Загрузка

ЗАГРУЗКА

Я сидел на стуле и тихо напевал народную песню о приймаке. Не то чтобы любил петь, но для профилактики, чтоб не злиться. Потому что сегодня последний день выпуска газеты, а нет света. Где-то под городом трактором дёрнули линию электропередач, свалили до сотни столбов и кабель забрали. Я с утра пришёл, сижу теперь, переживаю. Вроде из области кабель уже везут. Сперва бросят кое-как, потом установят на столбах. Милицию на ноги подняли, ищут воров. Я рассуждаю о недостатках техники. Что раньше печатал я на машинке и всё было при мне, нечего боятся. А теперь всё в компьютере. И стоит он без света, ящик ящиком. В нём есть, но не выковырять. А тут последний день. Завтра с утра надо ехать в типографию, чтоб там быстренько сверстали и в печать. Время расписано, пропущу свою очередь, придется ждать пока все остальные районки пройдут. Это на полтора дня задержка, руководство по голове не погладит. Тем более, что в номере инициативы президента и ход их обсуждения в районе. По ним отчитываться нужно, а выходит, что наш славный Недригайловский район опоздает.
Поставил чайник на примус, чтобы хоть как-то отвлечься от грустных мыслей. Мне грустить вредно, мне нужно позитивный взгляд на жизнь иметь и только так. Стал по полочкам раскладывать, отчего и что. Воры. Они, подлецы такие, стибрили провод, парализовав работу райцентра. Такое регулярно случалось, но раньше всё по отдалённым сёлам, а чтоб к городу лезли не было. Теперь осмелели. Могут начальника райотдела снять. От этого польза. Шилов давно на него жаловался, что дуролом и ворюга. Худа без добра не бывает. Уже и улыбнулся я.
Потом вспомнил историю про Электровора. Именно с большой буквы. Уникальный человек был. Родом из Покотиловки, захолустное село на окраине района. Пришёл из армии, колхоз к тому времени растянули, работы нет, а выпить хочется. Ну и стал он по столбам лазить да кабеля кромсать. Нарежет, возьмет у соседей лошадь с телегой и везет в приемный пункт. Сверху сена навалит для маскировки. Так разбойничал с год, пока не вырезал все провода вокруг родного села. Стал потом вылазки делать. И попался. Надыбал одну линию среди поля, резервную, обесточенную. Резать начал, а тут напряжение включили. Его и шибануло. Подобрали его местные, ещё дымился. Рука правая в уголь.
Отвезли Электровора в районную больницу, чуть подлечили, руку ампутировали и под суд. Дали два года, которые по инвалидности скостили. Так что скоро вышел. И тихо ему умирать было в своей Покатиловке, калечному и никому не нужному, но был он другого мнению и снова взялся за своё. Прикупил снаряжения, книгу для электриков в городе за бутылку выменял, стал разбираться, откуда ток идет. Ну и пошла у него мазута. Чуть ли не каждый день линии резал. Появились у него сбытчики, разведчики, помощники, только на столбы неизменно сам лазил. Любимое дело.
Застонал район, потом и соседние. Облэнерго убытки считает и за голову хватается. Милицию дрюкают, но у той транспорта на ходу мало, выпустит один бобик для виду, без всякой пользы. А провода все режутся и режутся, до того дошло, что ночью воровали. Завалят по несколько километров линии и кромсают. Трактора у них появились, грузовики, Электровор себе дом строить начал, машину купил и личного водителя заимел. Уважаемым человеком делался. Два раза его в кутузку хватали, но доказательств никаких, чисто работал, потому отпускали. Только смеётся он. И до того дошло, что перестали провода с кабелями резать, а в целости снимали, продавали не на лом, а как готовую продукцию. Соответственно и деньги другие.
Когда вышло облэнерго больше миллиона убытков за год, разозлились они и прислали в район спеца. Был он бывший милиционер, уголовный розыск ранее возглавлял, опытный мужичок. Пообещали ему премию хорошую, чтоб проблему решил. Он и взялся. Перекупил несколько человек у Электровора, стали они ему докладывать, что и где. Несколько облав провели. Арестовали помощников, а Электровора никак. Поймают, а у него в машине ни кусочка кабеля и даже инструментов нет. Только удочки лежат, вроде на рыбалку едут. К тому же инвалид, все равно в суде послабление дадут. И решили тогда Электровора грохнуть. Я это точно знаю, мне Шилов рассказывал, он спецу помогал. Причем грохнуть не так, что из пистолета, а чтоб концы в воду.
Подготовили они линию, навели на неё Электровора. Сами в засаде сидят, наблюдают. Вот Электровор подъехал, взял снаряжение, полез, проверил обесточена ли сеть и только взялся резать, как сеть включили. Он откинулся и висит, к столбу привязанный, не шевелится. Все решили, что капцы, сердце остановилось. На это и рассчитывали. К столбу подбежали, а Электровор упал на землю. Ремешок оборвался, он и упал. И глаза сразу открыл. Живой. Хотели его дострелить, но свидетелей много. Потом уже врачи объяснили, что он то умер, сердце стало, но от удара об землю снова завелось. Вроде как воскрес. Про этот случай тогда даже в области писали, хотя и без подробностей. И по телевизору его показывали. А Электровора посадили на немного, но на зоне он вроде туберкулез подхватил. То ли уже помер, то ли присмерти.
Вспомнил я эту историю и как-то прибодрился. Это еще врачи советовали. Терапия жизнью. Историями про жизнь. Начнёшь про это думать и отвлекаешься от неприятностей, увлеченный её чудесами.
Заварил чаю, намазал два куска булки вареньем и собрался потрапезничать. И есть то не хотелось, но врачи всегда говорили, что для слабых моих мозгов усиленное питание первое дело. Чтоб кровь не в мозги приливала, а в желудок. Сижу, вылавливаю ложкой чаинки, кои утонуть не возжелали и дерзко плавают на поверхности, когда жена пришла. И не должна бы, она сегодня стирку затеяла. Тут только рассмотрел, что плачет.
-Лидочка, что случилось?
А сам себя успокаиваю, что ничего страшного, мне ж нервничать нельзя.
-Зина пропала!
-Зина?
-Зина! Вчера ушла из дома и до сих пор нет!
Зина, это была сводная сестра супруги моей. Но любили они друг друга сильнее, чем родные сестры. И на что она женщина крепкая, а плачет сейчас как дитя. Не дай бы бог я так заплакал, сразу бы запал. Потому мне любить нельзя, не по силам.
-Не плачь, Лида, не плачь. Ничего страшного.
-Со вчера нет!
-Из каждых ста потерявшихся находится девяносто пять, я про это в интернете читал.
-Никогда такого не было!
-Лида, погоди!
А что дальше сказать и не знал. Жизнь, она умеет озадачить так, что стоишь и смотришь, как баран на новые ворота. И что сейчас говорить, как призвать к рассудку, не знал. Она ко мне подошла и прижалась. Тяжело было и искала она у меня какого-то утешения и душевного покровительства. Только, что я ей мог дать? У меня ж мозги, что прутик, я и себе ладу не дам, куда уж другому.
Вины здесь моей нет, но так оно бывает, что вины нет, а плохо тебе, как самому виноватому.
-Может Шилову позвонить?
-Уже и так милиция ищет.
-Может она в область поехала?
-Чего ей там делать? Убьют её, Коля, точно убьют!
-Это ты с чего взяла?
-Крутился один рядом, подозрительный какой-то. Всё выпытывал про неё. Наверно, узнал про Особенность. Теперь убьёт Зиночку, вырежет Особенность и заработает на крови денег!
-Не говори глупостей. Даже если бы и услышал, так кто в такое поверит. Может она с горя, что плохое решила сделать? После того письма.
-Нет, успокоилась она уже. Отплакала и успокоилась. Украли её, украли!
И плачет, исходит прямо вся слезами. А ведь такая женщина степенная, спокойная, чего только родственная любовь не сделает. Усадил я жену, налил ей чаю, отыскал таблетку валерианы, чтоб хоть немного успокоилась. Сам так думаю, что может и плохо всё. С самого рождения Зине в жизни не везло, так и дальше могло не везти, вплоть до летального исхода. И всё из-за Особенности. Она ей жизнь испортила, теперь вот может и совсем забрала. Так оно устроено, что кому всё, а кому и ничего.
-Что милиция говорит?
-Говорят, что ищут. Только один Шилов ищет, а остальные смеются, что девка ещё молодая, пошла приключения искать, на свою Особенность.
И в плач ещё пущий. Я и сам успокоительное принял, потому что плач на меня угнетающе действует.
-Ты не плачь, Шилов, он сыскарь отличный, он найдёт, хоть из-под земли достанет.
-Из-под земли? Ой горе мне, горе!
Сильнее плачет. Не то я сболтнул. Хотел как лучше, а не то. Чувствую, накатывает на меня тоска. Мне тосковать нельзя, мне рассуждать, о всяком разумном думать и понимать в чем природа вещей, ход событий и идея мира. Это не я сам придумал, это так врачи говорили. Что я, мол, как утлая лодчонка. Броненосец плывет себе и не боится попадания. Крепка их броня и нет им опасности пойти ко дну. Мне же нужно вихлять, производить всякие хитроумные маневры, что спастись и продолжить своё путешествие по суровым волнам жизни.
Потому я жену гладил, что там говорил успокоительное, а сам затеял думать, что перед пропавшей никаких грехов не имею. Ничего плохого ей не делал, только помогал по мере возможностей. Недавно вот письмо писал в Белоруссию. Узнавал адрес того парня, про которого песня. Это всё Зина придумала. Надоело ей одиночество, а тут услышала песню. Глупая песня, пошлая. "Золотые яйца". И сказать противно. Понятно ж, что издеваются. А Зина, бедняжка, услышала и подумала так, что правда, что может наконец найдёт она себе пару, какую никак не могла найти со своей Особенностью. Прибежала, просит адрес разузнать того хлопца, про которого песня. Деньги из заначки достала, чтоб ехать билет покупать.
