Иногда нам не хватает жизни, что бы быть честными и правдивыми друг с другом.
Иногда нам не хватает времени быть нежными и добрыми с людьми, которых мы любим.
Иногда нам не хватает всего одного мгновения, что бы успеть изменить целый мир вокруг себя.
Иногда всего несколько секунд в силах разрушить нашу жизнь как карточный домик.
Иногда всего пара минут могут разбить нашу реальность на обломки из боли и снов.
Иногда четверть часа в силах забрать то, что искал всю жизнь.
Размышления автора
Ночь. Квартира. Тишина.
Где-то звонит телефон. Тихо, долго и настойчиво. Он не унимается гудков пятнадцать, двадцать, продолжая звонить. Надо поднять эту чертову трубку. Надо ответить. Но как не хочется вставать и вылезать из-под теплого одеяла посреди ночи. Он слишком настойчив, этот телефонный звонок, нарушающий своим звуком тишину этой маленькой квартиры этой ночью. Все вокруг замерло и весь окружающий мир, казалось, сосредоточился на этом звонке. Надо вставать. Ну же!
Последнее усилие и сон полностью превращается в реальность, наполняясь звуками ночи и звонком телефона. Он стоит на холодном полу, пытаясь привыкнуть к темноте, вспоминая, где же он оставил тапочки. Он в смятении. Он растерян.
Да хватит уже звонить, я иду, черт, где же тапочки?!
Короткий миг растерянности наполняется бурлящим потоком мыслей. А где сам телефон, где я его оставил вчера?
Может в кресле, или на диване?
Может в зале?
В кухне?
Кому он понадобился в такой час?
Он внимательно прислушивается к телефонному звонку, пытаясь определить источник раздражающего звука.
Все-таки в кухне! Мелким шагом, ступая босыми ногами по холодному полу, на ощупь, не спеша, что бы не обо что не споткнуться, он направляется к кухне, будто младенец, протягивая вперед в неуверенности руки и ощупывая воздух. Еще пара шагов. Вот и дверь, он нащупывает дверную ручку.
Дверь от себя.
Шаг в пустоту.
Рука ложиться на телефонную трубку… звонок в один момент замолкает как по волшебству. Он оглядывается по сторонам, будто пытаясь спросить у кого-то, были ли этот звонок вообще, или это всего лишь игра его сонного разума? Может, ничего этого не было, и все это лишь сон, игра разума или же нет? Но никто не ответил на его немой вопрос, который так и не прозвучал, он был один. Сегодня ночью в этой маленькой квартире, наедине с тишиной.
Он привык к ней.
И к ночи, и к квартире, и к тишине.
Привык, как и ко многому другому в своей жизни.
Постояв так пару секунд, он развернулся и, уже было, собрался уходить, как снова зазвонил телефон. Ты должен взять эту чертову трубку. Ну же, возьми ее! Он протягивает руку, его пальцы прикасаются к гладко отполированному пластику телефона. Живая плоть сливается с бездушностью телефона. В его голове проноситься ураганом простая одинокая мысль: «Должно ли было это быть?». Но он ее успевает найти ответ, его тело перехитрило его в очередной раз. Он подносит трубку к уху и автоматически говорит:
- Ало?
Тишина ночи эхом отражается в трубке.
Пауза… слишком большая пауза.
- Алло… Кто это?
- Это я, - прозвучало в ответ на том конце провода из эха тишины.
Это была она, и дело даже не в том, который сейчас час, как ее зовут и почему она звонит именно ему. Дело в том, что это она, и это важнее всего остального. Это был ее голос, голос, который он узнал бы всегда и везде, голос, заставляющий его отвечать, дышать и, просто, жить. Это был ее голос, а все остальное теряло свое значение этой тихой ночью в его квартире.
- Привет, Солнышко. Все хорошо? - Спросил он обычный вопрос, но его на самом деле интересовало ее состояние. Он привык спрашивать это всегда, но только в этом случае эти слова приобретали свой настоящий смысл, наполнялись значением, как и многое другое в его жизни, если это касалось ее. - Ты в порядке?
- Нет, не все хорошо. Я не разбудила тебя? - Ответила она, стараясь сделать ударение на последнем вопросе, хотя именно первая часть фразы была причиной этого разговора и не только его.
