Карлики. Всего лишь карлики. Карлики побережья. Народец. Как какая-нибудь архангелогородская глухомань....
Почему-то вспомнилась Земля. Как давно это было. Суета мегаполисов. Карьера. Возня. Оформление многочисленных бумажек. И подсчет номерных. А потом командировка в Чехию. Собор Яна Непомуцкого, чудесное перемещение. И я здесь. Мир эльфов и гоблинов. Бесконечные вселенные, разделенные хрупкими стенками реальности. Новая соседствует с Землей. Процессы связаны. Происходящее там отражается сюда и наоборот.
Что на Земле? Ничего особенного, судя по всему. А вот меня занесло....
Ветерок. Море. Прикончат карлики. Поганцы мелкие. Скалы. Отвесные скалы, о которые бьются волны. По голове шарахнут дубинкой и в море сбросят. Бултых и меня нет. Страшно? Досадно, пожалуй.
Но мне не жаль. Не жаль не умереть. А выбора. То, что я здесь и сейчас, - мое решение. Жизнь не такая, как у других. И это главное.
После того как из мира эльфов, гоблинов и драконов был изгнан темный, стало удивительно тихо. Маленькие пограничные ссоры. Эльфы затевали войну с гномами. Но меня, живущего среди медликов и гоблинов, мало это трогало.
Нравы медликов, низкорослых человекообразных существ, похожих лицом на китайцев, отличались суровостью. Но мне, связанному с драконами, они были не страшны. Я встречался пару раз с Карим Огнем, трехтысячелетним ящером. Он смотрел на меня своими желтыми мерцающими глазами и шипел:
- Твоя душа полна огня, Карий Набат. Тебе только так кажется, что наступил покой. Но ты никогда не успокоишься. Не дало забвения тем, чья душа драконья, а тело, - нет. Черт, как он был прав, крылатый старик. А я - нет. Я ошибался. Я думал, что попал в рай. Суровый рай под стать моему характеру. Я отдыхал от суеты Земли. Вечной боязни что-то не сделать, куда-то не успеть.
Я так устал от этой бешенной гонки технологий. От сменяющих друг друга поколений компьютеров, телевизоров, магнитофонов, мобильных телефонов, часов и автомобилей. Когда проще купить новый холодильник, чем ремонтировать. Хоть полетела всего одна микросхема. Мир, в котором чипы решают всe. И в них ничего не понимаю не только я. Инженер, вернувшийся из двухнедельного отпуска, обнаруживает, что все его знания - прошлый век техники.
А меньше всего стоят идеи. Плод человеческой мысли устаревает еще в момент своего рождения. Если ты только не успеешь нажить на нем миллионы путем спама, пирамиды или еще какого-нибудь жульничества.
Больше всего на земле я ненавидел именно деньги. То, чему не дать определения, безликий король мира. Какое там золото! Хуже, даже не бумажки. Виртуальные записи в электронных банках. В один день все может сгореть и рухнуть. И ты бредешь, без надежды умыться, по улицам. А мимо безразлично идут прохожие, как раньше шел ты.
И еще войны. Войны Земли, войны моего времени. Я ненавидел их, пожалуй, даже больше, чем деньги. Нет, я как раз не был пацифистом. И обожал отзвуки прежних битв в виде книг, статуй и картин. Что-то тянуло меня всю жизнь к людям в мундирах. Мужчинам, чья профессия убивать, если говорить прямо.
Но войны моего времени стали совсем другими. Технологии, а не мужество и ум.
Чертова Земля. С ее толпами, супермаркетами, смогом и враньeм. Как мне всe-таки повезло, что я выбрался из того мира. Лучше ежедневная угроза оказаться в желудке у огра, чем делать сто звонков и отправлять вдвое больше электронных писем ежедневно.
Я жил у Осинового Кола, десятника медликов. Ему нравилось держать на постое чужеземца, связанного с драконами. Моя вечно хмурая физиономия очень увеличивала авторитет старого хитреца в племени.