Мне бы твёрдость проявить, сказать, что глупости это всё, не бывает так и прочее. Но слабый я человек, за что и расплачиваюсь. Иногда ведь только и надо, что "нет" сказать, а я промолчу, соглашусь, а потом мучаюсь. И тут так. Притом интернет у меня в редакции есть, а эта ж зараза такое ощущение даёт, что вроде всё можешь. Пеленает тебя по рукам и ногам, голову чепухой всякой забивает, но вроде ты всё можешь. Нашел я адрес группы и написал им письмо. Что нужен адрес того хлопца по причине, что есть для него невеста со вполне подходящей Особенностью. Пришёл ответ, что невеста не нужна, хлопец уже женился на бабе с золотыми грудями. Я там в подробностях распространятся не стал, просто сказал Зине, что женатый хлопец уже. Так рассчитывал, что прибодриться она. Раз хлопец с Особенностью женился, так и она замуж сможет выйти. Только она как расплачется, вот как сейчас жена. Сильно она надеялась от одиночества сбежать и расстроилась. С тех пор месяца три прошло, вроде успокоилась, забыла и вот на тебе, пропала.
-Может она к тому парню поехала?
-Какому?
-Из Белоруссии. Которому письмо я писал. Может отбить надеется?
-Да ты что, Зина девушка скромная! Да никогда.
Но, гляжу, перестала плакать, думает. А чего, вдруг решила, что ради Особенности он её предпочтет. Что тихая, так в тихом омуте черти водятся. Тут Шилов прибежал.
-Привет, пока ничего. Лида, надо бы описание Особенности дать. Чтоб не смогли её сдать в ювелирный магазин. Если самое плохое случится.
Лидка опять как заревёт. Я Шилову глазами показываю, что думать надо, прежде чем говорить. Голова не только для приема пищи. Только успокоил её и снова здравствуйте. Вышли на улицу.
-Ты, Васька, совсем сдурел, такое говорить!
-А что делать? Если самое худшее, если из-за золота её похитили? Вырежут и пойдут продавать, тут их и поймают, если ориентировка будет. Это ж для дела надо!
-Дурак ты, Васька, честное слово дурак!
-Они за Зиной убиваются, им про твоё самое худшее слышать, как ножом по сердцу! Молчи лучше! Притом, что может и нет ничего страшного.
-Как же нет, если пропала?
-Может в Белоруссию поехала.
-Зачем?
-Хлопец там живёт один, с золотыми яйцами. Ну, она и надеется. Чтоб там семью создать и прочее.
-Чего ж вы заявление подали, позвонили бы туда!
-Телефона не знаем и сейчас только додумались.
-Тьфу, а я бегаю, язык на плече!
-Вась, мы ж не нарочно.
-Понимаю. Слушай, а вправду у неё Особенность из золота?
-Говорят.
-Сам видел?
-Ты что, совсем больной! Это ж сестра моей жены! Девушка ещё, что ж я буду ей под юбку заглядывать?
-Ну, извини, не подумал. А отчего это у неё?
-Бог его знает. Вроде экология у нас хорошая, семья у них тоже, не алкоголики. Непонятно из-за чего.
-Чудо?
-Чудо это когда болел человек и излечился или погибал и спасся. А когда хвост вырастет или ****а из золота, так это что попало. Мука это, а не чудо. Пойдем чай пить да подумаем, что дальше делать.
Ещё один способ, как людей отвлечь от пагубной тоски, так это к делу пристроить.
-Лидочка, намажь булку вареньем, будет думать, как в Белоруссию дозвониться.
С уверенностью говорю, будто кроме как в Белоруссии больше и негде Зине быть. Сёрбнул чая, он уже остыл немного, но тёпленький, хороший. Только сейчас и вспомнил, что у меня газета горит по причине отсутствия электричества.
-Вася, что там, не нашли кто провода срезал?
-Ищем. Из области пришёл приказ найти, так начальник сам на розыск выехал. Только он же дурак, он рядом с вором пройдёт и не заметит.
-А когда снова свет включат?
-Да вроде к вечеру.
-Хорошо бы, а то по срокам беда. Материалы все в компьютере, а как их вынешь, раз света нет.
-Так ты на машинке отпечатай.
-В типографии не принимают, великие стали, только на дискете им давай.
-Да, плохо. А хоть адрес белорусский есть? А то можно запрос по нашей линии послать.
-Адреса тоже нет. Только электронный. Как только свет появится, я туда отпишу, объясню ситуацию, что и как, попрошу адрес хлопца.
-Пока не ответят, что там она, так я и не успокоюсь!
-Ладно, ладно, Лида. Кончай убиваться. Нормально все будет.
-Дай бог. И так ведь бедняжка пострадавшая. Из-за Особенности этой клятой. Вроде как издевательство. Нет чтоб дать девчонке золота кусок, так куда втемяшило. Всю жизнь перепортило! Только Вася, ты ж никому и не рассказывай!
-Что ты, Лид, что ты.
Посидели мы еще немного и разошлись. Лида  родителям пошла, утешать их, Вася на работу побежал, а я остался электричества ждать. Не дай бог до утра не сделают, всё тогда, пропал. И себя подведу и Николая Тимофеевича. И надо ж так, чтоб свет именно на номер с президентским посланием отключили. Вроде как вредительство какое.
Чтоб зря не расстраиваться, лёг спать. Поставил радиоприемник рядом, чтоб как только свет появится, так разбудил. Поворочался немного и заснул. Это мне легко давалось, чем и спасался многажды. Чуть только ощущаю, что не туда иду, то ли злюсь, то ли печалюсь, так сразу на боковую и вон печали. Проснешься потом и совсем другой человек, не обремененный ненужными заботами.
Не рассчитал с громкостью. Свет включили, радио как заорёт, я подхватился и чуть не запал с перепугу. Вынужден был потом лежать с полчаса, приходить в себя. Даже дрожал. И вот ведь как по дурацки, чуть сам себя не угробил.
Когда отошёл, глянул на часы. Было три часа ночи и я обрадовался, что успею. Первым делом все готовые материалы на дискету, потом сел дописывать. Хоть мне ночью работать вредно, но тут отдельный случай. Форс-мажор.
Часам к шести уже всё я закончил, но дёрнул меня чёрт в интернет полезть. Автобус в семь тридцать едет, остановка рядом, время надо было занять. Я и полез. Новости всякие из жизни почитать, о звёздах да о чудесах. Потом полезные советы на следующий номер подобрать. Всегда я старался приятное с полезным совмещать. Нажал синюю "е" и ожидаю. В области, так там, говорят, только нажал, сразу и открылось. У нас подольше. Днём так совсем не работает, а ночью можно. Сижу ожидаю, позёвываю.
И тут треснуло что-то в голове. Ладно бы зевал, так и внимания не обратил бы. А то уже рот закрыл, сижу, гляжу как синева внизу экрана натекает и тут как треснет что-то в голове. И началось. Что не пойму, но что-то есть. Я голову пощупал, вроде цела, всё в наличии и ничего трескаться не должно. Покрутил ей, тут как раз страница открылась с новостями, сижу читаю. Но неспокойно как-то на душе. Совсем неспокойно. Вроде как что-то не то. В голове.
Я вышел на двор. Может учадел за компьютером, мозги то слабые, вот и кажется. Подышал свежим воздухом, поглядел на рассвет. Петухи уже кое-где пели. Зашел в редакцию, компьютер выключил и сел на стул. Надеялся, что пройдет. Выключит и пройдёт, но оно не прошло. Оно было. Не усиливалось и не ослабевало. Не знал, что оно, пробовал себя успокаивать, успокаивался, но чувствовал.
Всё по полочкам. Это первый совет врачей. Раздели, проанализируй, пойми и успокойся. Человека гнетут какие-то большие тёмные массы. Но свет разума разрежет их и победит. Нечего волноваться. Да, оно есть. Это оно, какое-то новое ощущение в голове. Это не боль и не удовольствие. Я встревожен, но скорее это не атрибут происходящего, а моя реакция на неизвестность. То есть не оно само по себе обладает тревожными свойствами, а я наделяю его таковыми. Сам тревожусь безо всяких оснований.
Выдохнул. Первый шаг рассуждений сделан и мне уже легче. Теперь идти до полной победы. Нужно описать, что происходит. Но я не знаю слов, подходящих для описания. Пока я могу только сказать, что оно есть. Единственный признак Его, это его присутствие. Я чувствую, что оно есть и больше ничего. Вполне возможно, что это следствие дневных переживаний и ночной работы. Усталые мозги дарят мне такие ощущения. Да, скорей всего так. Далее идти не нужно. Я всё понял, нужен просто отдых. В обед я вернусь домой и лягу спать, чтобы проснуться завтра утром совершенно здоровым человеком.
Я очень надеялся на заботы. Приеду в типографию, буду бегать, воевать за свою очередь, следить за версткой, вычитывать белки, чтобы не было какой-нибудь досадности, смотреть за печатниками, чтобы правильно клеили плёнки, чтобы доливали краски. Потом наблюдать за погрузкой газеты. Ехал домой в кабине развалившегося "Москвича" с будкой, ласково называемого "Пирожком". Я бы заснул, но машину сильно трясло на ухабах, замок на двери не работал и её приходилось держать руками, чтоб не открылась. Я сетовал, что вот на какой технике приходится ездить, а что делать если дождь, крыша до дырявая.
Коля стоп. Это сказал я себе. Так нельзя. Ты делаешь вид, то ничего не происходит, но этим ты только доказываешь свою слабость. Потому что происходит. А ты боишься в этом себе признаться. Оно продолжается. Оно ускорилось. Когда я бегал по типографии и пытался заглушить свой страх суетой, я чувствовал, как Оно ускоряется. Оно стало быстрее. Второй атрибут. Быстрее. Оно было, а теперь стало быстрее. И хоть бы как оно не было загадочно, нельзя отворачиваться, иначе я проиграю. Не вытеснять, а преодолевать. Так говорили врачи. Уж они понимают.
