Афанасьева Алевтина
ГОРОДСКАЯ СКАЗКА
Зарисовка о людях, их любви и о том, что бывает в жизни, если верить снам и идти за мечтами
…На моей дороге темно. Хоть глаз выколи.
Фонарь бы, что ли кто засветил…
(из разговора)
О, эти встречи
Только в снах с тобой, -
Проснешься – ищешь, думаешь – ты здесь.
И видишь – нет тебя со мной…
Отомо-Но Якамоти
На фоне светлеющего неба мелькнула чья-то тень, и негромкий голос спросил:
«Готов ли ты измениться и принять то, что движется к тебе?»
С затаенной надеждой он кивнул, и в следующий миг перед глазами возникло странное место – древний храм, освещенный факелами. Из глубины неторопливо шла женщина. Облаченная в светлое платье с многочисленными украшениями она выглядела величественно, но из-за подрагивающего света огней казалась призрачной. Остановившись неподалеку, женщина улыбнулась до боли знакомой полуулыбкой. Защемило в груди, он понял, что должен подойти, но не мог сделать ни шага – что-то словно сковывало движения, необъяснимой болью начинало обжигать душу. Выждав еще немного, женщина с недоумением взглянула на него и устремлялась мимо, опустив заблестевшие слезами глаза.
Когда она проходила мимо, его взгляд каждый раз, в каждом из снов, выхватывал знакомые кольца на руке, ловил блики небольшого аметиста на шее, слышал шелест легкой ткани платья. Все это сводило с ума…
И каждый раз на протяжении многих лет он пытался окликнуть ее, но звук голоса, разрывал ткань сна, - и он просыпался…
Пустая квартира… Тишина... Запах табачного дыма… И ни одного намека на то, что этот занимающийся день что-то переменит в его судьбе… Стискивая зубы, он заставлял себя подняться и шел в душ. Нужно было жить дальше.
* * * * *
Как гуси дикие, что вольной чередой
Несутся с криком выше облаков,
Ты далека была…
Чтобы встретится с тобой,
Как долго я блуждал, пока пришел!
Отомо-Но Якамоти
В сумерках наступающего вечера в одном из окон было видно глубоко задумавшегося о чем-то мужчину. Взгляд его бесцельно блуждал, ни на чем не останавливаясь – по кронам деревьев, почти растерявшим листву, по серому небу, по хлюпающим под ногами редких прохожих лужам. Все то же кругом, да и на душе тоскливо – словно скребущаяся свора обезумевших кошек.
- Чертова осень, - сквозь зубы процедил Павел, ударяя по подоконнику, - чертовы дожди!
Поездка в загородный дом приятеля обернулась настоящей катастрофой. Дождь, мокрая листва на дороге и вечное лихачество сделали свое дело – он потерял управление и, едва избежав столкновения с несущейся навстречу машиной, вылетел в кювет… В результате – машина врезалась в дерево, превратившись в груду металла, а сам Павел, чудом избежав смерти, с переломанными костями ног угодил в больницу.
«Заглянув на тот свет, понимаешь, что жил не так, и начинаешь переоценивать все. Что-то неуловимо меняется внутри после этого. Подумайте об этом как-нибудь на досуге», - каким-то особенным голосом сказал лечащий врач, глядя поверх очков. Павел тогда промолчал в ответ, - да и что было отвечать? Чтобы перестал учить и занялся его лечением? Да и к чему ему было думать об этих словах, когда за дверями больницы ждали проблемы совсем иного плана – «горели» контракты, волновались, потерявшие его из вида партнеры... Но понимание этой фразы все же пришло к нему, но несколько позже –после того, как его выписали…
Знакомые удивлялись, как он вообще сумел выбраться из подобной катастрофы. Сам Павел, не видя особых переживаний за их словами, - только лишь холодный интерес, в ответ холодно пожимал плечами: «Значит, зачем-то еще нужен здесь». Внутри при этом все екало и отзывалось неясной болью в груди.
