Моему другу Т.
Маленький сопливый мальчик из Киргизии однажды услышал по телевизору про Северный ледовитый океан. Но только он не понял, что ''ледовитый''. Слово какое-то – ''ледовитый''. Он подумал, что ядовитый.
– Ой-ё-ёй – как страшно. Океан, он такой огромный – и на тебе: – ядовитый. Как бы не попасть в него на корабле. Занесет нечистая, а вода отравлена.
Долго он воображал в тот вечер про океан и переживал. Ядовитый… Мертвый… Страшный… Зря переживал: океан-то этот самый, что ни на есть чистый, белоснежный, холодный. И название ему – ледовитый. Дурацкое название, как-то не по-русски. Все равно, что сказать – не горная Киргизия, а горовитая. Не снежная Россия, а снеговитая.
Ну да ладно – разобрался. Все хорошо. Одной тревогой меньше. Такой маленькой, но меньше. Дай нам, Бог, чтобы тревог наших было меньше.
Чтобы океаны были ''ледовитыми''. Семьи – дружные. Пары – влюбленные. Люди – красивые. Коровы – молочные. Солнце – горячее. Трава – зеленая…
И обратили внимание, что тут дело в прилагательных. Нет, не в глаголе – ''сотворил Бог небо и землю'', а в прилагательном.
– Любимая, красивая, обожаемая…
– Любимый, красивый, обожаемый….
– Любимое, красивое, обожаемое… Похотливое, сопливое…
Ласка мира – прилагательное. С него, собственно, все и началось.
Прежде чем создавать, когда в дело вступит глагол, родилось прилагательное:
– Она такая… – необыкновенная.
И вот глагол! Безмолвный, целеустремленный, ''доводящий до ума''.
Прилагательное – и мир заполучил краски, оттенки, фейерверки. Так вот откуда тревога об океане. Ядовитый… Мертвый… Страшный…
Мир – набрал полную грудь и притих, прислушиваясь, принюхиваясь и приглядываясь. ''Ах!'', – ощущения: сплошь прилагательные. Затем он заметался, заметался, зашумел, загалдел, вспотел… – ''заглаголил''. Трам-па-ра-ра… Левой, левой… раз-два-три. Левой, левой …раз-два-три… – ''и сотворил Бог небо и землю''. Но до этого…