Она шла по старому Арбату одна. Было лето. Тот самый момент, когда аллергия уже закончилась, а долгожданный отпуск и не думал начинаться. «Нет, нельзя быть такой одержимой!" – думала Динка. Она постоянно влюблялась "не в тех". Сегодня она поняла, что в очередной раз «обломалась». Она еще и еще перебирала в голове события последних месяцев и старалась не разрыдаться. Нет, она никогда не заплачет. Она слишком гордая. «Ну ты подумай» – вела диалог сама с собой Динка – «Он же совсем ничего из себя не представляет. Он же ужасен и вообще, иметь сороковой размер обуви при росте метр восемьдесят как-то странно. И руки у него женственные, маленькие, и двух передних зубов не хватает, и лысеет он. Ну на хрен он тебе сдался? И вообще, "Густав говорит, что у него член маленький!" Но одно дело все это подумать. А другое - врубиться, поверить и забыть. "Надо нажраться"- решила Динка. Таким «не женским» способом она обычно решала все свои проблемы. «Вот сейчас Полинка придет, и будем пить...» - твердо решила девушка.
Странное зрелище представлялось примерно через час всем обитателям Старого Арбата. Две совершенно не естественно веселые дамы, лет двадцати, мотались от одной группы уличных музыкантов к другой, размахивали руками, смеялись, кричали и подпевали всем дурными голосами. Конечно же это были Динка и Полина. Естественно они напились. И нет ничего необычного в том, что Полина прочувствовала переживания подруги и сначала загрузилась ими, а потом они обе впали в какое-то истерически веселое состояние.
Арбат, просто как место на свете, всегда выводил Динку из стрессов. А потом вводил в новые, еще более жуткие ситуации. Она знала это, и даже тайно подозревала, что подсознательно стремится к таким "приключениям". И всерьез считала себя ненормальной. И окружение у Динки было соответствующее. Все как один - психи и алкоголики. Динка не любила «народ». И аристократов этих новых, тоже не очень жаловала. Но общалась со всеми, так как люди, как вид, были ей интересны. И не важно - бомжи это были из подворотни или попсовые артисты в блестках. Всех динкиных знакомых объединяла одна общая черта - легкая затуманеность сознания. С одной стороны эти извращенцы Динке нравились и были интересны, а с другой - вызывали физическое отвращение. Это касалось вообще всех людей. Даже тех, в кого она влюблялась. Поэтому она ненавидела целоваться и никогда никому не давала откусить от своего мороженного. И от яблока тоже. Она совершенно спокойно могла кусать от одного яблока со своей собакой , но когда от ее фрукта откусывал человек, Динка его просто выбрасывала. Да, человека, если он не желал подстраиваться под Динкины многочисленные закидоны. А главным ее закидоном - было нежелание "лизать чужие слюни".
За всю жизнь Динке попался только один человек, к которому она не испытывала отвращения ни в каких областях жизни, однако их странный «роман» закончился так и не начавшись. Продолжались те отношения года три, Динке это надоело смертельно и она вышла замуж. Назло. За первого встречного. Потом долго выгоняла мужа, поэтапно. Тот, нежданный муж, несколько лет был ее самым главным ночным кошмаром. Ей снилось, что он ломится в дверь ее квартиры и чего-то требует. Секса, денег, московскую прописку. Ее тошнило при одном только упоминании его имени. Никита – брррр… «Благодаря» ему она стала ненавидеть секс. Когда тебя полтора года ежедневно практически насилуют, можно возненавидеть даже себя саму. Но Динка слишком себя любила для этого. Ей было гораздо проще обвинить в своих проблемах кого угодно, но только не себя. Только за счет этой уверенности, что все кругом «козлы», она и держалась на плаву. Иначе ей пришлось бы признать своим главным врагом себя саму и срочно совершить самоубийство. Так сильно она сама себе насолила.
Но нет. Динка жила и радовалась жизни. Она даже заставила себя стать красивой, хотя все сознательное детство казалась себе отвратительной и ненавидела свое отражение в зеркале. Теперь же, путем проб, ошибок и мучительной работы над собой Динка стала просто кукольно хорошенькой. Мама подруги Полинки называла ее «Лялечкой». Теперь единственное, что Динку в себе напрягало - это рост. Ей хотелось быть выше хотя бы сантиметров на 10. А в остальном все было при ней – каштановые кудри, пухлые губы, большие зеленые глаза, тонкая талия, правильная грудь и чуть-чуть полноватые бедра, которые даже придавали ее облику некоторую пикантность. Описание прямо как в любовных романах с картонной обложкой, которые продаются в электричках. Но, что поделаешь, Динка была именно такая героиня. Красивая, в меру стервозная и, может быть, немного категоричная в суждениях и оценках.
Был уже вечер. Стемнело. По выражению Полинки - "И ноги не шли, и пиво не пилось и водки никто не предлагал". Подружки сидели на крыльце магазина "Продукты". Магазин давно закрылся, и никто не беспокоил двух брюнеток, которые присели покурить перед долгой дорогой домой. Точнее «долгой» была дорога для Полины. Динка же жила в двух остановках метро. 15 минут с одной пересадкой - и она была бы в своей постели… Но домой ей не хотелось. В воздухе просто висело какое-то странное состояние. Один поэт назвал это «бессмысленная жажда чуда». Классно сказано. Прямо про Динку. Она кожей чувствовала, что сегодня произойдет что-то интересное.