Порой он спорил с этой своей мыслью, но уже не вслух: «Ну и кому ты нужен в этом идиотском мире?! Что ты вообще здесь забыл и для чего пришел? Чтобы полжизни чему-то учиться, потом преследовать какие-то цели, а в финале бесконечными днями сидеть на лавке во дворе? У тебя был шанс выйти из этой игры под названием жизнь, но тебе повезло. Легко отделался. А значит, по-прежнему что-то должен этому миру и людям. Гонка продолжается. Но вот сколько ты сумеешь выдержать в одиночестве? Сколько еще кругов протянешь, пока совсем не сойдешь с дистанции? Да и для кого вся эта гонка? Ради кого? Нельзя всю жизнь тратить на себя самого, это бессмысленно. Но кого можно отыскать, если все видят лишь мою оболочку - преуспевшего бизнесмена, добивающегося поставленных задач. Как понять, кто из них действительно видит мою душу? Как понять, что тебя слышат?..» На подобной ноте размышления обычно обрывались – внутри рождалась горечь. Думать о том, что он сам никому не нужен, не хотелось – это как-то не укладывалось в голове. Павел злился на себя, на свои противоречия, раздирающие душу, и, вооружившись гантелями, начинал заниматься. Это немного отвлекало из извечных мыслей, но все же уже ничего не меняло внутри…
Жизнь его незаметно переменилась, сойдя на параллельные рельсы. Все рабочие дела пока что решались по телефону, в этом ему шли навстречу - пара звонков, и дело сделано. Для партнеров Павел даже в этой ситуации остался уверенно шагающим по жизни человеком, не склоняющим голову перед трудностями.
И, если с работой было все более менее ясно, то сердце рвалось от тоски и неясного зова, томительного ожидания чего-то. После того, как он едва не шагнул По Ту Сторону, внутри все переменилось – врач оказался прав, и Павлу теперь стоило огромного труда вести себя как прежде. Былые ценности затрещали по швам. Отличная маска, скрывающая истинный облик души, по-прежнему выручала его, но теперь для него самого она стала лживой. Теперь Павел уже не мог так же просто смотреть на происходящее вокруг него с людьми, не мог видеть, как рушились судьбы. Теперь вся жизнь до аварии становилась ненужной, и он уже не мог понять – зачем так тогда жил, зачем делал то, что делал?!! Бежал, рвался, шагал через головы, добивался, стремился…
А теперь… Привыкший рисковать и выхватывать у жизни все, что е м у нужно, - сейчас Павел вдруг оказался за бортом собственного сознания. Он перестал понимать себя, терялся в наслоениях души, с трудом понимая – какая из ее граней истинная. И это было страшнее всего. Голова трещала от несоответствий внешнего облика и внутреннего понимания. Во всем этом Павел понимал только одно – настало время перемен. Ему нужно было решать, по какой из дорог дальше идти. Жить так, как прежде или пересматривать свое отношение к миру в соответствии с запросами души. Он метался на этом распутье, не видя смысла ни в чем, ожидая хотя бы какого-нибудь маяка, - хоть чего-то, ради чего стоило сменить прежний путь.
Все неожиданно переменилось в один из вечеров. Когда бесконечное щелканье пультом Павлу окончательно наскучило, он выключил телевизор и, откинувшись на спинку кресла, закрыл глаза. Квартира погрузилась в тишину, было слышно, как на улице шумят машины, где-то играла музыка... Он сидел, отсчитывая удары сердца. Пустота и бесконечность поглощали реальность и поднимали из глубин подсознания облик его истинной души – забытый и заброшенный, заросший пылью. В такие мгновения Павел с отчетливой ясностью понимал, что хочет перемен в жизни и готов променять свой успех в делах на счастье. И на любовь. Стоило только его мыслям коснуться этого слова, как перед глазами всплывал образ женщины из снов. Приходящая к нему из года в год в одном и том же видении – что хотела сказать она, о чем он должен был задуматься, что понять? Странный облик – начиная от одежды, заканчивая тонкими чертами лица, не свойственными теперешнему миру, и таинственный храм или дворец, - все это ни о чем не говорило ему. Единственное, что сильно цепляло Павла, буквально рассекало душу – это ее улыбка. Было в ней что-то особенное, предназначавшееся именно ему одному. Он пытался искать подобную у других женщин, но так и не сумел найти что-то хотя бы приближенно схожее. Это терзало душу, доводило до исступления разум – ему казалось, что он помешался на этом образе, сошел с ума от долгих поисков. Но уже никак не мог отбросить его – слишком уж далеко он зашел в своем стремлении к нему.
