Семен Михайлович Петренко, владелец “Петренко&K”, крепкой российской обувной фабрики, приехал в США с деловым визитом. Прощупать обстановку и найти путь спасения от банкротства.
В те времена, когда собственность начала вновь становиться частной, потомственный сапожник Миша Петренко открыл кооператив. Чтобы шить обувь. Какую хотел и как хотел. Обувь вышла неплохой. Крепкой, добротной, рассчитанной на долгий срок. Без особых, конечно, изысков. Народу тогда было не до этого. Пенсионеры и студенты, рабочие и крестьяне, врачи и военные ценили совсем другие качества.
Семен Михайлович получил фабрику, которую знали по всей России, солидный банковский счет и нишу на рынке. Производство недорогой консервативной обуви. На месте, конечно, не стояли, но и за модой не гнались. Мода – удел других.
Беда пришла оттуда, откуда не ожидали. Страна крепла, люди богатели. Семен Михайлович это предвидел. Новые модели. Не такие долговечные. Но повеселее, посовременнее. Он думал, что идет в ногу со временем. Время его обогнало.
Жизнь шла, прогресс летел, мода менялась с калейдоскопической быстротой. То, что в понедельник считалось ультрасовременным, в воскресенье оказывалось безнадежно устаревшим. Как можно жить стильно в таком безумном мире? Запад нашел выход.
Вам жалко выкидывать хорошие вещи? Выкидывайте плохие! Ваша обувь развалится за неделю. Одежда не протянет и месяца. Год – и машина будет годиться только в утиль. Но все это будет ярким, стильным, модным. И дешевым.
Некоторое время доходы Семена Михайловича берегла российская бедность. Дешевая обувь в пересчете на родные рубли обходилась недешево. Но цены падали, зарплаты росли, реклама крутилась. Семен Михайлович вдруг понял, что катастрофически теряет клиентов. Все больше людей выбирали недолговечное импортное. Все больше производителей шли на поклон к Западу. Петренко держался до последнего. В конце концов сдался и он.
Фабрика, имя, репутация. Петренко плохого не делает. Пусть это и служит всего неделю. Таким можно заинтересовать какую-нибудь обувную фирму. Получить технологию, оборудование. Конечно, от былой самостоятельности не останется и следа, но фабрика выживет.
Додумывал Семен Михайлович уже в гостиничном номере, перебирая свои вещи. Досадно. Забыл парадно-выходные туфли. Те, что на нем, на сие почетное звание не тянули. Модель его фабрики. Лучшие из серийных. Пришлось дойти до ближайшего магазина. Черные “Гроссман’с Бутс Консерватор” не намного облегчили карман.
Обновил покупку Петренко в парке. Посидел на лавочке, покурил трубку. Посмотрел на местных жителей. Отметил, что некоторые носят простую долговечную обувь.
“Надо же, -- подумал Семен Михайлович. – Даже здесь у меня могли быть покупатели.”
С завтрашнего утра начиналась работа.
Неделю спустя Семен Михайлович окончательно понял, что не нужен здесь никому Петренко со своей “Петренко&К”. Неинтересен. Все эти “Тиффо”, “Лендеры”, “Айхены” игнорировали его. По телефону еще получалось чего-то добиться, но стоило появиться в офисе, и путь заканчивался на младших менеджерах. Шеф занят, шеф отсутствует, шеф не может вас принять. И этот дурацкий вопрос. Сколько вы носите свою обувь? Как будто серьезность человека зависит от туфлей. В начале недели Семен Михайлович еще пытался ждать, писать. Теперь просто уходил. Шел в парк и дымил трубкой.
Как и было обещано, за неделю туфли пришли в негодность. К счастью, случилось это в номере. Семен Михайлович обул свою старую обувь и понял, как по ней соскучился. Посещение магазина решил отложить на завтра. Сейчас в парк: покурить, подумать.
Спокойно посидеть Петренко не дали. Он набивал трубку, когда рядом с ним опустился один из консервативных американских пенсионеров.
-- Я сразу подумал, что вы – человек серьезный. Но скажите, зачем вам эта новомодная обувь?
-- Захотелось нового.
-- Ну и как?
-- Почему-то все равно вернулся к старому. Петренко Семен Михайлович.
-- Вы из Восточной Европы?
-- Из России.
-- И чем там занимаетесь, если не секрет?
-- Не секрет. Обувью.
-- Производите или продаете?
-- Произвожу.
-- О, да мы коллеги. Извините, забыл представиться. Джон Гроссман.
-- Тот самый? Обувной король США?
-- Надо же. Приятно, когда знают мое имя.
-- Специфика профессии обязывает.
-- Вы здесь по делам или отдыхаете?
-- Да, -- замялся Петренко, -- ищу делового партнера.
-- Хотите наладить у себя производство быстрой обуви? – улыбнулся Гроссман.
-- Неужели так заметно?
-- А зачем еще серьезный человек будет носить быстрые туфли? Только чтобы посмотреть, что он производит. Или будет производить. Других причин я не знаю.