Из темноты вынырнул человек. Блондин с бородой. Глаза у него были до противности голубые. Динка такие глаза терпеть не могла. Такие глаза обычно у художников. Художников же Динка ненавидела лютой ненавистью. В ее мозгу плотно засела формулировка - "рисует красками - грязные ногти - вытирает кисточки о занавеску"... Видимо, отношение к ненавистному бывшему мужу распространилось на всех художников вообще. Самое смешное, что бородатый оказался именно художником.
- Девчонки! Предложение от нашего стола, вашему столу! Водки хотите?
Динка разозлилась на этого человека. «Он что, нас за шлюх принял?» Но вдруг решила, что выпить водки – это то, что ей сейчас просто необходимо. И все равно с кем.
- Мы хотим водки? – спросила она Полинку, подмигивая подруге обоими глазами.
- Хотим... – ответила та, не очень уверенно.
- Ну тогда пошли скорее! – обрадовался бородатый. Он сам, видимо, был в шоке от того, что девчонки "склеились" так быстро.
И они втроем пошли в уличное кафе, где уже сидела большая компания мужиков. Они были все какие-то одинаковые, и как две капли воды похожи на первого… Хотя нет вру, был в этой странной компании один человек, который отличался от остальных. Динка сразу его заметила. Во-первых он был не блондином, а шатеном. А во-вторых он был огромен! А рядом с миниатюрной Динкой выглядел вообще великаном. И в его лице, в отличие от остальных мужиков, не было ничего дегенеративного. Динке показалось, что она где-то уже видела этого парня. Точно, он пел сегодня на Арбате. Пел очень здорово, но на его гитаре порвалась струна. Он психанул. Накричал на кого-то, совсем не виноватого. «Не очень уравновешенный товарищ» - резюмировала Динка – «Но лицо потрясающее». Динка смотрела на него самым наглым из своих взглядов. А он смотрел на Полину и гнал ей какую-то пургу про учебу, институт и строгих преподавателей. Полина смеялась и строила глазки. Динка молчала и соображала. Потом начала тоже что-то вякать. Рассказывать, спрашивать, очаровывать. В какой-то момент ей показалось, что он потерял интерес к обеим и она замолчала на полуслове.
До закрытия метро оставались считанные минуты. Все встали и пошли в сторону ближайшего спуска в подземку. Тот, кто понравился Динке немного задержался. Встретил какого-то своего знакомого. Вся бородатая компания "уважительно" ждала его в «трубе». Там уже было пусто. Последние художники сматывали удочки и сворачивали свои этюдники. Кто-то уже подметал. Динка никогда не понимала, почему в трубе постоянно моют стены от всяких рисунков и надписей. Во-первых, их на следующий день нарисуют снова, причем на тех же местах. Во-вторых, некоторые из этих «художеств» очень даже не плохи. Динка сама как-то по просьбе одного панка черным маркером нарисовала на стене «трубы» огромный череп с «ирокезом» на голове. Обидно было, когда на следующий день картинку смыли…
Динка в очередной раз задумалась о бессмысленности труда арбатских уборщиц. Но додумать мысль до конца не успела. Её кто-то довольно грубо схватил за коленку. Это был один из «бородатых». Первым порывом было ударить его по щеке. Но связываться было лень. Не дай бог еще сдачи даст... Динка решила сделать то, чего от нее не ждут. «Ты мне пря-амо скажи, че те надо, че надо…» нарочито фальшиво пропела она и бородатый растерялся. Он-то ожидал скандала или глупого хихиканья. Когда компания снова собралась вместе и продолжила путь к метро, Динка еще сомневалась, куда ей ехать. Вариантов было несколько. Можно было отправиться к Полинке в Бутово. Но это далеко и муторно. Можно поехать к родителям, а можно домой. К родителям не хотелось. Но основной Динкиной проблемой была дикая боязнь одиночества. Не какого-то там, в старости, а сиюминутного. Она терпеть не могла оставаться в одна. Именно по этой причине ее квартира была «проходным двором». У нее постоянно ночевали подружки, друзья, родственники, знакомые и мало знакомые люди. Ехать домой в тот день, значило быть одной до утра. Вот бы забрать музыканта-гиганта с собой! Но вот как это сделать?.. Все получилось как-то само собой. Компания бородатых и Полина свернули на Боровицкую. Динка и «гигант» остались на «Арбатской».
- Ну вот и остались мы с тобой вдвоем – сказал "великан", как будто прочитав Динкины мысли.
- Тебе куда?
- Теоретически на Алексеевскую…
- А практически тебе туда ужасно не хочется?
- Жутко…
- Ну хочешь, поехали ко мне – Динка сама испугалась своих слов, с такой легкостью произнесенных.
- А это точно удобно?
- Конечно, я одна живу… Даже тараканов нет.
