Признаюсь, у меня были сомнения по поводу нужности публикации здесь этой статьи. Она была опубликована в №3(август) журнала "Юридический мир" за 2001 год.
Сомнения были побеждены одним только соображением - не исключено, что на сайте могут встретиться коллеги. Впрочем, это может быть интересно просто любознательному читателю.
С уважением,
Автор.
Нервно живёт нынче город, неспокойно. Грабят, поворовывают, местами постреливают. Криминальная погода на улицах заставляет мирного обывателя, едва сойдёт с невысо-кого серого крыльца учреждения, где он добывает хлеб насущ-ный, поскорее надвинуть на глаза привычную шапку, поднять воротник, и рывками пронестись вдоль слабо освещённых го-родских направлений, робко спрятав себя в пахучей глубине родного подъезда. Весь этот путь наш милый среднестатисти-ческий субъект проделывает, постреливая по сторонам остро – беспокойным взглядом нехищного, в общем-то, существа, окру-жённого сплошь одними плотоядными.
Его могут обокрасть, ограбить, сняв любимое пальто на добротной подкладке из чудесного красного материала, даже убить. От этого он очень сильно грустит.
А где-то там, высоко, в это самое время, Законодатель, неизменно озабоченный повседневными нуждами нашего, скажем, Акакия Акакиевича, хитроумно замышляет различные способы его юридической защиты. Принимая во внимание широко извест-ный “флегматизм” милиции, равно как и прочих элементов пра-воохранительной системы, Законодатель добавляет в перечень обстоятельств, исключающих преступность деяния, причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление. Таким образом, он освобождает от ответственности любого, кто предпринимает соответствующие ситуации действия по задержа-нию преступника либо по доставлению его в органы власти, независимо от того, входит ли эта деятельность в его про-фессиональные или служебные обязанности.
Исторически данная правовая норма “произошла” от из-вестного советскому уголовному праву института необходимой обороны. К этому выводу автора привёл тот факт, что ранее, в постановлении пленума Верховного суда РСФСР, посвящённого практике применения судами ст. 13 УК РСФСР по делам, свя-занным с необходимой обороной, имел место пункт, относивший к необходимой обороне и причинение вреда правонарушителю при его задержании.
Логика здесь достаточно прозрачна: лицо, совершившее преступление, посягает на общий объект, охраняемый уголов-ным кодексом – законность и правопорядок. Применение к нему силы в этом случае – акт должной защиты этого самого объек-та.
Однако, имеется и ряд различий, не позволивших поста-вить знак равенства между необходимой обороной и задержани-ем преступника. Прежде всего, заключаются они в том, что необходимая оборона предполагает защиту от посягательства в момент его совершения, на пресечение противоправных действий “в настоящем времени”, в то время как задержание преступника направлено на его преследование уже после со-вершения какого – либо противоправного деяния. В таком слу-чае задержание преступника является не столько мерой защи-ты, сколько путём обеспечения правосудия за уже совершённое преступление.
Видимо, подобные соображения и подвигли законодателя к введению в Уголовном Кодексе РФ 1996 года отдельной право-вой нормы, закреплённой в ст. 38 УК РФ.
Итак, эволюция законодательства на данном конкретном отрезке сделала шаг. Шаг этот следует признать, скорее все-го, прогрессивным. Однако, в силу ряда, опять-таки, причин, созданная правовая конструкция не вызывает ленивого ощуще-ния сытого довольства и сонного чувства полного удовлетво-рения.
В своей практике, и в практике коллег автор столкнулся с рядом примеров, позволяющих поставить и исследовать не-сколько вопросов, связанных с применением (ну, или возмож-ным применением) этой статьи судами и правоохранительными органами.
Первое, на что автор обратил внимание, это то, что нор-ма ст. 38 УК РФ связана с задержанием только лица, совер-шившего уголовно наказуемое деяние. А как быть с другими (административными) правонарушителями? В реальной “уличной” обстановке законопослушный гражданин, взявшийся преследо-вать, к примеру, хулигана, вряд ли может разобраться в тон-костях, совершило ли данное лицо преступление, предусмот-ренное ст. 213 ч.1 УК РФ или административный проступок, предусмотренный ст. 158 КоАП РСФСР (мелкое хулиганство), когда правоохранительные органы подчас сами не очень чётко разделяют эти две нормы в процессе привлечения задержанного к ответственности.
Не буду вдаваться в подробности отличий мелкого и уго-ловно наказуемого хулиганства, этот пример дан только для того, чтобы показать, что “ловить” иногда приходится и иных правонарушителей (не преступников). При этом добросовестным гражданам иногда приходится применять силу.
