«Последний приют» они покинули к вечеру, когда солнце уже клонилось к закату. Некрополь снова укрылся серым саваном из теней, холодным и влажным от недавнего дождя. В мутных лужах плавали осколки неба и клочья дождевых туч, а иногда проскальзывал мертвенно-бледный серп убывающей луны. Ветер ушёл вслед за ливнем, и в городе осталась одна тишина.
На этот раз Стрелок не оставил своей подписи. Он был не один и не смог заставить себя подписаться, как будто в этом было что-то непристойное. Ведь он не просто царапал своё имя на металле – он заново переосмысливал свою жизнь, заново переживал все те побоища, вспоминал мёртвые лица и остекленевшие взгляды. Это был интимный процесс чем-то похожий на молитву и он не терпел посторонних зрителей. А рядом всё время находилась Татьяна, и Стрелок не стал доставать пулю из 5,8 миллиметрового китайского патрона. Он просто развернулся и пошёл вслед за ней к выходу, оставляя позади кровавые следы…
Впрочем, этот город не нуждался в эпитафии. Стрелок не был причастен к его смерти, город погиб много лет назад одним ясным весенним утром. А та стая походила на кучку червей, копошащихся в давно уже гниющем трупе.
Таня отставала, а звук шагов всё чаще прерывался ёе кашлем. Стрелок начал подозревать, что она подхватила-таки воспаление лёгких. Он подошёл к ней, приложил ладонь ко лбу. Татьяна на секунду испугалась, ей показалось, что Стрелок сейчас опустит ладонь ниже, зажмёт ей рот и повалит на траву, а потом превратится в одного из тех зверей, которые ещё не потеряли сходство с людьми.
Жар есть, хотя и небольшой, но перестраховаться не мешало. Стрелок нашарил в аптечке пенал квадратного сечения, отвернул колпачок и протянул Татьяне две таблетки.
- На, проглоти. Должны помочь.
Таня молча кивнула. Стрелок потянулся было за флягой, но вспомнив, что в ней сейчас вовсе не вода, передумал. Через минуту они двинулись дальше.
- Миша, - парень широко улыбнулся и протянул руку.
- Стрелок.
Стрелок пожал ему руку. Двадцать – двадцать два, не старше, совсем ещё мальчишка. Намётанный глаз профессионала легко определил все его слабые места: некоторая неповоротливость, доверчивость, немного легкомысленное отношение к своему оружию, как у человека ещё ни разу не стрелявшего на поражение.
- Вот человек, который меня спас, - представила Таня Стрелка и снова повисла на шее мужа. Стрелок удивлялся, откуда у неё взялись силы. Пару минут назад она едва переставляла ноги, но когда увидела Мишу, подпиравшего спиной молодую берёзку, силы нашлись, и на то, чтобы бежать, и на то, чтобы кричать и смеяться.
- Спасибо вам огромное, - Миша обнимал жену левой рукой, а правую снова протянул Стрелку. – Я вам… Я вам так благодарен!
Таня прижималась к нему, смеялась, шептала что-то на ухо. А на лице действительно была написана безграничная благодарность и готовность оказать любую помощь, исполнить любую прихоть спасителя.
«Какие же они все наивные. Жить бы им в своём городе за высокой стеной и наружу носа не показывать», - думал Стрелок, пока Миша преданно тряс его руку.
- Давай сразу на «ты». Ладно? А то не люблю я всего этого глупого этикета.
- Да-да, конечно… - Миша торопливо закивал.
- Ну пойдём уже к кораблю, Мишутка. Меня там ждут наверно. А тебя тут охранять поставили?
- Ага, охранять… - он посмотрел Тане в глаза, поцеловал в губы. Спохватился. – Да, пошли! Конечно! Все будут рады… Почти как я, - и он засмеялся.