И они поехали к Динке. Через пол часа они уже сидели на ее маленькой кухне и пили водку. Динка терпеть не могла комнату. Там было очень много пустого места. Динка чувствовала себя там маленькой и брошеной. А кухня была ее территорией. Не в смысле рода деятельности, а в смысле нужного размера. Когда у Динки случались редкие приступы «домостройства» она переклеивала там обои, двигала мебель, стирала занавески. Пол, правда, за три года житья в этой квартире мыла раза два. Очень уж она не любила это занятие.
Очень забавно получилось, когда динка с музыкантом входили в квартиру. Динка засунула ключ в замочную скважину, но, словно передумав, вынула его обратно, повернулась к своему спутнику и спросила:
- Надеюсь ты не маньяк с бензопилой?
- Маньяк.
- Ну тогда заходи! – это было как пароль. У Динки даже сложилось впечатление, что этот парень не первый раз здесь. Может быть они с ним в прошлой жизни встречались?
Они сидели на кухне и трепались обо всем на свете. И если бы ее сейчас кто-нибудь спросил «А как же Олег?» (ну, тот самый, метр восемьдесят в высоту, и с сороковым размером обуви), Динка бы ответила: «А кто это?»
- Это нечестно, я пьяный, а ты нет! – тихо, как-то по-детски, произнес музыкант.
«Все-таки он псих!» - подумала Динка. Только после двух часов трепа Динка поинтересовалась именем своего собеседника. И оно ей не понравилось. Когда-то так звали ее друга, который предал Динку, и превратился в злейшего врага. Не вязалось это поганое имя с внешностью музыканта-гиганта. Динка решила мысленно звать его «Псих». Это слово ему подходило больше, чем настоящее имя. Со временем Динка стала звать его так в глаза. Он вроде не обижался. Сама Динка не спешила представляться, а псих и не просил. Ему, видимо, было все равно. Его задачей было девушку напоить – и в койку. Динка была не против. Псих, будем дальше звать его так, оказался вторым человеком, который не вызывал у нее отвращения. Проверила это она очень легко. Когда псих отвернулся, Динка поменяла их рюмки местами. Выпив из его рюмки, она не ощутила никаких рвотных позывов. Тест был пройден.
- Меня возбуждает вид дамских ног, когда открыт носок и пятка – сказал Динкин гость, глядя на ее босоножки.
Динка рассмеялась. Ей нравилось, что псих не особо церемонится. Они посидели еще немного. Потом она ушла в комнату, чтобы посмотреть на часы. Он пошел за ней следом.
- Где ты будешь спать? Там один, или здесь со мной?
- А я не откажусь спать с тобой…
- Тогда отвернись – Динка выпрыгнула из джинсов и нырнула под одеяло – все, можешь ложиться…
Он быстро разделся до трусов и лег рядом. Погасил свет. Помолчали.
- Я вот не пойму... – наконец произнес он, – приставать к тебе можно?
- Можно, наверное…
- А зачем тогда два одеяла?
- На всякий случай. Действительно зачем?
Псих обнял ее и они долго целовались.
- Ты знаешь, я немножко мазохист.
- Классно, а я немножко садистка, мы друг друга нашли! – засмеялась Динка. Она сказала правду. С детства ей казалась эротикой высшего пилотажа сцена порки из фильма «Неуловимые мстители».
- Нет, это ты только так говоришь. – Он ей не поверил.
- Ну что, помучить тебя? – Динка сделала «страшные глаза».
Он кивнул, а она ущипнула его за внутреннюю сторону бедра. Он как-то странно выгнулся и застонал. Динка чуть не кончила от такого зрелища. "В животе бабочки". Обидно было только то, что утром он уйдет. И возможно навсегда. А он ей подходил, такой же извращенец… Он оказался несколько пассивен, но именно это и понравилось Динке больше всего. После полутора лет мучений с суперктивным Никитой, она мечтала на ком-то отыграться. А если этому кому-то все было «в кайф», приятно было вдвойне. Когда парочка вдоволь наигралась – было уже почти светло. Ничего «серьезного» так и не вышло, потому что псих слегка перепил, но у обоих после этой ночи осталось «чувство глубокого удовлетворения». В прямом и в переносном.
-Знаешь, как это называется? – спросила Динка.
-Как?
- Прицел сбит.
- Ага, причем начисто…
- Это все потому, что мы пьяные.
- Мы?!
Но Динка уже сладко спала и ничего не ответила. А утром он ушел. У дверей поцеловал ее в губы и ушел не оглядываясь. Динка пошла досыпать свои несколько часов. Ей предстоял великий день – сегодня ей нужно отомстить Олегу. И написать заявление на отпуск.
* * * * *
Что ему нравилось? И кто ему нравился? Явно не Динка, явно не то, что она умела, могла и любила. Он был пошлым, глупым и комплексующим. На него было очень легко влиять, если иметь трезвую голову, твердую память и аналитический ум. Он предсказуем. Он обожает разглядывать фотографии топ-моделей, всегда оглядывается на проституток, и общается с незнакомыми людьми на улицах совершенно спокойно, без напряга. Он удивительно легко идет на контакт, но боится продолжения. С Динкой они даже ни разу не целовались. Максимум, что он позволял себе и ей – массаж. Надо сказать, что делал он его отменно, и Динка после таких «сеансов» мучилась эротическими снами и просто мучилась, как обычно у шестнадцатилетних «обломанных» мальчиков бывает. А еще ее страшно бесило, что он все время врет. Вранье это было однотипным. "Одна девица от него залетела он женится на ней". Причем каждый раз называл конкретные сроки… У Динки же все переворачивалось внутри от таких разговоров. А он наблюдал и радовался произведенному эффекту.
