Посвящается ушедшему
Вначале было СЛОВО.
Затем пришли МЫСЛИ.
Так возникли ДНЕВНИКИ.
9 НОЯБРЯ, 8.20 ВЕЧЕРА. Сижу и смотрю на нэцке, стоящие на столе передо мной. Какое-то странное состояние души. С фотографии под стеклом на меня грустно смотрит Виктор Цой. Мой третий глаз широко раскрыт. Я вхожу в астрал. Уже ночь. Поют ангелы.
10 НОЯБРЯ. Была попойка. Сейчас у меня полная нирвана. Через час я буду созерцать во сне глубины запредела. Со мной говорит небо параллельного мира. На моих глазах извержение Везувия губит Помпею. Я в трансе. Больно. От шокового состояния тянет на курево. К черту все, ухожу в запой. Дай, друг, на счастье лапу мне, моя белая горячка.
11 НОЯБРЯ, 19.35. Схожу с ума от тишины. Сижу в позе Лотоса и медитирую на пентаграмм. В полной темноте с кончиков моих пальцев слетают искры. Огненный Ра, проплывая надо мной в золотой ладье, благосклонно протягивает мне руку в римском приветствии. На моих глазах рождаются галактики. Млечный путь фосфорицирует. И над всем этим – тишина. Из глаз сыплются звезды с пятикопеечную монету. Прощай, мой разум. Вот так и пополняются палаты №6.
12 НОЯБРЯ, 20.00. Какой кайф! В моей комнате разлит свет «Позорной звезды» – это «Агата Кристи» рассказывает свои истории. Черные пауки заплетают углы дымкой наркотической паутины. Третий лишний стучит в окно, а в лесу бродят санитары. Это мир сильной воли и Рока. Звучит «Молитва». Я присоединяюсь к ней.
13 НОЯБРЯ. Сижу в древнем, проржавевшем автобусе и жду отправления. Мерещатся цветные капустянки и фиолетовые марсиане. Пахнет осенью и бензином. Духота. По улицам течет расплавленный асфальт. Я мою в нем ноги.
Какое наслаждение слушать дикие вопли озверевших кошек. Я – Маугли, а это – боевая песня Багиры. Пьяный Ка свешивает свою изумрудную башку с лиан. С пальмы мне на голову падают обезьяны с бананами в руках и цилиндрах на голове. Я лежу на ветви тропического дерева и смотрю на Южный Крест. Робинзон Крузо поет Пятнице серенады. Я засыпаю – статуя острова Пасхи.
14 НОЯБРЯ, 00.30. Лунный зайчик бегает по потолку. Вот бы и мне с ним побегать. За окном бегают сонные лунатики. Тучи-клептоманы украли звезды. Луна, страдающая дистрофией, уже похожа на месяц и зовет погулять по крышам. Это ночь самоубийц и маньяков. Спокойной ночи, девочки и мальчики! Я уже иду по ваши души, Фреди Крюгер.
15 НОЯБРЯ. Я изобретаю антигравитатор, который поможет воспарить над землей. Из-под кровати выглядывает Дюймовочка, привлеченная шумом моего вечного двигателя. Тонко звенит сваренный мной пять минут назад Философский камень. Граф Калиостро вкрадчиво аплодирует мне. Эликсир долголетия булькает на газовой плите. Сушеные летучие мыши под потолком машут крыльями и воют заунывный мотив. Ко мне в гости заглянул призрак отца Гамлета. Иду поить его кофе. Затем я проводил его на улицу и поднял голову. На бирюзовом небе алели кровавые сгустки облаков. Видимо, Джек Потрошитель уже успел там побывать.
