Серые тучи на небе, ласточки как бумеранги, серый самолёт набирает высоту. "Я снова сполз с кресла, - подумал Корчагин, - опять заснул". Обычно он, насмотревшись вдоволь на улицу, переходил с кресла на кровать, закрывал глаза и спал беспокойным старческим сном. Редко он засыпал в кресле и жестоко платил за это: спина взрывалась болью, а не отдохнувшие ноги опухали и обрекали его на скучный взаперти день.
Корчагин распрямил затёкшие ноги, выпростал онемевшую руку из под зада (почему я так неудобно улёгся? - беспомощно размышлял он) и попытался встать. Он схватился пальцами за подоконник, но неведомая сила потянула его назад, он попытался противостоять ей, и его повело в сторону. Старик свалился на пол. Кресло запротестовало боком рухнуло на него. Носом он ощутил запах старой полировки.
- Господи.
Сегодня он не расплакался как в прошлый раз. Образ самого себя погребённого под креслом был настолько жалок, что это придавало силы выбраться из под него.
На кухне он включил электрический чайник и уселся его сторожить. Всё боялся что сгорит. Дочь объясняла - там реле специальное, сам выключится… Корчагин не верил. Дочка психовала.
Сидя на табуретке, он осторожно (кресло больно ушибло) вытянул руку в сторону мойки, отвинтил кран и намочил ладошку. Потёр глаза, шею, привычно разминая дряблую, того и гляди порвётся, кожу меж пальцев.
Напился жидкого чаю без сахара и резко ощутил позывы мочевого пузыря. Желание облегчиться не совпадало со скоростью разрушенных артритом костей и хрящей ног. На пол пути до туалета (надо ещё открыть щеколду - дурная, не нужная для пожилого человека привычка, запирать всё что можно запереть) старик остановился. Человек сам создаёт себе проблемы. Дождавшись когда докапает на пол, Корчагин опёрся руками на стены и добрёл до ванной, открыл щеколду, включил свет, из под ванны извлёк ссохшуюся в пыльный рваный узел тряпку, включил воду, намочил и принялся стаскивать с себя загаженные штаны. Скинул и ставшие подозрительно уютными мокрые семейные трусы, замочил всё это в тазике и принялся убирать за собой.
Корчагин открыл во всей квартире форточки и остановился в мрачном раздумье возле платяного шкафа. Открыл мягко скрипнувшие дверцы настежь и уставился на сваленные вперемешку свои вещи и жены. После её похорон, когда весь дом он перевернул с ног на голову - искал неизвестно что, находил, смотрел, нюхал, теребил в руках, плакал…
Вещи гниющего в земле трупа. Не было ничего - душа молчала, а глаза последнее время испускали сок только по себе любимому. Слишком близко он приблизился к жене. День, неделя?
Но нужно успеть.
Раскатал свёрнутые в пучок носки, не надел, а скорее раскатал их на ноги, поднялся с дивана и долго одевал брюки. Давно не глаженные, они висели на вешалке так долго, что стрелки на них стали грубыми, если не сказать вечными. Рубашка расплескалась саваном по исхудавшему торсу, а пиджак стал большим и казалось, что лишь поменял вешалки - с деревянной на костяную.
Вышел из дома и путь до Нового кладбища проделал как во сне, не забывая время от времени кивать. Заметил когда-то, что мотая головой, обращает на себя внимание прохожих. Не то внимание, которое требуешь к себе в молодости - улыбки и рукопажатия, а такое, чтобы ненароком не зашибли.
Новое кладбище - гордость города. Чистота и порядок. Аккуратные ряды невысоких могилок, милые ухоженные клумбочки, кресты и звёзды стоят вертикально, даже собака при входе не дворняга, а породистая.
Корчагина на Новом кладбище знают и проклинают. С методичностью обречённого он приезжает сюда два раза в неделю и надоедает администрации. Хочет он лежать на Новом и точка.
Подышал возле входа чистым воздухом, присел на скамейку и умиротворённо вздохнул. Ему здесь нравилось всё: небо, воздух и земля. Последнюю он часто брал в ладонь и разминал меж пальцами. Жирная чёрная плодородная. Дождевые черви ей довольные. Городу жить не вечно. Когда-то люди разрушат заводы и снова перейдут поближе к земле. И здесь Корчагин им пригодится. К тому времени он уже распадётся на множество частичек. Из истлевшей черепной коробки пробьётся цветок, а ноги раздвинет корневище дерева. Это нормально. Так и должно быть.