- Нет, я не спал. Так… думал тут всякое. - Ответил он почти автоматически. Все его мысли были заняты ее ответом, стараясь найти в них причину этого звонка. Зачастую он угадывал ее мысли, то, что она хотела сказать на самом деле, но не говорила. Когда двое людей очень долго знают друг друга, им не надо все свои мысли и чувства облетать в слова, сковывая их оковами устной речи. Они тоже могли понимать друг друга без слов. Он прокручивал в голове ее фразу, цепляясь за каждое слово и паузу.
- И о чем же ты думал, или секрет? - Спросила она с интересом, которого не было в ее голосе.
- О тебе, о нас… да много всякого лезет тут в голову… - он протянул руку и нажал кнопку включателя, подняв от удивления брови, на часах был ровно час ночи. - В такое время. А ты чем занимаешься?
Пауза… слишком большая пауза.
- Да вот, тоже думаю…
Она как-то странно замолчала, так и не закончив фразу. Его палец нажал на кнопку включателя, погрузив кухню в темноту.
Ночь. Квартира. Тишина молчания.
Молчания двух людей, которые хотят сказать.
- И о чем ты думала, если не секрет?
Он боялся услышать ответ но, все же, спросил. Они всегда старались не говорить на эту тему. Это было своеобразным пактом молчания между двумя, которые слишком хорошо знали друг друга. Она не хотела его расстраивать, он боялся расстроить ее. Они заботились друг о друге. За долгое время он привык к этому, как и ко многому другому. Он был человеком привычек.
- Я… мне кажется, что все это не правильно, так нельзя. Прости меня, но… я не могу так больше. У меня нет сил, зачем лгать себе, ты сам всегда говоришь, что лгать себе – самое худшее. Я не могу лгать, ни тебе, ни себе. Извини… я…
- Не надо извинятся. Ты ни в чем не виновата, ты помнишь: «Мы выбираем, нас выбираю»…
- «Выбор, порой, не всегда совпадает». Да, красивые слова, но…
Он молчал. Он знал, что сейчас должна говорить она, ей надо выговориться, сказать все то, что накопилось внутри. Он очень хорошо ее знал, почти так же, как и самого себя.
- Но это только слова, это не мы с тобой. Мы живые люди, а не слова песни, не герои сказки, не персонажи фильма, не актеры театра. Мы не играем чьи-то роли, у нас нет текста, чувства – не театр. У нас с тобой только одна жизнь и… я так больше не могу. Зачем все это?
- Что «это»?
- Все! Зачем мы живем, для чего, почему? Ведь должно же быть хоть какое-то объяснение всему этому?
- Зачем мы живем? Ну, у каждого свой смысл жизни, мы просто выбираем его себе. Да и объяснение есть, у каждого свое. Мой смысл, например, - это ты, у меня есть и цель и причина и объяснение. Пока то, что у меня в груди бьется, у меня есть смысл. Так, думаю, и у каждого…
- Легко тебе… извини, я не хотела…
- Да, ты права, мне легко с одной стороны, не извиняйся, не надо.
- А у меня нет этого смысла, у меня просто нет смысла. Мне иногда хочется открыть окно и шагнуть туда, вниз, в бездну, не думая ни о чем. И меня ничего не держит, абсолютно ничего…
Он почувствовал, что сейчас она заплачет, но ничего не мог сделать. Все что у него было, это слова. Слова, на которые он привык не полагаться, их всегда было слишком мало, они были скупы и бездушны, пусты, как не наполняй их смыслом и чувствами, они были лживы и обманчивы, ему было привычнее молчать и слушать других. Он привык молчать. Он был человеком привычек.
Ночь, его квартира, и привычная для него тишина молчания.
- И что это даст, что изменится? - Спросил он.
- Не знаю, может, будет лучше. Ты знаешь, будет лучше?
- Извини, я в этом вопросе лицо заинтересованное, вообще-то в таком случае я бы сказал «нет», но так как это ты, то мой ответ изменится на категорическое «нет».
- Мне не важно, хуже уже не будет. Не стоит обращать внимание на все это, просто мне сейчас плохо, действительно плохо…
Он знал это. Он знал, что сейчас ей плохо, ей плохо этой ночью в своей квартире, в этой тишине, но ничего не мог поделать. Он знал причину намного раньше, чем раздался этот звонок, он знал ее всю жизнь. Но сейчас она должна была сказать это сама, он лишь помогал ей. Он всегда помогал ей. Наверно он просто привык помогать.
Пауза… слишком большая пауза.
- Почему я такая стала?
- Какая «такая»?