16 НОЯБРЯ. Весь день насмарку. Чертова психиатрическая клиника! Истерики и концерты по заявкам начались с самого утра. Кинг Конг был голоден и зол. Главврач заблудился в коридоре и лазил по стенам. Пропал безвести мой сигаретный НЗ. Неужели Арсен Люпен покопался в моей тумбочке? Чебурашка-Ниндзя пожевал мой любимый фикус, а его сестра – Чебураха Тортилла, – сожрала десятилетний кактус, который собирался вот-вот расцвести. Днем поступил новичок – Майкл Джексон на батарейке «Энерджайзер», а меня санитар Мурзик нарядил в смирительную рубашку. Фасон мне очень не понравился и жало ужи, хотя цвет идеально подходил к цвету белков моих глаз, особенно если их хорошо закатить. Завтра же потребую перешить ее под свою фигуру. Вечером из зарешеченного окна наблюдали праздничный фейерверк – это в небо выстреливали разноцветную краску. Под конец в небо полетели золотые короны. Когда все закончилось, весь мой нос был в саже.
17 НОЯБРЯ, 19.37. «Мне отмщение и Аз воздам». И завыла черная труба в руках бледного и прекрасного ангела. Растрескалась земля, и стали подниматься умершие на последний суд.
Так ужасна была стихия и ужасающи последствия. И некуда спастись от кислотно-щелочных осадков. Капли кислоты, падая на плечи, выжигали клеймом слова Завета.
«Но если есть в кармане пачка сигарет, значит все не так уж плохо на сегодняшний день»!
18 НОЯБРЯ. Это случается рано или поздно. К тебе приходят умершие. Они появляются из высоких стенных зеркал в черных дубовых рамах, отражаются стоячей воде. Они выходят к тебе с белыми розами в руках, и кидают их тебе под ноги. И белые цветы белоснежными птицами взмывают к небесам, а затем садятся к тебе на плечи. Но ты не боишься гостя. В его глазах – тепло и любовь. Он – это твои чувства и твоя память, твоя боль. Это – забота и предостережение. И затем он уходит обратно. Ты прощаешься. Но лишь до следующего полнолуния.
19 НОЯБРЯ. Ночь. Черная пропасть. И там, в вышине дрожит одинокая звезда, словно слезинка в уголке небесного глаза. Над горизонтом все еще угадывается гаснущий багрянец заката. Далекий-далекий сфинкс, сидящий среди песков, напевает мне диковинную, неземную мелодию. В душе – умиротворение и спокойствие. В нем я чувствую родственную душу. Дрожащая звезда падает. Конец сказки.
20 НОЯБРЯ, 22.55. Долгая «Дорога домой» закончилась «Разборкой в Бронксе» в «Погоне за тенью». Чувствую, что мне назначен «Визит к Минотавру» и «Место встречи изменить нельзя». Ну прямо «Безумный день инженера Баркасова» в «Доме, который построил Свифт». Ощущаю себя «Сосланным на планету Земля». Нет, нужно срочно «Убить дракона» и узнать «Тайну черных дроздов». Чертова «Служба в госпитале Нэш»! Мне нужно отдохнуть. Решено – я еду в «Бодетаун», а лучше – в «Эдем», погуляю по «Району Мэлроуз» и, может, подружусь с «Изгоями». Я – «Псих».
21 НОЯБРЯ. Сейчас в моем доме совершается гибель Земли. Совершенно ужасающий процесс! Сквозь трещины в почве валит дым и пар. Солнце скрыто в облаках смога и смрада. Злобные грифы парят над останками падших животных. Ночью дико воют гиены и шакалы. Весь день горят леса и пепел застилает небо и траву на земле. Почва содрогается под ногами, готовая утонуть в пылающих недрах планеты. И солнечный свет не освещает ее поверхность. Наступила Ядерная зима.
22 НОЯБРЯ. Мое утро приветствует Линда на волнах радио «Скай Вей». Солнце ныряет в тучах. Ветер разрывает душу дня, срывает крышу, шатает мой дом. Под обоями, стуча стальными коготками, бегают существа непонятного происхождения. Я тут – Чужой.
23 НОЯБРЯ. Ах, какое яркое северное сияние! У меня отпуск и я хорошо провожу свободное время. В данный момент я плескаюсь в огромном кратере вулкана, наполненном расплавленной карамелью и шоколадом. Меня зовут Сникерс. Вспыхивает небо – это Осирис переносит меня в Египет. Я сижу у подножья пирамиды Хеопса и медитирую на алый круг в ярко-голубом квадрате в центре золотого лотоса с семью лепестками, который держит в хоботе белый слон с радужными глазами. На пустыню опускается ночь. Поскрипывая, остывает песок. Сфинкс открывает рот и зевает. Он тоже хочет спать.
