«На ресницах соленая влага
трепещет, срывается, копится снова.
А это - не слезы, это - вода морская.
Обнимает без устали нежно, подробно -
нет силы расстаться.
А это не милый,
море тоже так может...»
(Майя Борисова)
Мне кажется, море никогда еще не было таким ласковым, как в то горячее черноморское лето. В тот год я приехала в «Невесточку» со случайным знакомым. Наши с ним пути пересеклись в дождливый день в сыром парке моего северного города. В тот же вечер, за неимением денег на кафе, мы согревались горячим шоколадом из автомата в супермаркете и смеялись над пустыми карманами друг друга. Когда дождь кончился, Денис проводил меня до дома, а через день я «случайно» встретила его у своего подъезда. Он спросил: «Поедешь со мной на юг?» А я в шутку ответила «Конечно!» Неделю спустя мы уже вдыхали волнующий, соленый воздух, пахнущий сухими водорослями и морской водой. А еще через три дня мне пришлось от греха подальше уйти из комнатки, снимаемой на двоих, и подыскать себе отдельные «апартаменты». Если бы я не ушла, я бы точно убила этого ленивого тюленеобразного, весь день лежащего среди окурков и огрызков на городском пляже. Оказалось, что наши с ним понятия об идеальном отдыхе расходятся в разные стороны, словно магниты с одинаковыми полюсами. Он хотел таращиться на обгоревшие тела загорающих женщин, а я - забраться на вершину Маркотхского хребта, ему хватало плескания в мутной воде в двух шагах от берега, а меня неудержимо тянуло съездить на дикий Тонкий мыс или в Дивноморск. Ночью Денис укладывался спать, намазав плечи толстым слоем детского крема, а я летела на набережную, как мотылек на свет, не в силах сопротивляться очарованию спускающихся с гор сумерек и роскоши южной ночи. Вот тогда я впервые в жизни поняла, что значит «отдыхать одной», и что это тоже не слишком приятно. С одной стороны - полная свобода действий, с другой - одиночество и слюнявые взгляды женатых мужчин-изменщиков. Как ни прячьте свои колечки, я вас все равно распознаю за версту... «Нет-нет! Простите, я занята...», «Извините, но я уже ухожу...»
И была такая ночь, когда я, вырвавшись из ярких огней набережной и грохота многочисленных дискотек и караоке, ушла на пирс. Плеск волн с двух сторон, ослепительно-яркая луна, красавицы-яхты, отдыхающие на привязи, словно пасущиеся в ночном белые лошади. Если дойти до конца пирса, туда, где уже почти не слышны голоса набережной, и закрыть глаза, можно услышать море. Оно всякий раз рассказывает новую сказку, никогда не повторяясь...
-Хочешь, я угадаю, как тебя зовут? - голос за спиной заставляет меня вздрогнуть от неожиданности.
В том году это был самый банальный способ знакомства, широко распространившийся среди молодежи благодаря рекламе какого-то пива. Лично я слышу эти слова далеко не в первый раз. «Катя, Маша, Лена...»-он может перебирать имена до бесконечности, но все равно не угадает. Мои родители - люди непростые, оригинальные и, видимо, с чувством юмора, поэтому вот уже ...дцать лет я гордо ношу имя Леоргина. Ох, как я устала называть это сочетание букв - с первого раза редко кто воспринимает его на слух правильно, а носить с собой визитки было бы глупо. Папочка хотел, чтобы в классе его дочка выделялась среди Наташ и Юль, но в школе меня стали называть Лерой, и, к великому папенькиному огорчению, было у меня еще две одноклассницы-Лерки.
-Ну давай, угадывай! - с вызовом в голосе произношу я.
-Уверен, тебя зовут Русалочкой. Ты сейчас очень на нее похожа!
Опаньки! Дело принимает неожиданный оборот! «Да нет же! Я просто Лерка!»- растерянно шепчу в ответ. Еще немного - и я потеряю голову. Это наверняка будет банальный курортный роман - соленые, кружащие голову поцелуи в кафешке на набережной, горячая кукуруза на пляже и одно на двоих полотенце. Потом - слезное прощание, обещания любить друг друга вечно, возвращение в свои города и морские камешки воспоминаний в ладонях... Хотя... Не такая уж и плохая перспектива, на самом деле... Взаимная улыбка - и вот мы уже сидим рядом, моя щека касается горячего загорелого плеча, и, хотя в темноте загар не виден, но я знаю, что это именно так. Димка приехал отдыхать с друзьями, они провели здесь уже три недели и послезавтра уезжают. Через час я уже знаю о нем все: почему он не любил ходить в школу, как звали его первую девушку, из-за чего вылетел с четвертого курса института, когда начал курить и сколько раз пытался начать жизнь заново. Потом мы возвращаемся на набережную, жадными глотками пьем «Черный лекарь», купаемся в золотистой от лунного света воде, целуемся, валяемся на сыром песке, перебираемся на лежаки, убранные под навес, снова купаемся в холодной, звездной воде и снова пьем вино. Нам холодно, мы счастливы. Кажется, мы даже признались друг другу в любви... Да, скорее всего, так и было...