Но пришел час расплаты. Динка была в отпуске и не появлялась на работе недели две. Олега, соответственно она не видела все это время. Зато поддерживала контакт с Сашкой, их общим другом. Хотя, наверное, он был Динке больше другом, чем Олегу. Он был не только полезен для того, чтобы осуществить Динкин «план мести», но и просто годился для того, чтобы попить пива или сходить в кино. С ним было весело и у него была машина. Для ненавидящей общественный транспорт Динки, это тоже было важно. В общем, к плану мести был подключен Сашка вместе с его «жигуленком».
Когда Динке предстояло нечто ответственное в жизни, она проводила сеанс, так называемой, Полинотерапии. То есть ехала к своей подруге Полине, которая жила в очень отдаленном районе Москвы, попасть в который можно было только на автобусе от станции метро «Южная». Ехать минут сорок. Зато на месте ждал свежий, почти «морской» воздух, огромная квартира, практически без мебели и добрая полинкина мама, которая нежно называла Динку «лялечкой» и кормила всякими вкусностями. И еще, у Полинки жила единственная в мире кошка, на которую у Динки не было аллергии. Попав в этот рай Динка могла часами сидеть на огромной лоджии в ярко-красном пластиковом кресле. Одновременно пить чай, гладить кошку, читать книгу или просто трепаться с Полинкой. В этот раз Динка почти двое суток провела в Бутово, а потом созвонилась с Сашкой и они договорились, что тот заедет за ней к Полинке вместе с Олегом.
Первым делом Динке нужно было подобрать достаточно «фотомодельно****ский» наряд. Образ «женщины в красном» подошел бы идеально. Но где Динке было взять хоть что-нибудь красное? Полинка носила исключительно оранжевую и зеленую одежду. Динка предпочитала черное и темно-синее… На помощь пришла полинкина мама. Она нашла ярко-красную футболку, ну просто минимального размера. Чья это была футболка так никто и не вспомнил, но она была то, что доктор прописал. Коротенькие рукавчики и открытое пузо. А на груди серебристыми нитками вышито слово - «Версаче». Русскими буквами. Юбку Динка надела свою, в которой она обычно только на пляж ходила (она всегда "жила" в динкином рюкзаке вместе с купальником). Не поймешь, то ли юбка, то ли пояс. Теперь волосы. Динку всегда бесили ее кудри. Она искренне не понимала, почему у всех нормальных людей волосы висят, а у нее торчат во все стороны. Ни расчесать. Ни уложить. Мороки немерено, а подруги завидовали. Чему? Динка вообще, с удовольствием сбрила бы все наголо. Только ее за это могли с работы выгнать, не поняло бы начальство. Поэтому приходилось мириться с тем, что окружающие называли Динку «немецкая кукла» и «лялечка». А один попсовый поэт даже написал про нее песню, которую теперь играли во всех ларьках. Стихи были чудовищные, а называлась песня «Кукла Дина».
Обычно Динка старалась свои волосы распрямить, даже утюгом гладила, лишь бы не кудрявились, но сегодня легкомысленные локоны ей были нужны. Она их распустила, взлохматила и даже лаком закрепила щедро, на случай незапланированного дождя. И губы намазала самой вульгарной, жуткой красной помадой. Ну шлюха-шлюхой в зеркале… В общем, когда Динка вышла из подъезда, ребята узнали ее не сразу. Олег был потрясен и заинтригован такой переменой с его постоянной собутыльницей. Сашка же про себя ухмылялся, он ожидал подобного «финта ушами» со стороны Динки. Верный друг был предупрежден заранее, что выглядеть девушка будет необычно…
Вечер проходил по обычному сценарию. Все немного перепили. Стати, это была далеко не первая пьянка в таком составе на квартире у Динки. И у этой маленькой «тусовки» уже сложились некоторые традиции. Одной из них было то, что Сашка всегда ложился спать на кухне, на диване, а Динка с Олегом в комнате, на большой двуспальной кровати. Раньше Динка с нетерпением ждала возможности уединиться с любимым. Теперь же она не спешила «залегать». Она не пила, а больше делала вид, «принимала позы» и наблюдала за реакцией Олега, который кажется впервые осознал, что Динка женского пола и очень даже недурна… Раньше она сама к нему пыталась приставать, а он почти не реагировал. Теперь все было наоборот, он к ней домогался, пытался дотронуться, а она отодвигалась, смеялась и льнула к Сашке. Примерно в час ночи Олег «дошел до кондиции» и уже сам ждал момента, когда Сашка будет выдворен на кухню. И, наконец, Динка оказалась с Олегом на одной кровати. Массаж был, петинг был и … Динка сказала – «Все Олег, я спать хочу, а вам с Сашкой завтра на работу. Если я ничего не путаю ты завтра дежуришь?» И Динка преспокойно отрубилась. А Олег остался с носом(и со всеми остальными своими частями тела). Он ворочался всю ночь, поминутно выходя курить на кухню к Сашке. Теперь он страстно желал Динку, а она сладко спала и снился ей Старый Арбат и Псих с гитарой.
