Итак, нам предстояло "освоить" Ломбардию - ее знаменитые горнолыжные курорты Санта-Катарина, Бормио и Левиньо.
...Сразу у входа в аэропорт Мальпенса стоял автобус, где нас встречал Крис Паттолини, руководитель Ассоциации по развитию туризма Ломбардии и владелец нескольких гостиниц.
- Добро пожаловать в Италию! - сказал обаятельный Крис, и автобус мгновенно сорвался с места, уносясь прочь от фешенебельного Милана.
х х х
Значительная часть дороги, ведущей в Ломбардию проходит сквозь многочисленные туннели; первый из них начинается чуть ли не через полчаса после Милана.
Потом автобус выныривает из километровой норы и по правую руку от него "образуется" озеро Комо -черный провал с обвалившимися туда огнями прибрежных городков.
А затем опять туннель, и еще один, и еще..., и казалось что не будет конца этим бесконечным, как зимняя тоска, туннелям.
Наш автобус пронизывал эту туннельную пустоту, этот продолговатый аквариум и мчался вперед и вперед, оставляя за собой легкий шорох воспоминаний.
До того момента, как мы наконец выскочили к самому Бормио, я насчитал ровно двадцать пять туннелей. И самый длинный из них находился как раз перед въездом в Бормио. Если я не ошибаюсь, мы ехали по нему минут десять-пятнадцать.
- Бормио! - пропел Крис.
Заиграли, заплясали огоньки разноцветных гирлянд, разбежавшихся по всему городу, разбрелись по дворам многочисленные елки, украшенные новогодними игрушками, витрины излучали оптимизм и веру в светлое будущее всего человечества.
- В Бормио мы вернемся через день, - сказал мне Крис, - пока наш путь лежит в Санта-Катарина.
Санта-Катарина... Санта-Катарина...
Будто музыка итальянская сверзилась с экрана, будто нотки знакомые зазвенели - "Санта-Лючия... Саан-та-Лючи- и- я..."
Из темноты, из туннелей, из лабиринта дорог... вдруг... внезапно, как из-под земли, вырос, выпрыгнул, вылетел городок на отлете, на склоне лет, в суматохе явлений.
Музыка так и продолжала звучать в душе, взор грустнел, оглядывая сей городок из табакерки, итальянской шкатулки, лесной песни.
Санта-Катарина.
Скрип снега, легкий морозец, пощипывающий лицо.
Гостиница "Спорт" с огромной деревенско-деревянной скамьей перед входом.
Хозяин с пышными усами приветливо улыбался, привествуя ночных гостей и ласково пожимая им руки, словно впервые видел перед собой живых израильтян.
- Очень приятно, очень приятно! - бормотал он, - наш отель к вашим услугам, господа.
И его пышные усы тряслись в такт застенчивому бормотанию.
- Норберто Педранчини! - представился он, когда вся делегация ввалилась в холл. - говорю по-итальянски, по-немецки и немного по-французски.
А в холле уже яростно пылал огонь в камине, по стенам были развешаны спортивные вымпелы, таращилась из стены испуганная козья морда с застывшими от любви к человечеству глазами.
Затем был ужин, торжественный, как рождественская ночь.
Морально выдержанный и физически стойкий официант на негнущихся ногах, официантка со свирепыми глазами подлетали к нам, как ангелы, обволакивая своим присутствием.
- За дружбу Израиля и Италии! - провозгласил Крис, и медленный звон бокалов поплыл над столом, как расписная ладья.
Санта-Катарина
Санта-Катарина Вальфурва (таково полное название этого местечка) расположена на расстоянии 14 км от знаменитого Бормио.
Это типичный альпийский городок в лесу, покрытый снегом много месяцев в году. Вся его территория входит составной частью в Национальный парк Стельвио и славится своими изумительными природными ландшафтами.
Кроме того, Санта-Катарина - это место, где, как правило, проводятся соревнования международного класса, включая и чемпионат мира по горнолыжному спорту.
Говорят, что Гаведале - это вообще лучший спуск для проведения состязаний среди женщин - за право обладания горнолыжными кубками.
Вообще же в этом регионе - 40 км горнолыжных трасс, 2 кресельных и 5 бугельных подъемников.
Любителям "равнинных лыж" здесь также есть, где порезвиться. Прекрасно подготовленные трассы нередко отдаются во владения участников, соревнующихся в Кубке Мира.
Утром протрубили "раннюю побудку".
После стремительного завтрака, издевательски называемого "континентальным", израильтяне высыпали на улицу, как снег.
Кстати, самого снега было много.
Электронное табло на стене показывало время, а затем, спохватившись, выстреливало электронными шариками температуру - минус двенадцать.
Любители острых ощущений согласились попробовать себя в горнолыжном спорте.
О том, как они надевали горнолыжные ботинки, как примеривали лыжи, как натягивали специальные перчатки - можно было бы написать целую песнь песней.
Не буду.
Расскажу лишь о том, как, попарно попадав в подъемники, мы возносились, аки птицы, на высоту около двух тысяч метров.
Медленно покачиваясь, поплыл в вышину подъемник. Вначале еще доносились шумные голоса новичков, крепкие голоса тренеров, игривые голоса краснощеких дам - потом все стихло; на какое-то время, вдруг, ни с того, ни с сего наступила зверская тишина. Это продолжалось немного, минут пять. Лишь пики елей смахивали с себя снег и серебристая пыль повисала в воздухе, как паутина.
И тишина была, как в раю; если есть вообще этот рай...
Но... минула и тишина, резво соскочили с подъемника, разбежались в стороны, и он уже, без нас, отправился в обратный путь.
Здесь, на высоте 2000 метров, светило яркое солнце, градусник показывал минус двадцать, но было куда теплее, чем там, внизу. Хотелось зажмуриться и замурлыкать.
Лыжники как муравьи облепили склон.
Безмятежность и страсть, движение и покой, скорость и азарт.
Вот скатился со склона шестилетний малыш, лихо заложив поворот, как заправский лыжник, вот две девушки под какую-то, только им ведомую музыку, держась за веревку, совершали вальсовые движения, соскальзывая со склона.
Но... несмотря на хаос, был какой-то во всем отлаженный порядок - "орднунг", - все шло само собой, как отлаженный механизм удовольствия, шестеренки скрипели, крутились колесики, скользили лыжи.
Если бы и был у меня адресат, с которым я вдруг захотел бы поделиться охватившими меня чувствами, такие строки, очевидно, замелькали бы у него перед глазами:
О, Боже, какая прелесть,
эта альпийская безмятежность!
Нежность
поселяется в моем сердце,
впечатлений полна моя душа,
они еще бродят во мне, как молодое вино; я надеюсь описать вам все то, дорогой друг, что я узрел и прочувствовал.
Посему, дорогой друг, позвольте засвидетельствовать вам свое почтение, откланяться до лучших времен, когда мы оба будем сидеть возле такого же пылающего камина, как в гостинице Санта-Катарина,
и -
- счастливые блики -
будут плясать в наших глазах,
изнемогающих от страсти и от любви.
Кланяюсь вам, всегда ваш...
и... прочь, снова в дорогу, в ночь, в звезды, в серебристый снежный туман и итальянскую даль.