Сейчас Оно явно замедлилось. Это не самоуспокоение, это действительно так. Замедлилось. Если оно может менять скорость, значит может и остановиться. Я хочу, чтобы оно остановилось. Хочу. Не знаю почему, но мне точно было лучше до того, как Оно началось. Я вспомнил щелчок. Тот сухой и разовый треск в голове. Да, это было начало Его.
-Голова болит?
-Да нет.
-А то щупаешь, кривишься.
-Нет, всё нормально. Просто мало спал.
Нужно успокоиться, чтобы не позориться перед водителем. И так обо мне ходят разные слухи, что чуть того. Спокойствие. Я стал глядеть в стороны, на поля и перелески. Вот скоро начнется уборочная и нужно будет мне колесить по этим полям, чтоб заснимать ударников-комбайнеров и их металлических коней. Точнее волов, комбайны на коней не похожи.
-Хиленький в этом году урожай будет, всё засуха подкосила.
-Хиленький.
-Говорят, хлеб подорожает. Аж с Америки зерно будут вести, конечно подорожает.
-Не исключено.
-У меня дома, в коморе, три мешка сухарей лежит. Протянем первое время, а потом трудно будет.
-Ничего, даст бог кукуруза уродит.
-Какой с кукурузы хлеб.
-Какой будет, такой и поедим. Главное, чтобы картошка не подвела.
-Да вроде сейчас дожди прошли, должна ещё подрасти.
-Должна.
Так за беседой до Недригайлова и доехали. Выгрузили газета, я позвонил в администрацию, доложил, что всё в порядке. Хотел идти домой, но вспомнил, что забыл письмо в Белоруссию послать. Забил мне памароки Тот треск. Пошёл в редакцию с пачкой газет. По дороге Шилова встретил. Вроде как камень с плеч. Боялся. Потом уже понял, что боялся компьютер включать. Опасался, что опять как щёлкнет, только ещё сильнее.
-Кажется прав ты. Вроде видели Зинку на вокзале в Ромнах. Как бы действительно не поперлась в Белоруссию.
-Туда, туда. Сейчас вот письмо напишем.
Включил компьютер, терпеливо к себе причувствовался, ничего. Оно по-прежнему было, но не менялось. Замедлилось до того, как было утром и текло. Текло! Я ухватился за это слово. Хоть что-то про Его. Текло. Оно течёт! Оно как вода. Хотя течь может и время. И смола и мед и даже стекло. Со школы помню.
-О чём задумался?
-Да так. Адрес вспоминаю.
-Слушай, научи меня в интернете лазить.
-Зачем тебе?
-Ну как зачем, что ж совсем дикие. Сейчас весь мир в интернет, а я чего в стороне буду?
-Тебе что, в стороне хуже?
-Причём тут, просто интересно. Ты ж вон лазишь и я хочу.
-Знаю я чего-то хочешь. Порнухи всякой. Ко мне повадился ходить из налоговой хлопец. Я ж к нему по человечески, пользуйся пожалуйста. Потом захожу, а тут порнография на весь экран, негры какие-то, *** букетами.
-И что, как по настоящему?
-Вот-вот. Жениться тебе надо, а не в интернет лезть. Иначе совсем свихнёшься. Тот вон за взятки сел уже.
-Дремучий ты человек, Коля. Вроде с образованием, а говоришь как из села. Интернет это ж не только порнография, там ещё всякое есть.
-Только смотрите вы одну её.
-Ты будто не смотришь.
-Не смотрю. Я женатый человек, мне прелестей и так хватает.
-Чудак-человек. Там же такие красотки, что и в кино таких не увидишь.
-Тебе когда есть охота, ты картошку варишь или гамбургеры рекламные с телека лижешь?
-Не о том речь.
-Как раз о том. Погоди, не мешай.
Отписал я письмо, очень убедительно просил ответить. Должны понять, не звери же. А Зинка тоже молодец, такое удумала. В бега подаваться. И ведь жизни не видела, не понимает ничего. Я, допустим, как в область приеду, так мне и самому тяжело, непривычно. А ей то как, если она в самом крупном городе бывала в Ромнах и там заблудилась. Как бы с ней беды не случилось. Сейчас то времена жесткие. Молодых баб вербуют в Европу или Москву на проституцию, заманивают россказнями. Зинка не опытная, может и поверить.
-Вася, а у тебе в голове ничего не трещало?
-Сейчас?
-Да нет! Вообще.
-Было раз. Я с училища в самоволку ушёл, на танцы. С девками познакомились, а тут местные, ну и началось. Я ж приемы самообороны знаю, боксом занимался. Швыряю их, что котов, в разные стороны. Оглядываюсь, чтоб сзади не подошли. Но про кирпичи упустил. Как шарахнет меня, я и лёг. Даже не думал, что затопчут, сволочи. Так треснуло в голове, что думаю, всё, капцы. Лучше и сдохнуть, чем инвалидом быть. Сильно треснуло. Мне потом в больнице шесть часов затылок штопали. Думали даже комиссовать, чтоб долой с милиции, но заросло как на собаке, ничего.
-Я не про тот треск. Я про то, чтоб ни с того, ни с сего треск. И потом.
-Что потом?
-Что-то начинается.
-Колька, ты ж сам говорил, что думать надо. Как это так ни с того, ни с сего. Так не бывает. Причина должна быть. Всегда есть.
Прав Василий. Просто так треск не мог случится. Просто я пока не понял его причину. Следствие вижу, это Оно. Куда ведет это следствие?
-А что с тобой случилось? Треснуло?
-Откуда знаешь?
-Догадываюсь.
-Я что, похож на треснутого?
-Да нет. Целый вроде. Только задумчивый. Что случилось?
-Погоди, Вася, сам не понял. Такого ещё и не было. Что-то с головой.
-Может к врачам надо съездить?
-Обожду пока.
-Главное не затянуть. Болезнь пораньше лечить нужно.
-Понимаю. Только может это и не болезнь. Побудет и пройдёт. Подожду пока. Ты, Вася, иди, я тут ещё посижу.
-Точно к врачам не надо?
-Точно.
-Ладно, если что, заходи. Машину найдём.
-Спасибо, Вася, спасибо.
Закрыл за ним дверь и вроде как легче стало. То есть не от того, что ушёл, а оттого, что есть у меня друг, который готов для меня на всё. Настоящий друг. С таким и не страшно.
Щупал свою голову. Самая обычная голова. Никто и не скажет, что с мозгами подгулявшими. Голова. Вот я её сейчас щупаю и понимаю, что ни разу раньше так и не щупал. Мне уже порядком за тридцать, а я только сейчас познаю свою голову. Хоть сколько о ней думал, сколько говорил. Голова. Что с тобой голова, что треснуло в тебе и что за Оно в тебе.
-Оно в ней!
Я закричал и вскочил. Второй раз за день чуть не запал от собственной глупости. Да что ж это такое, наваждение какое-то. Я сел и сжал голову. Надо успокоиться. Мне нельзя кричать, мне нельзя так вскакивать. Иначе западу. Я глубоко дышал, вращал голову, считал до ста, словом делал всё необходимое, чтобы успокоиться. Всё нормально. Я жив-здоров, я контролирую ситуацию и поводов для беспокойства нет.
Оно внутри. Повод есть. Я должен себе признаться, что повод для беспокойства есть. Оно внутри. Сперва я этого не понял, а теперь сказал и понял. Какого чёрта оно делает у меня в голове? По какому праву?
Потом возмущение сменилось ужасом. Что Оно делает у меня в голове? Не просто же так! Я почувствовал себя слабым, беспомощным. Я не знал ответов, но чувствовал, что они будут страшны. Я был похож на человека с завязанными глазами, оказавшегося в лесу, полном хищников. Смертельная опасность могла быть рядом со мной, а я её даже не видел.
Не знаю чем бы кончилась вся эта паника, но пришла жена. Она встревожилась, что меня долго нет дома.
-Ещё тебе пропасть не хватает! Чего в темноте сидишь? Пойдём домой!
По дороге она рассказала, что нашлось письмо от Зины. В беспокойстве его никто и не заметил. Точно собралась в Белоруссию.
-Только не отбивать. Такое написала, что и вовсе срам. Собирается жить шведской семьёй. Втроём. Так и написала. Зинка. Где она могла такое выхватить? Приличная же девушка, блюли мы её!
-Время сейчас такое. В воздухе носится.
-Ох и время!
Немного отвлёкся и мне чуть полегчало. Градус тревоги несколько спал. Я даже немного поел, посмотрел государственные новости по телеканалу и лёг спать. Убаюкивал себя единственным тезисом, что утро вечера мудренее. Чем мне было ещё себя успокаивать? Ведь Оно продолжалось. Медленно и уверенно. В этом чудилась неизбежность. И тут мне приснилась та голубая палочка. Сны вообще мне часто помогают. Я им верю, снам. Не потому что суеверный, упаси боже. Просто сны это продукция моего мозга, пока я сплю, он напряженно работает над поставленными задачами и выдаёт ответ. Часто правильный. Это синее наполнение. Когда включаешь интернет, внизу экрана начинает расти эта палочка. Когда она заполняет всё окно, это значит загрузка закончена.
Я проснулся в холодном поту. Я всё понял. Идёт загрузка. В мою голову загружают нечто. Скорей всего другую личность, что ещё можно загружать в человеческую голову? Пусть процесс идёт медленно и я пока не ощущаю неудобств, но придёт время и нам станет тесно в одной голове. И меня выбросят из неё, как выбрасывает кукушонок своего слабого соперника из гнезда. Даже если не выбросят, эту будет шизофрения. В моей голове будут сидеть два человека! И ещё неизвестно кто будет управлять телом. Я сжал кулак и пошевелил пальцами на ноге. Всё ещё не зашло слишком далеко. Но надо что-то делать. Нужна какая-то стратегия поведения.