* * * * *
Вечером того же дня Динка с Полинкой вновь гуляли по Арбату. Психа не было. Часов в девять на улице появился другой уличный музыкант Бармалей. Вынес свои колонки, микрофоны, табуреточки для левой ноги и другого места. Появились его приятели, подруга по кличке Лягушка и много праздношатающегося сброда, которым обрастала каждая музыкальная туссовка на Арбате в 1996 году. Когда аппаратура была расставлена, Бармалей начал петь свои песни, а народ собравшийся вокруг сел прямо на булыжную мостовую и стал слушать. Динкиной любимой песней в репертуаре Бармалея была «Мэгги». Она даже подпела немножко в припеве:
«Танцуй моя любовь, в огне большого города
Твой жертвенный алтарь не принимает слов…
Любая философия не стоит слишком дорого
Причина всех причин – танцуй моя любовь!»
Динке очень хотелось запомнить текст песни, но он был слегка расплывчат и не оседал в ее мозгах. Кроме припева только одна фраза сохранилась в ее памяти – «Мэгги, Карл славный был парень….» Что за Карл, почему был? Надо будет спросить у Сереги (так звали Бармалея на самом деле).
Динка спорила с Полиной как раз о том, что имел в виду Бармалей в своей песне, когда, наконец, увидела своего Психа. Он сидел на корточках прямо рядом с Бармалеем и что-то ему говорил громким шепотом на ухо. Единственной реакцией на Динку был небрежный кивок в ее сторону и все.
- Даже не подошел – веселым голосом сказала Полинка.
Ну что ж, недаром говорится «Подруга моя – подлюга моя»… Хотя... Полинка была права, нехороший это признак. "Но с другой стороны" – размышляла Динка, - "чего я ждала? Что Псих ко мне на шею бросится? Это был бы маразм".
- Я все исправлю! – решительно сказала Динка вслух. Окружающие посмотрели на нее как на ненормальную, а она резко встала и уехала домой.
* * * * *
Динка и Полина зачастили на Арбат. Практически каждый вечер они пили там пиво. Однажды, девушки сидели на подоконнике магазина «Соки-воды» и играли в карты. Когда кон «в дурака» уже почти подошел к концу, Полинка неожиданно вспомнила, что карты не игральные, а гадальные. То есть играть в них нельзя – «врать начнут». И Динка нашла выход, из серии «быстро поднятая сигарета не считается упавшей».
-Будем считать, что мы не играем, а гадаем – решила Динка.
-Точно. Давай узнаем, как кончится этот вечер? – предложила Полина.
-Давай. Смотрим последние четыре карты.
И они закончили партию. В колоде остались – король пик, бубновая дама и шестерка бубей. Самым последним в Динкиных руках оказался король крестей. «Что бы это значило?» – подумала Динка.
Между тем из кафе напротив вышел Псих. Вместе с компанией приятелей он направился в сторону метро. «Значит сегодня на Арбате делать больше нечего, раз он уехал», решила Динка и они с Полиной тоже побрели в сторону дома.
У Динки испортилось настроение, а Полина предложила исправить ситуацию с помощью «словоформы». У Полинки была вреднющая начальница. Однако, у каждой глупой тетки бывает хотя бы одна гениальная мысль. Полинкина начальница часто повторяла поговорку - «Любая словоформа произнесенная вслух обязательно сбывается». В жизни Динки это правило действовало железно. Доходило до смешного. Стоило ей что-то про себя наврать, как сочиненное тут же материализовывалось и становилось правдой. Иногда Динка этим пользовалась и врала то, что ей на данный момент больше всего хотелось иметь в реальности. В 99 процентах случаев мечты сбывались…
- Итак, запускаю словоформу - сказала Динка, и измененным гнусаво-отстраненным голосом начала – Сейчас мы войдем в метро, а там сидит на корточках Псих.
- Но не один, а с Бармалеем! – перебила Динку Полина. Ей нравился Бармалей. И Динкина подруга не теряла надежды его закадрить…
- Нет, Полина, наглеть не будем – произнесла Динка своим нормальным голосом, и снова забубнила – Итак, сидит Псих в метро и думает «Ах некуда мне бедному податься, и домой мне так не хочется….»
И тут Динке пришлось прервать свой монолог, так как перед ее носом возникла стеклянная дверь с надписью «ВХОД». Девушки дошли до метро. Динка начала «сканировать» взглядом пространство. «Так, вот парень в такой же футболке, но не он. А это парень такого же гигантского роста, но тоже не он… Ага а вот и Псих. Но не один. С ним какой-то парень кавказского типа, толстая девица в ядовито зеленой мини юбке и невзрачный мужичок с глазами маньяка-убийцы. Вместо того, чтобы подойти и поздороваться, Динка прошла мимо высоко задрав нос. Потом оглянулась и бросила – «Я вас уже видеть не могу!» Хохотнула и уверенно встала на эскалатор. Следующей на «лестнице-чудеснице» оказалась Полина, а потом и Псих с компанией.