Я практически ничего не делал. Разве что тренировался с местным оружием. Этого добра хватало. Мне нравилась рукоять меча. Владеть клинком так, чтобы лезвие неслось быстрей выпада кобры. Чтобы противник обнаружил свою голову отдельно от туловища, думая, что мой клинок в ножнах. И еще лук. Конечно, когда живешь среди чудовищ, задумываешься о бесконтактной войне. Мелькали мысли об АКМ с парой запасных обойм, чего скрывать. Но я сразу себя обрывал. Автомат - один из шагов к чипам. Ненавижу. Слава богу, огнестрельное оружие здесь невозможно. Его заменяет магия. Но и та не особо всемогуща. Сказывается соседство земли, мира почти без магии. Карий Огонь рассказывал мне о мирах, наполненных магией через край. Те ещe кошмары. Хаос, похуже, чем на Нью-йоркской бирже. Уж лучше наше эльфийско-гоблинское захолустье.
Меч, лук и еще кредлики. Всеядные, угрюмые твари, на которых ездят медлики. Я научился управлять свирепым скакуном. Главное здесь, чтоб животное боялось хозяина. Но всe же я предпочел сидеть верхом на калужском беспородном тяжеловоз, чем на кредлике.
Но всe равно, как в отпуске, пусть и среди варваров. В вечные драки и ссоры я не лез. И еще у меня была Многозубка. Чертовка гоблинша. Добилась таки своего. И я не могу сказать, чтоб сколько-нибудь об этом жалел. Не хуже чем с землянкой. Чего я такое несу. Какое там не хуже. Тот, кто не проводил ночи с гоблиншей, может считать себя девственником. У нее ведь не только десять грудей (пусть все, кроме парочки, маленькие), у нее и неистовой страсти во столько же раз больше. Хоть предохранялся, что там может получиться?
Наверно, из-за этого и поссорились. Виноват я, признаю. Человеческий шовинист. Но риск ведь. Не хочу ребенка-тролля. Я считаю, это чувство ответственности. И объяснял ей. Да, объяснял. Она поняла, даже согласилась. Но ночевать, дневать точней, у варваров-медликов график-то обратный, не пришла. Сбежала Многозубка к служанкам-гоблиншам. Убогий шалашик рядом с ямой с отбросами. Хоть перед ней давно заигрывали многие медлики. Медлики, относящиеся к гоблинам почти как к животным. Хоть гоблинши, в отличие от своих тупеньких мачо, зачастую превосходят плосколицых варваров в развитии.
Естественно, я сделал вид, что все эти женские страсти меня особо не касаются. Ушла, так ушла, еe проблемы. И Многозубка тоже делала вид, что совершенно ко мне остыла. Впрочем, кто знает этих гоблинш, психология всe-таки нечеловеческая. Отношение же медликов к мон-амур нисколько не изменилось. Господа сорятся-мирятся, а холопы головами платят. Мы б с ней и помирились, скорей всего. Но, тут-то и произошло то, что в конечном итоге приведет в ближайшее время к дубинке карлика мне по голове. И утопанию с проломленным черепом в плещущихся внизу волнах.
Прошлое, черт, да. Фракталы, карма, коллективная ответственность. Дети платят за грехи пращуров. Блин. Запутался я в религиях и метафизике мира. Трудно, живя среди гоблинов, не верить в Христа. Но думать в мире эльфов и гоблинов особо некогда, важнее выжить.
Всe шло как всегда. Но произошло столкновение гномов и светлых. Обычное вроде. Эльфы накостыляли горным человечкам. Только вот пленных не взяли что-то. Когда светлые не берут в плен медликов, гоблинов или огров, - это естественно. Но с гномами у них ведь история отношений. Загадочно. Какими-то странными стали и варвары, больше жестокости, отрубленных голов и пыток. Дело пахло большой войной. И еще лютая ненависть пробежала между красными и золотыми драконами. Те пока не дрались. Ум ящера слишком холоден. Они понимали, первая же кровь окончится войной до конца. А такая схватка будет означать полное истребление двух крылатых гильдий.
И тогда со мной встретился мой однофамилец, Карий Огонь. Старый дракон смотрел на меня как-то не так, как всегда. Заговорил же, смеясь будто, странно для ящера:
- Не пойму, как при всей нашей злобности, мы всe-таки не темные.