Осторожно встал и ушёл на кухню. Мысли разбегались. Нужно обозначить на что я могу опереться. Оно во мне. Пока в небольшом объеме. Оно вредно для меня, Оно мой враг. Я должен бороться. Я должен найти метод победить. Сходил в комнату за бумагой и карандашом. Вот круг, это я. Вот некое облако, Оно. Часть его, уже в круге. Нужно попытаться изолировать мою голову! Точно! Ко мне ведь нет проводов, значит сигнал идёт по воздуху. Всё проще простого! Я надел на голову пластмассовый таз. Ничего не изменилось. Кастрюлю. Тоже. Может нужен свинец? Или более толстый слой? Я вспомнил, что в сарае лежит немецкая каска времён войны. Полностью целая.
Каска тоже не помогла. Оно продолжалось, не реагируя на мои потуги. Набрал в ведро воды и опустил туда голову. Дышал через трубочку. Сначала показалось, что Оно замедлилось, но потом снова на той же скорости. А вдруг спасения нет? Вдруг я обречен? Вдруг это как рак? Неизлечимо!
И тут я вспомнил статью из интернета. Рак излечим, если вовремя его обнаружить. Прошли только сутки с треска в голове. У меня есть отличные шансы! Нужно ехать в область. Там отличные врачи, они меня спасут. Оделся и побежал к Шилову. У него есть бобик, сможет подвезти. За бензин плачу.
Дверь в общежитие была закрыта. Будить коменду, объяснятся. Я стал бросать камешки Ваське в окно. Скоро он высунулся. 
-Шилов, не бойся, это я.
-Колька, ну ты дурак, я чуть гантелью в тебя не кинул!
-Спускайся, ты мне очень нужен!
Что значит служака. Сбежал через две минуты и в полном одеянии.
-Что такое?
-В область надо, срочно.
-Голова?
-Ага.
-Пошли.
Мент, ни чему не удивляется. Сразу всё понял. Минут десять заводили, но зато потарахтели быстро.
-Ты не гони, а то сломаемся, так ещё хуже.
-Понял, что с головой?
-Понял. Залезли мне в голову и хотят подсадить другого человека.
-Это как?
-Ну сейчас я у себя в голове сижу, а будет другой.
-Чужие мозги тебе в голову засовывают?
-Не мозги, а личность. Мозги это что, материя какая-то, субпродукты. А личность, я то есть, существую в электрических разрядах в голове. Хотят мои разряды убрать, а другие залить.
-Зачем?
-Этого не знаю. Но это незаконно. Они не имеют права. Я гражданин, у меня работа, начальство ценит! Разве так можно?
-Коля, у нас много чего нельзя, а делают.
Я хотел поспорить, но смолчал. Что толку спорить, если сейчас Оно лезет мне в голову, будто немецкие танковые клинья на Восток. Черные и кургузые, будто стервятники, стрелки продвигаются в глубину страны не зная себе преграды. Я запомнил эти кадры из документальных фильмов о войне. Теперь тоже самое происходит с моей головой и совсем не факт, что мне удастся отыскать Москву, не говоря уж о Сталинграде.
-Чего задумался?
-Страшно как-то. Оно ведь лезет и лезет.
-Не бойся! Как лезет, так и вылезет. Я тебя в обиду не дам, отстоим твою голову.
-Дай бог. Только врачи не помогут. Это же не болезнь.
-А что же?
-Не знаю, но не болезнь. Болезнь это внутри меня. А тут кто-то команду дал, кто-то планировал, лезет теперь в меня.
-Может тебя в голову хотят держать?
-Это как?
-Да слышал я разговоры. Что вроде аппараты есть такие. У эсбэушников, ещё КГБ разработка. Что навести такой аппарат на человека и можно все его мысли и действия  контролировать. Это у них называется держать в голову.
-Зачем меня в голову держать?
-Не знаю. Может положено всех газетчиков в голову держать.
-Так я ж свой! Я же в государственной газете работаю! Зачем меня в голову держать, если я все указания выполняю? Все довольны!
-Может и не то, просто я слышал.
-Конечно не то! Что я, оппозиционер какой!
-Да не нервничай.
Я хотел дальше ругаться, но вовремя почувствовал, что эдак доиграться с нервами можно. Конечно не СБУ. Зачем им меня в голову держать, если я за власть и об оппозиции думать даже не хочу? Чепуха!
-Тебе, Коля, к мастерам компьютерным надо.
-Это зачем?
-А затем, что компьютерные дела. Я хоть разбираюсь слабо, но закачивать, это оттуда слово. У меня в Сумах одноклассник работает, по компьютерам, так тоже часто так говорит. Притом ты же за компьютером сидел, когда треснуло. С ними надо выяснить.
-Да нет! Я же человек. Что они в человеке понимают?
-Я вот кино смотрел недавно, хлопцы на кассете притаскивали, дрались шикарно. Так там было, что и человек и компьютер всё едино и враньё. Настоящее только электричество, а из него уж остальное состоит. Так, что кто там разбирается, тот и в человеке разберется.
Я хотел не согласиться, не любил я с Шиловым соглашаться. Но тут засомневался. Может он и прав.
-Хороший специалист?
-Хороший. В Киев собирается уезжать, его давно зовут.
Я думал. Точнее не знал, что и думать. Ну, поеду к этому специалисту, а там видно будет. Если бы он сказал, что и как. И если бы его диагноз не был приговором. Я то всякое видел. Как здоровые люди за пару месяцев превращались раком в скелеты. Или автомобильная катастрофа. То есть явно видно, что человек здесь слаб, случаен и ничтожен. Как придорожная трава растет он, живёт, но в любой момент может быть затоптан ногами злодейки-судьбы. Кто от болезни, кто от убийства, а мне полезли в голову. И чем она их привлекла, моя голова? Червивые, траченные мозги, которые доставляют столько  хлопот их обладателю. Зачем они? Почему не выбрали кого-нибудь другого, с крепкими, нормальными мозгами? Таких ведь большинство!
-Оно убыстряется!
-Что?
-Это как в Ромнах было, когда я в типографию ездил. Убыстряется. Вася, гони, можем не успеть!
-Успеем, успеем! Сумы уже рядом.
Оно убыстрялось. Я чувствовал, как растёт движение в мою голову. Как оно ускоряется с каждой секундой. Мне рисовались картину с переполняющимися бокалами, с ванными, с горой наполненными грязью, живо представился вид моей головы с подтекающими ушами. И в этих кровавых каплях буду я. Я! Я совершенно незаконно выселяемый из собственного тела!
-Вася, если мы не успеем, ты должен будешь провести следствие. Это же почти убийство.
-Не дадут.
-Почему?
-А кто поверит. Если тело останется, так никто не поверит, что убийство. А в голову никто заглядывать не будет.
-Значит так просто стереть человека?
-А то думаешь сложно? Да раз плюнуть! Был и нет.
Я поник головой. И действительно, что сложного. Притом эти ****ные новые технологии. Раньше надо было прятать труп, исправлять архивы, пугать родственников и знакомых, чтоб забыли человека. А сейчас щёлк и пошло дело. И вот уж нет его, а есть другой, кто он и что. Может поговорить с ним? Объяснится? Я мысленно позвал То, что было в моей голове. Никто не отозвался. Но я же чувствовал, что Оно есть и Оно убыстряется. Роменские темпы были черепашьими по сравнению с тем, что началось. Оно летело быстрее пули.
-Вася, я пропадаю!
-Коля, спокойно!
-Вася, всё! Я не успею!
-Коля, не ори!
-Вася, прошу тебя об одном! Пристрели меня. Когда увидишь, что это уже не я, пристрели меня! Я не хочу отдавать своё тело! Оно моё и пусть уйдет со мной!
-Погоди…
-Обещай мне!
-Но ещё…
-Обещай мне!
-Обещаю!
Я утёр пот со лба, хотя было совсем не жарко. Снова потрогал лоб. Потом темечко, виски, затылок, уши. Голова. Она скоро перестанет быть моей. И что будет со мной, с моей личностью. Конечно я умру, без тела нельзя. Я пропаду. А я хотел ещё пожить. Я ведь был счастлив. Работа, жена, почёт. Сколько людей несчастны и мечтают о смерти, а выбросить из жизни решили меня. несправедливость. Теперь даже не хотят разговаривать со мной. Стыдятся что ли. Я ещё раз умственно позвал Его, но ответом мне снова было молчание. Подлое существо. Я же слышу тебя, я ощущаю, как мутным и бурным потоком вливаешься ты мне в голову, заполняя собою внутричерепное пространство. Оно ускоряется! Оно испугалось! Что я могу спастись! Что я не сдался и буду сопротивляться! Значит шанс есть! Если бы у меня не было шансов, зачем же Ему торопиться? А так оно сбивается, Оно хочет план Барбароссы. Только ***! Я тебе устрою Брестскую крепость по полной программе.
-Гони. Вася, мы ещё повоюем!
-О, это другое дело! Повоюем!
От отчаяния. Как говорится, и у воробья душа есть. То есть если к стенке поставят, так даже у самого безобидного человека… Хотя нет, к стенке не тот пример. Если загнать в тупик, так даже самый безобидный человек может зубы показать и драться не хуже героя. А тут же вынуждают меня. Я то человек тише воды, ниже травы и не заметишь меня без привычки. Но полезли ко мне в голову и без того больную и недостаточную, стали меня вышвыривать, будто я какой-то бомж непрописанный. И тут уж сами виноваты, тут уж имею права сдачу давать и не опасаться за своё дерзновение. И даже начальство меня одобрит. Ладно бы оно сказала, что надо голову освободить. Благодаря начальству мне голову наладили, так что я бы отдал и не спрашивал. Но тут стервятники неизвестные напали и лезут.
-Ох и быстро! То лилось мне в голову, а сейчас летит прямо!
-Всё, Коля, приехали!
Мы выскочили из долго не желавшего глохнуть бобика и оказались посреди девятиэтажных панельных страховищ, которыми был в изобилии усажен областной центр.
-Вот сюда!
Не знаю как Шилов распознавал нужный подъезд в череде одинаковых. Может что следователь, а может по вони, застывшей на входе в подъезд дрожащей пеленой. Лифт не работал, пришлось бежать на седьмой этаж пешком. Мне такие нагрузки воспрещены, после каждых двух этажей нужно делать передышку, но тут не до режима. Тут я пропадаю с каждой секундой, спасаться нужно.