- Человек может выбирать, где его закопают, - говорит он администратору кладбища. Тот сопит и даже не собирается объяснять про политику, налоги и спец заказы. Про то как с другом решил заняться бизнесом, как бессонную ночь они искали не заполненную нишу и наконец нашли её - новое кооперативное кладбище, где от гроба до креста всё будет по высшему разряду. За плату. Старик же этот на похороны не отложил, а теперь говорит о правах человека. Есть права. Никто не спорит. Иди на общее, что на выезде из города, где родственники не всегда и находят нужную могилу, где походишь, позапинаешься, наступишь несколько раз на что-то очень напоминающее старую могилку, и помирать не захочется.
- Не могу, - говорит администратор.
- Закопай. Христом Богом прошу. Что тебе стоит, - умоляет Корчагин.
- Земля здесь платная, понимаешь. Я выкупил её. Если я тебя бесплатно похороню, то это убыток. Земля здесь по квадратному метру продаётся. Можешь в аренду взять, - смеётся администратор, - Полежишь малёха, встанешь и опять домой…
- Это как это?
- Иди в жопу, старик…
Корчагин ходит меж стройными рядами могил и тихо шепчет - уговаривает покойников поменяться с ним местами. Никто не соглашается. Улеглись в купленной земле и жмотятся..
"По квадратному метру… В аренду…" - уже дома, засыпая, думал Корчагин.
Весь следующий день Корчагин не замечает болей в суставах и позвоночнике. Он пилит, стругает, выводит буквы. А вечером уставший донельзя, потный и какой-то помолодевший и счастливый он достаёт из ящика пачку лет пять назад купленной "Примы", достаёт сигарету и курит. Окно у него открыто и дым вылетает в осенний воздух. Темнеет и Корчагин начинает волноваться. Его руки подрагивают и несколько раз он не успевает дойти до туалета. К чёрту. В мокрых штанах он садится в креслах. На коленях у него ножовка, в левой руке зажат бинт, в правой шприц с новокаином. В голове обычная мысль: что-то забыл, что-то забыл. Когда первыми пропилами намечает линию отреза вспоминает - забыл наложить жгут на руку. А рука уже кровоточит и весь пол на кухне закапан.
Отпилил быстро. Было больно, а потом потерял сознание. Очнулся, когда кровь приостановилась. Отпиленная левая рука валялась на полу и смешно расставила длинные морщинистые пальцы. "Синюшная" - подумал Корчагин.
- Это-то что за херня! - заорал утром директор Нового кладбища.
- Где? - спросил ночной сторож, проспавший всю ночь в пристрое.
Администратор взял его за руку и как ребёнка повёл к забору. В полуметре от крайней могилы кто-то соорудил могильный холмик сантиметров восемьдесят в длину, поставил в изголовье выпиленную из фанеры, покрашенную красной краской звезду на палке, положил пару миниатюрных веночков "От скорбящих родственников"…
- Чтобы через минуту этого дерьма здесь не было! Понял!
Сторож сходил за лопатой в подсобку и принялся разравнивать холмик. Выкинул в мусорную кучу и красную звезду и веночки. Из любопытства копнул глубже, лопата ударилась о дерево. Заработал лопатой быстрее и откопал маленький гробик.
- Шеф тут кто-то животное похоронил. Я так понимаю…
- Чего?! - подбежал администратор кладбища и уставился на миниатюрный гроб. - Вскрывай.
- Ну..
- Вскрывай, тебе говорю!
Когда сторож открыл крышку, а, заглянув внутрь, разжал пальцы и гробик полетел на землю, администратор зажмурился. А когда пришёл в себя и увидел помутневшую от лежания окровавленную человеческую руку, мгновенно понял чья она.
- Старый сраный сукин сын… - только и смог сказать он.
Корчагин сидел в кустах. На его потное почерневшее от постоянной муки лицо садились комары, назойливые мухи норовили залезть под грязный бинт на обрубке руки. Губы его были сжаты в тонкую полоску, а весь вид говорил о том, что Я ЭТОГО ТАК НЕ ОСТАВЛЮ! Я БУДУ ХОДИТЬ ПО ИНСТАНЦИЯМ!
В конце концов есть ещё две ноги, есть правая рука. Можно отдать пенсию соседке и уговорить её чтобы она помогла… Столько вариантов, и какой-то буржуй на кладбище не помешает ему. И не таких видали за восемьдесят лет. Корчагин, спотыкаясь, выбрался из кустов и побрёл домой.
По дороге старик умер…
24.07.2003