Примерно так можно было бы назвать моё состояние, когда лет десять назад я оказался в Париже один на один с неизвестностью, любопытством и отсутствием средств. Прибыв на северный вокзал Gare de Nord с командой студентов волейболистов в качестве сопровождающего лица, я там же распрощался с ними, договорившись о встрече ровно через неделю. Перспектива абсолютной свободы в городе моей мечты пересилила все сомнения об опасностях, подстерегавших одинокого чужестранца. Впрочем, такая наглость «одиночного плавания» очень быстро была наказана отсутствием признаков жизни в квартире знакомых моих знакомых, где я планировал остановиться. Весь день я бродил по Парижу, приходя в восторг от названий, известных с детства. Выросший в стране, где фраза Жванецкого «мне в Париж по делу» вызывала безудержный хохот, я вкусил от запретного плода с таким наслаждением, что понять меня тогда смог бы разве что пересёкший пешком Сахару и увидевший, наконец, оазис. Сердце переполнилось великой радостью, когда я прошел всю улицу Риволи до площади Согласия. Заранее проштудировав карту города и посетив двух недельные курсы французского, я не испытывал особого страха. Меня влекло великое любопытство. Я ощущал себя первооткрывателем далёких островов, коими с детства для меня были удивительные названия улиц самого привлекательного города в мире.
Первая экскурсия была, естественно, на Эйфелеву башню. Купив самый дешёвый билет, я пешком поднялся на «первый уровень». Можно было бы и на лифте, но это – вдвое дороже, да там ещё и очередь. Одолевая пролет за пролетом длинной лестницы, я ощущал, как Париж ложится к моим ногам. И вот как на ладони его разношёрстные кварталы, изрезанные Сеной, Arc de Triomphe, собор Notre Dame, Louvre, Sacre Coure… Я почувствовал себя паломником, наконец-то добравшимся до земли обетованной, и всей грудью вдыхал воздух Парижа (потом мне часто попадались в сувенирных лавочках баночки с таким названием).
Утолив жажду познаний с высоты птичьего полёта, я присел отдохнуть под одной из опор этого символа Парижа. Было интересно наблюдать за реакцией только что прибывших туристов. В отличие от организованных групп, я был полностью предоставлен только себе, и эта свобода позволяла наслаждаться праздником, не следуя какому-то расписанию. Меня поразило обилие русской речи. Как оказалось, это были не только туристы, но и бывшие соотечественники, приходящие сюда в надежде пообщаться с кем-нибудь из России.
- Из Москвы? - обратился ко мне высокий худощавый мужчина.
Его приятный акцент и сдержанные манеры просто покорили меня. Мы быстро разговорились с Николя, и он принял самое живое участие в моих попытках найти знакомых моих знакомых. Да, видно, была не судьба. Тогда он подсказал мне самый дешёвый вариант жилья. В пригороде Парижа можно найти место в молодежной гостинице «Формула-1» (если мне не изменяет память) за 27 франков в день. Что-то около пяти долларов. Даже для меня это была приемлемая сумма. Но поскольку проезд туда (по совершенно непонятному для новичка маршруту метро) стоит столько же, он помог мне купить у торгующих здесь же сувенирами арабов, недельный проездной для метро за сущие копейки. На моё счастье, после оформления визы у меня осталась собственная фотография, которую нужно было наклеить в проездной. Так, в течении часа, великий и могучий русский язык помог мне решить проблему жилья и транспорта.
Отель «Формула-1», под стать одноимённым гонкам, был выполнен в модерновом стиле с ярким окрасом, да и располагался Бог знает где. Все атрибуты жилья были минимизированы, везде был пластик, но сияла чистота, и следили за порядком. Идеальное место для ненормального вроде меня, согласного забыться в коротком сне в очень скромной, но чистой кровати за самую мизерную плату. Соседом по миниатюрному жилищу оказался поляк Вацлав, приехавший во Францию на сезонные работы. Мы с ним почти не виделись, но за несколько коротких разговоров он поведал мне о скидках и бесплатных мероприятиях, которыми пользуются студенты.
Следует отметить, что парижское метро отличается от московского не только оформлением, но и организацией движения поездов, и нужно немного освоиться, чтобы сесть в нужный вагон. Но эти неудобства быстро забываются, когда сталкиваешься с проблемами автомобилистов. Приезжие как вороны нарезают круги в поисках свободного места для машины, и только многоэтажные паркинги выручают в непростой ситуации, сложившейся в центре города. Зато для пешеходов не одно поколение мастеровых старалось на совесть. Я часами бродил по улицам Парижа с одной лишь целью – находиться до потери пульса. Подобно юному любовнику, впервые испытавшему близость, ещё и ещё раз я пускался по самым невероятным маршрутам. Наверное, я был похож на покорителя безлюдных вершин – я наслаждался эмоциями, а радости цивилизации меня не интересовали. Очень часто соотечественники проводят большую часть времени в экскурсиях по магазинам. Не буду спорить, это – тоже интересно, но в данном случае всё необходимое было у меня с собой. В маленьком рюкзаке за плечами лежали карта, справочник, несколько бутербродов и бутылка воды. Вечером я выбирал интересные места на карте, а весь следующий день старался без посторонней помощи их найти.
И Париж открылся мне во всём своём многообразии. Я гордо поглядывал на туристов, которым добросовестные экскурсоводы выплёскивали такое количество цифр, имен и событий, что в памяти не оставалось и сотой доли от услышанного. А я никогда не забуду, как отполирована брусчатка у дома Инвалидов, как пахнет трава на Марсовом поле, где можно подремать после долгого марш броска, и как здорово наблюдать закат с Монмартра или смотреть как в сгущающихся сумерках зажигаются разноцветные огни на прогулочных катерах Сены, болтая босыми ногами в её теплой воде. Гулять по ночному Парижу ещё интереснее. И Триумфальная арка, и Елисейские поля, и Эйфелева башня выглядят совсем иначе в свете разноцветных прожекторов и гирлянд. Впрочем, ночная жизнь этого города вечной любви совсем другая история. Его бесчисленные бары, рестораны, кафе, кабаре и Moulin Rouge, в том числе, остались ждать моего следующего визита.
Оказалось, что в четверг бедные студенты могут бесплатно посмотреть Лувр, и я почти весь день провел в этом дворце, подолгу задерживаясь у какой-нибудь картины, или пристраивался к русскоязычной экскурсии, чтобы удовлетворить своё любопытство. Уже вечером, сидя на скамеечке в саду Тюэльри, я слушал концерт классической музыки под открытым небом, и понял, что лучше всего на следующий раз наметить либо тему, либо одного художника и посвятить только ему весь день.
В последний день перед отъездом я отыскал улицу Александра и с гордостью исходил её вдоль и поперек, заглядывая во все магазинчики и книжные киоски. Парижан было трудно упрекнуть в чем-то и я остался доволен их вниманием к этому замечательному имени. Совсем рядом я наткнулся на Люксембургский сад, воспетый Джо Дассеном, и побродил по его небольшим аллеям, вспоминая знакомые мелодии.
Вечером в Париже стало одним бомжом меньше. Несмотря на то, что эта неделя обошлась мне гораздо меньше, чем я сейчас трачу в Москве, в своих снах я иногда возвращаюсь в то замечательное время. И просыпаюсь от безуспешных попыток сделать хотя бы шаг по улицам и бульварам, исхоженным мною вдоль и поперек.