Берега медленно плыли на юг под монотонное тарахтение дизеля. Кому из военных пришло в голову назвать объект «Тайгой»? Разве что в угоду западным союзникам, считавшим, что за Уралом лежат бесконечные заснеженные леса. А здесь степь с одиночными деревьями и редкими островками берёзовых рощ. Ни намёка на суровый климат. Даже «Зима», которая сперва покрыла льдом Чёрное Море и Каспий, а потом отодвинула зону пустынь к средним широтам, не изменила климат здесь. Полупустыни, степь, редколесье.
Степной орёл парил над своими владениями и следил взглядом за непонятным сооружением, ползущим по искристой ленте реки. Он знал, что оно может помочь ему в охоте. Спугнутый шумом, из прибрежных кустов выскочил заяц, побежал по полю. Орёл сложил крылья.
Стрелок имел удовольствие наблюдать удачную охоту.
Баржа плыла медленно, едва ли быстрее спешащего пешехода, даже несмотря на вялое течение и натужную работу двигателя. От цистерн воняло сырой нефтью, нещадно палило солнце, но Стрелок всё же предпочитал находиться на палубе. Пропахшие ржавчиной и сыростью каюты напоминали коридоры убежища.
Он стоял у ограждения и вглядывался в едва различимый горный хребет. Рядом, в кресле потрёпанной зенитки ЗУ-23 дремал капитан – Виктор Бара, - грузный человек сорока восьми лет отроду с лихими чапаевскими усами. Капитан оказался не так прост, и Стрелку, чтобы перейти с ним на «ты», пришлось вчера крепко выпить. Зато теперь он был действительно своим человеком на судне.
- Может всё-таки останешься у нас? – произнёс Бара не открывая глаз. – Ты парень что надо, а людей нам не хватает. Есть неплохие шансы.
- Уже видел, - пробормотал Стрелок себе под нос, так, что капитан не услышал.
- Если радиация не сильно попортила твою наследственность – получишь разрешение на брак. А что? – капитан, наконец, открыл глаза и тут же прищурился от яркого солнца. – Возьмёшь себе пухленькую жёнушку, настрогаешь ребятишек. У меня, например, четверо.
- А чего вы клонов не делаете, раз вам людей не хватает?
- Ай, - Бара махнул рукой. – Этика, генетика. Завальня, доктор наш главный, говорит что-то про вырождение и разную там научную муть. А батюшка вещает про неугодность богу, про то, что клон не человек, а этот… как его… м-м-м… эрзац.
- Всё что не от бога – от дьявола, - заключил Стрелок церковно-православным тоном.
- Ну да, вроде того… Так вот что, Стрелок, оставайся у нас. Будем пьянствовать вместе, а то я скоро усохну совсем среди этих трезвенников.
Стрелок улыбнулся. По правде говоря, выпить он был не прочь, но напиваться не любил.
- Рано пока об этом думать. Надо сначала с «контрольным устройством» разобраться, - Стрелок постучал пальцем по груди, по тугой повязке, наложенной по случаю сломанного ребра. – Мне, между прочим, послезавтра нужно на связь выходить.
- Не волнуйся, сегодня к вечеру доберёмся, а завтра устроим тебе операцию. Пошлёшь тогда своего генерала на все четыре стороны.
- Хорошо тебе говорить, не у тебя на сердце…
- О, смотри-ка, - перебил капитан, - твой почитатель идёт. Скоро он на тебя молиться будет.
Между вагонами стараясь не испачкаться пробирался Миша Соловей. На лице его была немного виноватая улыбка, как у мальчишки встрявшего в разговор серьёзных дядей.
- Думаешь мне это нравиться?
- Доброе утро, - поздоровался Миша.
- Доброе… В чём я лично сомневаюсь… - Бара положил ладонь на слегка гудящую после вчерашнего голову.
- Привет, - Стрелок протянул руку. – Как там Татьяна?
- Отлично… то есть нормально. Воспаления нет, просто ОРЗ.