-Звони, чего ждёшь!
-Вспоминаю какая дверь.
Двери были одинаковые, черные и железные, выдававшие, что люди здесь живут небедные. Наконец Шилов определился.
-Кажется здесь. Только бы не уехал!
Звонили минуты две, пока за дверью не послышался шорох.
-Кто там?
-Гена, это я, Шилов, помнишь, одноклассник твой!
-Кто?
-Вася, Шилов, одноклассник! Из Недригайлова!
Щёлкнул замок, дверь открылась. Специалист по компьютерам оказался неказистым человечком в мятом махровом халате. Я раньше только в кино видел, чтоб спали в халате.
-Вася, ты знаешь который час!
-Гена, Геночка, знаю, извини, очень срочное дело!
-Что случилось?
Шилов как-то умело продавил одноклассника внутрь, мы вошли и дверь закрылась.
-Это мой друг, Коля. У него с головой неприятности.
-А я причём?
-У него это от компьютеров, ты ж в них понимаешь, должен помочь.
-Вася, у тебя у самого с головой все в порядке?
-Конечно, я же милиционер, нас проверяют! Коля, расскажи.
Я как-то смутился, понимая, что рассказ мой будет выглядеть дурацки и нам не рады в такое время. Но Оно, Оно заставляло забыть о приличиях и совести.
-Вы извините, что разбудили и прочее, но дело действительно важное. Выслушайте и всё. Пусть вам покажутся глупыми мои слова, но я погибаю. То есть исчезаю. В меня что-то льётся. В голову. Это похоже, как на дискетку записывать. Я умею и знаю. В мою голову вроде как что-то записывают! Без спроса и предупреждения. Мы подумали, может вы поможете разобраться. Вы же понимаете в компьютерах. Только ради бога быстрее! Потому что оно сначала было медленное, а сейчас очень ускорилось!
-Конечно ускорилось. В Сумах же трафик совсем другой, чем у вас в районе. Тебе повезло, что не в Европе живешь, там бы тебя за полчаса перекачали.
-Так вы знает, что со мной!
-Ну как, догадываюсь. Слышал кое-что мельком. Вроде какая-то игра. Что стрелялки надоели и придумали брать настоящих людей, закачивать им в голову боевые программы, вооружать и устраивать настоящие войны. Когда тебя закачают, станешь пушечным мясом.
-Но это же незаконно!
-Не знаю, наверное.
-Вася, нам надо в милицию!
-Не успеете.
-Почему?
-Тебе пару часов осталось.
-Как пару часов.
-Если уже больше суток в тебя качают, так скоро должны закончить.
-Что же мне делать?
-Не знаю.
-Что, выхода нет?
-Нет, вроде бы.
Это было выше моих сил. Ноги подогнулись и я осел на пол. Всё стало как-то всё равно, через два часа меня вышвырнут из собственного тела и навсегда прекратят. Дальнейшие перспективы, что они сотворят с моим телом, даже не волновали.
-Гена, пропадает же человек! Неужели никак! Отличный мужик, он мне жизнь спас, выручи Гена, выручи!
-Погоди, не кричи. Есть один способ, но никаких гарантий.
-Коля, вставай! Есть способ! Что за способ?
-Нужно самому войти в игру и попытаться отвоевать себя. Только я подробностей не знаю, не знаю даже теоретически возможно это или нет.
-***ня! А как туда проникнуть можно, в игру в эту?
-Говорят, где-то на окраине города вход есть. Но я могу через сеть прямо запустить. По старой дружбе.
-Геночка, я твой должник.
-Мы, мы должники!
Я уже стоял на ногах и преисполнялся надеждами. Не пропаду, прорвёмся!
-Только ещё раз предупреждаю, что никаких гарантий.
-Поняли, поняли!
-И игра игрой, а убивают там по-настоящему. То есть если там тебя грохнут, то всё. Не кино.
-А что мне остаётся? Запускай, только быстрее, не опоздать бы!
-Погоди, сначала я твои мозги отсканирую. Сколько весит твоя электронная версия?
-Чего?
-Электронная версия сколько весит?
-Не знаю, я сам восемьдесят пять килограмм.
-Причём тут это! Ладно, иди сюда.
Геннадий подвёл меня к какому-то мудрёному аппарату, вроде небольшой стиральной машинки, и велел совать голову в открывшуюся темноту.
-Голову твою будем сканировать, чтоб личность переписать.
Что мне оставалось делать, я и сунул.
-Теперь не шевелись. И закрой глаза.
Закрыл. Вокруг что-то мерно загудело, яркий свет, пробивающий даже сквозь веки, стало жарко.
-Вот чёрт!
-Что такое?
-У твоего другана какая-то завыка в голове.
-Это ж в него лезет.
-Нет, другое, его. Какая-то поврежденная область.
-Ага, врачи говорили, что у него кусок мозгов подгорел.
-Я его не могу сосканировать, время нужно чтобы разобраться.
-***чь без горелого. Правильно, Коля, зачем тебе заковыка!
Я то и сказать ничего не мог, но в целом был согласен. И вправду, зачем мне подпорченная часть мозгов, от неё только проблемы.
-Тогда всё, готово. Вылезай герой. Не жарко?
-Да есть немного.
-Ну ничего. Вы на машине?
-Да.
-Отведи его, уложи на заднее сидение, потом посигналь.
-Зачем?
-Когда я его в сеть запущу, он здесь отключится.
-В смысле?
-Сознание потеряет. Пока не вернется, если вернется.
-Погоди, я его самого не отпущу! Я с ним пойду!
-Э нет, Вася. Так нельзя. Вдруг вы вместе концы откинете, что мне потом с двумя трупами делать? Нельзя, один из вас должен здесь остаться.
-Да он же там пропадёт!
-Он и тут пропадёт.
Назревал нешуточный конфликт. Ещё подерутся. А время идёт. Время работает против меня.
-Тихо!
Так крикнул, что аж осели.
-Тихо. Василий, остаешься здесь. Если я не вернусь, объяснишь всё Лиде, помоги, если сможешь. А я уж как-то сам.
-Что сам, ты ж даже драться не умеешь!
-Научусь. Если не научусь, так похоронишь меня по человечески. Чтоб могилка, памятник парусом. А теперь пошли, в машину, спешить надо.
-Хоть пистолет возьми!
-Вася, это же твоё табельное оружие! Тебя за него и посадить могут!
-Вася, я пистолеты сканировать не умею, а так он с собой не возьмёт.
-Всё, пошли.
Аж сам себе удивлялся. Экий спокойный и уверенный. Вроде и не я. Даже запасть не боялся, хотя это была моя вечная боязнь.
Спускались по грязным лестничным пролётам.
-Коля, пропадёшь.
-Будь, что будет, Вася. Видишь же, что нет мне выбора. Так хоть попытаюсь.
-Коля!
-Ты чего, Васька, ты чего!
Он плакал. Раньше тоже бывало, но по пьяни, а то трезвый же, ни в одном глазу.
-Как же я без тебя, Коля, как?
-Да ты что, Вась!
-Ты ж мой единственный друг!
И обнял за плечу. Был он невысок, худ и весь содрогался от плача.
-Ты мне тоже друг, Вася, тоже единственный. Но что делать. Пойдём, нечего нюни распускать.
-А я к тебе приду. Ты так и знай! Если что у тебя не выйдет, так я приду туда и всё расхуячу! Всё!
-Погоди, Вася, может я и сам вернусь.
Приятно мне было, что есть у меня такой друг. Который для меня всё и который ради меня готов на всё. Настоящий друг.
Я уселся на заднее сидение, вроде удобно.
-Сигналь Вася.
-До встречи, Коль.
-До скорой встречи.
Сигнал я услышать успел, потом несколько тягучих секунд ожидания, скрашенных лишь скорбным лицом Шилова. Потом началось нечто невразумительное. Будто меня схватило за ноги, подбросило и потянуло по неизвестному извилистому тоннелю. Меня должно было расшибить в лепёшку, учитывая скорость моего передвижения и частот столкновений, но я был цел и невредим и нёсся дальше. При этом, мне даже начинало нравиться это странное передвижение и я пытался выделывать фортеля, чтобы регулировать его.
Потом вывалился, будто из мешка и упал на каменный пол. Каменный пол, как в исторических фильмах. У нас, в Недригайлове, я таких полов ни разу не видел. Мог этот пол хорошо рассмотреть, потому что стоял на четырёх точках. Потом встал. Вокруг такие же стены, вроде как коридор в старинном замке. Я не спросил у Геннадия, что делать в Игре. Как-то не подумал. А из всех игр мы с женой играли только в монопольку. Бросаешься кубики и соответственно ходишь. Я ещё раз внимательно огляделся, но кубика не обнаружил.
Значит пойду так. Во всякой игре нужно ходить, не стоять же, как дураку. Я пошёл вправо. Длинный узкий коридор с высокими сводами. Перешёл на бег. Я не знаю зачем. Я как-то стал ощущать себя по-другому. Оно прекратилось, но я чувствовал себя иначе.  То есть что-то не так. И тут я понял, что никогда так не бегал. Лёгкие, пружинистые прыжки, ощущение полёта в теле, неизвестно откуда взявшиеся клубки мышц, перекатывающиеся под кожей. Я хотел остановиться, чтобы ощупать себя, но тело неслось вперёд, сильное и неудержимое. Это чужое тело. Я тюфяк. Располневший тюфяк, который после ста метров пробежки будет исходить потом, чувствовать прилив крови в голове и хвататься за сердце. А тут я уже пробежал бог знает сколько и только смеялся от осознания собственной, неведомо откуда взявшейся силы.
Сунул руку в левую подмышку. Там должна быть маленькая бородавка и она там была. Значит тело всё-таки моё, ведь не может же быть два тела с абсолютно одинаковыми бородавками. Тогда что со мной? Откуда эта сила и прыть. Откуда это радостное предчувствие боя, если я человек маленький и всегда стремлюсь уходить от конфликтов. Я даже не мог остановиться и обдумать всё. Бежал, бежал, бежал.
