- Ты есть тварь дрожащая! – небрежно бросил через плечо Властелин и, громко шаркая жесткими подошвами сапог, исчез в галерее.
Имант протер глаза. Галерея продолжалась не менее сотни метров, во всяком случае, так казалось. Но темный силуэт растворился уже под третьей аркой. Странно, как все это странно.
А ведь он хотел, как лучше, он хотел спеть песню Тьме и заслужить право войти в число если не первых иерархов, то в число приближенных к Престолу. Но его старания не оценили. Даже не признали за ним право славить Тьму, презрели и унизили. Он остался стоять на плитах из грубого камня, и факелы чадили, и спали совы под крышей дворца. Стража появилась из-за угла и оттеснила его за ворота. Молча. Словно он приблудный пес.
Его тетради оставили ему, как будто прогнали с празднества, не приняв подарки. Он с горечью ощутил тяжесть под мышкой – двенадцать толстых тетрадей с творением его жизни, Песней во славу Тьмы и её адептов. Описание путей, по которым должен пройти тот, кто хочет стать новым Служителем, путеводитель по лабиринтам Сумеречного Мира и толкование испытаний, которые должно встретить там. А те сентенции, которые он постарался растолковать так, чтобы даже самый тупой понял, что есть Великая Тьма, а тысячи примеров подчинения непокорных и обращения их в веру. Труд всей его жизни, десятки лет, проведенных среди фолиантов и тусклых свечей, его здоровье, его затворничество… И все зря? Потому что какой-то верзила в суконном плаще только взвесив его творение на широкой ладони, гневно усмехнулся и вернул его обратно, словно глиняную свистульку, купленную на ярмарке.
Имант ссутулил плечи и побрел от обитых кованым железом ворот.
Жизнь, положенная на писание великих истин, показалась ему оконченной.
В башне стояли двое. Властелин, скрестив руки на груди с презрением наблюдал за удаляющейся фигуркой жалкого писаки, вообразившего, что своим слабым умом способен постичь величие и противоречивость мира. И вполне обычный старичок, небольшого роста, облаченный в мантию, которая на его коротком тельце выглядела несколько комично. Он оперся обеими руками о каменную кладку и смотрел вниз.
- Стену опять ремонтировать нужно, несколько камней выпали, - сказал старичок и придержал бороду, которую непочтительно трепал налетающий ветерок.
- Ладно, я скажу, чтобы восстановили, - покладисто согласился Властелин и поморщился. – Не люблю я фанатиков. Пишут сами не понимая что, а потом считают, что их за это должны на руках носить. Гордыня это.
- Да брось ты! Не всем мудрецами быть. Пусть забавляются, если им это в радость. Пусть утверждаются в своей значительности и тешат самолюбие.
Старичок улыбнулся, и веселые лучики морщин побежали от его янтарных глаз. Но Властелин остался мрачен и задумчив. Потом, словно решившись, небрежно щелкнул пальцами и перед ними возник высокий круглый столик, похожий на жертвенник. Но столько стояли два рубиновых кубка, наполненных темным, почти черным вином. Старичок одобрительно крякнул и ухватил один из них. Второй поднял Властелин. Они обменялись короткими взглядами и выпили.
- Опять либеральничать решил? – ехидно спросил старичок, когда столик и пустые кубки растворились в воздухе. – Ты же – Хозяин Тьмы, тебе положено быть жестоким и справедливым.
- А ну её к дьяволу, справедливость! – огрызнулся Властелин. - Посмотри на этого дурака. Он решил, что должен служить мне, что родился, чтобы создать истины и стать одним из моих… ну уж не знаю, кем он там жаждал стать. Принять его, значит поощрить глупость, просто прогнать – растоптать смысл его существования.
- Ну-ну, — старичок сложил на животе пухлые ладошки и с интересом уставился в спину уже изрядно удалившегося неудачливого визитера. За его спиной послышался знакомый щелчок пальцев.
Имант остановился и с удивлением посмотрел на стопу потрепанных тетрадей, которые он тащил зачем-то под мышкой. Тьфу, что за ерунда. Он открыл верхнюю:
«Тьма есть путь к познанию разума, и иного пути нет. Только разум в силах познать Силу Тьмы и вести к ней. Только путь к Тьме – истинный, другие – ложные»
«Глупость какая!» - подумал мальчишка в белой рубашке, заправленной в штаны из грубой домотканой материи, положил тетради в траву на обочине и побежал по курящейся желтой пылью суглинистой дороге. Пора было выгонять пастись коней, купаться в мелкой прозрачной речушке и играть в салочки с соседской конопатой девчонкой. Глядя на бегущий впереди свой собственный темный силуэт, Имант подумал: «Без солнца не бывает тени. Как просто!» И засмеялся.