Стрелок искупался, когда стемнело. Он не умел плавать, ведь делать это ему было негде, и поэтому просто походил в воде у берега, смыл с тела грязь и пыль. Но и этого оказалось достаточно, чтобы он смог почувствовать себя заново родившимся.
Заночевать он решил там же, в километрах пяти ниже по течению переправы Харона. Здесь было слишком сыро и пришлось воспользоваться спальным мешком. Стрелок упаковался в мешок, но оставил руки снаружи, положил в пределах досягаемости пистолет и «ураган».
Он долго лежал, глядя вверх и вслушиваясь в голоса ночного леса, и когда уже не смог различить неба сквозь сито листвы, заснул. Пытка памяти началась…
За первые полгода умерло двенадцать человек. Кто-то от лучевой болезни, кто-то от безысходности… Многие не могли пережить разрушение мира и вынужденное заточение под землёй.
Сначала в убежище было девять детей, теперь осталось семь. Все они оказались раздавлены обстоятельствами, так же как и взрослые, у некоторых погибли родители. И только самые младшие веселились и играли как прежде, они были счастливы – они не понимали того, что произошло, они не помнили того мира.
Еда была однообразной – стандартный набор консервированных продуктов, рекомендованных диетологами. Но жизнь текла ещё однообразнее. Дни не отличались один от другого, бесконечная вереница часов прерывалась только искусственной ночью, когда в зале и коридорах гасили свет. Время потеряло значение. Владимир пропустил собственный день рождения, когда он вспомнил, что такой праздник есть, то взглянул на календарь и обнаружил, что тот прошёл неделю назад.
Если бы не библиотека, то он бы не вынес, не выдержал существования без солнца и звёзд, без лета и зимы. А библиотека была обширной, психологи знали что нужно маленькому замкнутому мирку…
Мост оказался совсем не таким как Стрелок ожидал. Толстые железобетонные плиты на таких же прочных опорах. Казалось, он пришёл из прежних времён, какой-нибудь мост провинциальной грунтовой дороги, пересекающей реку. А главное, он выглядел как новенький. Конечно, бетонная крошка осыпалась, но не настолько чтобы можно было решить о его довоенном происхождении, - кислотные дожди «зимы» превратили бы мост в обглоданный скелет. Стрелок определил его возраст в пять – восемь лет.
Выезд перекрывал шлагбаум из толстой водопроводной трубы, в крошечной будочке мирно дремал охранник, положив автомат на колени. Это было бы непростительной беспечностью, если бы не трое его коллег в засаде. Два человека расположились за небольшим бугорком и, кажется, играли в карты, а рядом с одним из них приминал высокую траву РПГ-29. «Вампира» бы с лихвой хватило, чтобы пробить БРДМ-5 насквозь. Третий находился в отдалении, и в отличие от других, наблюдал за мостом через оптику.
Стрелок вышел из лесу прямо к игрокам, помахал пустыми руками снайперу, уже направившему винтовку ему в грудь. Один поднял голову, сперва в глазах мелькнула тревога, но потом он расслабился, вспомнив, что его прикрывают. Сказал что-то второму, тот обернулся, взял в руки автомат.
- Я не собираюсь нападать. Можете не беспокоиться.
- Ты один? – мужчина был гораздо младше Стрелка, но власть добавляла в его голос дерзости.
- Да.
- Как звать?
- Стрелок, - он не собирался нарываться, ведь эти парни охраняют Александрию, а он там хочет побывать.
- А настоящее имя?
- Это и есть настоящее. Я уже двадцать лет как Стрелок.
Этот ещё хотел что-то сказать, но слово взял более старший по возрасту и, вероятно, по званию.
- Ты собираешься переходить мост? – с некоторой надеждой во взгляде и голосе спросил он.
- Нет, я в Александрию иду.
- Куда? – в один голос выдохнули стражи, младший с интересом, старший с недоумением.
- В Александрию… - голос Стрелка потерял уверенность, а в голове что-то щёлкнуло.
- А где это? – задал глупейший вопрос младший. А старший раскрыв рот смотрел на Стрелка и чего-то ждал.
- Как, разве вы не её охраняете?.. – он уже понял, что говорит какие-то глупости, но отступать было поздно. Лучше уж быть дураком, чем полудурком.
Старший охранник заржал так, что проснулся тот, что сидел в будке. Младший неуверенно подхватил, он хотел казаться умнее, чем был на самом деле.
- Кто тебе такое сказал? – давясь смехом поинтересовался старший.
- Лодочник, выше по течению в дне пути. Он ещё Хароном назвался.
- Кем, кем? – человек захлёбывался, не мог внятно говорить. – Совсем крыша у старикана поехала…
Стрелку захотелось вернуться к переправе и собственными руками задушить Харона, почувствовать как ослабеет дыхание, услышать как влажно хрустнет щитовидка (она должна быть у него увеличена – только больше веселья). Но он не собирался тратить двое суток на такую мелкую месть.
- Знаешь как он нам представился? Духом. Я, говорит, дух отрицанья, дух сомненья… - он опять засмеялся. – Видел в доме траву сушёную? – Стрелок кивнул. – Думаешь лечебная? Чёрта с два! Он её курит, а потом он – дух, Харон, хоть сам господь бог.
Стрелок чувствовал себя полным идиотом, комедиантом, дающим представление перед благодарной публикой.
- А как город называется? – спросил он упавшим голосом.
- Белов, - младший решился снова заговорить.
- А кто его основал? – Стрелок решил-таки проверить всё.
- Белов Александр Николаевич.
Надо же! В словах старика было немного правды.
- Ну так я пойду? – конечно же ему хотелось скорее убраться от насмехающихся взглядов.