Лай впереди. Страшный лай. Вроде как дивизия огромных собак разрывается в нём. Я начал было пугаться, ведь помнил слова Геннадия, что здесь погибают по настоящему, но тело сделало рывок в маленький закоулок и схватило там деревянный ящик. Большой и тяжелый, я даже не пробовал бы его подымать, но схватил, приподнял и грохнул о стену. Ящик треснул и рассыпался оружием. Я и видел то оружия, что пистолеты Макарова, а здесь обилие неизвестных автоматов с различными насадками, ленты патронов.
И я начал хватать всё это, навешивать на себя, щёлкать затворами, распихивать по карманам. Напрягся. Это был точно не я. Никогда не догадался бы растрощить ящик, он ведь чужой. Хватать вот это вооружение, ведь и срок можно получить. Я бы думал ещё, но вовремя вспомнил, что ведь это Игра. Никаких сроков, никакой милиции, никаких сносок на правдоподобность. Это как морской бой. Топишь чужие корабли и ничуть не задумываешься о судьбе экипажей и правомерности своих действий.
Обвешался оружием, стал похож на милитаристический вариант Мартышки и очков. И понёсся дальше, навстречу лаю. Тот всё нарастал и в короткое время достиг такой громкости, что впору было затыкать уши, но пальцы мои были заняты на спусковых крючках. Я было испугался, не западу ли от этого лая, но счастливо догадался, что раз червинка моих мозгов осталась там, за пределами Игры, то боятся западения мне не стоит.
Передо мной предстали ворота. Дубовые балки, окованные железом. Огромные засов. Я положил на него две гранаты и отбежал. Взрыв, ворота распахнулись и оттуда повалила огромная масса собак. Невиданных собак. Чёрных, с ошейниками из острых шипов, выпученными блестящими глазами и лаем от которого сотрясались стены. Этот поток ринулся на меня и я открыл огонь. Сразу с двух стволов. Я вырезал заметные проплешины в Псах, я косил и так и эдак. Когда кончились патроны, то отбросил автоматы, ловко взобрался по стене, спрятался за аркой и стал швырять сверху гранаты. Лай, взрывы, вой, визг и мой хохот. Я ничуть не боялся, хотя каждая из этих тварей была размером с тигра и могла разорвать меня на куски. Я хохотал, чувствуя прилив сил и необычайное возбуждение.
Когда гранаты кончились, я достал пистолеты и стал добивать оставшихся псин. Тупые животные не могли сообразить, что надо прятаться, а лишь скалили свои дурнопахнущие пасти, в жестокой озлобленности. Я перебил их всех. Настала тишина, нарушаемая лишь предсмертными судорогами Псов. Я спрыгнул вниз и поверг ногами их окровавленные тела. Закричал.
-Вот я пришёл сокрушитель ваш и не осталось от вас и следа! Победил и уничтожил!
Я не успел ничего почувствовать, но тело резко пригнулось и надо мной пролетела огромная собака, наверное последняя из оставшихся в живых. Чудовище, промахнувшись, ещё в воздухе стало разворачиваться, чтобы снова прыгнуть, но заскользило на крови своих сородичей и вновь промахнулось. Меж тем как я достал откуда-то последнюю гранату и бросился к чудовищу. Возмущённое своими неудачами оно взревело, разверзнув пасть свою и я очень ловко швырнул туда гранату. Пёс не ждал такого оборота, стал жалко икать, чтобы вывернуть гранату обратно. Взрыв и собачка разлетелась во все стороны. Я поднял вверх сжатые кулаки.
-Псы Апокалипсиса, вы повержены! Ах-ха-ха-ха-ха-ха!
Побежал дальше, через стойло Псов, полное зловония и обглоданных человеческих костей. Многие пришедшие погибли здесь, та к и не пройдя первое препятствие. А я прошёл! Сила играла во мне, перекатываясь по всему телу, с бицепсов на кончики пальцев ног, а оттуда к спине. Я силён, я чудовищно силён и не нужно вопросов почему. Это я!
Я бежал дальше, снова какие-то коридоры, оглядывания в поисках нового ящика с оружием, прислушивание к тому, что ожидает впереди.
Великан. Огромный и многорукий. Он хохотал, задрав голову к высокому потолку огромного зала. А потом посмотрел на меня своим единственным глазом.
-Пришёл мой завтрак! Типа-типа-типа-типа! Иди сюда мой сладенький.
Многочисленные руки его тянулись ко мне, на камни падала и шипела будто кипящее масло зловонная слюна. Чудовище наклонилось ко мне, шевеля всеми своими ручищами, будто огромный паук над мухой. Только та оказалась комариком. Я незаметно достал длинный нож и внезапно метнул его прямо в глаз великану, после чего отскочил в сторону. Вой и сотрясающие удары многих тяжёлых кулаков по тому месту, где ещё недавно был я.
-Что блять, думал Гомера не читали!
Я крикнул в каком лихорадочном залихватстве и тут же едва не поплатился, потому что ослеплённый великан бросился на звук и лишь неимоверная ловкость позволила мне избежать верной погибели.
-Где ты, тараканишка! Где ты, ничтожный! Я раздавлю тебя!
Великан упал на пол и стал подобен огромной сороконожке, которая тщательно протаптывала весь зал, тщась поймать меня и растоптать. Из огромного его глаза текла кровь, разбавляемая слёзами. Но картина эта ничуть меня не поразила, я лишь пожалел, что у меня нет противотанковой мины, чтобы подложить её под сплошной ряд великанских рук, обтаптывающих зал. Они приближались, чудовище кряхтело, но было переполнено желанием отомстить, а потому не собиралось отступать. Огромное, многотонное создание собиралось меня уничтожить, но я не боялся! Боже, я был так смел! Я спокойно смотрел на приближавшуюся смерть и прикидывал, как быть. Когда топающие руки были совсем рядом, я побежал им навстречу, несколько шагов, потом прыжок и я взмыл вверх, будто птица. Метры, метры, метры, я очутился на спине чудовища и успел снова прыгнуть, прежде чем оно взревело и перевернулось на спину, надеясь раздавить меня. Но я был уже в стороне, я заскочил в небольшой коридорчик и побежал вперёд. В сумерках возле стены я заметил ящик. Испытанным приёмом открыл его и тут же отпрянул, потому что из него полезли змеи!
Одна из них даже укусила меня. Я отбежал и стал отсасывать рану, а чей то голос сказал:
-Вы потеряли преимущество.
Не знаю кому он это сказал, но я бросил ранку и побежал обратно. Ничуть не испугавшийся, а только готовый к очередным подлостям зловредной игры. Заметил дверку, мимо которой пробежал в первый раз. Толкнул её носком, скрип, открылась, змей не было. Они были где-то позади, шипели, великан продолжал выть, целая симфония неприятных звуков.
Я ступил за дверь. Там было темно, гораздо темнее, чем в коридоре или зале. Темнота это плохо, но мне не было куда отступать. Мне нужно оружие. Иначе я буду лёгкой жертвой. Очень лёгкой.
Такие мысли опасно думать в Игре, они привлекают хищников.
-Защищайся, ничтожный!
Навстречу мне из темноты выскочил громила с трезубцем и сетью. Я видел таких на картинке про древнеримскую историю. Он сделал выпад трезубцем, я едва отскочил. Следующий выпад порезал мне живот, не тот живот, что был у меня, а накаченный, рифленый, как у атлета. Следом на меня полетела сетка, утяжеленная по краям свинцовыми грузиками. Я запутался в ней и упал. Хохот воина. Он медленно подходил ко мне, свысока глядя на мои попытки освободиться. Замах трезубца. Я даже не подумал о смерти, о том, что вот как. Пытался спастись, но не удалось, а я ещё молод, я бы ещё пожил. Я прикидывал расстояние и вспоминал фильмы. Это часто случается, особенно в боевиках. Главный герой никогда не погибает вот так. Над ним заносят меч или копьё, казалось бы вот и всё, зритель охает в ожидании чудесного спасения и оно происходит. Герой отскакивает или злодея поражает в спину женщина героя или ещё какое-нибудь разрешение ситуации.
Трезубец занесён, трезубец начал своё движение, трезубец пробил меня, я только охнул. Кровь, судя по всему моя. Воин вынул трезубец и ушёл хохоча. Я не понимал, что произошло. То есть меня убили, но по неизвестным причинам я не умер, а лежу вот и рассуждаю.
-У вас осталась одна жизнь.
Тот же металлический голос и я вскочил. Без ран. Я же видел свою пробитую грудную клетку, кровь, я ощутил металл позвоночником. А теперь вскочил, будто ни в чем не бывало. И побежал вслед своему убийце. Догнал его, он как раз мыл руки в какой-то лоханке и не ожидал нападения. Месть моя была коротка и убийственна. Проткнул насквозь его же трезубцем и хотел бежать дальше, когда увидел целую стену, увешанную холодным оружием. Стал перебирать мечи, топоры, булавы, сабли. Не знал на чём остановиться, испытывал к каждому оружию большой пиетет. Но взял саблю. Видимо козацкие корни сказались, хотя фамилия кацапская.
Взял ещё несколько ножей на случай встречи с одноглазыми великанами и побежал. Вспоминая сейчас происходившее тогда я удивляюсь, что ни разу даже не попробовал задуматься куда бегу и зачем. Несся как на автомате, будто мне знакомы были все эти стены и переходы.
Выбежал к неведомой пристани, где были остатки швартовых, но ни одной лодки. Хотел бросаться вплавь, но остановился.
-Эй, перевозчик!
Я был уверен, что должен быть перевозчик.
-Сейчас.
Голос ответившего был вполне человеческий и не суливший ничего плохого. Я ждал, вглядываясь во мглу над рекой или морем, плескавшимся у моих ног. Вскоре среди серости появилась некое черное пятно быстро выросшее в китообразную рыбину с всадником на самой макушке. Всадником был небольшой человечек китайской внешности, использовавший как удила большие рыбьи усы. Дёрнул их и передо мной открылась пасть рыбы, по размерам подходившая под вход в гараж для легкового автомобиля.