На колесе обозрения восхищенно восторгаемся миллиардами огней внизу, а на самой вершине начинаем целоваться. Я никогда не забуду этот поднебесный поцелуй... «Лео! Милая моя Лео!» Сердце вырывается из тесного обруча ребер и стремительно падает куда-то в темноту. Возможно, кто-то из отдыхающих принял его за звезду и загадал желание. Сбудется, обещаю! Ночь вспыхивает последней чернотой и начинает плавно отступать. Первые осторожные лучи солнца мягко скользят по глади воды, над городком и бухтой повисает нежно-голубая дымка, тишину утра разбивает крик горлицы.
На следующий день сбываются и мои желания: мы залезли на ту самую гору и, захлебываясь чистотой воздуха, долго стояли, обалдев от нахлынувших эмоций, над бухтой... А потом купались в открытом море, вырвавшись на свободу, как дельфины из сетей. Ловили руками малюсеньких, прозрачных медуз и собирали разноцветные камешки с дырками - «куриных божков». Потом, уже дома, я сделала себе из них браслет - дурацкое украшение, которое было мне дороже золота. У нас с Димкой был всего лишь один день. Вечером он проводил меня до моего домика, развернулся и ушел, в последний раз дав почувствовать свои губы на губах. Обернулся один раз, махнул рукой - и зашагал вниз по дороге, а я все стояла и стояла у калитки.
Он зачем-то дал мне свой адрес, а я зачем-то взяла... На листке бумаги крупными буквами: «г. Воркута». Где она, эта Воркута? Между нами, наверное, сотни или даже тысячи километров... Димка, зачем все это? Я не хотела ему писать, но знала, что напишу. Еще надеялась, наверное, на что-то...Через месяц обнаружила в почтовом ящике конверт, и что-то больно укололо внутри: это был мой конверт, изрядно потрепанный, со штампом и пометкой «в г. Воркута улицы 1-го мая не существует». В тот же день я выкинула все камешки, все ракушки, всех «куриных божков». Я ничего не хотела оставлять на память. Но память осталась: светловолосое, темноглазое чудо. Недавно он сказал «мама»...
***
Той ночью я был уже слегка пьян, мы сидели с ребятами в шашлычной под кронами платанов и ели горячее ароматное мясо, запивая его неимоверно кислым сухим вином. Отдых подходил к концу, мы с Костиком отымели, кажется, уже всех девчонок на пляже, приезжающих сюда не то за бронзовым загаром, не то в поиске любви. Все они поначалу старались казаться недотрогами, а после первой бутылки вина сами лезли к тебе в штаны. По прошествии первой недели отдыха я уже не мог вспомнить имен тех, кому признавался в любви навек: все эти «Тани-Оли» слились в моей памяти в одну загорелую стройную фигурку. Помню одинаковые блестящие пьяные глаза на лицах, а лиц вспомнить не могу...
В ту ночь мы из-за чего-то сильно повздорили с Денисом. Этот парень приехал отдыхать с девчонкой, но она бессовестно кинула его, и Ден мотался по пляжу один, пока мы с Костиком его не подобрали. Тот все твердил, какая у него была замечательная телка и никак не соглашался сходить с нами за пансионаты, на лучшее тусовочное место к «Звездочке», где была халявная дискотека, эдакий «опен-эйр» - девушки стекались туда уже пьяными и не приходилось тратиться даже на вино.