Все в этом мире меняется. Для каждого настает такой миг, когда звезды начинают движение по особой траектории – и тогда на руинах ненужных масок восстает истинный облик души. И в тот день начинаю происходить удивительные вещи…
* * * * *
Лишь потому, что много глаз людских,
Мы не встречаемся с тобою.
Но даже в сердце, я не скрою,
Нет мысли у меня
Тебя забыть!
Отомо-Но Якамоти
Обгоняя прохожих, Тина спешила домой. Люди немного сторонились, пропуская девушку с букетом цветов. Она с легкой полуулыбкой, словно безмолвно благодаря за понимание, устремлялась дальше. Слабый свет фонарей то и дело выхватывал из осеннего сумрака бордовую куртку с блестящими на ней каплями дождя. В какой-то из моментов внутри у Тины по-особому защемило сердце – боль шла скорее от души, нежели от тела, и несла странный привкус волнения. Привыкшая доверять своим чувствам, она обернулась, коротко скользнула взглядом по деревьям, окнам домов, - и ничего нового не заметив, в следующее мгновение продолжила свой путь…
* * * * *
Не знаю, видел ли тебя,
Иль тень неясная
Передо мной мелькнула,
Но нынче, знаю, безнадежно
Томиться буду от любви
Аривара-Но Нарихира
Сигарета медленно тлела. Сизый дымок уносился вверх, исчезая в таком же сером вечернем небе. Павел, скучая, смотрел на освещенную редкими фонарями дорогу. Люди по одному, по двое неторопливо возвращались домой, - кто-то говорил по телефону, смеялись, проезжали машины; – привычный вечер, один из сотни других таких же. Н
Начинал моросить дождь, пропитывая небо влагой и еще больше остужая землю. Когда мимо ползущих людей проскользнула легкая фигурка, внутри у Павла непривычно екнуло. Он замер взглядом на незнакомке. Недокуренная сигарета алым огоньком полетела вниз, кружа в потоке ветра.
…Она несла большой букет белоснежных хризантем…
Он никогда прежде не видел, чтобы так держали цветы!
…Она улыбнулась кому-то из прохожих…
Он знал эту улыбку! Он узнал бы эту улыбку среди тысяч других!!!
Павел рванулся было к дверям, чтобы немедленно выскочить наружу, но зацепился за кресло и упал, едва снова не повредив кости. В бессильной злобе ударил кулаком по паркету, прорычав что-то недвусмысленное, и торопливо, как только мог, подскочил обратно к окну. Но незнакомки уже не было, она бесследно пропала в вечерней мгле.
Внутри все дрожало от волнения. В голове крутилась назойливая мысль о том, что именно эту девушку он и видел во сне. Иначе, почему все так отзывалось на нее внутри? Помимо всего вертелись неясные мысли о предназначении, но Павел отмахнулся от них. Да и с чего вдруг он должен был верить в любовь? Столько лет поисков и ожиданий ни к чему не привели, так неужели все переменится сейчас – в этот вечер? В это было сложно поверить, но душа отчаянно плакала, прося довериться и не закрывать чувство, и Павел сдался, уступив ей. «Это будет последним шансом что-то переменить. Только в этот раз, если мне не удастся, то пусть все катится к чертям…», - он с кривой ухмылкой отошел от окна и опустился в кресло.
Тишина.
Пустота.
Крадущаяся на цыпочках тоска, осторожно положила руку на его плечо.
Павел боялся признаться себе, что больше всего на свете желает, чтобы эта девушка появилась вновь и оказалась той, кого он искал все это время…
* * * * *
Ранним утром Тина торопилась на работу. Выскользнула на улицу, и на плечи опустилась сырость – словно с небес упало легкое покрывало. Ветерок обдувал прохладой, шепча свои тихие песни, - и оттого наизусть изученная дорога до работы не кажется скучной. Для Тины осень была состоянием души. Временем, которого она всегда ждала с особым нетерпением и легкой тревогой, словно опасаясь, как бы осень в ответ на ее чрезмерную любовь не переменила своего отношения к ней.
