Наступило утро, теплые солнечные лучи покрыли улицы города. Солнце проскользнуло даже сквозь решетки тюрьмы, где находились двое заключенных, насытив холодную камеру теплым светом. Но ничто не радовало приговоренных к смерти, ведь до казни оставалось всего три дня.
Они не мечтали уже ни о чем. Ни о деньгах, ни о любви. Они забыли свою прошлую жизнь. У этих людей забрали даже имена, заменив их №362 и №641.
Худые, больные и бледные, они лишь пытались подготовить себя к неминуемой смерти...
- Который день я не могу ни есть, ни спать, я лишь думаю об этом моменте, понимаешь? Я боюсь умирать. Я не хочу, ведь я еще так молод! – сказал тот, что помоложе, и очень быстро успокоился, погрузившись в размышления. На лице у него выступили слезы.
Второй был гораздо спокойнее. На его лице не было ни страха, ни горя, ни ужаса. У него было отсутствующее выражение лица. Как будто он смирился со своей участью.
- Я тебя понимаю,- сказал второй. Я тоже боюсь, но ведь смерть – это либо бесконечно долгий сон, либо что-то еще. Какая-то другая жизнь. А что может быть хуже моей жизни?- но в глубине души он тоже боялся умирать.
№362 задумался над словами собеседника. Но он явно не соглашался с ним...
- Да, - сказал он,- моя жизнь тоже ужасна, но, возможно, так и должно быть? Разве плохая жизнь – не жизнь? Я думаю, что жить в вечном горе и страдании лучше, чем в вечном блаженстве, когда у тебя нет никаких проблем, никаких забот. И к тому же, если ты не узнаешь горя, как же ты распознаешь счастье?
Они спорили и рассуждали весь день. И вот пришел вечер, а за ним и ночь. Ночью они пытались заснуть, но у них это не получалось. И вот опять наступило утро, на этот раз шел сильный дождь. Было холодно.
- Знаешь, этой ночью мне снился страшный сон, - сказал №362 и заплакал,- мне снилось, как мне отрубали голову. Я чувствовал это! Сначала меня пронзила острая боль, а потом...,- он заплакал еще сильнее и уже не мог говорить. Но, успокоившись, продолжил:
- А потом я видел свое тело, - сказал он в ужасе, - точнее кости, которые от него остались, а их пожирали черви. Я ощупал свою кожу, голову, нос. Я думал о своих глазах, о сердце. Неужели ничего этого не будет? А мои останки будут где-нибудь валяться? Я боюсь этого.
Но, похоже, собеседника это не беспокоило. Он даже слегка удивился.
- Какая разница, что будет с нашими телами после смерти? – удивленно ответил №641.
- Но как же так? – сказал №362, - я делаю зарядку, укрепляю мышцы, боюсь пораниться. А тут все мое тело просто съедят или сожрут? И вообще, как ужасно рассуждать о своем теле, когда ты умрешь? Господи! Я не хочу умирать, - сказал он и снова погрузился в размышления.
- Знаешь,- сказал тот, что постарше,- а ведь то, что ты говоришь, случится не только с тобой и не только со мной. Это случится со всеми. Со всеми без исключения. И вообще, зачем жить? Зачем жить, если ты все равно рано или поздно умрешь? Пускай через сто или даже двести лет. Какая разница, все равно, все они умрут. Зачем работать, учиться, делать вообще что-то, если ты точно знаешь конец? Какая тебе вообще разница, что будет после тебя, если ты умрешь? Но знаешь, может быть стоит жить для того, чтобы жил кто-то еще, ведь мы умрем, а на наше место придут другие. Тоже люди. Хотя они будут мыслить по-другому.
И вот, быстрее предыдущего, кончился еще один день. Очень быстро прошла ночь, и наступило утро, последнее утро. Последнее для этих людей. Погода была плохая. Нет, дождя не было, но не было и солнца. Просто темные тучи плыли по небу, которое было изрезано просветами.
Проснувшись, заключенные долго сидели друг напротив друга. Никто не решался прервать молчание. Казалось, что каждый из них делает попытки разобраться с вопросами, которые их интересуют. Они готовились к смерти. Это был их последний день. И вот, после долгого молчания, №362 прервал тишину:
- Мне не дает успокоиться один вопрос,- сказал он, - а как же люди, которых я знаю, люблю, по которым скучаю. Что же будет с ними? Получается, я их больше никогда не увижу, а они меня?
- Люди умирали всегда или от болезней, или случайно, или от старости, или еще из-за чего-нибудь. И вот, огромное количество человек преступило черту жизни. Они шагнули в неизвестность. Но меня успокаивает одно: завтра я буду там, завтра я пройду через то, через что прошли мои покойные друзья и родственники. Значит и там я буду не одинок.