Холодный ночной воздух неприятно обжигал горло, но Алексей не замечал этого. Уже второй день, после того как пропал «76-ой», он все время вспоминал об экипаже этого самолета. С Володей у него были хорошие отношения, но Сергей был ему как брат. Они могли быть ещё живы. С их опытом, если машина не взорвалась в воздухе, должны были успеть катапультироваться. Хотя, конечно, на малой высоте всякое бывает. Несколько обнадеживало то, что когда сигнал пропал с экрана радара, недалеко от береговой линии, «76-ой» шел курсом вглубь материка. Они не должны были оставаться на малой высоте больше десяти минут, но и такой ориентир давал очень большой радиус поиска.
До наступления темноты вертолеты кружили над тайгой, но пока ничего.
Алексей стоял перед открытым окном и смотрел вдаль на ночное небо. Осенью в тайге достаточно холодно, а если ещё какие-нибудь телесные повреждения при падении, то времени на спасение совсем немного.
Он прикрыл окно и опустился в кресло. Несмотря на большую физическую усталость сон совсем не шел. Алексей стал просматривать недавние фотографии. Ему очень нравилась эта, где они с Серегой были перед взлетной полосой.
Что же все-таки случилось: он нервно заходил по комнате из угла в угол. Почему-то вспомнилась давняя авария. Он перестал ходить и прилег на диван. Это было вскоре после того как он получил права. Может сказались лишние понты – что же будущий истребитель с легковушкой что ли не справиться. Молоковоз будто специально выполз перед ним на перекрестке… Алексей, как ему показалось, долго был в шоке. Восприятие оживилось после приезда врачей.
Через некоторое время его грузят в скорую и увозят. И только, глядя на удаляющийся микроавтобус, он до глубины осознал, что наблюдал все это со стороны и что теперь стоит на перекрестке, а скорая с загруженным в неё его телом уезжает прочь от него. Оказалось, что для перемещения достаточно некоторого внутреннего усилия, близкого к сильному желанию, и вот он уже сидит на крыше микроавтобуса рядом с мигалкой.
От наблюдения за окружающим его периодически отвлекало осознание своего нового состояния и тогда смешанное чувство переполняло его.
В больнице он видел как к его телу подключили датчики и по монитору определил, что сердце в его теле работает приемлемо. Он не помнил сколько прошло времени, но потом что-то произошло. Забегали врачи, и по появившемуся аппарату электрошока стало ясно, что сердце остановилось. Алексей не понял каким точно образом, но после второго электрошока, он снова оказался в своем теле.
Этот опыт сильно поменял некоторые его взгляды. Ещё находясь в больнице он много думал о произошедшем. Хорошенькое открытие для человека, воспитанного в стране с традициями материализма: мы не есть физическое тело, а являемся сознательными существами более тонкой природы.
Применительно к себе: я не являюсь физическим телом, а только обладаю и наделен им. Слышанные им прежде понятия и предположения начали приобретать новые очертания.
«Душа после смерти покидает тело…». Только теперь он до глубины понял какой чушью были разговоры о том, что у человека где-то там на небе есть душа.
Душа – это то, что остается после отделения физического тела. Строго говоря, душа - это мы сами плюс та тонкая субстанция, которая окружала его в том необычном состоянии, когда его вышибло из тела. А ведь что-то окружало его, он не успел разобраться, но что-то определенно было.
Отрывочно припоминая публикации по этой теме, он вспомнил, что в йоге, кажется, говориться ещё о шести телах, кроме самого грубого физического тела. А это означало, что испытанное им состояние было только началом возможного путешествия. Наверное есть и дальнейшее обособление сознания. Хотя, если честно, ему и этого опыта было более чем достаточно. И он не особенно погружался в обдумывание других реалий.
Лежа теперь на диване и вспоминая, он подумал о том, что поскольку перемещение в пространстве в том необычном состоянии подчиняется несколько другим законам, то, наверное, можно было бы отыскать своих в тайге.
Он устало улыбнулся своей выдумке. За жизненными заботами тот прежний опыт постепенно отошел на дальний план. И хотя Алексей иногда вспоминал о том дне, но это были достаточно рассудочные воспоминания, его восприятие стабильно вернулось в прежнее обычное состояние.
Может сказалось стечение жизненных обстоятельств, но ему показалось, что в этот раз что-то ожило и знакомое смешанное чувство подступило совсем близко. В какой-то момент, вытянувшись на диване, он ощутил как приятное тепло начало заполнять все тело. Обычно еле заметные детали неожиданно приобрели большое значение, словно предлагая новую точку равновесия.
Алексей снова не понял как произошел переход… перемещение по комнате далось легко. Рядом со столом его внимание привлек еле заметный лучик. Перебирая фотографии, он оставил одну из них на столе. Ну да, они с Серегой перед взлетной полосой - лучик упирался в фотографию. А ведь может статься, что человек действительно как-то связан с предметами, имеющими отношение к его жизни. Во всяком случае стоило попробовать. Сохраняя концентрацию, следовать за этой «тонкой ниточкой» оказалось не так уж и трудно…
Видя одержимость Алексея, пилот решил с ним не спорить и, не особо веря в успех, уже третий раз шел на посадку. За свои двадцать лет в авиации Ванычу много что довелось повидать, но сегодняшняя уверенность майора была ему не вполне понятна. Почему вокруг этого озера? Никаких следов катастрофы; конечно, самолет мог угодить в само озеро, но слишком мала вероятность. И почему Леха как безумный настаивает именно на этой версии. Глаза шальные с утра, а запаха вроде нет, да и не похоже, чтобы пил. Уже посадив вертолет, Ваныч заметил, как на опушке показался силуэт в знакомом сером комбезе, и увидел что Алексей, выпрыгнув из машины, уже бежит к опушке. «Вот чертяка, нашел таки» - удовлетворенно пробормотал Ваныч. «И все же, может не спирт, но что-то Леха с утра принял, это точно» - утвердительно закончил он свою мысль, открывая дверцу кабины.