- Повезло.
- Ага… - Миша почесал в затылке. – Я это, хотел тебе ещё раз спасибо сказать за Танюшку.
Лицо Стрелка приняло страдальческое выражение. Ему начало казаться, что Соловей –маленькая льстивая собачонка, которая постоянно норовит обслюнявить пальцы.
- «Спасибо» в карман не положишь и в стакан не нальёшь, - пошутил Бара с намёком.
- А? Нет, я не пью. Это ведь вредно.
- Ну вот видишь, - пожаловался капитан, - меня окружают святые. Усохну как мумия египетская. Точно.
- Хватит молодёжь совращать. Должен же хоть у кого-то быть острый глаз и твёрдая рука. А то такими темпами как вчера, ты скоро и струёй в писсуар не попадёшь.
- Кончай, Стрелок. Всё-таки я здесь капитан.
- Кстати, - вмешался Миша, - ты вчера отлично стрелял.
- Кто? Я? – удивился Стрелок.
- Ну да. Вы о чём-то поспорили с капитаном, и ты сказал, что сможешь сбить сигнальную ракету в полёте.
- И что, сбил? – вчерашние воспоминания Стрелка закончились вместе со второй бутылкой.
- Ещё как! Первой очередью.
- Не верю, не может такого быть, - Стрелок помотал головой. – Лётящую ракету да ещё вдрызг пьяный…
- Может, может, - подтвердил Бара. – Я всё отлично помню.
- Да вы чего?! Я же не супермен.
- Может и не супермен, но зато чертовски везучий стрелок. Хе-хе.
Своё отношение к слову «везучий» Стрелок выразил смачным плевком за борт.
- Научи меня стрелять, а? Ты так классно стреляешь, а я почти не умею. Я так хочу научиться, - преданный, просящий взгляд. – Ну пожалуйста.
«Мальчишка, просто мальчишка», - решил Стрелок. А Бара едва сдерживал смех.
Всему, что он умел, Стрелок научился сам, и поэтому не особо любил демонстрировать свои способности а тем более о них рассказывать. Но иногда что-то похожее на тщеславие требовало чужого восхищения или страха. Стрелок старался избавиться от этой своей слабости, но получалось не лучше, чем попытки спрятаться от воспоминаний.
И он сдался:
- Ладно… Первое: если ты думаешь, что баллистический компьютер «урагана» решит все твои проблемы, то первый же твой серьёзный бой станет последним. «Ураган» конечно штука хорошая, но он слишком прост в использовании, и из него слишком легко попадать. А это расслабляет. Если ты умеешь отлично стрелять только из него, то из потёртого «калаша» можешь не попасть и с тридцати метров.
Миша слушал так внимательно, что его уши казалось увеличились в размерах.
- Нужно знать о своём оружии всё: тактико-технические характеристики, работу автоматики и спускового механизма, баллистические характеристики боеприпасов. Нужно чувствовать своё оружие, - Стрелок достал из кобуры свой «Вектор». – Спусковой крючок, тяга, шептало, боёк, капсюль… Ты должен знать, что происходит когда ты нажимаешь на спуск, ты должен чувствовать как движутся детали внутри. И когда оружие станет частью тебя, промахнуться будет сложнее чем попасть.
Бара внимательно наблюдал за Стрелком и особенно за Соловьём. Всё-таки он был капитаном, и ему не нравилось, что у кого-то из его людей Стрелок имеет больший авторитет.
- Вот скажи, ты знаешь, как зависит энергия бронебойной пули «урагана» от мощности заряда и дальности стрельбы?
- Примерно.
- Хм, «примерно». А представь ситуацию: на тебя едет бронемашина, скажем с десятимиллиметровой алюминиевой бронёй, и поливает твою позицию со всех стволов, а гранат уже нет. С какого расстояния ты сможешь пробить броню?
Миша пожал плечами.
