И АЗ ВОЗДАМ
(Фантастический детектив)
1.
- А вот и Крендель,- язвительно протянул я и врезал ему по зубам.- Что, не ждал так скоро свидеться?- Крендель отлетел в залу, а я скомандывал шнырям: на стол его, брюхом кверху! Штаны содрать, майку оставить - так оно еще жарче будет.
От удара я было потерял сознание, но, кажется, брыкался, когда меня привязывали к столу и страшно перетягивали жгутами руки и ноги. Сквозь туман и боль хотел прокричать: «Вы чо, суки, кого вяжете, какой я вам Крендель?», но вместо этого услышал свой собственный голос: «Утюг давай, вместе с пере-ноской», и в следующий момент у меня на животе оказался раскаленный утюг, задымилась кожа и май-ка, зашипело обнажившееся мясо, я заорал благим матом, но почему-то слышал все тот же голос: «Ну-ка подсуньте ему под башку чего-нибудь - пусть смотрит». Мне приподняли голову, сунули под заты-лок что-то твердое и угловатое, убрали утюг - я увидел собственные ноги и уже занесенный топор. Хрясь - и прежде чем вырубиться, я как бы со стороны увидел, что левой ноги почти по самое колено у меня уже нет.
- Хер я тебе дам так просто подохнуть,- услышал я в следующее мгновение, одновременно почувство-вал и холодную воду на обожженном животе, и дикую боль в ноге, а потом и водку во рту.- Ага, очу-хался? Приступим ко второй части марлезонского балета,- просипел голос, а я увидел, что он схватил мою правую руку, рубанул пониже локтя, и этой отрубленной рукой принялся хлестать мне же по мор-де, что-то орать и... Не знаю, что еще, не знаю, сколько раз я приходил в себя и отрубался - я уже пере-шагнул за болевой порог, туман застил глаза, кровь уходила, хотя меня и перевязывали (вот зачем жгу-тами перетягивали), а вместе с ней таяли силы и накатывало какое-то странное безразличие, и в очеред-ной раз я вскинулся уже ОТ БОЛИ, когда он врезал мне обухом по яйцам.
Чуть отдышавшись, я услышал уже спокойный, без бешенства и визгливой хрипотцы, а потому еще бо-лее узнаваемый голос:
- Ну вот, теперь мы квиты, Крендель.- Мне сунули в разбитый рот бутылку и заставили опять глотнуть водки.- Буду счастлив исполнить твое последнее желание.
Я прокашлялся и прохрипел:
- Убей.
- Э-э, не-ет,- я точно помню: именно так я и сказал.- Чего не могу - того не проси.
- Застрели, сука!
- Подыхать ты будешь долго и все это время будешь знать, что подыхаешь; и будешь знать, кто тебя разделал, как свинью - понял?
И я увидел ЕГО ГЛАЗА. Как в зеркале. И - все. Темнота.
2.
«Супер-Марио» хорош как раз тем, что полностью отключает мозги. Конечно, богатство красок и ощу-щений не то, что в шлемофоне и перчатках: виртуальная реальность слишком реальна, от нее устаешь, почти как от жизни. Совсем третье дело - играть с примитивным Супер-Марио, но в шлемофоне: и впе-чатления богаче, и мозги отдыхают. Я, разумеется, не слишком интеллектуальный господин (хоть и не чайник, а всего лишь компьютерщик-самоучка), но все эти утонченные изыски хакеров считаю шизоф-реническими. Они - умные ребята, и, видимо, понимают, что компьютер в конце концов обдурит их всех - если дать ему чересчур много воли. Я и не даю, мне лень, мне приятнее именно в шлемофоне го-нять Марио. Я понимаю: это почти то же, что заставлять сверх-чувствительного робота катать бильярд-ные шары, но если выбирать между нами - так пусть лучше роботу будет хуже.
Именно так я и думал, пока однажды - совершенно случайно - не жмакнул на пимпочку записи по ходу игры с примитивным человечком. Поначалу ничего особенного не происходило. Я спокойно прошел первый уровень в четвертом мире, соскочил в подземелье, бодренько подбежал к подвесному потолку, точно прыгнул, прошиб кирпичное перекрытие и снял первый золотой нулик. И вдруг почувствовал боль в макушке. То есть, нулик взял, конечно же, Супер-Марио, а вот боль в макушке почувствовал именно я - будто это я-то как раз и шарахнул своей собственной макушкой по кирпичной кладке.