В первый раз той ночью удалось вытащить Дена на ночную набережную, ведь мы на следующий вечер уезжали, а ему оставалась еще неделя солнца и жары. Теперь он вовсю сопротивлялся моему напору, - помню, я начал орать, психанул, а когда Костик заступился за Дена, и вовсе оставил их и ушел к морю. Я пошел на пирс, чтобы немного проветриться – шел и пытался разглядеть названия яхт, покачивающихся на волнах, а потом и увидел там девчонку. Наверное, с детства остались какие-то комплексы - я к таким не подхожу: наверняка стерва, пошлет куда подальше... А уж отдыхать она и подавно не одна приехала. Светлые кудри по плечам, длинные ножки... Ни за что бы не сделал первый шаг! Но я был пьян, и потому решился - уже не помню, как мы познакомились - наверняка какую-то херню ляпнул. А она улыбнулась мне, и сказала, что ее зовут Лерка. Думал, Валерия, оказалось - Леоргина. Совершенно обалденное имя, если у меня когда-нибудь будет дочка, я назову ее именно так.
Она не казалась недотрогой, но в ней было что-то такое, что пугало меня и одновременно безудержно тянуло. Лерка вела себя настолько естественно, что я, сам того не осознавая, выложил ей в один момент всю правду о себе. Соврал только одно - про город, в котором живу. Ведь она оказалась моей землячкой, и я знал, что если захочу - легко найду ее, ведь на той улице только один дом в 21 этаж - она живет на последнем. Это совсем недалеко от меня - десяток остановок на маршрутке... Но я соврал ей, придумав адрес в Воркуте, потому что не знал, захочется ли мне увидеть еще эту красавицу, или же я буду рад исчезнуть из Леркиной жизни.
Когда мы вернулись вдвоем на набережную, ребят там уже не было. Взяли пластиковую двухлитровку вина, пошли на берег. Лерка угадала мое желание, предложив пойти искупаться. В воде она была совсем легкая, я подхватил ее на руки, и она прижалась горячими сладковатыми губами к моим губам. Я ужасно хотел ее, но в воде было слишком холодно - стало понятно, что ничего не получится. Заглянув в широко распахнутую темноту глаз, шепнул «Пойдем на берег» и, уловив едва заметный кивок головы в ответ, не выпуская упругое тело из рук, вынес Лерку на песок. Необъяснимое чувство захватывает меня каждый раз, когда я вижу белые следы от купальника на загорелом женском теле - в такие минуты я словно горжусь тем, что именно мне представилась возможность увидеть скрытое от взглядов других мужчин... Почему-то меня не так сильно заводят равномерно-бронзовые тела девушек-нудисток. И я бесконечно целую белую грудь, загорелый плоский животик, чувствуя растущее напряжение по всему телу. Я тогда услышал слова, от которых по всему телу пробежала дрожь: «Димка, я хочу тебя!» Соленые порывы ветра целовали губы, звезды отражались в ее в глазах, мы уже плохо понимали происходящее, растворившись в темном небе, шепоте волн и друг в друге.
На Леркином теле темнели две татуировки – причудливые кельтские узоры на копчике и витиеватые мелкие буквы, спрятанные в верхней части шеи под волосами - «YOU ONLY LIVE ONCE BUT IF YOU LIVE RIGHT, ONCE IS ENOUGH». Поскольку с языком у меня всегда были проблемы, спросил у Лерки, как это перевести. Она тогда засмеялась в ответ: «Мы живем один раз, но если жить правильно, одного раза достаточно». Гениальная фраза, я подумал, что обязательно набью себе такую же...
Леркины волосы были полны песка, казалось, песок везде, приходилось постоянно сплевывать его изо рта. Но я был счастлив, я читал это счастье в зеркале глаз напротив и чувствовал, что мое сердце вот-вот разлетится сотнями брызг. Лерка тогда напомнила, что мы все-таки на городском пляже, и даже с усмешкой спросила, много ли народу нас видело? А мне было совершенно наплевать - пусть смотрят и завидуют! Но мы все же перебрались под навес, куда собирают на ночь пляжные лежаки. Там мы снова, но уже мягко и осторожно, овладели друг другом. Лерка пожаловалась, что ободрала спину, и я аккуратно целовал соленые царапины вдоль позвоночника.
«Люблю тебя!» - я шептал эти слова в сотый раз за лето, но на этот раз это не был стандартный набор букв, произнесенный по привычке, словно брошенный тем шлюшкам в лицо... Во мне словно натягивались какие-то невидимые струны - с каждой Леркиной улыбкой, с каждым касанием губ что-то вздрагивало и пульсировало внутри. Потом мы долго отмывались от назойливых песчинок, снова и снова окунаясь в холодные ночные волны. На берегу допили остатки вина, и тогда я вдруг осознал, что мне не хочется оставлять Лерку ни на секунду, - даже не ощущалась накопленная за прошедший день усталость.
