Генрих – холостяк. У него есть любовница по имени Лууле. Или это он у нее ходит в любовниках, ведь она замужняя?
Лизка в этом еще плохо разбирается, но думает, что у слов "любовь" и "любовники" имеется общий корень и один смысл.
И плевать, что Лууле старше Генриха на целых восемь лет! Лизке она все равно нравится потому, что Лууле носит красную юбку выше колен и красит губы помадой пожарного цвета. Еще красавица Лууле зовет девушку по взрослому - Элизой, легко касаясь пальцем ее ямочки на щеке.
Лизка мечтает поскорее стать сорокалетней женщиной и называться при знакомстве так взросло и обтекаемо – Элиза. Еще ей хочется, чтобы ее будущий любовник смотрел на нее так же, как Генрих на Лууле - словно мороженое лизал. Лизка обожает мороженое и чуть меньше - Лууле. Может, поэтому Генриха она за охотника почти не считает, хоть он и видный мужчина.
В отличие от грубоватого и нахального Кольки, этот водитель очень воспитан, культурен и с гордостью носит свое стройное поджарое тело.
- Говорят, он бальные танцы преподавал,- замечая Лизкин взгляд, кивает Чеся на проходившего мимо Генриха.- Очень самоуверенный мужик.
Лизке нравится, что водитель тоже зовет ее Элизой и говорит ей, как взрослой - "Вы". Во время совместных поездок он не смотрит на девушку пожирающими глазами и галантно подает ей руку, а не втаскивает в кабину волоком, как Колька. Правда, он не грузит посылки вместо Лизки, как это всегда, без всяких намеков с ее стороны, делает Колька. Зато, Генрих не курит, и она не приходит домой, пропитанная вонью сигарет, к большому недовольству своей мамы. И говорит Генрих красиво, с заметным акцентом.
- Почему Вы молчите, Элиза? – водитель перебивает поток ее мыслей.- Мне очень нравится слушать Вас. С первого слова чувствуется Ваша душевность и простота. Понимаете, что я хочу сказать?
Лизка кивает головой в знак согласия, но про себя смущается от слова "простота". Ей сразу почему-то вспоминается стишок из детства:
Ваня, Ваня – простота,
Купил лошадь без хвоста,
Сел задом наперед
И поехал в огород.
То есть, простота – это когда малость чуманутый, так понимает Лизка. Поэтому она с Генрихом мало болтает и еще меньше – смеется, чтобы он не решил, что Лизка - "Чумадан Иванна". Так во дворе мальчишки прозвали одну соседскую девочку, которая много смеялась и не в меру болтала.
Генрих смотрит на девушку задумчиво и ласково, словно покупатель - на продавца. Потом делает неожиданные выводы:
- Если у девушки волосы вьются, это значит, что она балованная.
Лизка теряется от его слов и начинает оправдываться:
- Так они же не сильно вьются.
Девушка косит глазом через боковое стекло машины в переднее зеркало на свою пышную челку и стесняется при Генрихе пригладить ее, предварительно поплевав на ладонь.
- О чем Вы сейчас думаете, Элиза? – мягко и вкрадчиво интересуется водитель.
- Мне недавно сказали, что я похожа на ведьму,- задумчиво роняет Лизка, вспомнив очередную поездку с Колькой и его слова.
Потом, ей просто интересно знать мнение Генриха по этому вопросу.
- Один охотник,- добавляет девушка, пряча улыбку.
- Это мягко было сказано. Вы и есть - молодая красивая ведьма. Извините, Элиза, что так прямо Вам говорю.
Генрих смеется каким-то мягким, обволакивающим сознание, смехом.
- А мне так и сказали,- весело смеется Лизка, не выдержав чопорной беседы. - Просто, я сама смягчила сравнение.
- Ах, вот оно что?- смеется вместе с нею водитель.
Сейчас он похож на артиста из кинофильма "Человек-Амфибия". Ну, на того, который женился на хорошенькой и несчастной Гутеэре. Дона Пэдро? Аха! Только, – на трезвого. Его усы красиво переходят в аккуратную бородку, к которой узкими ручейками с висков спускаются бакенбарды. В нем есть шарм. Лизка уже знает, что в настоящих мужчинах должен быть шарм, а в настоящих женщинах - изюминка.
Время обеденное.
На улице пустынно и тихо.