Хорошенькое дело!- подумал Марио и даже замешкался от неожиданности, но только на долю секунды. Уже в следующую долю он продолжал все так же бодренько бежать вперед, прицеливаясь к следующе-му нулику. Прыг-шарах! Кирпичики посыпались... А вот нулик не зазвенел: промах!- Слушай, да поче-му же это именно мне - и так больно?- Полшажочка, прыг-шарах, кирпичи в дребезги, здынь - нулик мой, слава богу. На очереди - гриб жизни, сейчас подхвачу - станет легче, а там и до конца потолка со-всем немного останется. Прыг-шарах, дзынь, пробежка; прыг-шарах-дзынь-пробежка; а вот и гриб вхо-дит в меня живительной энергией, как будто мы - два студня, взаимопроникающие и взаимообогащаю-щие друг друга. Марио почувствовал удвоение сил, боль в голове немедленно прошла, и он еще бодрее побежал дальше.
Стой, стой, черт побери, какое удвоение, какая боль?- я снял шлем... То есть, я - это я, или я - это Марио снял шлем? Ну-ну, давай не будем косить под психа, поскольку Марио - это всего лишь мультяшка, на-рисованный человечек, у которого вдруг ни с того ни с сего заболела голова. Угу, а у компьютера от-крылся кашель, у монитора - насморк, процессор сунул себе подмышку градусник, а у мышки заболели зубки. Итак: Марио удивленно замер на экране, потому как мой палец не давит на кнопочку «вперед» - и это уже хорошо, это означает, что хотя бы Марио не спятил. Я - Виктор, я снял шлем и потрогал ма-кушку: шишка не прощупывалась, а вот боль оказалась самой что ни на есть настоящей. Правда, она почти уже остыла, через секунду рассосалась окончательно - все это так - но откуда она взялась вооб-ще?! Я - Виктор - случайно ткнул кнопочку «F5 - копировать файл» и... Что? И он скопировал, что же еще? Он скопировал файл из одной папки в другую. Какой файл? Из какой папки? Это пока не так уж важно, главное - Марио стало больно шарахаться башкой об кирпичи. Или это мне теперь больно?..
Дядя Витя, а, дядь Вить! Ты уже наигрался - дай мне поиграть,- это сосед по лестничной клетке, бо-ольшой человечище десяти лет и будущий компьютерный гений Шурка. Вот у кого в руках процессор поет и плачет, смеется и ругатся и запросто может заболеть. Нет, насморк у электроники точно не от-кроется, а вот перегореть что-нибудь от страсти, которую Шурка вкладывает в каждый геймовер,- за-просто может. Вот и сейчас...- Ты чего же наделал?- заорал Шурка дурным голосом, едва увидел Марио на экране,- его же сейчас сожрут!!! Ах ты, гадина,- он подскочил к клавиатуре и приступил к спасению человечка от неминуемой гибели в зубах страшных врагов человечества - противных таких шаров на ножках (кто играл в «Супер-Марио» - тот знает, о чем речь).
И я уступил ему клаву, отъехал на своем кресле к другому компьютеру, а великому геймеру подставил стул повыше. Шурка, сопя и ни на секунду не прекращая руководить событиями на мониторе, утвер-дился на стуле.
- Ах ты, гадина, нА тебе, нА!- он яростно расправлялся с врагами до тех пор, пока не вывел Марио к сравнительно безопасному месту, перепрыгнул через последнюю пропасть, по ходу дела взял все призы и все виды вооружений, запрыгнул на колодец распределения миров и нырнул не в следующий, а сразу в последний, 13-й.
- Слушай, Шурка, а ты не хочешь поиграть в шлемофоне?- Я подумал, что если мальчишке и правда станет больно, я же в любой момент смогу отключить его от машины.
- Ой, дядь Вить, тут летучие рыбы... Куда прешь, зар-раза?! Ай! Ух! Ну, вот, из-за тебя...
- Да ты на паузу-то нажми - и все дела.
- Да, на паузу, а одной жизни уже нет - и все из-за тебя!
- Да ты не расстраивайся - еще возьмешь.
- Да, возьмешь, как же... А чо там, в шлемофоне?
- Ну-у, в шлемофоне! В шлемофоне - совсем другой кайф. В шлемофоне ты сам как бы становишься Марио.
