Не доверяй своих дорог
Толпе ласкателей несметной:
Они сломают твой чертог,
Погасят жертвенник заветный
Все, духом сильные, - одни
Толпы нестройной убегают,
Одни на холмах жгут огни,
Завесы мрака разрывают.
А. Блок.
Ещё темно. Пелена ночи, укрывающая спящий город, начинает постепенно рассеиваться. Это Утро гонит свою старшую сестру с царского трона.
На заснеженных тротуарах улиц появляются редкие прохожие, прячущие свои нежные сонные тела под меховыми тулупами и шапками.
Первый троллейбус показался вдали. Гул его мотора, шум автомобильных покрышек и хруст снега – все эти звуки, сливаясь воедино, создают в воображении музыкальную палитру утреннего города, которая с каждым мигом пополняется новыми красками и оттенками.
Уже хорошо различимы фасады зданий и лица прохожих. Вот и Суета проснулась. Она, словно вихрь необычайной силы, подкидывает всё, попадающееся на пути, закручивает, сковывает так, что невозможно освободиться, и уносит в процветающую бессмертную страну Неотложных Дел и Повседневных Обязанностей.
* * *
Тишину полутёмной комнаты нарушает беспощадный сигнал будильника. Шорох. Скрип кровати. Через пять минут на фоне голубого окна появляется силуэт девушки. Она лениво потягивается и, взяв в руки часы, сощурившись, смотрит на циферблат. «Пора в школу», – мелькает сонная мысль в её голове.
Следующие тридцать минут незаметно пролетают в активных сборах.
Как – будто бы всё готово: чистая выглаженная одежда надета и расправлена, сумочка с минимальным набором школьных принадлежностей стоит на трельяже, на кухне недопитый кофе и недоеденные бутерброды. Осталось сделать последнее, но немаловажное мероприятие.
В разрезе молнии небольшой косметички - полный арсенал взрослой женщины. На туалетном столике перед зеркалом хаотично разбросаны тушь, флаконы губной помады, тени, пудра, карандаши, флакон французских духов, щеточки, щипчики, различные заколки. Всё это поочерёдно берётся, используется и снова кладётся на столик. В зеркале видно отражение молоденького лица, старательного накрашиваемого набитой рукой. Ещё минута, и маска готова. Оружие прячется хозяйкой обратно в косметичку. Последний взгляд в зеркало. Робкая улыбка пробегает по лицу девушки. Она слегка склоняет голову набок, играет бровями и веками. Потом с победной ухмылкой отворачивается, и тут же опять смотрит на себя в зеркало, любуется.
Но время не ждёт – пора в школу. Троллейбус быстро домчит её туда. Вот уже виднеется бледно-жёлтое трёхэтажное здание, двор и широкое крыльцо. Учащиеся спешно вливаются в узкие створки дверей. Старшеклассники возле угла с папками и сумочками в руках заряжаются на первую пару никотином. Некоторые из них, решившие получать знания в виде хмельной жидкости, покидают толпу, образуя маленькие группки.
* * *
Алина, поправляя на ходу волосы, зашла в фойе школы. Осмотрелась вокруг, но никого знакомого не увидела. Проскользнув мимо дежурных на лестнице, она поднялась наверх и направилась в класс. Идя по длинному коридору, девушка успела обменяться звонкими поцелуями с подружками и друзьями, не убирая при этом добродушную улыбку, которой она тренировалась перед зеркалом.
В классе ждали ещё десяток теплых напомаженных и обветренных губ.
- Алька, привет! – приветствовали вновь прибывшую;
- Здорово, Алина!
- Как настроение?
- Всем привет! Привет, Лёша! Как твоя нога, не болит? Дима… Олеся… здравствуй, Олег, - слышалось в ответ;
- Мы сегодня собирались в наше кафе пойти, - обратилась Катя, - дополнишь компанию?
- Да, конечно…хотя, когда вы идёте? У меня просто сегодня английский, - с оттенком грусти спросила Алина;
- Это будет вечером, часов, эдак, в шесть.
- Отлично! Я сразу с занятий пойду к вам. Договорились?
- Окей! Будем ждать!
Катя уже собиралась отойти, как вдруг вспомнила, что хотела сказать что-то ещё, главное:
- Да, кстати, Алина, я хотела поговорить…давай отойдём.
Они вдвоём отошли к окну. На Алинином лице на мгновение появилась тень озабоченности.
- С нами пойдут ещё парни, ты их не знаешь, но один из них, Паша, симпатичный такой, видел тебя раз и спрашивал у меня твой домашний телефон, - после паузы Катя гордо добавила, - я, конечно, не сказала, хотя он очень просил, чуть ли не умолял. Когда я сказала ему о возможной встрече, он отстал, но очень просил свести его с тобой…
- И что? – перебила Алина;
- Ну-у-у... Сказала, что не знаю, постараюсь, но ничего не обещаю.
- Он знает, что я иду с вами в кафе?
- Угу, – удовлетворительно кивнула головой Катя.