Вчерашний вечер прошел на ура, - на дне рождения погуляли очень хорошо, и потому сегодня она немного проспала. Впрочем, Тину не смущала эта маленькая слабость. «Чрезмерная пунктуальность вредит, иногда можно давать себе поблажку», - и, улыбаясь мыслям, сворачивала на узенькую тропку, идущую параллельно тротуару – на «собачью» дорожку. Здесь ранними утрами и поздним вечерами «собачники» выгуливали своих питомцев. Тина очень любила это место – отделенная кленами дорожка была для нее своеобразным местом силы. Словно свой мирок в огромном мире.
Она с трудом удерживалась, чтобы не запеть в голос – настроение осени впитывалось в душу, проникая во все потаенные уголки. Да и нечто особенное сегодня родилось у нее внутри, и потому даже серость и хмурость небес вселяли странную надежду.
Полумгла осеннего утра неохотно уступала место подкрадывающемуся дню. Рыжие глаза фонарей пока еще освещали улицы, бросая пятна света в лужи, словно любуясь в них собственными отражениями. Тина, думая о чем-то своем, перешла перекресток…
* * * * *
Павел не поверил своим глазам – это была она, та самая девушка, которую он видел накануне вечером. Смятение охватило его душу. Стекло окна запотело от дыхания, не давая хорошо рассмотреть ее, а в следующее мгновение он уже вышел на балкон. Осенний холод немедленно набросил свои сети, но он словно не ощущал этого. Вцепившись в перила балкона, Павел смотрел вслед незнакомке. В голове была лишь одна мысль – не пропустить ее в следующий раз…
Но следующая встреча настала достаточно не скоро – судьба внесла свои коррективы в события. Жизнь Павла к тому моменту вошла в привычную колею – с разъездами, решениями проблем, давал о себе знать быт, выдвигая свои правила игры и подчас загоняя в угол. Павел почти оставил надежду, еще хотя бы однажды, увидеть незнакомку, занявшую место в его сердце.
* * * * *
Есть в этом мире
Один цветок, -
Невидим он,
Но блекнет без следа, -
Цветок любви!
Оно-Но комати
Во второй половине конце ноября выпал снег, укутав мир белой шалью безмятежности. Ударившие морозы, словно расписавшись в приходе зимы, увековечили последние слезы осени, заковав их в лед. Город изменился, став сумрачнее, окрасившись в черно-белые тона. Зимой жизнь словно замедляла свой ход, становилась размеренной. Короткие дни и безумно длинные ночи, наполненные одиночеством и невыносимой тоской. Мир засыпал до весны, медленно прикрывая веки.
И посреди затяжного умирания, по-прежнему порхала она. Тина удерживалась на тонкой грани печали и отчаяния, стараясь видеть все вокруг иначе, и не позволяя себе сорваться с нее. Все хандрили и жаловались на хронический недосып, а она улыбалась и рассказывала, что видела ослепительно яркие грозди рябины – словно небрежный мазок кисти художника на белом холсте. Все говорили о перепадах погоды и головной боли, а Тина в восхищении описывала прошедший снегопад. И всегда посреди всеобщего безмолвия ей удавалось зажигать искры радости и света, показывать красоту мира, которую остальные теряли за навалившимися проблемами.
Но стоило замолчать Тине, как все вокруг снова погружались в привычную депрессию, не делая попыток выбраться. В такие дни на нее наваливалось отчаяние, - она страстно желала помочь всем им, но уже не находила в себе сил. А почерпнуть их было негде – даже самый неиссякаемый источник порой пересыхает. И, бродя в одиночестве по парку, Тина в очередной раз думала о том, что было бы неплохо встретить человека, который бы понял ее по настоящему. Чтобы это не было игрой или временным флиртом, таящими, как только интерес будет потерян, - а чтобы это шло от души, и было искренне. Впрочем, мысли оставались лишь мыслями…
Падали большие хлопья снега. Она возвращалась домой позже обычного. Улицы уже опустели, в домах горел свет, навевая приятные мысли о тепле и уюте. Погруженная в мысли, в этот день Тина замечала перемены в мире лишь краем глаза – она сосредоточенно обыгрывала варианты завтрашних переговоров. Волнения не было – подобное для нее было не впервой. Но на фоне общих проблем – сейчас ей был просто очень необходим успех.