- Не надо, не делай вид, что не понимаешь о чем я. Пустая. Я ничего не чувствую. Абсолютно ничего. Внутри и снаружи у меня пустота. Почему я такая?
Он знал, ведь он сам когда-то был таким же, он сам прошел через это. Нельзя сказать, что он смог побороть это или сломить, скорее он сломался сам, разбился на мелкие осколки, а потом собрал и заново переплавил себя. Многое осталось в прошлом, кое-что уцелело, но он стал новым человеком. Он нашел в себе силы сделать шаг вперед и сделать самый тяжелый вдох, через боль в груди и пепел в сердце, через потери родных и близких, через предательство друзей и ложь в спину, через кровь, которая шла горлом, и захлебывающийся в ней крик в пустоту стал его первым вдохом. Он сгорел и вышел из пепла. Теперь он привык к боли, и она привыкла к нему. Он был человеком привычек.
- Не надо так говорить. - Начал он. - Мы все, в конце концов, пустые и бессмысленные. Весь мир вокруг, весь земной шар не имеет смысла. Все это вокруг нас – жизнь, не более. Просто поток событий и происшествий. Суета, хаос.
- Я не могу так. Я не ты, я не такая сильная. Я не смогу через это пройти, как ты раньше… Я не смогу. А какой ты был раньше?
Какой он был? Действительно, чем-то он был тогда похож на нее, но тогда…
- Тот «Я» давно умер, его больше нет.
- Жаль, я так и не смогла узнать его лучше…
Тогда. Тогда все было иначе, все было совсем по другому, возможно слишком наивно и по-детски, но у «тогда» было будущее, в которое оно верило и стремилось к нему. Будущее, в котором не было места привычкам, не было место этой ночи, это квартире и этой тишине.
Интересно, а полюбила ли она его такого, каким он был раньше? Такая, какая она сейчас – наверно да, но ведь тогда она была совсем другой, такой, которая смогла бы полюбить его такого, какой он сейчас, но тогда его такого тоже не было. Всему свое время и место. Ничего нельзя изменить, все это в прошлом, а сейчас он был бессилен помочь ей.
Ночь. Квартира и тишина, разделившая прошлое и будущее.
Пауза… слишком большая пауза, будто бесконечный шаг из «тогда» в «сейчас». Всего лишь один шаг…
- Я хочу шагнуть туда, вниз. И не будет никаких проблем и забот, ничего этого не будет… - Продолжала она.
Да, ничего этого не будет. Там внизу лишь серый грязный асфальт, лужи, в которых отражается небо и вечно безучастные прохожие и ничего больше. Когда-то давно он сам думал об этом, но его слабость стала для него силой, силой поднять голову и посмотреть смерти в глаза. Он улыбнулся ей, она улыбнулась ему, и они разошлись своими путями. Всему свое время и место. Он привык к жизни. Он был человеком привычек.
- Я хочу шагнуть в пустоту…
- Шагни в меня, сделай всего один маленький шаг навстречу той бездне, что живет во мне. Это будет полет длинной в падение, целую вечность вниз…
- Я хочу это сделать, но ведь ты знаешь.
Они оба замолчали. Они знали, что хочет сейчас сказать каждый из них. Они очень долго были вместе, почти целую вечность, и знали друг друга как самих себя. Иногда им не нужны были слова, они понимали без слов чувства и мысли друг друга, будто два зеркала, заглядывающих друг в друга.
Она хотела что-то сказать, но не могла. Он должен был ей помочь, он всегда помогал ей. Он всегда был рядом, молча стоя у нее за плечом бессловесной тенью, целую жизнь. И даже сейчас ночью, в ее квартире он слышал тишину, наполняющую телефонную трубку в ее квартире.
- Тебе хочется чего-то?
- Нет.
- Какой-то маленькой мелочи. Все, что угодно, только пожелай этого, пожалуйста.
- Нет, я ничего не хочу. То, что мне надо, ты - бессилен мне дать, и ты это прекрасно знаешь…
Он не слышал продолжение ее фразы, ее голос затихал в волнах пустоты, накатывающих на его подсознания из глубин прошлого. Его виски сдавила боль, зажимая в тиски воспоминаний сгорающий в агонии мозг. Думать вовсе не больно, больно помнить, и не просто помнить, а помнить все и до самых незначительных мелочей, каждый день, каждый миг. Это было его наказанием, его пыткой все эти долгие годы – память. Он привык помнить, как и к этой боли, которые ему давали воспоминания. Ведь он был человеком привычек.
