Конная дружина скакала по выжженой степи. Деревянные щиты воинов, обитые железом, были порублены мечами и на них виднелись следы от множества копий и стрел. Кольчуги на всадниках были уже ветхие, выдержавшие не одну схватку, многие кольца -разрублены, а тела конных украшали никогда не заживающие раны. Они неслись по ходу солнца и слабый июльский ветерок лениво трепал их потёртые плащи. У двоих дружинников, скакавших впереди, на копьях были по две половецкие головы с запёкшейся кровью, открытыми расширенными глазами и перекошенными ртами. Волосы на них были черны, как смоль; их также трепал летний ветер.
Дружина неслась. Степь была вся чёрной, её несколько дней лизал половецкий огонь, пока не выжег всю дотла. До этого половцы разграбили и сожгли двадцать русских селений, граничивших с Великой Степью. Они налетели поутру, как чёрные вороны, и кружили над несчастной землёй, пока на ней не осталось ни одного живого человека, ни одной целой хаты, ни одного колоска пшеницы.
И потянулись вереницы русских девушек и женщин, детей и подростков, стариков и израненных мужчин, потянулись, чтобы сгинуть на невольничьих магометанских рынках и базарах. И стегали их половцы плётками, и падали они на родную землю, орошённую кровью немногочисленных защитников, и поднимали их половцы ударами плетей и заставляли их двигаться дальше, под палящим и злым южным солнцем.
Вдали показались деревянные стены заставы с двумя вышками, с которых, прислонив ладони ко лбу, на всадников с беспокойством смотрели двое дозорных. Когда дружина приблизилась к воротам, один из подъехавших поднял руку:
- Отворяйте, живее! – закричал он.
- Кто такие? - донеслось с вышки.
- Дружина Рогнеда. Отворяйте!
- Где половцы?
- Ушли! Отворяйте!
Ворота заскрипели - двое человек начали медленно раздвигать тяжёлые дубовые створы. Когда въезд был свободен, всадники направили лошадей внутрь заставы. Двое человек также медленно начали за ними закрывать ворота.
Старший, тот, который требовал открыть ворота, спрыгнул с коня. К нему подошёл дозорный в новых доспехах с длинным сверкающим мечом и порубленным половецким щитом.
- Мирослав, ты?
- Я.
- Что случилось?
- Половцы сожгли всё. Там ни одного живого колоска. Мы убили пять человек. Остальные ушли ещё вчера поутру.
- Им не долго осталось жечь и убивать. Скоро придёт Мономах. Такого похода, который будет, ещё не видела земля. Мы отомстим за эти смерти.
- Степь велика. Её не разбить.
- Я видел рать, которая собирается, видёл её в Чернигове, Киеве, Переяславле. Степь не выдержит такого удара. Нас поведёт сам великий князь. С ним всегда победа.
- Степь не имеет конца. Она будет всегда. Половцы… Раньше Русь билась с печенегами. Где они сейчас? Где будут половцы после этого похода? Я чувствую, придёт новая сила, которой ещё ни видела Русь.
- Откуда придёт?
- Со стороны Степи. Смерть всегда приходит с юга. В воздухе веет чем-то непонятным. Смутой…
- Посмотри, - он указал рукой на закат, - какое багряное солнце. Цвета крови.
- Цвета крови половцев.
- Кто знает….
Кровавые всполохи летнего заката окрасили небосвод. Когда начало темнеть, всю степь как-будто бы накрыл лёгкий багряный туман. А где-то далеко-далеко, в неведомых кочевых степях, в одной из палаток из воловьей шкуры, раздался детский крик. У худой, измученной женщины родился мальчик. Отец, который смотрел как жена рожает, бросил взгляд на ребёнка и увидев, что у него родился сын, молча вышел из палатки. Какова будет судьба родившегося – ещё не знает никто. Ещё слишком рано. Ещё только недавно раздался крик новорождённого. Ещё только думает отец, как назвать сына. Ещё только-только зашло багряное солнце. Несчастная Русь! Жизнь рождается на востоке. Смерть приходит с юга.
30.04.03.