Страх мира никогда так остро не схватывал меня, дикий страх, которым не поделишься с другими. Они, другие, либо не скажут, либо не вспомнят, либо не знают его. И ты один. ОДИН. Без всякой связи. Как выброшенный из системы, из круговорота вещей. И почему-то не можешь уже вернутся обратно. Выброшенность. Вот оно, что представляется сейчас, когда осмысливаешься себя как целое. Плачешь, но твой плач раздражает этот мир, так как он никому не нужен, он постыден: «или слабость, или избалованность». Вот что попадается из слов даже близких людей. Друзья смешиваются в одну кучу. Они теряют эти различия, так как для тебя они СЕЙЧАС есть то, что противостоит тебе, лишь то, что не есть твое Я. Эти попытки еще соединить себя с чем-то видны и сейчас, когда пишу все это. Но это невозможно, невозможно себя соединить, как раньше, так как связи нет, докопалась до того, что нет ничего. Дико одинок человек. Хотя при чем тут обобщения! Это касается только меня. Этот абсурд, ужас перед миром. Попытки уйти в иллюзию – не помогают. Истина настолько страшна и ужасна, что не можешь уже это не иметь в виду. Иллюзия не поможет, иллюзия натолкнет только на еще большую боль, а возможно, направит к тому, чего желаешь настолько очевидно, - толкнет в смерти. Вот характеристика этого состояния! Желание смерти и поскорее, только не хватает некоего мужества сделать этого сейчас, выбрать за себя не-жизнь. И пусть кричат, что это противоречит человечесмкому существу – желать смерть. Но человек уже далеко зашел со своими «особенностями», чтобы не созидать жизнь из противоречий. И в каждо моменте он выбирает жизнь или смерть. Но нет! Он выбирает это только тогда, когда захочет сам или это будет неизбежно. Вот оно – это одиночество, которое наталкивает на главную проблему: проблему выбора между жизнью-«да» и жизни-«нет». Хотя нет, главная она только для меня. Во-первых, только с ней я теперь сижу у стола и пишу это, а во-вторых, жизнь эта только моя. И никто так не решит, как я. Мое решение не сможет быть ошибочным, так как я решила, так как я ее жила. Пусть даже не я ее создала, но меня не спрашивали об этом. Нет, это не детский вопль разбалованности, пресыщенности. Это просто трагедия только моей жизни, только касается меня, не касается никого. Нет соединения меня с остальным, нет людей, которым нужна была бы я. Нужна была бы, нет, не та поверхность. Абсолютно не та. МЕНЯ НЕТ для других, КОГДА Я СЕБЯ ОЩУЩАЮ В ПОЛНОТЕ. А это ощущение в полноте возникает тогда, когда я испытываю этот ужас, наблюдаю в себе этот абсурд, это не-соединение с другими. А с «другими» - это не только живые тела или душа, это и книги, это и ценности, это и мораль, и идеи. Нет идей, нет принципов, нет стремлений и убеждений, так как все это ТЕРЯЕТСЯ, расплывается в безликости и массе, что просто противостоит мне. Нет сил, чтобы разобрать этот хлам, так как хочешь быть за все ответственен, однако, именно эта ответственность кидает тебя на себя, раздирает тебя до ядра, до того, что ТОЛЬКО ТВОЕ, о чем НИКТО не знает и не может узнать, так как это глубже точности, это глубже того Я, которым ты пользуешься в объяснении с людьми. Ты предстаешь себе такой возможностью, которой ты не можешь видеть в полноте разумом, но которую ты ощущаешь. И ты не можешь совладеть с нее. НО есть лишь надежда, что это подтолкнет к решению этого абсурда, пусть на короткое время, но просто спасение обнаружится, чтобы лишь отойти от этого ужаса. Чтобы лишь снова поставить с себя с чем-либо, чтобы просто выжить.