- Постой, подожди. Может ещё чего прикольного расскажешь?
- Ай! – Стрелок раздражённо махнул рукой и поплёлся по пыльной дороге.
За спиной опять послышался смех. Когда он прошёл мимо снайпера, тот поднялся и побежал к остальным, чтобы тоже поглумиться над бродячим простаком. Скоро их смена закончиться и охранники вернуться в город. К завтрашнему полудню все жители узнают, какой клоун их посетил.
Естественно, Стрелок был зол. Его ужасно раздражало выпавшая ему по милости полоумного старика роль. Но куда больше его тревожили следы сгоревшей резины восьми колёс на плите моста. Межосевое расстояние и ширина колеи, насколько он мог судить, соответствовали таковым параметрам пятой генерации Боевых Разведывательно-Дозорных Машин…
Город произвёл на Стрелка впечатление. Только в далёком нереальном детстве он видел такие большие города. Даже крупнейшие из поселений на месте убежищ, которые довелось повидать ему, не шли в сравнение с Беловым. Большинство зданий было из бетона, только небольшие домики на окраине – деревянные. Попадались строения высотой в два, в три этажа, в окнах – стекло. Люди осматривали Стрелка без привычного ему страха в глазах, их охраняли. Для картины идеального городка не хватало, разве что, заасфальтированных улиц.
Стрелок шёл по главной улице, вглядываясь в вывески. На домах даже были номера и название улицы, было так и написано: «Главная». Наконец он нашел что искал, и вошёл в распахнутые двери заведения «постоялый двор три дороги».
Было странным, что находящееся в самом центре города заведение называется постоялым двором. Но, войдя внутрь, Стрелок убедился в верности вывески. Публика была ещё та! Один валялся прямо под дверью в луже собственной блевотины. Два стола в самом углу обширного помещения занимали игроки в карты, оттуда то и дело доносились разочарованные и гневные выкрики. Остальные столики пустовали по случаю раннего времени, а за стойкой методично напивались трое. По другую сторону полированной перегородки неспеша передвигался бармен, лениво подливая клиентам.
- Мне нужна комната на день-два.
- Шесть монет, - такой же ленивый и неповоротливый голос.
Странно, но наличию денежной системы Стрелок уже не удивился. Раз уж город поддерживает маленькую армию, то деньги становились не такой уж диковинкой.
- А на обмен?
- Нет, только монеты.
- И где же я могу продать снаряжение, или купить что-нибудь?
- Лучше всего на рынке. Но базарный день был вчера. Придётся ждать неделю… - он помолчал, окинул усталым взглядом полупустой зал. – Остаётся лавка старого Рамштейна, но он обдерёт тебя как липку…
Спустя четверть часа Стрелок уже стоял в душной, заваленной разнообразным хламом, комнате магазинчика. Моисей Рамштейн, старый еврей, некогда работавший в ломбарде одного провинциального городишки, под конец жизни стал большим человеком, владельцем единственного магазина в крупном городе, может быть самом крупном в мире. Его, безуспешно борющиеся с артритом, пальцы барабанили по оранжевой пластмассе аптечки. Нечасто к нему попадали такие редкие и ценные вещи, и он намеревался извлечь из этого случая максимальную выгоду.
- Пятьдесят монет, - Моисей привёл лицо к самому доверительному выражению.
Глаза Стрелка округлились, брови поползли вверх.
- Ну уж нет, старик! Лучше я неделю буду спать на улице, и продам её на рынке по справедливой цене.
- Восемьдесят, - Рамштейн погрустнел.
- Двести, и не монетой меньше. Только не говори, что ты спишь на ящике таких аптечек, и подтираешь зад стерильными бинтами…
На обратном пути к постоялому двору Стрелку попалась вывеска врача – две перекрещенные доски, выкрашенные в красный цвет. Он решил зайти, потому как палец его беспокоил всё больше – опухоль спадать и не думала, и он практически потерял чувствительность. Доктор осмотрел многострадальный перст, присвистнул и бодренько так заявил:
- Вам крупно повезло, молодой человек. Ещё пара деньков – и прощай пальчик.
Стрелок сглотнул. Он живо представил, к чему это могло привести. Если бы он лишился указательного пальца правой руки, пальца спускающего курок, то вряд ли смог бы выполнить миссию, и тогда бы уж прощай сердечко.
Врач сделал надрез, выдавил весь гной, промыл рану, обработал её какой-то мазью. Его помощник наложил повязку.
- Доктор, а вы делаете операции? – у Стрелка возникла робкая надежда.
- Какие операции? – он разглядывал повязку.
- Ну, на сердце.
- Молодой человек, скажите, я похож на сумасшедшего? – врач поднял глаза, и в них промелькнула тоска.
- Немного…
Он улыбнулся.
- А вот вы похожи на законченного психа…
Стрелок вернулся в заведение уже к вечеру, рассчитался с хозяином и поднялся в комнату. По привычке тщательно почистив одежду и обувь, он определил в легкодоступные места вещи и оружие, упал в мягкие объятия постели. Под уставшим телом хрустнули металлические пружины.
Стрелку начинало всё больше здесь нравиться, он даже подумывал остаться в Белове после того, как закончит все дела с Генералом. В этом городе текла вполне нормальная жизнь, жили люди с которыми хочется общаться, работали учреждения, было даже правительство и армия, ходили деньги. Здесь было то, чего уже давно не имело большинство людей – общество.
Мысли кружились в голове, цеплялись одна за другую, порождали новые. Их было так много и они были такими непривычными, что Стрелку хотелось подольше их удержать, придти к какому-то решению. Но он не смог этого сделать – он заснул…