В этом случае, по мнению автора, выглядит целесообраз-ным дополнить ст. 38 УК РФ нормой, декриминализирующей при-чинение вреда административному правонарушителю в процессе его задержания. Конечно же, при условии соответствия причи-нённого вреда характеру и степени общественной опасности совершённого проступка и обстоятельствам поимки “негодяя”.
В противном случае гражданин, доставивший в милицию мелкого хулигана, впоследствии будет нести уголовную ответ-ственность за порванную на нём куртку (ст. 167 УК РФ – уничтожение или повреждение чужого имущества, если эти дея-ния повлекли причинение значительного ущерба) или за рассе-чённую бровь (ст. 115 УК РФ или ст. 116 УК РФ – умышленное причинение лёгкого вреда здоровью или побои, в зависимости от заключения эксперта). При этом, как бы в насмешку над гражданином, в формулировке будет звучать: совершил престу-пление из личных неприязненных отношений. Как будто к пра-вонарушителю реально может быть иное отношение.
Не стоит забывать также и о том, что обязанность задер-жания преступника, как и административного правонарушителя, ложится, как правило, на сотрудников милиции. При этом они обязаны руководствоваться законами РФ. Так, ст. 13 Закона РФ “О милиции”, предусматривает, что “сотрудники милиции имеют право применять физическую силу, в том числе боевые приёмы борьбы, для пресечения преступлений и административ-ных правонарушений, задержания лиц, их совершивших”.
То есть, закон о милиции позволяет сотрудникам правоохранительных органов применять силу при задержании административного правонарушителя (включая его преследова-ние), но ст. 38 УК РФ не освобождает их от ответственности за возможный вред, причинённый при этом. Другими словами, сотрудник может действовать в строгом соответствии с зако-ном РФ “О милиции”, но не подпадать под правила ст. 38 УК РФ.
Более того, статьи 14 и 15 того же закона “О милиции” позволяют милиционерам применять специальные средства и ис-пользовать огнестрельное оружие, к примеру, “для остановки транспортного средства путём его повреждения, … водитель которого не выполнил требования остановиться”. Иначе гово-ря, для пресечения административного проступка (невыполне-ния законного требования сотрудника милиции об остановке транспорта) могут применяться специальные средства (лента с шипами, например), даже использоваться огнестрельное ору-жие, однако статья 38 УК РФ не позволяет декриминализовать ущерб, который, конечно же, возникнет. Тем самым данная статья вступает в противоречие с законом “О милиции”.
Следующую главу в наших рассуждениях мы откроем сразу двумя примерами из коллекции автора. Итак:
I. гражданин Н., являясь лицом без определённых занятий, повадился совершать в вечернее время кражи из ча-стных гаражей. Возмущённые хозяева обворованных боксов, обозначим их инициалами К, В и Д подстерегли вора, и, до приезда милиции заперли его в одном из пустующих помещений. В отношении граждан К. В. и Д. было возбуждено уголовное дело по ст. 127 УК РФ – незаконное лишение свободы, и они были привлечены к уголовной ответственности! Самое интерес-ное, что и Н. также был привлечён к уголовной ответственно-сти за кражи, и районному суду предстоит рассматривать эти два дела практически одновременно!
Или вот ещё:
II. граждане А, Б, В и Г, находясь в состоянии сильного алкогольного опьянения, совершают в подъезде дома хулиган-ские действия, связанные с нанесением побоев и оскорбления-ми гражданки Д, проживающей в этом же доме.
Вошедший гражданин К, пытается вмешаться, но они ему также причиняют лёгкий вред здоровью. После этого гражданин К звонит в милицию и своему знакомому Л, чтобы тот на лич-ной машине доставил его в больницу. После прибытия Л, они вдвоём с К поднимаются в квартиру, где продолжают пьянство-вать А,Б,В и Г, чтобы потребовать от них прекратить шум, а также проверить, все ли правонарушители находятся на месте, по возможности не позволить им скрыться до приезда милиции (читай – то же самое, что и задержать). Войдя в квартиру, куда их добровольно впустила хозяйка, К и Л обнаруживают там детали, ранее похищенные с легковых автомобилей (то есть раскрывают ещё одно преступление – все основания за-держивать преступников).
После этого они вновь подвергаются нападению А, Б, В и Г. В потасовке А. и В. получают побои, не расценивающиеся как вред здоровью, а Б и Г причиняется лёгкий вред здоро-вью. К и Л привлекаются к уголовной ответственности по ст. 213 ч. 2 УК РФ – хулиганство! Их дело и дело А, Б, В, и Г суд рассматривает также практически одновременно. Все уча-стники событий добросовестно с утра ходят в суд в качестве потерпевших, а после обеда садятся на скамью подсудимых. На следующий день – наоборот.