- А должен знать, если хочешь выжить. Дальше… Относительно повышения точности. Стрелять лучше всего на полувыдохе, между ударами сердца. Спуск должен быть плавным, без рывков, чтобы не смещалась линия прицеливания. Кстати, лучшие результаты показывают винтовки с ручным перезаряжением. Да и шуму от них меньше. Это если решишь заняться скрытными операциями.
- Да ты прямо ходячая энциклопедия, - удивился капитан.
- Даже лучше, - ответил ему Стрелок и вернулся к Мише, слегка обалдевшему от обилия информации. – Что там у нас дальше? Ах да, – рикошеты! Применение рикошетов – очень интересная и очень сложная часть искусства стрельбы. Не каждый профессионал ею владеет, - Стрелок вдруг почувствовал себя преподавателем какого-то военного учебного заведения, и это его так развеселило, что он едва не засмеялся. – Так вот, пули могут рикошетировать от металла, бетона, даже дерева. Но здесь большую роль играет и тип пули. Например тупоконечные пули и пули с выступающим цилиндрическим сердечником практически не дают рикошетов. Пули со смещённым центром тяжести дают очень большой разброс при рикошете, а стреловидные оперённые пули если и дадут рикошет, то в практически непредсказуемом направлении. Наиболее приемлемыми являются пули с закруглённой носовой частью, дробь и пули обтекаемой формы, то есть наиболее выгодные с точки зрения аэродинамики. Кроме того, нужно помнить, что при встрече с преградой пуля теряет значительную часть энергии, и её убойная сила заметно понижается.
Стрелок перевёл дыхание, а Бара присвистнул.
- Тебе книжки писать надо.
- В общих чертах, пожалуй, всё. Понятно о чём я тут говорил?
- Ну да, - неуверенно подтвердил Миша.
- Что ж, тогда приступим к практическим занятиям.
К вечеру они действительно добрались. Баржа причалила к капитальной бетонной пристани, рядом с такой же развалюхой и двумя катерами на воздушной подушке. Цистерны выкатили с палубы, подцепили к электровозу и повезли куда-то по направлению к горам. Там, в толще оплавленного ядерным огнём гранита, скрывался огромный промышленный комплекс, жилые помещения, склады. «Тайга-1».
- Нет, туда завтра двинемся, - ответил Бара на не заданный Стрелком вопрос. – Пускай Таня Соловей, в девичестве Завальня, поговорит с папочкой, расскажет ему, чем она тебе обязана. Так что завтра он примет тебя с распростёртыми объятиями. А сегодня, родной, пошли ко мне, с семьёй тебя познакомлю, - капитан заговорщицки подмигнул. – Выпьем по чарочке.
- Кхм… - Стрелок засомневался.
- У меня замечательная настоечка имеется. Жена делает, не поверишь!
- Ладно, только чуть-чуть.
- Вот и замечательно.
- Может вам помочь? – это незаметно подкрался Миша, вероятно тренируясь для будущих скрытных операций.
Бара повернулся к нему, оттянул указательным пальцем нижнее веко левого глаза и проговорил мрачным тоном:
- А в глаз? – потом всё же смягчился и добавил. – Нет. Иди лучше о своей жене позаботься. Тоже мне семьянин.
Возразить было нечего, и Миша поплёлся назад к барже.
- И чего это он за тобой всё таскается? Влюбился что ли?
- То есть как?
- А может он – гей?
- Так ведь он же женат.
- Ну и что? Таня, между прочим, дочь главврача, а он здесь третий по важности человек. Улавливаешь? К тому же, детей он иметь всё равно обязан.
В ответ Стрелок только хмыкнул. Ему это всё стало здорово напоминать какую-то мелодраму.
- И много у вас тут таких «нетрадиционных»?
- Да вроде не замечались раньше. У нас ведь это не приветствуется, сам понимаешь. Нам нужно плодиться и размножаться, а не капризам чьим-то потакать.
