Стрелок был в ужасном настроении. Мало того, что четверть часа он просидел по пояс в вонючей трясине, так теперь ещё приходилось торчать на берегу и ждать пока высохнет одежда. Не идти же, в самом деле, по лесу без штанов.
А тут ещё эти писклявые монстры – комары. Стрелок пару раз с ними встречался, но не в таких количествах. Он и не предполагал, что такие мелкие твари могут причинить столько неудобства. Первое время он отбивался, бешено размахивая руками, а потом плюнул на всё и улёгся загорать.
Стрелок глядел на текущие по небу облака и вспоминал как начинался день. Перед самым рассветом ему приснился сон, не обычная пытка воспоминаниями, а настоящий кошмар. Что-то про голодных насекомых и бесконечные лабиринты. Потом было мучительное пробуждение, быстрые сборы и марш-бросок по лесу. И на бегу он не заметил небольшого болотца – старицы той реки, на берегу которой он сейчас прохлаждался. И долгие пятнадцать минут борьбы за жизнь, где всё его вооружение только тянуло на дно. Но Стрелок сумел набросить петлю на сук поваленного дерева и выбраться из трясины. А теперь ещё комары…
Какой-то звук заставил Стрелка насторожиться. Сперва он подумал, что заснул, и снова слышит гул ветиляционной системы, но над головой плыли облака, а не давил многотонной тяжестью бетонный потолок; и он понял – пора сматываться.
Вверх по реке неторопливо ползла древняя баржа. На её бортах кое-где ещё сохранилась синяя краска, а всю остальную поверхность покрывала ржавчина. Спокойно и ровно тарахтел дизель – было заметно, что машина в хорошем состоянии, - из трубы валил маслянистый чёрный дым. Но главным было не это – главным было то, что на палубе припарковались восемь обычных железнодорожных цистерн с нефтью, а на корме имелась спаренная установка с двумя зенитными пушками. И ещё – по барже расхаживали люди в армейской форме и с автоматами наперевес.
Только дурак на месте Стрелка не догадался бы о связи этой посудины с его целью. Конечно же, Стрелок дураком не был. И спустя некоторое время, когда баржа окончательно скрылась из виду и высохла одежда, он напрвился вверх по течению.
Он снова был один, он снова был в пути. Это было для Стрелка обычным состоянием. Никто не глядел ему в спину, никто не надоедал разговорами. Он снова сам себе хозяин.
Его больше не беспокоил повреждённый палец, он успел забыть об утреннем происшествии. Стрелок впал в то состояние, когда имеет значение лишь дорога, лежащая под ногами. Собственное тело перестало быть чем-то значимым, оно превратилось в точку скользыщую по этой дороге. Стрелку казалось, что рамки его восприятия расширились, и он видит даже то, что происходит у него за спиной. Он смотрел в одну точку, а видел всё вокруг.
Видел, но не замечал.
Стрелок не замечал бесшумные тёмно-зелёные тени, мелькающие среди стволов, замершие в развалах могучих ветвей. За ним следили.
Стрелок свернул с берега в лес почти сразу, потому что понимал, какую прекрасную мишень он представляет на фоне деревьев. И теперь лес изменился. Он словно постарел. Кора стала серой, будто присыпанная пеплом, глубина покрова листвы удвоилась, а редкие крики птиц передразнивало эхо. Густые высокие кроны надёжно укрыли солнце. Стрелок решил свериться с картой.
Он достал из кармана рюкзака компас, снял фиксацию со стрелки. Стрелка указала направо. Он сделал несколько шагов, и север оказался в совершенно другой стороне. Стрелок хмыкнул и почесал в затылке. Насколько он знал, в здешних краях не было крупных месторождений железной руды, так что поведение компаса можно было считать самой настоящей чертовщиной. И хотя Стрелок не был суеверным, он всё-таки расстегнул кобуру и снял пистолет с предохранителя.
Мох рос на стволах сразу со всех сторон, муравейников как назло нигде не было видно, а все пни, что встречались на пути, рассыпались в труху. Наконец Стрелок решил, что окончательно заблудился и уже думал улечься спать, чтоб продолжить путь на рассвете, отдохнувшим и со свежей головой. Но лёгкий ветерок донёс до него запах остывшего пепла. Стрелок решил, что пару часов назад кто-то неподалёку устраивал привал, жарил над огнём мясо, а теперь либо заснул, либо поплёлся дальше. И он направился на запах, достав из кобуры оружие.