- Дамы, у вас нет ручки? – спросил он.
- Где-то была. - Динка раскрыла свой рюкзак. Однако найти чего-то в нем
было довольно сложно. Слишком уж он был большой, и слишком уж в нем было много всяких нужных и ненужных предметов. На работе, за любовь к гигантским черным рюкзакам Динку прозвали «парашутисткой». Динка не обижалась, ей даже нравилось это название. У нее вообще редко возникали клички. Всего два раза в жизни. В школе ее звали Шмель. За любовь к полосатым кофтам. А бывший Динкин муж называл ее Кошка. Но мужа она не любила и умиления от такого обращения не испытывала. Прозвище «Парашутистка» Динке придумал ее нынешний начальник. Когда она в самый первый день пришла на работу и раскрыла свой рюкзак, он произнес «У тебя там кажется кто-то живет!» «Ага, ответила Динка, причем этот «кто-то» живет со всеми удобствами…» В рюкзаке действительно можно было обнаружить практически все, что угодно. Но не сразу. Динка искала ручку для Психа, а обнаружила кучу переходников, микрофон, зубную щетку, бейсболку и карандаш. Психа он вполне устроил. Ему нужно было записать телефон своего спутника-маньяка. Сделав это, Псих машинально положил Динкин карандаш в карман.
- Отдай, это мое! – Псих глупо улыбнулся, но карандаш вернул.
Оказавшить на платформе Динка и Полина пошли на поезд в сторону Курской. Псих с друзьями отправился на переход. Потом, видимо передумал и рванул за девушками. Но не успел, двери закрылись… Динка сказала Полине, что надо подождать Психа на следующей станции.
-Да не приедет он, - ответила Полинка, но послушно вышла из поезда.
Псих приехал.
- Девушки, вы не меня ждете?
- Может и тебя, - мрачно ответила Динка.
Дальше они втроем шли по длинному переходу. Псих шел впереди на некотором отдалении от девушек и пел. Громко. Люди оборачивались… Все это чем-то напоминало кадры из фильма «Я шагаю по Москве». Только пел Псих лучше, чем Никита Михалков. Песня была Динке не знакома:
Давно ли дол зеленый цвел,
Лес шелестел листвой.
И каждый лист был свеж и чист
От влаги дождевой.
Где этот светлый рай?
Лесная глушь мертва…
Но скоро май придет в наш край
И зашумит листва!
Голос Психа был таким громким, что Динке казалось его должно быть слышно даже на улице. Полинка засмеялась. Точнее противно захихикала, и этот «смешок» вывел Динку из состояния романтической грусти. Психу, похоже, тоже надоело изображать из себя «трубадура» и он спросил:
- А мы водку будем пить? – Динка ничего не ответила, а просто пошла к
ближайшему ларьку, в котором торговали «огненной водой». Псих ее опередил и, засунув голову в окошко, произнес:
- А у вас водка совсем плохая, или у нас есть шанс не отравиться?
- Никого пока не приносили – мрачно пошутил продавец.
- Все так говорят…. – Псих положил бутылку в рюкзак и они пошли дальше. Динка с Полиной пели:
Нам под сорок вдвоем,
И все, что было,
Не смыть ни водкой, ни мылом
С наших душ….
Про «под 40 вдвоем» это Динка придумала. Полине было 17 лет. Динке 21. Вместе получается 38. То есть «под 40». В оригинале группы «Крематорий» конечно же были другие слова.
Динка ковырялась с замком. А Полинка заигрывала с Психом:
- Слушай, а ты не боишься? - спросила она у Психа, - А если мы тебя тут убьем? Ведь тебя никому в голову не придет здесь искать!
- Кстати, да. Даже мой лучший друг не знает, где я...
- Чур я сплю на большой кровати у стенки! – заявила Полинка. И ушла
спать. А Динка с Психом еще некоторое время сидели на кухне, пили водку и трепались. Потом Динка отправилась к Полине, а Псих остался на диванчике на кухне. Он отрубился сразу, а вот к Динке сон не шел. Она немного полежала, а потом стала бродить по квартире как призрак. Пила воду из-под крана. Пыталась читать, но после водки прочитанное забывалось практически сразу. Динка тупо смотрела 20 минут на одну страницу и думала, что Полинка, зная, как она относится к Психу, могла бы и свалить. Или, на худой конец, лечь спать на кухне.
* * * * *
Через несколько дней Полинка категорически отказалась ездить на Арбат. А одна Динка поехать не могла - стеснялась. Взять с собой кого-нибудь из приятелей мужского пола – тоже не могла, по понятным причинам. Подумает еще Псих, что она ветреная особа. Поэтому Динка вместо Арбата отправилась к родителям. А у них в гостях была сослуживица Динкиной мамы, Светка. Классная девчонка, лет на пять старше Динки. Нельзя сказать, что они были подругами с Динкой, скорее хорошими приятельницами. Светка сразу поняла, что с Динкой что-то происходит.
