Двое танцуют сальсу, они танцуют в полной тишине. Слышен лишь шелест шагов и дыхание.
Как и везде, сначала нужно научиться ходить. Правильно перемещаться, при этом, конечно же, необходимо что-то делать с руками - поначалу, когда ты только учишься танцевать, очень сложно что-то сделать со своими руками: они - словно бельё на ветру, они одновременно беспомощны и нетерпеливы. Раз, два, три, четыре - это вперёд, затем - те же: раз, два, три, четыре - назад. Всего - восемь движений, из них - два несуществующих: при счёте "четыре" и "восемь" оба раза следует просто подумать о том, что это - движение, но сдерживать ноги. Сдерживать, потому что "четыре" и "восемь" - это "мёртвый шаг": у подъезда ты прижимаешь губы к её щёке, но не пытаешься удержать - её мать уже смотрит с балкона, да и сама она уже устала: посмотри, что делается с уголками её рта. Так что не торопись, всё ещё впереди, а это - всего лишь первые занятия, и ты ещё не знаешь, что делать со своими руками, когда звучит музыка, музыка без начала, музыка без конца.
Мы с тобою влюблены в бесконечность, будь то небо, будь это море, или вода из крана, или стакан, в который тот, кто сидит напротив, подливает вино ещё до того, как ты успеваешь допить разлитое ранее. Бутылки из непрозрачного стекла всегда лучше тех, что прозрачны - первые полны неизвестности, тогда как вторые похожи на градусники: в них вино - словно ртутный столб: неумолимо падает вниз с каждым словом, с каждым взглядом. Эти слова и взгляды, если мы не одни, подаются к общему столу, как куски колбасы или сыра. И даже если это - лишь для тебя одного, они - так же - словно диковинные конфеты, которую можно разделить лишь пополам - прикосновение тёплой руки, сигарета, ожидающая огня моей зажигалки, или просто - она слушает тебя внимательнее, нежели тех, кто рядом с тобою - всё одно: ты встаёшь и проходишь в ванную: четыре шага по коридору прямо, дверь направо, кран с синей таблеткой, синий, как ноготь мёртвого пальца. Ты пьёшь, ты думаешь, и мысли в этот момент - как вода из этого крана: не удержать никакими усилиями, как не старайся.
Следующее движение - уход вправо: шаг в сторону, за себя. Левой ногою, почти по окружности, и - не забывайте, что четвёртый шаг - по-прежнему "мёртвый": он принадлежит ей; в этот момент она начинает вращаться, а ты держишь её ладонь в своей ладони, ты помогаешь ей сохранять равновесие. Это довольно сложно: разворот на "двадцать четыре" влево, и, тут же - вправо, сразу, всё за один "мёртвый шаг". Она целует тебя в губы, и, тут же - бьёт тебя по щеке, или - наоборот, сначала - бьёт, а после - целует, но когда она делает это несколько раз подряд, уже непонятно, что было самом начале: поцелуй или удар. Уже не важно, что было в самом начале: поцелуй или удар, и ты уже - словно маятник: один, два, три, четыре: "мёртвый" шаг уже освоен, так, словно ты всегда при счёте "четыре" лишь думал о том, что это - движение, но сдерживался каждый раз. Она начинает вращение; ты - левая нога вперёд: раз ("Я люблю тебя", обе твои ладони у неё на щёках), два (она отворачивает голову: посмотри, что делается с уголками её рта!), три (ты разворачиваешь ладонями её лицо к своему: "Я люблю тебя", посмотри, что делается с уголками её рта!), четыре -"мёртвый шаг" - ты молчишь, молчит она, куда она смотрит?
"В квартире всего двадцать восемь углов, куда она смотрит?
Кажется, стен - восемьдесят четыре, но это не так:
Их - всего шестнадцать.
Куда она смотрит?"
Двое танцуют сальсу. Слышно лишь шарканье их ног, их дыхание. Она вращается, он отступает в сторону.
Как и везде, что-то с руками: сделать со своими руками что-то необходимо. Но её, конечно же, не удержать, и что-то произошло с уголками нетерпеливого рта. Словно бельё на ветру - мать на балконе: "мёртвый" шаг, она уже смотрит: музыка без конца, музыка без начала. Мы с тобою - стакан, мы с тобою - прозрачны, мы - ртутный столб: поцелуй или, конечно, удар, "двадцать четыре" влево, а вправо - не разделить. Коридоры мёртвого пальца, поддающиеся нам в тех случаях, когда следующее движение - уход направо: сальса. Взгляд, как диковинная конфета - всё одно: пополам с твоей ожидающей сигаретою. Ты думаешь: "Ладони принадлежат ей", но не удержать никакими усилиями её равновесия. И она целует тебя в губы, целует, да, но когда, в самом начале, каждый раз, как всегда, твои ладони при счёте "четыре" у неё на щеках. Посмотри: это она молчит уголками твоего рта.
Очень сложно, одновременно - беспомощно. Затем - раз, два, три, четыре: два несуществующих шага. Сдерживаясь, ты целуешь её, но она устала: это всего лишь музыка, просто музыка - без конца, без начала. Не торопись, ты ещё не знаешь, что бесконечность - это тот, кто сидит напротив бутылки, похожей на градусник, и неумолимо падает вниз кусок колбасы или сыра. Прикосновение тёплой руки - она слушает, слушает тебя взглядом, и мыслить в этот момент не старайся: сальса тебе не позволит. Левой ногою - четвёртый шаг - это довольно сложно. Несколько раз подряд, и - осторожно - наоборот: непонятно, что было в самом начале: мёртвый или движение. Она начинает вращение, ты - лицом к своему "я" - мёртвый шаг, куда она смотрит? Мёртвый шаг, она начинает вращение.
Ты - бельё на ветру; двое, которые не существуют, смотрят на нас с балкона. Не торопись, ты всё ещё толком не знаешь, что делать с небом, с небом, с небом и бесконечностью, с тем, кто сидит напротив, или друг с другом, если мы не одни. С теми, о ком ты думаешь, и, как не стараешься сохранять равновесие, что-то бьёт тебя по щеке. Ты - несколько раз подряд, ты - падаешь вниз с каждым словом, ты - просто встаёшь и проходишь в ванную, это - лишь для тебя одной, и в этот момент бесполезно стараться тебя удержать: правила танца предполагают смену партнёра: если танцуешь с одним и тем же, то не развиваешься, "Ты понимаешь?". Я понимаю, я следую правилам, я лишь смотрю, как сальса отбрасывает тебя от меня, развитие продолжается, я знаю, что делать с руками. "Мёртвый" шаг на "четыре" и "восемь": она молчит уголками твоего рта, я смотрю, как она кружится, ей весело, она кружится в тот момент, когда сальса растаскивает нас в разные стороны, сальса, вцепившаяся в нас мёртвой хваткой; слышно лишь, как шаркают ноги и тяжело дышат те двое, исступлённо танцующие в тишине.