Они шли по посёлку, между одинаковых коттеджей белого кирпича, по единственной улице. Эти три десятка домов Таня называла городом. Ей было не с чем сравнивать, а Стрелок побывал в Белове.
- А какое у вас население?
- Только здесь, или всего комплекса?
- Всего.
- Четыреста восемьдесят девять человек, если никто ещё не разродился… А вот мы и пришли.
Когда Стрелок познакомился с Галиной, супругой капитана, то ему припомнились его слова о пухленьких жёнушках. Жена Бара была изумительных пропорций палеолитических Венер, и насколько мог судить Стрелок, находилась она как минимум на пятом месяце беременности. Вся внешность этой женщины говорила о том, что она прекрасная мать, а чуть позже выяснилось, что у неё к тому же отличный характер. Только Бара заявил о желании выпить, как она молча удалилась и вскоре вернулась с бутылкой нежно-розовой жидкости. Предупредила, правда, чтобы сильно не шумели, потому как детей она совсем недавно уложила спать.
Уже глубокой ночью, слушая могучий храп капитана, Стрелок думал о том, что размяк за последние пару дней. Знакомство с Бара начало в нём что-то менять. Он стал менее подозрителен, даже почувствовал потребность кому-то доверять, его бдительность ослабевала, уходила жестокость, так необходимая для выживания. С Виктором было легко общаться, он не надоедал Стрелку, как многие другие люди, с ним можно было выпить и просто расслабиться, не опасаясь удара в спину. Он мог бы стать ему другом. Стрелок некоторое время разглядывал эту мысль со всех сторон, примерялся, а потом отбросил её как вредную. И, в конце концов, заснул.
В убежище был даже крематорий.
В убежище имелось всё необходимое не только для жизни, но и для смерти.
Когда Володя чувствовал почти физическую боль от близости холодного бетона, когда исхоженные вдоль и поперёк коридоры казались незнакомым лабиринтом, он забредал сюда, в колумбарий, навестить прах своей матери. Здесь к нему приходила настоящая боль, застарелая, ноющая. Она вытесняла все его страхи, она рождала в нём ненависть. И эта ненависть не позволяла ему сдаться.
Тогда у них ничего не вышло. С самого начала попытка захватить власть была обречена на неудачу. «Аппозиция» не обладала ни оружием, ни подавляющим превосходством в численности. Они могли рассчитывать только на слаженность действий и чёткий план. Но беда была в том, что коменданту этот план оказался известен. И население убежища сократилось на одиннадцать едоков.
После того случая комендант окончательно лишился рассудка. Сначала он объявил, что ночью его посещают видения о том, что происходит на поверхности, и что только он точно знает, когда нужно открыть убежище. А потом он отменил время. Просто взял и отменил. Были изъяты все часы у населения, все настенные, настольные и прочие более-менее стационарные механизмы были сняты и заперты где-то на складах, даже таймеры в компьютерах перевели на внутреннее время. Наверное таким образом комендант решил укрепить свою власть, стать по совместительству королём времени.
Разве что идиот не догадывался о невменяемости коменданта, но к тому времени большая часть людей ими стала. К тому же у коменданта была «гвардия» - пятеро преданных ему и вооружённых людей. Вот им было плевать на всё – они имели полный паёк.
Володя стал одинок. Первое время после смерти матери он не знал куда себя деть, он плакал целыми днями. Но позже пришла ненависть и подарила ему силы. Он подружился с Андреем, родители которого тоже погибли при неудачной попытке «революции». Андрей был на год его младше. Они целыми днями просиживали в библиотеке за книгами о войне, об оружии, об искусстве убивать. Они целыми днями не выходили из спортзала, они качали мышцы, они дрались, они учились жестокости. Им это помогало, они знали, что это пригодиться.
Тогда Владимир и начал становиться Стрелком, хотя сам ещё не подозревал об этом.