Если это всё и можно было назвать привалом, то только последним. А тот, кто его устроил, обладал завидным чувством юмора и обширными знаниями о средневековой инквизиции.
Посреди небольшой полянки торчал из земли обугленный столб. Огонь пригвоздил к нему сожжённый труп человека, как муху к спичке. Ноги ниже колен отвалились от тела и валялись где-то в куче углей под столбом. Причём, угли эти были берёзовыми, как и полагается по православной традиции, а не осиновыми – на западный манер. Над головой человека торчал почерневший остаток ножа, которым, видимо, прикололи к столбу приговор или листок с каким-нибудь заклинанием.
Стрелка слегка замутило, но он быстро привёл организм в норму, вспомнив, что повидал много вещей и пострашнее. Он начал медленно обходить место казни, упаковывая пистолет в кобуру, и снимая с плеча «ураган».
Стрелок не успел пройти и четверти пути, как зазвенела тетива, и в его левое плечо воткнулась стрела. Он вскрикнул скорее от неожиданности, чем от боли и прыгнул к крошечному кусту, в котором мог спрятаться разве что заяц. Стрелок надломил древко у самого наконечника и принялся обшаривать взглядом заросли. Но лес хранил молчание. Даже лёгкий ветер стих по случаю такой вероломной атаки.
А спустя десяток секунд Стрелок понял, что попался, потому что уже не мог сфокусировать взгляд даже на окуляре прицела. Дышать стало трудно, а кожа окончательно потеряла чувствительность. Вот он моргнул и уже не смог поднять веки. Остался только слух, заполненный до отказа ураганным свистом собственного дыхания.
«Старею…» – успел подумать Стрелок и потерял сознание.
- Очнись, человеческое дитя… Очнись же, - голос был высокий и мягкий, но, несмотря на это властный. И Стрелку до зуда в костяшках захотелось врезать его обладателю куда-нибудь в район левого глаза. Но он понял, что из этого ничего не выйдет, потому как его руки оказались надёжно связаны за спиной.
- Очнись, человек.
Кто-то плеснул в лицо Стрелку ледяной водой, и ему пришлось поднять веки.
На него смотрели холодные голубые глаза, казавшиеся слишком старыми и печальными даже для пятидесятилетнего человека. Лицо худое и бледное. Узкий нос, тонкие брови, высокий лоб, уши сплошь усеяны серьгами, длинные седые волосы, спадающие на плечи.
- Вот и хорошо… Как тебя зовут?
- Стрелок, - Стрелок никогда не скрывал своего имени.
- Прежде всего, я должен принести тебе, Стрелок, свои извинения за это нападение. Рейнджеры, бывшие в том патруле прошли посвящение меньше луны назад, у них ещё мало опыта. Они приняли тебя за лазутчика «тёмных». Но можешь не беспокоиться – виновные уже понесли наказание.
Пока Стрелок слушал эту речь, его лицо менялось: брови медленно ползли вверх, а глаза округлялись, рот слегка приоткрылся. В горле пересохло так, как будто он весь день бродил по пустыне. Внутри его головы происходило примерно то же, что и снаружи. Сперва Стрелок принял всё это за бред, вызванный ядом. Но по опыту он знал, что даже бред не может быть настолько странным, так что пришлось пока признать его реальность.
- Спутать тебя с «тёмным» просто невозможно. Я не представляю, как могла произойти такая ошибка, - собеседник Стрелка на секунду отвёл взгляд, как будто ему было стыдно. – И чтобы сгладить этот инцидент, я объявляю тебя, Стрелок, гостем лесного народа, - он взглянул куда-то за спину Стрелка и кивнул.
Чьи-то пальцы вцепились в узлы на запястьях Стрелка, и верёвка, словно змея сползла с его рук. Стрелок отметил, что лесной народ живёт небогато, раз так бережно относится даже к его путам.
- Ты можешь идти сам?
Стрелок кивнул и поднялся со стула. Стул был грубым деревянным изделием, как и вся здешняя мебель, стены сложены из брёвен и обмазаны глиной, два крошечных окошка под самым потолком, лестница ведущая к выходу вверх. Землянка. Стрелок обернулся и взглянул на того, что стоял у него за спиной. Тоже длинные прямые волосы и худое лицо.
- Следуй за мной. И, пожалуйста, не пытайся бежать. Мы не собираемся причинять тебе вреда.
Стрелок решил пока вести себя мирно, хотя мог бы без труда отправить в нокаут обоих этих чудаков и незамеченным покинуть лагерь.
