Я слышал тебя издали

Тарас Балашов
Я слышал тебя издали, за несколько кварталов, если шел с подветренной стороны. Звук твоего рояля блуждал среди зданий, отражаясь от стен, и я слышал его, иногда сразу же, как только сходил с трамвая.

Это было чудесное нечто. Никогда прежде у меня такого не было. Да и ни у кого такого не было: ты идешь к своей любимой девушке, а вокруг весна и утро, и ты слышишь издали, как она играет.

Ты жила на втором этаже, в угловой квартирке с окнами на две стороны. Прохожие подымали головы. Бабушки с палками. Милиционеры. Один раз даже какой-то делового вида кавказец остановил машину, распахнул дверцу.

– Как играет, как играет! – приговаривал он, цокая языком. – Слушай, ну что ты идешь, куда спешишь? Ты только постой, послушай! Кто же это там так играет?

Я помотал головой, смеясь, взбежал по ступенькам высокого крыльца, ткнул пальцами в черные кнопки... Я очень хорошо знал, куда спешу, и кто там играет, что играет и почему. Через несколько секунд мы целовались с тобой на пороге. Я подумал, что, так же как и музыку, хорошо слышно на улице твои крики.

В такие дни я любил не только тебя – я любил весь этот мир.

Утро, улица... На углу стоит клен, со спиленной ветки капает сок на асфальт. Я люблю этот клен. Согбенная старушка бредет, отщелкивая палкой такт. Я люблю ее. Вот школа, я иду через ее двор. Это моя школа. Точно такая же, только на другом конце города. Вся страна застроена моими школами. Я люблю ее. Я все и всех люблю. Даже милиционеров. Даже кавказца с иномаркой, нового хозяина моей Москвы.

Теперь все кончилось. От этой сияющей любви, которая, казалось, будет вечной, осталась лишь горечь и боль. И галлюцинации: улица, солнце, музыка. О, да! – твоя музыка. Наши песенки. «Рыбы», наигранные тобой. Пробы. Твой голос. Мои слова.

Может быть, именно об этом я жалею больше всего. О наших несделанных песнях. Был бы я больше мужчина, чем музыкант – о наших неродившихся детях жалел.