-- Ну, модно, стильно, удобно.
-- Бросьте. Каждую неделю тратить время на новую обувь? Время – деньги, вы это должны понимать. Да и стиль делового человека не должен меняться каждую неделю. А мода… Забава для молодых. Нет, серьезная обувь не должна доставлять неудобства долгое время. Вот, посмотрите, -- Джон закачал ногой. – “Гроссман’с бутс Голд”, восемь лет службы. Три года уже ношу и не жалуюсь. А вашим сколько, если не секрет?
-- Пять лет, -- сказал Семен Михайлович, задумавшись. – И еще столько же, наверное, прослужат.
-- Десять лет!? Вы не шутите?
-- При должном уходе и все двенадцать, -- сказал Петренко, оборачиваясь к собеседнику.
Того рядом уже не было. Джон Гроссман, обувной король США, стоял на четвереньках и с дотошностью Шерлока Холмса изучал удивительные туфли. Остальные посетители парка подчеркнуто не обращали на это внимания. Обладатель “Гроссман’с бутс Голд” может позволить себе несколько эксцентричное поведение.
-- Похоже, вы говорите правду, -- сказал Джон Гроссман, поднимаясь. – Какой просчет. Мы, честно говоря, Россию даже не рассматривали. А у вас умеют делать элитную обувь.
-- Да, -- машинально кивнул крупнейший в России производитель обуви для элитных слоев населения: консервативных пенсионеров и нищих студентов.
Мысли его тем временем скакали как горные козлы. Получается, дешевка всегда остается дешевкой. Удобное и долговечное, Главное, оказывается, долговечное. Нет у серьезного человека времени бегать по магазинам каждую неделю.
-- Вы собираетесь продвигать свою обувь на наш рынок? – поинтересовался обувной король.
-- Не совсем. Сами видите: дизайн устарел даже для консервативного стиля. Чтобы нормально продавать это у вас, надо многое менять. В первую очередь найти человека, знакомого с местной спецификой.
Гроссман согласно кивал.
-- К тому же, -- продолжал Семен Михайлович, -- я хотел внести свои предложения пакетом. Так сказать, дешевая обувь в обмен на дорогую. Первым без второго трудно заинтересовать серьезного производителя.
-- Ну, -- улыбнулся Джон, -- чтобы заинтересоваться вторым, надо знать, сколько стоит ваша элитная обувь.
Петренко задумался. На дорогие туфли он внимания не обращал. Сколько? Богачи платят много. Реальная стоимость его обуви вызвала бы у Джона Гроссмана ужас. Фантазировать не хотелось, осталось выворачиваться.
-- Дешевле, чем “Гроссман’с Бутс Голд”.
-- Дешевле!? Вы хоть представляете разницу между восьмилетней и десятилетней обувью!?
-- Представляю. Но свои слова на данный момент могу гарантировать.
-- Какие перспективы! – обувной король США уже ходил взад-вперед. – Десять лет без проблем! Я уже вижу… Как ваша фамилия? “Гроссман Петренко”, самая солидная обувь в мире. Вы не будете возражать, если моя фамилия окажется впереди?
-- “Гроссман и Петренко”. Не буду. Действительно, так лучше для нашего совместного дела.
-- Вы правы. “Гроссман и Петренко”, серьезная обувь для серьезных людей.
-- Плюс дешевая обувь для России. По-другому я не согласен.
-- Хорошо, пусть будет по-вашему. Ради десятилетних туфлей на такое я пойду.
Похоже, Гроссман был готов и на большее. Но Семену Михайловичу хватало и этого.
-- Вижу, -- сказал он, -- в общих чертах мы определились.
-- Приглашаю вас к себе. В домашней обстановке…
-- Думаю, все-таки стоит завтра с утра встретиться у вас в офисе, а сегодняшний вечер посвятить серьезному обдумыванию.
-- Хорошо, хорошо. Когда вам будет угодно?
-- С утра. В десять, например.
-- В десять. Вот адрес, -- Джон протянул свою визитку. – Тогда, с вашего позволения, я откланиваюсь.
Они попрощались. Гроссман ушел, Петренко остался. Надо было докурить трубку. А потом зайти в магазин и узнать, сколько стоят “Гроссман’с Бутс Голд”.
В девять пятьдесят пять у дверей центрального офиса “Гроссман’с Бутс” остановилось такси. Из него вышел человек в старомодном пиджаке и таких же старомодных туфлях. Он подошел к секретарше и сказал:
-- У меня назначена встреча с мистером Гроссманом.
Девушка скептически оглядела посетителя. У шефа была какая-то важная встреча, и отвлекать его на этого подозрительного типа не следовало. Секретарша, подыскивая причину вежливого отказа, машинально спросила:
-- Если не секрет, сколько вы носите свою обувь?
-- Пять, -- улыбнулся посетитель. – И заметьте: почти как новые.
-- Да, вы правы, -- завистливо кивнула девушка, незаметно разглядывая свои элегантные “Гроссман’с Бутс Леди”, три года службы. – Мистер Гроссман уже ждет вас.