- Ух ты! Давай!
И я - дурак старый - надел на мальчишку шлемофон.
И ничего такого особенного опять-таки не произошло. Шурка дрался с врагами все так же яростно и бескомпромиссно, так же вскрикивал, шипел от злости, рычал, плевался и скрипел зубами, когда оче-редная тварь - летучая или ползучая - почему-то не хотела погибать от его молодецких ударов. Он дер-гался и подпрыгивал на стуле, да и стул тоже скрипел и взбрыкивал под ним, словно боевой конь. Он придушенно вопил «ййес!», «ха-ха!» или издавал торжествующий клич, когда вражина падала замертво или взрывалась на тысячи кусочков - и все это до тех пор, пока его самого не зацепило серьезно.
Есть там одна летучая каракатица, которая неожиданно выныривает из-за скалы и плюется плазменны-ми снарядами. Вот один из таких снарядов и шарахнул Марио. Слава богу, не по башке, а всего лишь по плечу. Шурка взвыл, дернулся и свалился со стула. Каракатица вернулась, прицелилась и добила бы Марио, если бы я не нажал кнопку «пауза».
Ты чо делаешь,- завопил Шурка,- да я ее сейчас!..
Тихо, тихо, успеешь еще,- успокаивал я Шурку, сдирая с него шлем.
_ Ой, не снимай,- он по инерции, видимо, все еще не чувствовал боли,- ну дядь Витя, дай доиграю!
Погоди, погоди, доиграешь еще. Ты мне лучше вот что скажи: тебе как, и правда больно было, что ли?
А как же!
И когда ты в прыжке потолки прошибал?
Да, а чо? Я потом эту, мотоцикловую каску надел - так ничего стало, а без каски - конечно, больно.
А где ты каску-то взял?
Да я не знаю... Как-то, ну, вспомнил, что ли. У Карима в гараже видел - вот ее и представил себе.
И сразу стало не больно?
Да, а чо, так не должно быть?
Да нет, наверное, должно. Ты погоди, а вот плечо - не болит? Ты почему упал-то?
Я?
Ну, не я же.
Не знаю, меня же эта гадина гранатой шарахнула.
Больно, я спрашиваю?
Ага!- и тут ему, видимо, и правда стало больно. Он скривился и чуть было не заплакал.
Погоди, погоди, давай-ка посмотрим, что там,- я расстегнул ему рубашку и увидел на плече краснею-щий след - от удара или ожога - не слишком явный, но вполне заметный. Я помассировал Шурке плечо, заставил его подвигать рукой, убедился, что ничего серьезного не стряслось - и только тогда подпустил к монитору. Естественно, без шлемофона.
У-у-у, дя-ядь Ви-ить,- заканючил Шурка,- ну чо ты, а?
Все, все, мил человек, хватит с тебя! Не умеешь - не воюй!
Как так я не умею? Да я их всех...
Ага, а если бы тебя по башке зацепило?
Так я же в каске!
От лазерной пушки тебя никакая каска не спасет. И все, и хватит об этом. Не проси - а то вообще не дам больше играть.
3.
Да пойми ты, дурья твоя башка,- надрывался Серега,- не могу я, НЕ-МО-ГУ! Не потому даже, что неза-конно - наши только доберутся до тебя - и сам ты сразу станешь вне закона, а потому...
Как это я стану вне закона?- Я, Виктор, в общем-то ожидал такой его реакции.
Да так! Ты изобрел кое-что похлеще наркотика и пострашнее электрического стула. На это и у меня - служивого - ума хватило. И ты тоже козла-то из себя не строй - сам все понимаешь: и в какую игру ле-зешь, и какая бомба у тебя в руках. Да мне за одно только недонесение УЖЕ светит. Если не трибунал, то уж служебное - точно.
Ну?! Так чего тебе терять? Ты все равно уже замазан.
Во гад! Так ты и это просчитал?
Да нет, Серега, ничего я не просчитывал. Я к тебе - как к другу - сразу и сунулся. И ты вполне можешь отказаться - вот это-то я как раз продумал; пойму - не бзди.
Ага, значит, дилемма такая: либо я с тобой в петлю, либо без тебя - но в дерьмо. Так?
Ну примерно. Есть третий вариант - в глухую несознанку и непонятку.