-Учти, если ты попробуешь меня съесть, я распорю твоей рыбе все внутренности!
-Если ты распорешь моей рыбе все внутренности, мы утонем.
-Я хорошо плаваю.
-Это река времени и она топит даже самых умелых пловцов.
-Это обычная река!
-Вставь в неё свою саблю.
Оставаться без главного оружия я не хотел и вставил в воду нож. Его блестящее жало стало быстро ржаветь и истончаться, пока не исчезло вовсе. В моей руке осталась лишь рукоятка.
-Ты в реке времени состаришься и умрёшь за несколько минут, так что береги внутренности моей рыбы, единственного животного, которое может выживать в реке времени.
-Хорошо, ты меня убедил.
Я шагнул к рыбе, но пасть неслышно закрылась передо мной. Я поднял глаза и увидел хитрые глаза перевозчика.
-А деньги? Где деньги?
-Какие деньги?
-Ты думаешь, эта чудесная рыба будет возить бесплатно? Ха-ха-ха-ха.
Рыба незаметным движением удалилась от пристани.
-У тебя есть деньги? Показывай или мы уплываем.
-Зачем деньги вам, живущим на реке времени?
-Какой ты глупый!
И перевозчик исчез. Я огляделся в поисках какого-нибудь подручного плавсредства, но вокруг был лишь камень. Я хотел вернуться обратно, но оказалось, что к пристани ведут множество коридоров. Я пошёл в один из них, не спрашивая себя почему именно в этот. Несколько минут путешествия в сумерках, потом светлое пятно впереди. Услышал звуки музыки, голоса. Всё очень походило на какой-то дешёвый кабак. И я очутился именно в таком заведении. Барная стойка, десяток столиков с пьяными посетителями, полумрак, музыка, накурено.
-Ты, ****ь, кто?
Вопрос мне адресовал какой-то субъект в спортивном костюме с ближнего столика. Я не ответил, потому что был удивлён. Я думал, что создатели игры работают с общими представлениями о средневековье, а тут современный кабак. Как-то не вязалось.
-Ты чё, ****ь, молчишь!
-У вас есть деньги?
-Что?
-Деньги на стол, быстро, я тороплюсь!
-Да ты ещё издеваешься!
Я взмахнул саблей и человек упал. Все ахнули, музыка затихла.
-Ты кто такой?
На этот раз говорил невысокий худенький мужичок из-за того же стола, что и убитый.
-Не важно, деньги на стол.
-А что скажешь против этого, саблезубый ты наш.
Человек направил на меня пистолет. Я рассмеялся.
-Не играй с огнём и брось пистолет.
-Ты это мне говоришь?
-Да.
-Ах ты ж сука!
Он выстрелил, я взмахнул саблей, звон и зазубрина на лезвии.
-Ты понял кто я? Я спрашиваю, ты понял кто я!
-Хорошо, бери деньги, бери, пожалуйста.
-Я тот, кто останавливает пули, тот кто убивает одноглазых чудовищ, тот кто побеждает на аренах! Вот я кто! Осознал!
-Мужик, я понял, бери деньги!
Я вспомнил, как меня унизили уголовники. Я возвращался с больницы после очередного западания. С Лидой. Был вечер, мы ждали на автовокзале запаздывавший автобус. К нам подошли. Потребовали денег. Забрали всё. Потом стали бить. Свалили меня одним ударом, жена бросилась защищать, досталось и ей. Они бросили нас окровавленных и ушли хохоча. Такая же компания зэков во главе с таким же худосочным главарём. Я запомнил, я всё запомнил. Тогда я не мог отомстить, тогда я был больной и слабый, но сейчас я силён и уверен в себе. сейчас я им покажу!
Взмах и покатилась голова, взмах и ещё один упал, взмах и ещё. Они даже не убегали, они сидели вжавшись в пластмассовые кресла и боялись пошевелиться. Я бы перебил их всех, будь я убийцей. Но я остановился, перекрошив только уголовную компанию и не тронув женщин. Я положительный герой. Подобрал пистолет, выворотил карманы, насобирал жмуток долларов и гривен, ушёл.
-Эй, перевозчик!
-Ты принёс деньги?
-Да!
-Плыву.
Вскоре рыба была возле пристани, но пасть не открывала.
-Покажи.
-Вот, бери.
-Это бумажки.
-Дурак, это доллары! И гривны, они сейчас крепко стоят! Монетаризм!
-Вот, вот, мне нужны монеты! Золотые монеты! А эти цветные фантики мне ни к чему.
Мне нужно было за реку, к тому же Игра. Я метнул один из ножей и перевозчик завалился на спину, потом упал в реку времени и быстро исчез. Я взобрался на рыбу и потянул за поводья-усы. Она поплыла, минут двадцать и мы уткнулись в другой берег. Я спрыгнул и привязал рыбу за усы. Вдруг придется обратно возвращаться.
Две обезьяны в латах и с огромными дубинами. Они напали не издав ни единого звука, словно роботы. Нырнул под их удар, полоснул одну, потом вторую, добил и вытер саблю об их шерсть.
Женщина метающая молнии. Она заставила меня попрыгать, раскалённые молнии проносились мимо и крошили стены. Я метнул все ножи, но они были расплавлены в полете. Тогда я бросил саблю и бросился сам. Эта дура не придумала ничего лучшего, как кинуть молнию посредине. Сначала её поразила сабля, потом я.
Я чувствовал силу. Чувствовал, что одержу победу в этой игре, сокрушу всех этих смехотворных чудовищ, выдуманных каким-то неполноценным разумом. Это чепуха, а не чудовища. Настоящие чудовища должны быть непосильны для человеческого понимания. Не всем понятные латы и размеры, а какие-то сосредоточения форм, волны черного света, нечто чьё присутствие могла выдать лишь кровь на пасти. Да-да, именно невидимые чудовища. Или что-то подобное. Ведь из этого невообразимого и выплывает слово чудовище. Чудовище, чудовищно. То что не помещается в воображении и не лезет на голову. А не какие-то смехотворные великаны, гладиаторы и гуманоиды в броне. Даже та же река времени. Ну да, не видел таких, но ведь всё понятно. Херовая игра.
Дальше я истребил ещё множество самых разных тварей, продвигаясь дальше, видимо в нужном направлении, потому что не испытывал по этому поводу ни малейшего беспокойства. Я вообще перестал беспокоиться и даже не задумывался об этом, хотя раньше беспокойство было одним из главных составляющих моей жизни. Я боялся запасть, боялся начальства. Было даже время когда боялся не только не угодить начальству, но даже самого начальства. Я боялся грозных руководительских взглядов, боялся их громоподобных голосов, их рук с толстыми волосатыми пальцами. Меня бросало в дрожь и едва удерживался в пределах своих утлых мозгов.
Потом я привык. Человек ко всему привыкает, даже такой как я. Может повлияла женитьба, может заступничество такого уважаемого человека, как председатель райгосадминистрации Николай Трофимович Капустин. Мы с ним тёзки и он с самого своего назначения стал ко мне хорошо относиться, привечать и защищать. Всегда помогал, содействовал помещению меня в хорошую палату областной больницы, если я западал. И я воспрял, оттаял, не потеряв чинопочитания, перестал бояться начальства, легко брал интервью и даже смотрел в глаза, о чём раньше и подумать не мог.
Я действительно изменился. Но те мои изменения не шли ни в какое сравнение с моим изменением в Игре, где я вдруг превратился в этакого бесстрашного и умелого героя, почти супермена, бойца без страха и упрека, упивающегося своими победами и кровью поверженных врагов. Это не было во мне раньше. Или оно пряталось где-то глубоко, хотя я не верю, что в моих подопрелых мозгах могли быть какие-то глубины. Врачи, лечившее мою голову, так и говорили, что я весь у них как на ладони. Какие уж там глубины. Но нашлось. И взбурлило до невероятных размеров, превратив меня в какую-то машину убийства. Я даже сперва думал, что это не я, насколько всё было внове. Но я то я. Я, Николай Капелькин, главный редактор районной газеты "Недригайловские зори". И пусть я силён и ловок, хотя на самом деле тюфяк, пусть я не знаю сомнений и обладаю железной воли, хотя в жизни мягкотел и безпозвоночен до крайности, пусть. Но я это я, это никто другой. Не может же другой думать, что он Николай Капелькин.
Я шёл и сокрушал. Унитаз с клацающей челюстью, стая муравьев размером с собаку, слон и сорок карликов, вооруженных ядовитыми копьями, эсэсовцы, три с половиной каннибала, говно-провокаторы, птицы, взрывающиеся на лету тысячами осколков, переливающиеся существа из слизи, растворяющие всё на своём пути и ещё много чего было уничтожено мною, пока я не пришёл к некоему шару, от которого шло множество проводов. Я догадался, что это Центр Игры, место, куда мне и надо было.
Я ударил саблей по шару и она отскочила, не оставив даже царапины. Но я был в состоянии, когда ни что не могло ни остановить меня, ни озадачить. Я чувствовал силу, чувствовал уверенность, мышцы перекатывались под дублённой кожей. Я был сильнее многих чудовищ, я упивался могуществом. Стал рубить провода, идущие от шара. Сабля быстро затупилась, тогда я начал вырывать их с корнем, как сорную траву. Они давались тяжело, с ободранных ладоней телка кровь, но я не останавливался ни на минуту.
Шар выделил из себя сегмент, показывая вход. Я шагнул. Подумал, что даже если это ловушка, даже если есть другой, настоящий шар, я всё равно доберусь. Потому что победил, потому что я Красная армия в 1944, когда Победа уже оставалась лишь вопросом времени.
Внутри шара было как-то так, что трудно и выразить. Пусто. Только голос, который спросил, что мне надо.
-Выковырять из моей головы чужого и больше даже не пробовать туда влезать.
-Почему ты уверен, что я выполню твои требования?
-Потому что я уверен в себе.
-Ты много не знаешь.
-Я знаю, то что необходимо.
-Что ты знаешь?