И они вышли втроём наружу, в прохладную звёздную ночь лиственного леса. Разломанная пополам монета луны лила тусклый отражённый свет на поселение лесного народа. Стрелок заметил несколько бугров землянок, десятка полтора-два шалашей и ещё какие-то сооружения на самых толстых из деревьев. В обложенном камнями капитальном кострище мягко мерцали угли. И красный свет углей отделял от ствола ближайшего дуба стройную фигуру девушки, гладящую по загривку огромную немецкую овчарку, похожую ночью на волка.
- Как твоё плечо, Стрелок?
Стрелок удивился. Он совершенно забыл, что всего несколько часов назад в его плече торчала отравленная стрела. Боли совсем не было, только ощущалась некоторая скованность движений и слабость. Местные эскулапы знали своё дело.
- Нормально.
- Нам сюда. Поднимайся, - провожатый Стрелка указал ему на верёвочную лестницу.
Сперва Стрелок не придал значения тому, что лесной народ строит жилища на деревьях. Он предположил, что таким образом они могут защищаться от каких-нибудь зверей или от этих таинственных «тёмных».
Внутри небольшой хижины, явно по недоразумению попавшей на дерево, обнаружилась довольно приличная, в отличие от землянки, мебель, а так же рюкзак Стрелка и его оружие. Последний факт несказанно его обрадовал, так как он мог тут же собрать свои пожитки и, отвечая на все увещевания мрачным видом дульного среза, убраться восвояси. Стрелка усадили на стул, и предводитель лесного народа начал:
- Пришло время представиться. Меня зовут Лемюэль, я главный в этом селении. А этот юноша – мой сын, Натаниэль.
Стрелок снова почувствовал симптомы недавнего недомогания. Его стало преследовать стойкое ощущение, что он находится в окружении сумасшедших.
- У тебя есть какие-нибудь вопросы, Стрелок?
- Кто такие «тёмные»?
- Хм, «тёмные», они и в Африке «тёмные», - Лемюэль усмехнулся и тут же посерьёзнел. – Тёмные эльфы, разумеется.
Симптомы усилились, заболевание обострилось. У Стрелка слегка закружилась голова, и поднялось артериальное давление. Поначалу ему страшно захотелось себя ущипнуть, а потом он едва сдержался от хохота. Это же надо подумать – тёмные эльфы!
- А вы, значит, светлые эльфы, в смысле – обычные? Так? – Стрелок очень старался не улыбаться.
- Мы лесной народ, мы эльфы, дети Эфира, - эльфийский король сделался мрачнее тучи.
- Понятно… - Стрелок вздохнул и провёл по лицу ладонью, стирая ухмылку. – А я выходит человек?
- Да, ты человек, - и обращаясь за спину Стрелка. – Можешь идти, Натаниэль, он будет вести себя достойно.
- О да, я буду вести себя достойно в кампании мудрых эльфов, хранителей леса.
Натаниэль бесшумно вышел и прикрыл за собой дверь. И вот тут взгляд Стрелка добрался до тускло освещённых масляной лампой книжных полок. Пару секунд Стрелок щурился, пытаясь разобрать надписи на переплётах, а потом приступ истерического хохота едва не свалил его со стула. Стрелок содрогался всем телом, из глаз лились слёзы. И хохотал он до тех пор, пока не заболели от смеха живот и лицо. А Лемюэль смотрел на него прежним холодным взглядом и играл желваками.
На полке покоилось полное собрание сочинений Дж. Р. Р. Толкина, причём как в оригинале, так и в переводе. Рядом стоял толстенный англо-русский словарь и ещё несколько книг по истории Средиземья других авторов.
- Ну что, насмеялся?
- Ага, думаю, да.
- А теперь послушай, Стрелок. Ты думаешь, что мы все здесь с ума посходили. Это не так. Мы просто живём, живём по тем законам, которые нам нравятся.
- По законам придуманного мира, по законам игры? Ведь вы же ролевики?
- Да, ролевики. Да, это была игра. Была. Теперь она стала жизнью, мы выковали себе стальные мечи взамен деревянных.
- Назначили кого-то «тёмными» и стали лупить их этими мечами.
- Мы никого не назначали, они пришли сами, сразу после апокалипсиса. У них чёрная кожа, они говорят на непонятном языке.
- А ещё они практикуют каннибализм, и каждое полнолуние приносят в жертву своим тёмным божествам девственницу…
- Заткнись! – «эльф» ударил кулаком по столу. – У нас тут война! Понимаешь, война?! И на ней гибнут мои дети!