Ее голос вырастал из телефонной трубки, как звук нарастающего прибоя:
- Ты можешь мне помочь?
Его сознание болезненно возвращалось в реальность, вырываясь из оков прошлого.
- Ты можешь все изменить?..
Вокруг была ночь, он был в своей квартире, он говорил с ней по телефону. Он терял контроль.
- Ты можешь меня спасти?
- От кого? От тебя самой? Если бы даже мог, то не сделал бы этого, и ты знаешь.
- Да, знаю, извини меня…
- Не извиняйся, в этом нет ничьей вины.
Она замолчала. Прошло еще несколько бесконечно долгих мгновений. Секундная стрелка невидимой кувалдой била в его мозг, будто подгоняя, будто у него осталось совсем мало времени, а он должен еще успеть сказать так много.
Ночь. Квартира. Тишина.
- Почему замолчала, о чем-то думаешь?
- Да…
- И о чем? - Спросил он, прекрасно зная ее ответ. Он знал его намного раньше, чем зазвонил телефон на его кухне этой ночью, нарушив тишину.
- Ты знаешь сам лучше меня, зачем спрашивать?
- Может, я хочу услышать это вслух, я хочу, что бы это было сказано.
- Мне тяжело это сказать, точнее, спросить. Ты поможешь мне?
- Конечно…
Он привык помогать ей, но это никогда не станет для него привычкой, ему хотелось верить в это, просто верить.
- Конечно, помогу, но я не всесильный. Всесильные только боги. Я не бог.
- А мне иногда кажется, что мы с тобой оба боги. В этом сумасшедшем, бессмысленном мире, катящемся в пропасть, мы будто два бога.
- Да, может ты права, каждый из нас чуть-чуть бог, но все же ты так и ответила на мой вопрос. А, если точнее, не спросила. Я слушаю…
Пауза… слишком большая пауза.
- Почему я тебя не люблю…
Все это время он ждал эту фразу, ее вопрос, на который он не знал ответа. Но как он не готовился к нему, земля ушла у него из-под ног, мир перевернулся, обронив звезды и разлив океаны. Он сорвался вниз и повис в полной пустоте.
Он проиграл. И это была не просто ига – это была его жизнь, да, во многом она была похожа на смерть все эти годы, но он жил, он заставлял себя идти вперед, карабкаться из последних сил, он привык к боли в груди, к безнадежности, к одиночеству. Он привык к реальности окружающей его, глупой и бессмысленной. Его мир был будто сплошным кошмаром, грозившим сорваться в бездну, вся жизнь на краю, держась лишь за тонкую, призрачную надежду. Он привык прощать и просить прощения. Он даже привык не надеяться и не верить, привык помнить и просто знать. Привык проигрывать, но не сейчас, не здесь и не так.
Ночь. Квартира. Тишина.
И нарастающий голос из тишины, будто шум прибоя. Седыми барашками волн, покрывающими поверхность тишины этой ночи. Невнятный, неразборчивый, сбивающийся. Сквозь слезы и горечь, сквозь годы потерь и разлуки, сквозь разбитые мечты и кровоточащие вены, сквозь несбывшиеся мечты и боль в груди, сквозь скупость слов и щедрость молчаний, сквозь не сыгранные роли и охрипшее от чужих монологов горло, сквозь весь земной шар, сквозь неугомонное прошлое в туманное будущее. Сквозь себя самого, сквозь каждую клеточку этого бренного тела, сквозь пластиковую телефонную трубку и километры медных проводов тихий крик в тишину, падающий без эха, будто камень в бездну молчания…
- Послушай меня, не бросай сейчас трубку, только не сейчас. Ты мне нужна, пойми. Ты для меня дороже, чем весь этот мир. Он пуст без тебя, он не имеет смысла, ведь ты и есть его смысл. Ты смысл всей моей жизни, ведь ты и есть моя жизнь. Только не бросай трубку, ты слышишь меня…
… мое сердце перестанет биться без тебя, ведь ты и есть мое сердце…
… ты нужна мне, слышишь меня. Можешь не любить меня, ненавидеть меня, только не бросай трубку. Только не сейчас. Алло, ты слышишь меня?
… я люблю тебя, алло?
… только тебя.
… не бросай трубку, я люблю тебя…
… алло?
… только тебя.
… тебя.
… алло?
… люблю.
… алло?
… я.