-Я знаю свою силу.
-Откуда она у тебя, ты же был слабее слабого.
-Важно, что она есть.
-Ты какая-то ошибка. Производился выбор слабейших, ты был одним из них и вдруг прошёл много уровней и пришёл сюда. Я мог бы тебя раздавить, но мне гораздо важнее понять причину ошибки. Она в твоей голове.
Я упал. То есть совсем. Темнота, полное и мгновенное бесчувствие. Промежуток.
Очнулся на кровати. Дома. Я пошевелился, это давалось тяжело. Слабость по всему телу.
-Коля, очнулся!
Подбежала жена, стала меня целовать, умощая слезами, что-то быстро говорить. Я потерял сознание. Когда очнулся, рядом уже сидел Шилов.
-Колька, живой! Ты хоть, Колька, ты? Ответь!
Он заглядывал в глаза и спрашивал.
-Ну, говори, говори!
Я и хотел сказать, но как-то сразу устал от этой бурной активности и закрыл глаза. Тут же уснул, но через несколько минут Шилов не выдержал и растряс меня, дёргая за руки и щипая за щёки.
-Хватит спать, сколько уже проспал! Колька, ты или не ты?
-Я.
-А Оно? Что в голову лезло? Оно где?
-Нет, миру мир.
-Значит правда! Ну теперь спи, теперь и поспать можно.
Я снова провалился в сон или не сон, а какое другое приятное время препровождение, когда чувствовал, что дома и что всё позади. Когда проснулся, то было утро, светило солнце, тишина, в общем самое приятное время понежиться в постели. Зевнуть, потянуться, высунуть ногу из-под одеяло, снова спрятать, одёрнуть штору, чтоб не мешал проникший лучик, снова закрыть глаза и уже не спя подумать о чём-то приятном. Одном, другом. Я этак доперебирался, что заскочил до Оно и до Игры.
Тут же заволновался. Как и что. Помнил кусочками и очень уж неправдоподобно. Убивал кого-то, причём в больших количествах, стрельба, холодное оружие, кровь, раны. Да чтоб я такого натворил! Мне даже страшно сделалось. Ведь посадят. Ладно зверюшки всякие и дикари, но за людей точно ведь посадят. Успел подумать, что надо косить на голову, что мол дурак, больной и совершал преступления не отдавая себе отчета.
Вовремя вспомнил о сне. Конечно приснилось! Я ж вот только проснулся, навиделось всякого. Кого я убить могу, если я от одной мысли западу! Чтоб поскорей отрешиться от неприятных воспоминаний я затеял вставать и тут обнаружилась удивительная вещь, что встаю я с большим трудом и шатает меня в стороны, будто траву под ветром. Вознесся я и упал жопой на кровать, то бишь сел с разгону. Я человек не сильный, но чтоб и встать трудно, так такого давно не было. Сижу, собираюсь с мыслями, когда Лида появилась. И так я ей обрадовался, что чуть ли не заплакал. Вот ведь как бывает. Раньше то я и не любил её совсем, женился исключительно по настоянию врачей, которые назвали брак полезным для моей головы. Женился, жили мы как положено, а вот через несколько лет стал я замечать, что как-то притёрлись мы и вроде уже родные люди не только по паспорту. Оно может и не любовь, любовь на мои мозги невыносимое испытание, но привязанность сильнейшая.
Сижу я утираю слёзы, даже о слабости своей забыл.
-Коля!
Она подбежала, стала меня теребить и целовать, тоже в порыве чувств. Я было её обнять хотел, а сил никаких.
-Лидусь, что это со мной? Совсем ослаб.
-Так ведь как же, Коленька! Если две недели ничего не ел, не пил. Я уж плакать начала, что помрёшь.
-Какие две недели?
-Как привёз тебя Васька в бессознательном состоянии и велел блюсти и врачей не вызывать, потому что дело не медицинское, а техническое. Толком ничего не объяснил, я так поняла, что отправился ты в путешествие душевное и по очень важному дело. А куда и что за дело не знаю. Ты же ничего не сказал.
В голосе её прозвучала явная обида, а я то и действительно не прав. Но так скажи, ей лишний раз нервничать. И кто ж знал, что так растянется.
-Я то думал в денёк управлюсь.
-А я уж извелась вся. Не знаю, что и думать. Так хоть врачи говорят, а Васька кричит, что нельзя тебя к врачам. Начальство интересуется, что с тобой. Я то им вру, что обычное западение и подлечится надо, а сама то гляжу, как ты таешь и места себе не найду. Ты ж вон глянь, на скелет сошёл.
Я и впрямь был значительно худ, так никогда ещё в жизни. Всегда я был с животиком, а то рёбра торчат, будто колхозной коровы.
-Пойдем, на кухню, я тебе бульончика сварила куриного.  Подкрепишься. Тебе теперь усиленно питаться надо, чтоб силу набрать.
Взяла меня шатающегося под руку и повела. Я точно как из концлагеря, голова кругом, ноги как соломинки, пока дошёл запыхался. Ложек пять бульона съел - вспотел. Лида мне лоб полотенцем вытирает, хлопочет за мной. Тут звонок в дверь, Шилов примчался.
-О! Уже есть боец, значит жить будет! Привет Колька! Ох и напугал же ты нас, где так долго шастал?
-Я вроде и не долго.
-Долго, долго. Лид, а ты принеси как кваску, а то жарко, пить охота, сил прямо нет.
-Сейчас в погреб слажу.
Она ушла, а Шилов подскочил ко мне и стал заглядывать в глаза.
-Ты или не ты?
-Я, кто ж ещё.
-А мы тебе экзамен устроим. Вроде и ты, но проверить надо. Какая цвета шерсть у Шпиля?
-Серая. На голове с сединкой.
-А как балеруна-мордобойца звали?
-Безымянный он был, сирота, только летал.
-У ***-рыбы яйца-плавники сверху были или снизу?
-По бокам, а пасть залуплялась.
-Хух. Ты значит. Колька, ты!
Шилов был человек в эмоциях резкий и тут же полез обнимать, целовать да руки жать.
-А уж распереживался. Нет тебя и нет. Позвоню Генке, он говорит, что воюешь ты, успешно воюешь. Там воюешь, а тут лежишь, сохнешь.
Пришла Лида с бидончиком кваса. Шилов его схватил, припал, что теля к вымени и высосал эдак прилично. Всегда я ему удивлялся, что мелок человек, но столько сожрать да выпить может, что в голове не укладывается.
-Хорош квас. А теперь пойдём Колька на двор, свежим воздухом подышим, тебе это сейчас полезно.
Взял под белы рученьки и вытащил из дома. Там уже конец лета, зелень густая, уставшая.
-Удивил ты меня Колька, ой удивил.
Держит меня под руку, шепчет, по сторонам оглядывается, ну чисто ворюга какой или прочий злодей.
-Был ведь тюхтя тюхтей, а тут разгулялся как! Кого не встретит, всех сокрушит! Где с оружием научился обращаться? А?
-Так ведь игра.
-Игра игрой, а воевал ты ого-го. Я пока у Генки сидел, так сколько ты истребил, а потом ещё больше. Кровищи реку целую пустил, как в кино.
-Вася! Ты говори, говори, да не заговаривайся. Никого я не истреблял и крови там не было, это ж игра. Это вроде как морской бой, когда вроде и корабль большой потопил, но никто не погиб, потому что корабль только на бумаге и команды вовсе нет.
-Так а там были. Собачки те же, как ты их перебил. Я уж было испугался, что капец тебе будет, стал кричать, чтоб Генка меня следом отправлял, а ты как взялся их крошить, будто на винегрет. Молодчик!
-Ничего не молодчик! Не надо тут выдумывать!
-Чего ты злишься! Ты ж героем стал!
-Я не герой, я обычный человек и мне героизма не надо, у меня мозги слабые.
-Ничего не слабые! Видел я что ты вытворял! Такое и я не сделаю, хотя у меня мозги, что гранит! Мозги у тебя во!
Василий замахал руками, но не найдя подходящего жеста для обозначения крепости и силы моих мозгов, этим и ограничился.
-Крепкие, крепкие!
-Чего кричите, мужички?
-От радости Лида, от радости!
Шилов повернулся жене и позабыл меня поддерживать, а я, утомленный спором с ним, задумавшийся, стал падать в сторону. Василий едва успел схватить меня, когда я лицом уже был близок к неровному асфальту дворовой дорожки. Меня отвели к кровати, уложили и потом несколько дней Лида практически не разрешала мне ставать, чтобы я набрался сил.
От нечего делать я много думал. В том числе и про Игру, хотя мне это было не приятно. Но врачи меня научили не прятаться от проблем, не вытеснять их куда-то, а сразу же решать, руководствуясь здравым смыслом и указаниями начальства, что, впрочем, одно и тоже. Другого выхода не было так как нерешенные проблемы накапливаясь могли сокрушить и вполне крепкие мозги, что уж говорить о моих.
Игра так Игра. Хотя воспоминания о происходящем в ней довольно быстро стирались, я помнил, как необычайно вёл себя, как убивал и стрелял, как играли клубки мышц под телом, как кипела в жилах кровь, как я издавал воинственные крики и применял военные хитрости. Я тихий и скромный человек, начинающий лысеть и с излишним весом, я не мог так себя вести. Не мог. Даже если бы мозги мои были в порядке, всё равно не мог. Значит это был не я. Игра есть Игра. Моё сознание и то частично, всунули в чужое тело и тело само действовало, принимало решения, может быть даже спинным мозгом, раз уж я занимал головной.
Вот и всё, нет никакого трагического несоответствия между мной здесь и мной в Игре, о котором я боялся, но всё же подумывал. Всё просто, нужно только поверить в эти правильные и простые ответы. Я умел верить по необходимости, умел заставить себя поверить и сделал это. Я остался я, это главное. Всё остальное чепуха о которой не стоит даже вспоминать. Сказал Шилову, чтоб больше не вспоминал об Игре, с компьютером работал осторожно и внимательно прислушивался к голове. К счастью, Загрузка больше не повторялась.