Я ухмыльнулся. А Огонь в ответ пошутил в том же духе:
- Если не разбираться в ситуации подробно, проще было бы тебя взять, да и прикончить, - нет, старик вовсе не ехидничал. Причины. Дракон - тот же сверхкомпьютер, только с метафизической начинкой.
Я пожал плечами. Карий огонь отлично всe понял: я против того, чтобы меня приканчивали, я понимаю, что для таких мыслей есть объективные причины, я хотел бы услышать, в чем дело.
- Темный лезет везде. Его нельзя вышибить навсегда. Исчезновение Темного, в конце концов, такой же крах, как и его победа. Ты знаешь, что творится с эльфами, гномами, твоими варварами и моими крылатыми дурачками, - о да, для карего дракона все его собратья более светлых оттенков, конечно дурачки.
- Так.
- Да. И на этот раз Темный лезет с Земли, через тебя, - старик будто ожидал моей реакции, - а какая может быть у меня реакция?
- Хм, но просто прикончить меня нельзя.
- Да, потому что ты одновременно и сдерживаешь его.
- Полупроводник.
- Какое-то твое дурное земное словечко. Но смысл, в общем, верный.
- Значит, что-то делать должен я?
Он не ответил. Я задал ведь действительно глупый вопрос, учитывая уровень нашего взаимопонимания.
- Как?
В конце концов, Карий Огонь беседует только с глупым человечком. Тем, кто в последнее время особо не тренировал свой ограниченный интеллект, наращивал мышцы, поглощая варварское мясо сомнительного происхождения.
- Я знаю, ты лично не совершал ничего такого, что могло бы заинтересовать в тебе Тeмного. Прошлое. Кто-то из твоих предков.
Чeрт, не люблю вспоминать свою родословную. Там не только памятники героям. Больше быта. Мелкие пакости, крупные вредности. И знаю я не так уж много, на четыре, в одном случае на семь поколений назад. Чего там ковыряться?
- Ну? - Карий Огонь злился.
Да, это он. Один из моих недалеких пращуров. НКВД. Охрана лагерей. Расстрелы? Конечно, он молчал про свои "подвиги". Но не думаю, что мой прародитель не выполнял команды: "По врагам народа! Залпом! Огонь"! Или просто пуля в затылок. Другой мой предок сидел, правда. Но это, очевидно, ничего не меняет.
- Нашел?
Я кивнул. Пришлось рассказать. Карий Огонь замолчал. Я почему-то представил себе его треугольную голову на стене в орнаменте прочих охотничьих трофеев. Старик заговорил вновь, ехидство и тревога одновременно:
- Соловки. Острова. Море. Север. Да, это многое объясняет. В таких местах между мирами самые тонкие грани. Остров близок к абстракции. Мало деталей, много геометрии. Магия, здесь она сильней всего. Даже в таком мире, как ваша Земля.
- Надо плыть.
- Да. И без меня. Для драконов полеты над морями закрыты. Вода в компетенции совсем других существ.
Сборов почти не было. Я вернулся в лагерь медликов совсем для другого. И даже признался себе в этом. Многозубка. Я посмотрел ей в глаза:
- Надо ехать. За море.
Она кивнула:
- Могут убить?
Я подтвердил. Многозубка произнесла:
- Сейчас многих убивают. Впрочем, как всегда. И гоблинша, уже не моя, пошла выносить помойное ведро. У гоблинов на десять мачо одна женщина. Конкуренция одних и самоуважение других.
Я взял кое-что из еды и направился к выходу из лагеря медликов. Меня догнал Осиновый Кол:
- Карий Набат, я тебя всегда уважал.
- И я тебя, старый хитрюга.
Знакомая спина дракона. И полeт через облака над горами. Внизу владения троллей. Впрочем, какое мне до них дело. Я должен исправить прегрешения пращура. Расстреливать людей нехорошо. Им ведь сначала страшно, а потом больно. И родственники, как правило, за них переживают.
Море моего нового мира. Океан. Холодный. Если курорт, то только для моржей. Я никогда не слышал про местную купеческую активность на воде. И не удивительно. Духи моря закрыли свои владения для обитателей суши. Вроде, мелкие волны, но то в одном месте поднимется водная гора, то в другом.