Стрелок заткнулся, он уважал родственные чувства.
- Ты не можешь ни о чём судить, ты не видел того, что видел я, - Лемюэль хотел добавить, что не прошло ещё и месяца, как погибла его дочь, но всё-таки сдержался, не раскрыл душу чужаку.
- Если хочешь, я могу оказать вам услугу, и «тёмные» перестанут вас беспокоить.
- Нет, - «король» грустно улыбнулся. – Не нужно. Это наша война. И ещё, я думаю, что борьба необходима моему народу.
- Даже при такой плате?
- Даже.
- Странные вы люди, эльфы. Почему было не создать нормальное общество без всех этих сказок?
- Нормальное общество в ненормальном мире? Нам выпал шанс реализовать свою мечту, и мы его не упустили.
По правде говоря, Стрелок и сам не верил в «нормальное» общество, он вообще считал, что любое общество убивает личность. И в этом он за свою жизнь убеждался не однажды.
В дверь робко постучали, и на пороге появился Натаниэль.
- Отец, уже утро, народ ждёт.
- Подожди меня здесь, Стрелок. Это не займёт много времени, - Лемюэль поднялся и вышел на террасу своего зажатого в ветвях дома.
А внизу уже собрался весь лесной народ, который не был занят охраной лагеря и патрулями. Около трёх сотен «эльфов». Ночью Стрелок, конечно же, не рассмотрел и десятой части поселения, и был бы удивлён увидев такое столпотворение, но он был отделён от него спиной Лемюэля и бьющими в проём солнечными лучами. На пересечении солнечного света и сотен взглядов «эльфийский король» воздел руки к небу, закрыл глаза и запел неторопливым речитативом не то молитву, не то гимн, которым встречал лесной народ каждое утро. Написан этот гимн был на английском языке, почитаемый здесь за древний и давно исчезнувший. Чистый сильный голос разлился в воздухе как свежий ветер, предвещающий грозу.
Three rings to elven kings under the sky,
Seven for the dwarf lords in halls of stone
Nine for mortal men doomed to die
One for the Dark Lord on his dark throne
Улыбка на мгновение загорелась на лице Стрелка и тут же погасла. Он представил себя на месте тех двадцатилетних парней с деревянными мечами в руках, когда они вернулись в родной город превращённый в обугленные руины. И Стрелок не был уверен в том, что и сам бы не вернулся тогда в лес и не стал ковать стальные мечи. Не от хорошей жизни люди переселяются в придуманный мир.
In the land of Mordor where the shadows lie
Секундная пауза. И как первый раскат грома, разбитый эхом на осколки сотен голосов:
One Ring to rule them all
One Ring to find them
One Ring to bring them all
And in darkness bind them
Снова мгновение тишины, и слова Лемюэля, будто заблудившийся в серых тучах отголосок прошедшей грозы:
In the land of Mordor where the shadows lie
Лемюэль опустил руки на перила, склонил голову. И лесной народ стал разбредаться с обширной центральной поляны, чтобы вернуться к своим повседневным заботам.
Когда «король» вернулся к Стрелку, тот был уже в сборе. Он извинился за грубость, поблагодарил за гостеприимство и попросил показать ему дорогу к ближайшему городу. И Лемюэль отправил со Стрелком сына. Они прошли по лагерю тихо и незаметно, чтоб лишний раз не попадаться на глаза «эльфам». Повстречалась им только девушка, та же что и ночью. Она неподвижно сидела на старом замшелом пне, запустив пальцы в жёсткую собачью шерсть. Стрелок словил её остановившийся немигающий взгляд и понял, что она слепа.
Натаниэль всё время молчал, только когда он вывел Стрелка на старое шоссе – сообщил, что оно приведёт его в город, а сам развернулся и ушёл назад в лес не прощаясь.
Лес убивал магистраль, как когда-то она убивала его. Деревья наступали на дорожное полотно, корни разламывали асфальт снизу и обнажали фундамент из битого щебня. Когда-нибудь она полностью исчезнет, как ручей в песках пустыни. И никто не вспомнит о том, что здесь ежедневно проносились тысячи автомобилей, тысячи людей.
Прямо посреди дороги стоял обгоревший кузов «мерседеса», мощный «урал» застыл рядом с поваленным им деревом уже почти в лесу, а в кювете в буйных зарослях орешника ржавел тот самый грузовик, что перевозил в последнее утро незаконных эмигрантов из Конго, Камеруна и Нигерии…