Здесь не могло быть жизни. Просто нельзя было представить, чтобы на этих рыжих от коррозии стальных склонах обитало хоть одно существо. Железо тянулось к горизонту, уходило за него и возвращалось обратно. Все здесь было таким – рыжим и мертвым.
Пейзаж этот хранил свой нерушимый облик неисчислимое количество лет. И лишь студеный ветер без толку терзал жесткими крыльями стальные изгибы.
Кладбище. Кладбище потому, что сама смерть, казалось, запустила сюда свои цепкие пальцы.
Свалка. Свалка потому, что все здесь напоминало лежбище никому не нужных жестяных остовов.
-Холодает, - равнодушно заметил Хэм.
-Быть может, - не стал спорить Слим.
Они стояли на верхушке, на, помятом временем и местом, хвостовом отсеке когда-то блестящего лайнера. Хэм, как всегда, лениво жевал резинку и сплевывал. Слим по обыкновению ковырял в уродливой ноздре грязным пальцем.
-На прошлой неделе Таиса видела крысу, - поделился Хэм затронутой тленом новостью.
-Вот как, - пространно откликнулся Слим, - а солнце садится.
-Бывает, - кивнул другой. – Помню, три дня назад луна всходила.
-Ну да? Сам видел?
-Да нет. Таиса сказала.
-Ах, Таиса… - многозначительно протянул Слим и почесался подмышкой. – Таиса тебе и не такого расскажет.
-Я ей верю, - авторитетно заявил Хэм, отстегивая с пояса полевой бинокль.
-Дай посмотреть, - попросил Слим.
-Не дам. Маленький еще.
-Чего маленький? Чего маленький-то?! В том месяце, как на ежа ходить, не маленький был, а позыркать – так уж и маленький!
Хэм, не обращая внимания, приставил окуляры к подслеповатым глазам и зацыкал. Поводил прибором из стороны в сторону.
Слим заскучал, опустился на корточки. Без интереса подергал крышку бензобака. Та со свирепым визгом оторвалась. Придирчиво разглядывая железку, он попробовал ее на зуб. Недовольно скривился.
-Свежая еще, - пожаловался он.
-Ух ты! – гикнул Хэм. – Ты глянь только! Вот те раз!
Слим вскочил на ноги, старательно щурясь на горизонт.
-Где? Что? – затараторил он.
-Что, что, - передразнил Хэм, - Старик без пальто!
-Как без пальто? – опешил Слим.
-А так. В одних подштанниках с тараканом воюет.
-Где ж ему с тараканом управиться?
-Это Старик, сынок, - значительно объяснил Хэм. – Ему – что в пальто, что – без. Все одно: уморит гада!
-Да-а-а, не завидую я тому, кто на зуб ему попадется.
-Точно. Помню, ты еще жуков по штанам ловил, а он уже ежей да енотов на части рвал!
-Так уж и енотов? – засомневался Слим.
-Честное слово. Одной рукой ухватит, а другой как рванет!.. Только брызги во все стороны.
-Здорово, - с благоговением Слим уставился на то, что не мог разглядеть.
Хэм медленно, аккуратно убрал бинокль на место.
-Темнеет, - констатировал он. – Пора бы в нору собираться.
-Пора, - со вздохом кивнул Слим. – А Старик и ночью по земле шарится?
-Бывает, - подтвердил Хэм.
-И летунов не боится? – ужаснулся молодой.
-Чего ему их бояться? Он ведь – Старик. Он иногда с ними даже разговаривает.
-Так они по нашему умеют?
-Они-то не умеют. А он - по-ихнему, как мы с тобой друг с другом.
-Удивительно.
-Эх, Слим, есть много удивительного, чего нем не дано узреть.
-Хэм, я и не знал, что ты – поэт, - изумился Слим.
-Это не я… К сожалению. Это Старик.
Они сгребли всякий мелкий жестяной мусор и уползли в нору, прикрыв вход тяжелым обломком винта геликоптера. Геликоптер хорохорился разбитым плексигласом.
Снова мертва земля. Сталь и камень. Ветер и холод. Ночь запеленала кладбище косматым мраком.
Совсем никого. Даже Старик укрылся от продирающего до костей мороза в глубокий узкий лаз, где в самом низу растеклись картонные ошметки, прикрытые пальто.
В сизом до черноты небе заколыхались в беспорядочном полете белесые контуры.
-Мы снова летим, - сказал один.
-Да, мы снова летим, - как эхо откликнулся другой.
-Опять внизу никого.
-Что делать. Эти никто весьма трусливы.
-И тот смешной старичок куда-то уполз.
-Куда ему деваться? Он – беззащитен.
-Странно. Наверное когда-то они были совсем другими.
-Уверяю тебя, вовсе нет. Они всегда были таковы.
-Как же они добились всего того, что под нами?
-Сам удивляюсь…