Появился один из хозяев. Человекоподобное существо в чешуе, с хвостом и жабрами. Его влажные рыбьи глаза встретились со взглядом ящера:
- Привет тебе, Карий Огонь.
Дракон чуть качнул головой:
- И тебе, Зверь Дна. Не думаю, что у вас нет проблем.
Очень странно смотреть на обитателя моря. Одни его мышцы крайне медлительны, другие невероятно быстры. Дисгармония, впрочем, как и наша для них.
- Да, в последнее время мы как-то слишком много друг друга убиваем. И брюхом кверху к поверхности мира.
- Этот человек - ключ. Его надо провести к замку.
Мы обменялись со Зверем Дна взглядами, содержащими интерес и отвращение. Амфибия мигнула:
- Так будет.
И вот лодка, маленький парус, весло. Впрочем, пока я ничего не делал. Судно гнали духи воды. Я смотрел, как берег сливается с горизонтом. И превращается в игрушечное туловище огромного дракона.
Когда я понял, что уже на Земле? И смог отечества нам сладок и приятен. Не смог точней, а мелкий моросящий дождик и паскудный, пронизывающий ветерок. Дома, Белое Море, понимаешь. Водочки бы, ватничек и печеной картошки. Из-за острова на стрежень, твою мать. Врагу не сдается наш гордый "Варяг", сволочи. Волга, Волга, мать родная, едрить, вообще-то море.
А вот острова, острова, да. Аккуратнее надо только, а то вохра, охрана. Хорошо, ночь. Тут и весло пригодилось. Обогнул с востока Большой Соловецкий Остров и к Анзеру лодку направил. Там мой предочек. Знаю, духовенство он стерег и политзеков.
Берег. Конспирация. К Свято-Троицкому скиту. Местность не радужная, поморская. Ну да мы в тельняшке, то бишь в кольчуге легкой. Увидят меня энкавэдэшники с мечом, обалдеют. Застрелят, конечно, но потом часто вспоминать будут. Горжусь? Не очень. Надо дело справить. А что я должен сотворить понятия не имею. И всe равно лучше, чем целыми днями в монитор пялиться, на звонки отвечать и спамы устраивать.
Вот и скит Свято-Троицкий. Невзрачный. Совсем уж невзрачный. Так, молельня деревенская. И проволока колючая, - веяние времени. И дальше что?
Зеков ведут небольшую группу. К бережку в рощицу. С лопатами. Яму те копают. Себе? Очень похоже на то. Строят врагов народа вдоль рва. И приказ зачитывают. Узнаю я в шеренге расстрельной команды деда своего.
Засуньте себе лучше голову в духовку, меньший шок, чем почившего давно предка узреть. Я даже встал из своей засады в кустах. Какое там самосохранение. Метафизика, морды вам всем бить долго и больно. И прямо за линией смертников, глаза в глаза расстрельной команде. Предку-палачу укоризненным взглядом. И он меня узнал. Как? Не видел ведь никогда. Метафизика. Залп. Но я так думаю, промахнулся он. Не в плановую цель выстрелил. Может, потому и молчал на почетной пенсии? А меня шарахнуло.
Очнулся. Явно не Земля. Тоже остров. Связан. Карлики. В жертву принесут. Дар небес в дар морю. Какой я дар? Но аборигены на этот счeт своe мнение имеют.
Волны, скалы. Чайки. Толпа карликов. Дубинкой по голове ох как неприятно. Тоскливо. Человек, он, конечно, до последнего надеется. Но ведь и сам я дерьмо, как и предки мои. Зачем жить?
Волны. Рябь по воде. Время. Бесконечность мерцания. Изящество солнечных зайчиков, пляшущих по поверхности зыбкой стихии. Утонуть. Не так и страшно. Слиться с великой стихией. А в смерть я не верю. Слишком гоблин, слишком эльф, слишком дракон.
Рябь по воде. Стихия.... Нет. Это еe руки, шлепок еe ладони. И даже скупая слезинка варварки. Для послания любимой преградами не станут и границы миров. Любимой? А зачем врать на краю бездны самому себе. Спасибо тебе, море! Скоро мы встретимся.
- Ты свободен, чужак. Иди своей дорогой. Мы приносим в жертву только ненужных. А тебя ждут.