Мы так и не разошлись по домам в ту ночь, чтобы лечь спать... Вместо этого мы направились к колесу обозрения - я так и не прокатился на нем ни с одной девчонкой - все, как одна, они боялись высоты. А Лерка, наверное, даже живет выше... Она радостно повизгивала, высовываясь по пояс вниз из кабинки, и уже у меня внутри все заходилось от страха, я втягивал ее внутрь и ловил губами мягкие губы... Где-то внизу, в одной из забегаловок, надрывался последним хитом динамик: «Знаешь, каждую ночь я вижу во сне море...»
Эта девчонка похожа на вечный двигатель - ее запас энергии и хорошего настроения неиссякаем. Забив на Костика и Дениса, я всецело вручил свою судьбу в нежные Леркины руки. Жаль, что пока только на один день. По крутому горному серпантину, вместе с небольшой кучкой таких же, как мы, немного чокнутых энтузиастов, мы забрались на вершину хребта, окружающего бухту. Затем, на маленьком, трясущемся автобусе ездили в Дивноморск, купаться в огромных, чистых волнах открытого моря. С трудом выныривая из под пенных барашков, я жалел о том, что так бездарно провел свои дни отдыха, не вылезая за пределы грязноватого пляжа и душного городка. Я жалел и о том, что мне пора уезжать, но я точно знал, что мы с Леркой еще обязательно встретимся - я не возьму ее адрес, но я найду ее. Я сделаю сюрпризом нашу встречу в Питере, я уже представляю себе ее удивленные, счастливые глаза... У нас будет еще много дней вместе, мы заново откроем друг другу наш город...
Приехав домой, я всю неделю до Леркиного приезда ходил, как умалишенный. Я даже, непонятно зачем, съездил к ее дому - да, именно сюда она и вернется. Дом-башенка, всего одна парадная, шесть квартир на этаже. Это будет несложно!
Наконец-то на календаре та пятница, которую я так ждал. Внезапно позвонил Костик, сказал, чтобы я срочно подваливал к нему, что вернулся с юга Денис и они уже второй час пьют. Я пытался отмазаться, но Костик безаппеляционным тоном заявил, что друзей обламывать нехорошо, что они меня ждут - и повесил трубку. Скрепя сердце, я отложил нашу с Леркой встречу и поехал к друзьям. Взял по дороге банку «Гриннолса», сидел в автобусе, вспоминал нашу с Леркой встречу и улыбался, как дурак. Представил, как встретимся завтра, и обязательно поедем куда-нибудь в центр города, будем гулять по Малой Садовой, завернем к памятнику Доброй Собаке, будем вместе держаться за ее холодный нос и загадаем желание. Я даже знаю, что загадаю… А потом еще обязательно залезем на коллонаду Исаакия, прокатимся на речном трамвайчике по Неве и съездим на закрытие фонтанов в Петергоф… А сегодня я буду с Костиком и Денисом пить за Лерку и за нашу предстоящую встречу… Приняли меня как-то не слишком радостно - Костик немного виновато улыбнулся «Проходи», а Денис почему-то и вовсе сидел пьяный, злой, и даже не поднялся с дивана. «Ну... вы... это... поговорите...» - Костик смотался на балкон соседней комнаты, покурить. Вот тогда я и узнал, что та самая «девушка Дениса», которая его кинула- и есть моя любимая Лео. Воистину мир тесен. Они возвращались в одном вагоне, билеты были взяты заранее, в одно купе. Разговорились...
Денис, похоже, изрядно нажрался, в мой адрес начинают лететь грязные оскорбления, мат и ругань. Язык у него заплетается, башню, похоже, давно сорвало. Он уверен в том, что это я - источник его неудачи, а то, что он просто неинтересен девушкам - понять не хочет. Держась за дверной косяк, делает шаг ко мне: «Оставь Лерку в покое!» Во мне закипает злость: «Да пошел ты нах**! Девушку я тебе не отдам!» Внезапно Ден хватается за кухонный нож. Вот урод! Я даже не успел испугаться, только в голове метнулась дебильная мысль о том, что неподготовленному человеку трудно убить ножом - один шанс из ста, что он попадет меж ребер в сердце... Адская боль пронзает мое тело с головы до ног, слышу чей-то безумный крик, и вдруг осознаю, что это я кричу. Затем почему-то вспоминаю что «мы живем один раз...» и почти сразу же ощущаю приятную немоту, растекающуюся от рук и ног к животу. Сознание проваливается в звенящую тысячами колоколов темноту, а губы судорожно сжимаются, и только моя Лео смогла бы услышать то, что я хотел сказать…