В обоих этих примерах, в первом более отчётливо, во втором несколько менее, проявляет себя проблема, которая не видна непосредственно в тексте статьи 38 УК РФ, но обра-щает на себя внимание при попытке её практического примене-ния.
Вопрос следует поставить следующим образом: в какой момент лицо можно считать совершившим преступление? Автор полагает, что с момента вступления в силу обвинительного приговора суда. Но тогда ст. 38 УК РФ проявляет скрытый де-фект.
Получается, что невозможно дать юридическую оценку дей-ствиям лица, действовавшего в порядке задержания преступни-ка до тех пор, пока в отношении этого самого преступника не будет вынесен обвинительный приговор суда. Вид и размер на-казания не имеет в данном случае никакого значения, важно только, чтобы приговор был именно обвинительным. Тогда в отношении гражданина, задержавшего данного преступника, мо-жет быть применена ст. 38 УК РФ, то есть лицо освобождается от уголовной ответственности. А до тех пор, получается, в отношении него проводится расследование на общих основани-ях?
Так или иначе, возникает ситуация, что решение по одно-му из дел не в малой степени зависит от решения по другому делу. Наиболее ярко это видно на примере ситуации, которую я пометил латинской I.
Выходит, для того, чтобы освободить от ответственности К, В и Д следует доказать, что:
a) Н действительно виновен в совершении кражи. (А как же, ведь он пойман практически “с поличным”).
b) Уголовное дело в отношении него не подлежит прекраще-нию в связи с малозначительностью.
c) Его действия противоправны. В них имеется состав пре-ступления.
d) Его действия общественно опасны.
e) Он (этот самый Н) не действовал в состоянии крайней необходимости, или при иных обстоятельствах, исключающих преступность деяния, что было очевидно для К, В и Д.
Некоторые из этих пунктов, конечно, могут быть оспорены внимательным читателем, но суть в целом ясна – “негодяй должен быть виноват”. Так – то оно так, но, пока виновность этого самого “негодяя” установят, человек, который его за-держал, может быть, успеет и обвинительное заключение полу-чить, и в СИЗО насидеться, особенно ежели иногородний. А что? Запросто. Как и было в случае под номером I.
Когда в ОВД доставляют правонарушителя и гражданина, который его задержал, следует иметь в виду, что вина право-нарушителя, как и наличие вообще какого – либо правонаруше-ния ещё не очевидны. А вред, причинённый ему (преступнику) при задержании, подчас “на лице”. В такой ситуации очень возможно возбуждение сразу двух уголовных дел.
Внутренняя мотивация правоохранительных органов в этой ситуации незатейлива, как банан. Два уголовных дела – боль-ше, чем одно. Статистическая “палка” улучшает показатель раскрываемости, тем более, что и раскрывать-то здесь совер-шенно нечего. Одного уже “поймали”, а другой (кто ловил) сам пришёл. Думал, орден ему дадут. Ага, щас. Именно в этом ключе следователь объяснил ситуацию К и Л в примере под но-мером II.
Им было прямо сказано, что предъявление им обвинения и направление их дела в суд позитивно скажется на борьбе с преступностью путём улучшения статистических показателей данного РОВД, что должен, конечно же, понимать К (один из двоих), который сам раньше в милиции работал. Так что пус-кай проявляет сознательность и с песней отправляется прямо в суд за обвинительным приговором. Что ж, посмотрим.
Очевидно, что норма ст. 38 УК РФ является прогрессивной для Уголовного права России. Автор поставил уже перед собой вопрос: а являются ли приведённые выше её недостатки на са-мом деле недостатками, или это нормальные свойства данной правовой нормы?
С одной стороны, они могут поддаться коррекции со стороны судебной практики. В самом по себе случае возбу-ждения сразу двух уголовных дел ( 1)по факту преступления и 2)по факту причинения вреда преступнику при его задержании) нет ничего трагического, если только второе дело будет пре-кращено сразу же после того, как будет установлен объём ви-ны подсудимого по первому делу.
Ещё, возможно, следует просто твёрдо придерживаться по-зиции, что лицом, совершившим преступление, в смысле ст. 38 УК РФ, признаётся задержанный, в отношении которого у за-держивающего лица были достаточные основания предполагать, что он совершил преступление. Это тоже, в принципе, может быть сделано на уровне правоприменителя путём соответствую-щего толкования статьи.
В любом случае, как мне кажется, в данной норме содер-жится существенная польза, поскольку она позволяет оградить от уголовно-правового преследования граждан, совершающих общественно полезные поступки в области борьбы с преступно-стью.