Но трубка молчала. Никто так и не ответил ему. Тишину нарушало только его неровное дыхание и стук часов, будто напоминание что всему свое время и место.
Ночь. Квартира. Тишина.
Он потерял то последнее, что давало ему смысл жить. И хотя он привык терять, на этот раз он потерял то, что еще не имел – шанс на будущее, тень счастья, призрак надежды. Он потерял часть самого себя, а, возможно и не часть, а всего целиком.
Нервный импульс, сокращение мышц, короткое движение. Его рука автоматически потянулась к выключателю. Короткий щелчок, яркий свет ударил ему в глаза. Зрачки сузились от яркого света. Он прищурился и посмотрел на часы. Визуальная картинка нашла аналогию в его сознании.
Один час двадцать одна минут.
Всего 21 минута разговора, 1260 секунд, так много, но вместе тем – миг. Миг, который разделил его жизнь на две части. До и после.
Он захотел успокоиться, но не смог.
Он захотел закричать, но не смог.
Он захотел заплакать, но не смог.
Он захотел умереть, но он был уже мертв. Его душа безмолвно стояла рядом, освободившись от потерявшего контроль над реальностью разума. Это только тело. Оно не чувствует боль, не страдает, не сомневается, не любит. Оно мертво без души.
Оно бездушно.
Нервные импульсы хаотично мечутся по телу, пытаясь восстановить контроль.
Он медленно встает из-за стола, забыв выключить свет.
Кладет трубку.
Дверная ручка.
Дверь на себя.
Шаг в пустоту.
Шаг.
Еще один.
И еще один.
Долгий бессмысленный шаг босыми ногами по холодному полу.
Шаг в никуда.
Без цели и смысла.
Кровать.
Он медленно поправляет одеяло, ложится, закрывает глаза.
Темнота заполняет его взор. Вслед за светом исчезает и звук, его обволакивает тишина этой ночи.
Он мертв, это только тело.
Ночь. Квартира. Тишина.
И тут зазвонил телефон. Просто и настойчиво – ты должен взять трубку. Ну же, вставай!
Он встает и направляется к кухне, где оставил телефон.
Шаг.
Еще один.
И еще один.
Шаг в никуда.
Долгий и бессмысленный шаг босыми ступнями по холодному полу.
Дверь от себя, шаг в пустоту. Рука ложится на трубку. Мертвая плоть соприкасается с таким же мертвым куском пластмассы, и в голове проносится, будто горная лавина, простая мысль: «Должно ли было это быть?». Но он не успевает найти ответ, это только тело. Набор импульсов и биохимических реакций. Он мертв. Ему не нужны ответы, ведь у тела больше нет никаких вопросов.
- Алло?
Тишина.
Он, не спеша, поднимает глаза и его взгляд стекленеет. В не успевших уменьшиться от яркого света зрачках отражаются черные стрелки на белом фоне циферблата.
- Алло… кто это? - Автоматически повторяет он, теряя над собой контроль.
- Это я. - Прозвучало в ответ на том конце телефонного провода.
Это была она. Он не мог сосредоточиться, все это сон, этого не может быть.
Он еще раз посмотрел на часы – час ночи, ни больше, ни меньше.
Может, ничего этого нет?
Может мне все это кажется?
Может, я сошел с ума?
Может, это сон или моя фантазия?
Может...?
Но он знал, что все это есть. И это реальность, реальность, которая так и не смогла привыкнуть к нему, реальность, которая нашла способ сломать его. Она выиграла, он проиграл, и не один раз, не десять, и не сотню, а каждую 21-ую минуту.
Он знал, что спустя 21 минуту он положит трубку.
Пойдет обратно к кровати.
Ляжет.
И снова зазвонит телефон.
Он вернется. Возьмет трубку, дважды спросив «Ало?» и в перерыве посмотрит на часы, услышав в ответ «Это я».
И он будет знать, что это она, только она и никто больше. Как и то, что на часах будет ровно час ночи и его ждет разговор длинной в 21 минуту.
Теперь вся его жизнь – один миг.
Слишком долгий, что бы быть смертью.
Слишком короткий, что бы быть жизнью.
Повторяющийся целую вечность, где он не в силах ничего изменить.
Вечность длинною в 21 минуту.
1260 секунд.
10.06.1999.В.Н.
(11.12.2002.В.Р.) Кит от Вейста на 1261-ой секунде… и навсегда.
1260 секунд
(1260 seconds)