На этом разговор закончился и больше не возобновлялся.
* * *
Четыре пары позади. Вот он, милый родной дом! Щелчок дверного замка - в квартире никого.
- Кайф! Сейчас выучу уроки и буду собираться на английский, – радостно подумала Алина, стоя на пороге.
Перекусив, Алина села за свой письменный стол. Открыв ящик, чтобы достать тетрадь, она что-то увидела и на секунду замерла, потом опомнилась, нашла учебник и стала решать алгебру. Она не могла сконцентрироваться: след разбуженного воспоминания оставался на её сосредоточенном лице. Алина встала, легла на кровать и устало закрыла глаза. Внезапная тоска одолела её. Она вспомнила детство, свой первый взрослый поцелуй, потом Олега, бывшего парня, который казался ранее лучшим из всех тех, кого она встречала, а теперь ставшим полным слабаком и бабником. Алина сморщилась при этой мысли. Она пролистнула воспоминания дальше… и вдруг, словно комок подкатил к горлу. Алина еле сдержалась, чтобы не заплакать, резко перевернулась на живот и упёрлась лицом в подушку. Но она не плакала и лежала тихо, без движений, ещё несколько минут. Вдруг девушка резко вскочила. Если посмотреть в этот момент в её глаза, то в них не было видно ровным счётом ничего того, что было десять минут назад: тоска, скорбь, обида, жалость к самой себе…усталость – всё это ушло бесследно в самую глубину девичьего сердца, а сверху образовалась с некоторых пор привычная маска независимости.
* * *
Шесть часов. Алина почти спустилась в переход, как вдруг вспомнила, что забыла кое-что купить. Она вышла на освещённую вечерними огнями улицу и направилась к ближайшему частному ларьку. Алина усмехнулась, увидев на стекле яркую наклейку с надписью «Я не продаю сигареты лицам младше восемнадцати лет!», и наклонилась к окошечку:
- «Davidoff Slims», пожалуйста.
- Одну пачку? – спокойно произнесла продавщица;
- Да. Сколько с меня?
- N рублей, N копеек, - сказала женщина и протянула сигареты;
- Спасибо!
Алина взяла пачку и спрятала в карман куртки. Потом спустилась в кафе и увидела небольшую компанию подростков из четырнадцати человек, сидящих за двумя круглыми столами, на которых величественно возвышалась начатая бутылка «Гжелки», а рядом вразброс стояли одноразовые стаканчики и пиво. Пепельница была наполовину заполнена маленькими и большими окурками. Картина изобилия дополнялась большим количеством гамбургеров, чизбургеров и вазочек с салатами из крабовых палочек и других деликатесов. В кафе было жарко, поэтому все сидели без курток и пальто, в перерывах между фразами, втягивая сигаретный дым или отпивая из стаканчика.
Велась оживлённая беседа, когда Алина подошла к своим. Она сняла куртку, повесила её на спинку стула, на ходу здороваясь с присутствующими, и села. Многие лица были ей едва знакомы или не знакомы вообще. Ребята предложили свои сигареты, но Алина достала пачку «Davidoff» и парни сменили их на зажигалки. Девушка стала заказывать себе еду и, пока официанты бегали от прилавка к столику, быстро влилась в общую беседу.
Через час, когда всё было выпито, съедено и выкурено, когда все похабные анекдоты, которые удалось вспомнить, и сплетни были трижды рассказаны, компания решила пройтись по вечернему парку. Оплатив счёт, весёлой подвыпившей гурьбой парни и девушки не спеша пошли по улице. Вскоре пришли к длинным лавочкам и решили обосноваться в этот вечер здесь. Места всем не хватило, поэтому девушки сели на колени к парням. Было холодно, а согреваться как-то нужно. Через пятнадцать минут беседы уже как таковой не было, слышалось лёгкое причмокивание и трение курток. Разговор поддерживался лишь тремя-четырьмя девушками и парнями, которые либо были не симпатичны, либо по каким-то причинам не хотели «греться».
Алина удобно устроилась на Пашиных коленях и брала от жизни всё.
Прохожие всё в тех же тулупах проходили мимо, не оглядываясь на молодёжь. Лишь некоторые бросали уставшие взгляды и равнодушно отворачивались, другие подолгу смотрели, копаясь в воспоминаниях.
* * *
Алина пришла домой поздно, чем и возбудила шаткую нервную систему родителей. Она переоделась, поела, пощёлкала телевизионные каналы и отправилась спать. Поставив будильник на обычное время, она выключила свет, расстелила кровать, разделась, подошла к окну, прислушалась…и ничего не услышала.
- Может быть так и надо, - произнесла она шепотом, упершись лбом в стекло;
- Может быть…, - прозвучал как эхо внутренний голос.
Она пересекла комнату, легла в кровать, укрылась ватным одеялом и долго лежала так…одна…наедине со своими мыслями.
* * *
А где-то далеко другой человек бороздил просторы океана Эльзы.