Ты это брось, никакой это не третий - все тот же второй. Хоть подумать дашь?
Да ты все уже решил - я же вижу.
Еще бы: дурак дурака...
Да нет, Серега, я вижу, что ты понимаешь, что такие шансы не повторяются. Я вижу, что и у тебя руки зачесались не просто поймать очередную мразь, но и наказать похуже любого ШИЗО. Сразу, не отходя от кассы...
Да это-то все понятно,- перебил меня Серега.- Непонятно: КАК? Технически. Как тебя подать, как про-цедуру объехать, как солдатикам рты заткнуть - я же не один своих клиентов беру, у нас же без стра-ховки на серьезные дела не ходят...
Во-от! Узнаю-ю.
Да и не это меня беспокоит... Мы с тобой, стало быть, и судья, и прокурор, и палач в одном лице?
В двух.
Что «в двух»?
В двух лицах.
Ага, Двуликий Янус в трех ипостасях.
Ответственности перед человечеством испугался?
А ты, можно подумать, не испугался?.. Ладно, тебе какое оборудование с собой надо?
Да вот - компьютер, шлемофон и дискеты.
И все?
И все.
А если вместо этого драндулета я тебе аккуратненький нотбук предоставлю?
Пентюх?
Чего?
Ну, «Пентиум», что ли?
Да, 366-й или даже четырехсотый.
Ну! Это же лафа, это... О-о! Это же... Серега! Да ты...
Ладно-ладно, не впадай в маразматический восторг, я еще ничего не решил.
Да пошел ты в жопу! Не решил он... Все ты уже решил.
Значица так! Без меня ничего не предпринимать, понял? Никакой самодеятельности! Шаг вправо, шаг влево - я тебя не знаю, понял?
А два?
Что «два»?
Два нотбука - можно?
Во наглец! А зачем?
Во-первых, для надежности, во-вторых - для контроля. Вдруг...
Стой, не части. Без второго обойтись можно? Для начала?
Н-ну, в общем-то, понимаешь, в принципе...
Не тяни: можно или нет?
Хреново, Серега, рискованно. Система не обкатана, даст сбой - не знаю, чем кончиться может.
Для кого?
Для кого чем кончиться? Для объекта, конечно.
То есть?
Да откуда я знаю?! Вплоть до летального исхода. Тут же, понимаешь, если там, в виртуальной реально-сти, твой клиент погибнет,- я не знаю, что станет с реципиентом. Его надо бы вытащить за секунду - хо-тя бы - до, понимаешь?
Ну? И с одним компьютером...
Можно и не успеть. А потом как ты объяснишь гибель клиента? На меня повесишь?
Мда... Ладно, подумаем.
4.
А я опять бегу по темному проулку и знаю-вижу-чую: круг сужается, меня вот-вот загонят в угол. От-стреливаюсь, будто отбрехиваюсь, вижу мелькающие тени и нажимаю на гашетку, не целясь. Я не про-сто знаю, я шкурой чувствую: ВСЕ! Я ощущаю, как она летит, рвет на мне офицерский ремень и с жут-ким чмоком вляпывается в живот, улавливаю даже запах паленой кожи, тряпки, мяса,
будто в замедленной съемке вижу, как она буравит стенку моего желудка, вгрызается в кишки, летит дальше и раскаленным колом вдалбливается в позвоночник, я ору и слышу собственный вопль, и имен-но вопль не дает мне потерять сознание от боли, потому что опять надо стрелять, и в руках у меня уже не автомат, а тяжелый надежный «ТТ», и есть еще один патрон. Надо выпустить его с пользой. Ага, вот он, бля, на, с-с-с, быстрее, трясутся руки, отщелкиваю пустую обойму, сую полную - не лезет, с-с-с, ру-ки, тварь, ага, вот, передернуть затвор - и в этот момент, будто хлыстом по шее чиркает пуля, рвет арте-рию, кровь хлещет толчками, моментально становится жарко, как при высокой температуре, «что я в степи замерз», и, опять же, как в степи, звенят в ушах цикады, жар заливает череп, волосы не успевают загореться, потому что в голову вбуравливается пуля, разбрызгивает осколки черепной кости, рвет мозг, и водородной бомбой взрывается темнота...
* *
Да-а, Виктор... как тебя по отчеству - Михалыч? Слушай, а я ведь никогда и не знал тебя по отчеству, батю-то твоего я уже не застал.
