Влад поднялся с земли, закинул рюкзак за спину, и ушел, не оглядываясь на оставшийся за спиной дымок над потухшим костром. Светлое небо среди ветвей серых еще сумеречных деревьев. Оленья тропа вела по склону на вершину гребня, где редкая трава и мелкие камушки обозначали ее среди низкорослых кедров и елочек, огибая кривые березы с серой мохнатой пергаментной корой. И стало видно море, безмолвное с высоты, как занавес с алой каймой рассвета по горизонту. Тропа исчезла, он привык к этому, впереди значит скалы, путь теперь предполагала ему лощина, заросшая густо травой и кривизной своей вдали переходящая в другой гребень сопки.
Море исчезло, но, когда он поднялся на следующий гребень, оно появилось заново. Вершины сопок осветились, он вышел к выступу, обрывавшемуся к морю. На краю его лежал тигр. Сверкающее солнце освещало камни и траву, где протянулось рыжее тело зверя с крупной головой.
Он осторожно опустился за камень, наблюдая за великолепным сфинксом. Над головой пролетели, чирикая, маленькие птички и исчезли над глубиной распадка. Новый день начинался. Он дошел до моря.
Одна из целей достигнута, что будет ждать его впереди. Вспомнились его дни на пасеке, собака Шарик, избушка темная, туман над лужком с рядами уликов. Вспомнился захлебывающийся весенний свист чирков над водой реки. Как его кэгэбэшники убрали в один день из погранзоны Хехцира. И его неудачное бегство в гармонию чистой жизни, без мрачных, слепых, невежественных и завистливых людей. Потом сутолока однообразных провинциальных городов и поселков с их озабоченными людьми, плохим асфальтом на улицах, заборами, плакатами, призывающими в светлое будущее всего человечества, вывесками, грязными задними дворами магазинчиков с их пьяными грузчиками, шоферами и хищными тетками-заведующими, с гуляющими парочками по улицам девчонками, что со временем дадут новое поколение провинциальных, робких и благонамеренных мещан и мещаночек. Вот так тогда для него начинался новый день. К чему стремиться, во что верить и ждать? Оставалось только отбросить все свое прошлое, оборвать все связи с ним, сказать ему табу – «ты было, но ты было не нужно». Чем все это закончится? Исчезновением? Кэгэбэшник, капитан, предсказал ему это по-своему. Но и он зауважал его, видя его спокойствие.
Все не важно в этой жизни, вон и тигра спокойно встречает новый день, а их осталось гораздо меньше, чем честных перед собой людей.Благородный и независимый зверь, взрослого тигра невозможно поймать живым, несвободы он не переносит, умирает от разрыва сердца.
Тигр поднялся и исчез среди камней по ту сторону склона, словно его и не было. Но это только кажется, живое видение было и не пропало, - тигра просто ушла.