24 НОЯБРЯ. Сегодня для меня особый день. Сегодня ко мне пришло Прозрение! Я увидел, как звезды превращаются в полумесяцы, а затем в светящиеся кольца. Увидел в воздухе отражения предметов и лучики света, исходящие от них.
25 НОЯБРЯ. Я стою на коленях и в сумасшедшем экстазе полосую лезвием свои вены на правой руке. Эта острая, радостная боль возвращает меня назад из черной пучины безумия. Я уродую тело, спасая душу. И так хочется взмыть легкой бестелесной субстанцией вверх – к звездам, к тем, кого когда-то потерял. Их лица и руки создают молочный водоворот галактики по имени Вечность. Я промываю раны на руке соленой водой и, задыхаясь от нестерпимой боли, поднимаю руки вверх, в небо, в Смерть, в вечность.
Ночь, освещенная бледно-бесстрастной Луной, молчит. Перед глазами встали строки Сайгё:
Светло – спокойно
я б умереть хотел! –
Мелькнуло в мыслях,
И тот час сердце мое
Откликнулось эхом: «Да!»
Сигарета вздрагивала в сведенных нервной судорогой губах. Побелевшие пальцы нежно гладили клинок катаны – самурайского меча. Сегодня убили мою душу. Холодно и жестоко. Голос охрип от безмолвного крика, тонущего в Астральном безмолвии. Со страниц Звездной Библии мне на грудь упала тяжелая капля кипящего свинца. Это Конец.
26 НОЯБРЯ. Хранитель синих свечений сошел с ума. Потолок треснул от его криков, и из трещин посыпались дохлые летучие мыши. Я сижу на потолке в позе Лотоса и утопаю в проплывающих тучах. Нервы уже не выдерживают нагрузки. Мелкая нервная дрожь сотрясает мое четырехкопытное тело – я кентавр. Усилием воли трансформируюсь в сфинкса. Теперь все будет нормально.
27 НОЯБРЯ. И снова краснеет мир. Черная перчатка падает на белоснежные простыни Цезаря Тьмы. Это начинается игра со смертью. И кто же выйдет победителем. И выйдет ли? Вряд ли...
28 НОЯБРЯ. В 18.20 на Бульваре Сан Сэт закатилось и сгорело последнее в Ее жизни солнце. Безумный танец белых хризантем на кладбище разрушенных иллюзий окончен. Упал черный занавес.
29 НОЯБРЯ. Куда же делось, ушло мое время? Время огненных богов. Время черного грома. Рок еще жив! Цой... Саша Башлачев... Эпоха уходит, оставив в двадцатом веке лучших. Моя косуха пропитывается в шкафу нафталином. Железный браслет-цепь покрывается рыжей ржавчиной. А я все еще слушаю музыку, последние живые звуки которой растаяли в тумане времени...
Застоялся мой поезд в депо...
30 НОЯБРЯ. Уже третий сигаретный окурок падает в снег и гаснет там надеждой. Одинокая звезда играет холодными лучами на твоем окаменевшем от горя лице. Острие клинка катаны приставлен к твоей груди собственной рукой. Ты видишь на диске луны спокойные лица погибших друзей. Когда-то ты потерял их и хотел умереть сам. И теперь, оправившись от тех потерь, обретя того, кто снова стал тебе дорог, рискуешь потерять и его. Того, кто был рядом с тобой и помог снова полюбить жизнь и этот мир. Что принесет следующий день? Спокойствие или очередную потерю? Переживешь ли ты ее? Вряд ли. Глаза ослепли от слез. Но воин должен бороться.
Влага в глазах высохла от взмаха руки. Катана взметнулся в небо. Лезвие поразило невидимого противника. Раньше было слишком много боли! Выпад. Много горя! Защита. Много потерь! Меч выпал из внезапно ослабевших пальцев. ЭТО СЛУЧИЛОСЬ...
Я упал на колени в снег и закрыл лицо руками. Останься, друг! Взошла кровожадная луна. Наступила последняя ночь.