Хочешь сказать, у вас нет моего досье?
Хм,- то ли усмехнулся, то ли прокашлялся Серега.- Давай так: я - твой друг, понял? А теперь - еще и по-дельник. Либо ты мне доверяешь на все сто, либо мы эту лавочку закрываем.
Обиделся, что ли?
Договорились? А досье на тебя пока еще не завели. Насколько я знаю. Пока. И рано или поздно заведут, а я позабочусь, чтобы попозже - договорились?
Ладно, прости, Серега.- Мы сидели в скверике на лавочке, мирно беседовали и курили.
Теперь слушай. Давай постараемся нигде и ни при каких обстоятельствах ни слова о твоем... э-э... ящике не произносить, даже слов, из которых как бы то ни было можно судить, что он делает, как и зачем - тоже избегать. Ты страшную штуку изобрел. Ее надо очень надежно прятать. Хорошо бы продублиро-вать. Что тебе для этого нужно - продиктуешь. Это я на себя беру. А пока давай подумаем, как твои рас-четы, схемы и вот этот,- он небрежно так, будто задрипанный чемоданчик с грязным бельем, пнул ши-карный мини-компьютер, который только что сам же и принес для меня,- заныкать. Это же наш единст-венный экземпляр?
Единственный. Ныкать его пока не надо - никто же не знает, кроме...
Вик, он уже в деле был, а стены, как известно, уши имеют.
Даже в вашей конторе?
Цхэ! В самую первую очередь!
И у тебя в кабинете?
Черт их знает - запросто. Но ты не волнуйся, там, в камере,- нет, для этого особые боксы оборудованы. Видишь ли, тебя видели со мной и у меня видели. Когда меня спросят, я что сказать знаю: ты меня кон-сультировал. И это уже интересно, потому и говорю: спрячь! Или мне дай спрятать.
Так я же работаю с ним...
Ладно, сколько времени на монтаж второго экземпляра понадобится?
И мы обговорили с ним технические детали. Недели две у нас ушло на снятие копий документации, из-готовление второго аппарата и обустройство надежного хранилища. Зато теперь я спокоен и не боюсь умереть.
* * *
А потом он взял меня на операцию. Ей богу, скучно в миллион-тыща-двести первый раз обрисовывать работу спецназа. Ночь, тишина, объект. Мощные автомобили, сильное, но легкое оружие, тонкая аппа-ратура наблюдения, четкая связь, парни в камуфляже, у каждого - точно, до вдоха-выдоха выверенный диапазон. Им и разговаривать не надо: взгляд, жест, кивок - и дело сделано. Только я - как ишак в табу-не арабских скакунов. Забился в уголок «рафика» и помалкиваю, стараюсь дышать через раз...
Вик! Скорее, на все про все у нас минут двадцать пять-тридцать. Пошли! Будь рядом, ничему не удив-ляйся и ни о чем не спрашивай.
И мы побежали к дому-объекту, вошли внутрь. Там - изрядный разгромчик, в центральной комнате ле-жат на полу какие-то граждане в наручниках, над ними - двое в масках и с автоматими, чуть поотдаль из-под короткого пледа высовываются четыре пары ног. Сергей бегло оглядел арестованных, кивком приказал открыть убитых.
Нет, эти меня не интересуют. Гарика взяли?
Ведут,- ответил один из старших оперативников,- представляешь, через подземный ход ушли.
Как ты и ожидал.
Да нет, все равно не должны были успеть. Где-то мы все же буксанулись.
Ладно, со своими заморочками сам разберешься. Где я буду с Гариком работать?
У него кабинет наверху...
Да? Ишь ты... Жучков нет - понюхали?
Бегло, времени не было.
Тогда давай другие варианты.
Тогда - подвал.
Там сухо?
Сухо и тепло.
Электричество подведено?
М-м... Видел одну розетку.
Годится. Сколько времени у меня есть?
Так,- старший глянул на часы,- доклад по графику через 14 минут.
Хорошо, спасибо, Саша, я постараюсь уложиться. Вик, пошли.
Погоди, Серж. Гарик не один.
А кто с ним?
Докладывают: Крендель.
Да ну?!
Сам не поверю, пока не увижу.
Ну-у! Счастлив твой бог, Сашка - такая удача тебе подвалила! Ладно, обоих ко мне.