- Чего такая мрачная, - поинтересовалась она.
- Да вот, на Арбат хочу, а не с кем поехать…
- А зачем?
- Любовь у меня там.
- А ну-ка на этом месте поподробнее!!!
И Динка выложила ей все. Светка слушала очень внимательно. Потом сказала:
- У меня тоже несчастная любовь… Мы с ним раньше работали вместе, на ТВЦ. Он приходил в гости, дарил цветы. Ухаживал очень красиво… Но после первой же совместно проведенной ночи перестал звонить. И как объяснить все это, я не знаю. Правда сейчас нам встречаться негде, я перестала снимать квартиру, а он со старенькой мамой живет. Но ведь если бы хотел, нашел бы выход? – казалось, что Светка сейчас заплачет.
- Да… бедные мы с тобой.
- А хочешь, я с тобой на Арбат поеду?
- Это было бы просто суперклассно!
И девушки отправились в сторону центра. Было уже довольно поздно. Они сразу купили себе по банке «Джин -Тоника», и Динку немного развезло «на старые дрожжи». Психа и компанию они обнаружили в одной из кафешек. Те, как обычно, пили водку.
- Хай, Бойз! – Динка уже не церемонилась.
- Привет, Дамы! Водки хотите? – дамы, естественно, хотели.
- Псих пошел за очередной бутылкой, а Динка со Светкой приземлились на пластиковые стулья рядом с его кавказским другом. Чтобы как-то поддержать разговор Динка обратилась к Светке:
- А ведь правда этот парень на Мышкина похож?
- Что-то есть – отозвалась подружка.
- Неправда! – возмутился Кавказец, - я единственный в своем роде! Не надо меня ни с кем сравнивать, а тем более с футболистами!
- Во-первых, Мышкин вообще не спортсмен. Это прозвище одного
нашего приятеля. А тот, про кого ты подумал не футболист, а хоккеист. Вратарь. – Динка поняла, что язык у нее заплетается. Еще чуть-чуть, и она начала бы кидаться на Кавказца с кулаками и требовать ответа на вопрос - «Ты меня уважаешь?». Но тут вернулся Псих с водкой и дурацкий разговор прервался. "Куда же он сядет?" - подумала Динка. Кавказец сидел рядом с Динкой почти вплотную с одной стороны. Светка с другой. Псих поставил водку, принес себе стул и умудрился вклинить его между Динкой и Кавказцем. сдвинул их обоих - как пушинки.
- Ну чего, Светка, пора?
- Пора…
- Мальчики, мы вас покидаем. Нас мама злобная дома ждет(чья мама - Динка уточнять не стала) До новых встреч и следующего раза!
- Следующего раза может и не быть! – произнес Кавказец. Динка не поняла шутка это была, или он правда разозлился.
В тот вечер Светке позвонил ее любимый. После того, как она отправила ему сообщение на пейджер. В стихах. Стих, естественно, Динка сочинила:
Посадили принца в башню,
Что в Останкино стоит.
А принцесса все гадает -
"Почему он не звонит?"
Ах ты вредный, ах ты гадкий
неумытый, принц ты мой!
Если ты не позвонишь мне,
Я сейчас уйду домой!
"Принц" перезвонил на следующий день. Динка дала Светке ключи от своей квартиры, а сама отправилась ночевать к родителям. Уже после свидания, Светка рассказала Динке, какое впечатление произвело ее жилище на незнакомого телевизионщика.
- Здесь живет богема середины 80-тых - сказал принц, едва
переступив порог. А потом он вместо того, чтобы заниматься Светкой, долго разглядывал Динкины фотографии, пыльную пишущую машинку, кассеты и самодельных кукол. Он был от всего этого в восторге. Тем, что его добило, был «торжественный выполз черепахи». Черепаху в свое время Динке на день рождения подарили сослуживцы. Сказали, что ее зовут Марфа Петровна. Позднее выяснилось, правда, что это никакая не Марфа, а Морфий Петрович. Мальчиком оказался.
- Слушай, я ожидал тут увидеть все, что угодно, только не это – сказал
Светкин любимый. Когда Светка рассказала это Динке, та в ответ, поведала ей историю знакомства Морфия Петровича с Психом. Тот утром обнаружил черепаху прямо в своих трусах, которые валялись на полу около кровати.
- А у одной моей знакомой черепаха стухла под холодильником… - сказал Псих ехидно. Впечатления на Морфия Петровича это не произвело. Черепах полностью оправдывал свое имя – ему все было по фигу.
В следующий раз Динка поехала на Арбат с Сашкой. Днем. Не для того, чтобы увидеть кого-то, а так просто, чтобы погулять, попить пива и обсудить последние сплетни. И надо же такому было случиться, что они наткнулись на Психа. Он стоял у ларька с алкогольными напитками и усиленно делал вид, что изучает ассортимент. Сам же украдкой поглядывал на Динку. Вид у него был не очень-то довольный… «Может быть ревнует?» – мелькнула у Динки мысль. Но она ее отогнала. Здороваться не стала и на следующий же день за это поплатилась. Псих пришел на Арбат с девицей! И тоже с Динкой не поздоровался. То ли отомстил, то ли случайно так вышло. До сих пор Динка даже мысли не могла допустить, что у Психа кто-то есть. А тут – такая мымрища. Длинная, тощая, лохматая, в ужасном фиолетовом костюме. Динка решила, что больше на Арбат не приедет никогда и углубится в учебу и работу.