«Эх, мне бы хоть какой знак, хоть самый маленький», - с затаенной надеждой думала она, ловя на перчатку снежинки, и глядя, как те тают.
И неожиданно, словно услышав ее мысли, пятно света от фонаря, в которое она шагнула, дрогнуло и погасло. Тина с радостной тревогой вскинула голову – рыжий глаз фонаря едва заметно помигивал перегоревшей спиралькой. Она, довольная совпадением, остановилась. «Вот это я понимаю. Настоящий знак свыше! Значит, еще не все потеряно!»
Улыбнувшись, скользнула взглядом в сторону, словно желая отыскать кого-нибудь и поделиться хорошей новостью, но улица была пуста. Чуть пожав плечами, Тина направилась дальше, когда вдруг впереди нее все фонари один за другим начали тухнуть. В изумлении она замерла посреди дороги, теперь уже не понимая, что значит происходящее. В темноте дорога стала казаться белее обычного – исчезли желтые пятна света, и снег приобрел свой естественный оттенок. Тина покачала головой, не понимая, что произошло, а потом, улыбнулась. В конце концов, она хотела подтверждение, и получила его, - а то, что при этом вся улица осталась без света, мало что значило. Поправив сумочку на плече, Тина неторопливо направилась дальше, когда позади послышались торопливые шаги…
* * * * *
Не удивляйся,
Вспомни, кто ночь за ночью
Являлся к тебе
В сновиденьях, покой твой тревожа.
Помнишь? Так вот, это я.
Идзуми-Сикибу
Когда он выбежал на улицу, девушка обернулась – в тишине этого магического вечера даже хруст снега под ногами был подобен грому. Павел замедлил шаг, подходя к ней и пристально глядя в глаза. Чем ближе оказывалась незнакомка, тем громче билось сердце – это действительно была женщина из его сна. Остановившись напротив, он замер. Все слова разом исчезли – хотелось лишь сохранить это волшебное мгновение. Она молча смотрела на него. Серьезный взгляд карих глаз, проникающий в душу, блестящие искрами снега черные волосы и таящаяся в уголках губ улыбка – все знакомо и нет.
Тина молчала, читая на лице мужчины сменяющие друг друга эмоции. Его облик и взгляд были знакомы. Что-то смутное вертелось в голове, но она никак не могла ухватить эту мысль. «Откуда я знаю его? – Тина, робея, замерла на его глазах. Внутри все дрогнуло и неожиданно запело от счастья. – Сны! Те странные сны! Так вот что за человека я видела все это время…» От этого открытия в душе все заликовало, но она продолжала так же серьезно смотреть на него – нужно было соблюсти правила игры.
- Если вы позволите, я провожу вас до дома, - чуть хрипло спросил Павел, нарушая ход ее мыслей. – Сейчас поздно, да и фонари погасли, - с чуть виноватым видом он кивнул наверх, где ему в ответ хитро помигивал желтый глаз фонаря.
- Проводите. Я здесь недалеко живу, - разрешила Тина и чуть улыбнулась в ответ - это было самое необычное знакомство, о каких она только слышала за всю свою жизнь.
Ее улыбка вспышкой возродила в памяти Павла тот сон, с бешеной скоростью прокрутив его перед глазами. Все наконец-то становилось на места. Раздвоенность внутри исчезла – теперь Павел четко знал, к кому стремился всю свою жизнь…
Уже вместе они неторопливо пошли дальше по дороге, начиная в очередной раз свое многовековое знакомство, а позади один за другим загорались фонари.
26 августа 2003
22 сентября 2003
© copyright Афанасьева, 2003