Есть.
5.
Я схватил ее за волосы и тут же почувствовал, как это должно быть больно. То ли у баб вообще так, а может, у этой шлюшки чуйствительность повышенная... Это мы щас и проверим, это нам не помешает, это как раз для дополнительного удовольствия оченно даже хорошо. Меня пару раз тоже хватали мерт-вой хваткой за шевелюру, но то были профессионалы - они не просто хватали - осуществляли болевой захват...
Он рванул с меня рубашку, попутно содрал и бюстгалтер. Боль в затылке не то, чтобы парализовала ме-ня, но сопротивляться мешала (погоди, какой бюстгалтер?) - руки бестолково дергались в пустоте, он легко отбивал эти мои слабые попытки и ташил из коридора в комнату. Там швырнул на пол, очень больно схватил одной рукой за грудь, а второй начал шарить где-то между нашими животами. И тут до моих ушей донесся мой же вопль - так визжат только свиньи - он врезал мне по губам, чуть приподнял-ся и разодрал пополам... ЮБКУ. Естественно, под ней оказаолись беленькие трусики - он рванул, и шовчики больно резанули по белой нежной коже. Он зарычал, как неандерталец, потому что увидел предмет своих вожделений, а я... Ноги мои были раздвинуты, он стоял между ними на коленях и трясу-щимися пальцами расстегивал свои штаны... А я от ошарашенности и не дергаЛСЯ - трусики, ТРУСИ-КИ МЕНЯ ДОБИЛИ, а под ними... Он, наконец, достал свой едлак, опять сбил мой вопль зуботычиной, упал на меня, заелозил И ЗАСУНУЛ. Рвануться, замахать руками сил у меня хватило, и тогда он долба-нул мне кулаком по лбу и вырубил.
Очухиваюсь, открываю глаза, он все еще на мне - сопит, мусолит меня везде вонючей своей пастью, тискает груди, потом подсовавает свои грабли под
ягодицы, притискивает к себе и спускает. Я чувствую, как его горячая молофья толчками вбрызгивается в меня, это окончательно приводит меня в себя, я в бешенстве опять начинаю под ним дергаться, а он уже спокойно и умиротворенно проводит своей лапищей от живота через грудь к шее, запрокидывает мне голову и вгрызается в мои губы финальным поцелуем.
Я понимаю всю тактическую проигрышность моей «диспозиции», терплю и жду. Да и силы пока еще не восстановились. И тут у меня появляется первая возможность. Он встает на колени и начинает меня пе-реворачивать - мало ему, гаду, спереди, ставит меня на четвереньки. И тут я вижу утюг, хватаю, обжи-гаюсь, перехватываю за ручку и долблю ему по башке. И чувствую, как острие утюга пробивает ЕГО череп, но именно МНЕ становится так больно, что я теряю сознание.
* * *
Ты как, Гарик, все понял - нет?- Сергей снял с него шлем, приподнял за шкирку и швырнул в угол, ря-дышком с Кренделем. А Крендель полусидел у стенки, спутанный по рукам и ногам, как жертвенный баран, и пасть у него была залеплена скотчем. Он все видел, глаза его выдавали явное безумие, он мотал башкой и что-то пытался промычать.- Ну, что, Вик,- подмигнул мне Серега,- сажаем на стул этого?
Не подохнет?
Да не должен бы - мужик, вроде, здоровый. Был, во всяком случае, когда творил все это.- Сергей сплю-нул.- Ммр-разь.- Ухватил Кренделя за грудки и поволок к монитору. Крендель забился, как припадоч-ный, он извивался, как дракон с обрубленными лапами, и даже через скотч было почти слышно, как он в диком ужасе вопит: «Не-ет!!!»- Садитесь, пожалуйста,- елейным голосом «приглашал» Сергей, напя-ливая ему на голову шлемофон.- Вик, ты уже решил, какую «пластинку» ему поставишь?
Так он же сам выбрал.
Да? Что-то не припоминаю.
Ну как же ты не припоминаешь? Ну, та сценка с утюгом и четвертованием - она у нас записана во всех подробностях.
Верно! Только как бы он у нас тут не загнулся.
Так я тебя про то и спрашивал...
Да и хрен с ним, давай! Только имей в виду: у нас минут 10-15, не больше. Укладываешься?
Вполне.
Добро. А я пока доложусь по мобильнику...