* * * * *
Динка и Полина учились на журфаке МГУ. На следующий день у них должен был быть экзамен по "технике СМИ". Идиотский предмет. И совсем не нужный. Ну зачем Динке изучать устройство "Репортера-7". Она года три пробегала с таким "гробом" по пресс-конференциям. Он тяжелый, неудобный и его уже давно никто не использывал. У Динки был современный "минидискер", размером с две сигаретные пачки. И качество звука у него было намного лучше, чем у "семерки", а еще он легко умещался в кармане.
Динка читала учебник и с ужасом представляла, как будет объяснять преподавателю, как на самом деле сейчас работают радиожурналисты. Полинка пила на кухне чай, не отрываясь от конспекта. Динка закрыла книгу и пошла к подруге.
- Полинка, надо за пивом сходить, пока ближний магазин не закрылся.
- Дин, ты сумасшедшая! Какое пиво? Ты знаешь виды печати? Вот что такое "офсетная"? Мы все завалим!
- Это плохая словоформа.
- Придумай хорошую.
- Легко. Мы все сдадим на пять. Обе.
- На четыре. Не надо наглеть!- Полинка тоже закрыла свою тетрадку.
- А я говорю на пять. Будем сегодняя "халяву ловить".
А халява ловится так. Берешь зачетку, и ровно в полночь, накануне экзамена открываешь ее в сторону своего учебного заведения. Потом три раза громко и внятно повторяешь - "Халява приди!" После этого зачетку закрыть и до часа ИКС не открывать. Динка и Полина колдовали прямо около станции метро Арбатская. На третьем "Халява приди!" прямо в их зачетки ткнулся пузом лохматый парень бомжеватого вида.
- О, Деффки! А пойдем-те потрах-хаемся!
Полинка остолбенела, а Динка почему-то спросила:
- А ты псих?
- Нет, я Вова. И я абсолютно нормальный... - парень вопросу даже не удивился.
- Ну тогда иди отсюда! - И Вова куда-то слился...
По закону подлости на экзамене Динке попался вопрос про "Репортер-7". И она честно рассказала преподавателю все, что думала по этому поводу. И даже показала минидискер. А он, гад такой, обиделся и сказал: "Думаешь самая умная? Свистушка! Вот ты у меня больше пары не получишь никогда! Тебя отчислят!"
Как же быть? Из-за какого-то дурака брать академ? Динка была в панике. Выход нашла однокурсница Саша. Она тоже уже несколько лет работала на радио, и разделяла динкино возмущение устаревшими учебниками:
- Он твою зачетку открывал?
- Нет, не успел.
- Давай ее сюда.
И Саша просто пошла в аудиторию с динкиной зачеткой. И вместо подруги вытянула какой-то другой билет. Может быть даже про виды печати. Преподаватель ничего не заметил, и поставил напротив динкиной фамилии четверку. Справедливость восторжествовала!
* * * * *
Лето пролетело незаметно. Настала осень. Динка теперь работала сразу на две радиостанции и регулярно прогуливала институт. Свободного времени не было совсем. На Арбате она сознательно не появлялась, чтоб не расстраиваться, и уже почти забыла про Психа. И забыла бы совсем, если б однажды ее не отправили в ЦДХ, на фестиваль одного популярного музыкального интернет-портала. В списке участников была обозначена и та самая группа, в которой на клавишах играл Псих. Ну и что, ей теперь интервью у него брать? Это же бред! Она же со стыда помрет. Поэтому Динка аккредитовала на фестиваль и лучшую подругу. Полина работала в каком-то непонятном педагогическом журнале. Вполне себе СМИ. И редакционное удостоверение у подруги было почти, как настоящее. Вдвоем заходить в гримерку не так страшно. Решили писать в два диктофона.
Психа девушки встретили не в гримерке, а прямо на лестнице. Он стоял и что-то оживленно обсуждал с другом-кавказцем. Заметил девушек сразу. Надо было что-то сказать:
- Привет! Для Стручкова ты нас не знаешь, ладно? - Стручков - это лидер той группы, где Псих играл. Динка решила, что говорить будет только с ним.
- Ладно... - псих смотрел удивленно. Дина развернулась на каблуках и через ступеньку стала подниматься в сторону зала. Полина потрусила за ней.
- А как насчет?... - друг-кавказец что-то кричал им вслед, но Динка ни разу не обернулась. Наверное она подсознательно ждала от Психа хоть какого-то шага навстречу. Но шага не было. Значит ему на нее наплевать.
И она действительно говорила только со Стручковым. А Псих грустный сидел рядом с ним, и внимательно слушал их разговор. Ему она не задала ни одного вопроса. Но она же "не знала" этого человека... О чем же тогда ей было с ним говорить? Больше они не виделись.
1996 - 1998 год.