Машина стоит в тени разросшихся лип, и солнечные блики играют на лице девушки. Она сидит рядом с водителем в кабине почтовой машины и ждет, когда работники маленького отделения связи подготовят к отправке свою почту. Тогда водитель выйдет из машины и галантно подаст девушке руку, как принцессе. Потом поможет ей забраться в кузов машины, а сам уйдет в кабину. Тоненькая и гибкая девушка будет принимать из рук почтовых работников посылки и мешки. Таскать в дальний угол машины и старательно укладывать, чтобы груз не завалился при транспортировке. А потом, в кабине будет булавкой вытаскивать занозы из нежной кожи маленьких рук.
- Волосы у Вас просто прелестны,- доносится до Лизки убаюкивающий голос.- Мне ужасно нравятся Ваши волосы. Разрешите их потрогать?
- Трогайте,- разрешает удивленная девушка.
В автобусе и на танцах их трогают без разрешения.
- Какие мягкие, пушистые, густые.
Генрих осторожно перебирает пряди волос девушки своими пальцами, с аккуратно подпиленными ногтями. Лизке щекотно от его нечаянных прикосновений:то - к пылающему уху, то - к шее.
- Спасибо, - благодарит водитель девушку за полученное удовольствие.
Лизка не знает, надо ли ей в этом случае отвечать:"Пожалуйста", поэтому просто молча улыбается. И ощущает себя дурочкой. Но не может понять - почему?
- Из Вас бы пианистка получилась,- Генрих ненавязчиво берет руку девушки.
И тут она догадывается, что водитель этот – тоже охотник! Но тогда почему с ним нисколько не чувствуешь опасности? Может, он более хитрый и осторожный, чем Колька?
Лизка настороженно смотрит на Генриха, который журчит рядом, как прохладный ручей в жаркий полдень:
-Вы не виноваты, Элиза, что природа создала Вас такой красивой,- успокаивает он девушку.
По правде сказать, Лизка впервые слышит такие вкусные слова. Местные ребята выражают свои чувства намного проще и прямее. И девушка слушает Генриха с интересом, запоминая все его фразы. Она смотрит прямо в его мохнатый рот, откуда слова, как змеи выползают погреться в Лизкиной женской, но такой еще неопытной душе.
-И у Вас, Элиза, удивительные глаза. Я думаю, что Ваш взгляд производит на мужчин должное впечатление.
Девушка, одурманенная его голосом и словами, не замечает, что водитель потихоньку сокращает между ними дистанцию. Только неожиданно чувствует его губы на своих губах, которые оказываются достаточно энергичными, как присоски. Особенно, его язык, настойчиво продирающийся сквозь ее зубы и пытающийся завладеть всей девушкой.
Генрих щекотит Лизку своими усами и бородкой, и от этого она быстро выходит из транса.
"Фу,- взволнованно думает девушка, - зачем Лууле терпит его волосатые поцелуи? Но как он меня здорово околдовал! Как это я потеряла бдительность и развесила уши? Ведь он - охотник! Нет, он даже опаснее. В нем чувствуется что-то мягкое, но хищное, как поступь дикого зверя в ночи. Он – хищник!" - поражается своей догадке Лизка.
- Извините, Элиза, я ничего не мог с собой поделать. Ради бога, извините!
Генрих искренне заглядывает в глаза растерянной девушки, успевая заметить в них остатки бури, вызванной его поцелуем. Он мысленно потирает руки - ниточка будущих отношений протянулась.
- Извиняю,- задумчиво, почти автоматически, отвечает Лизка.
Она чувствует в Генрихе глубокое разочарование: он такой же, как Колька,как Дон Пэдро, как и другие. А как же Лууле в своей красной юбке? И мороженое? И его порядочность? Или это я его спровоцировала на такой поступок? Я же не давала повода! Или дала? Нет же!
"Генрих - обычный лгун!" - подписывает приговор Лизка.
- Я легкомысленная?
Лизка в упор смотрит на Генриха. Он слегка теряется, но быстро берет себя в руки и спокойно отвечает:
- Немного, да. Но Ваше легкомыслие очень далеко спрятано, его сразу даже не заметишь. А еще, Вы – дикая девочка. Но Вас удивительно красит эта дикость, имеет какую-то неожиданно удивительную прелесть. Конечно, мне не надо было об этом говорить. А то Вы возгордитесь. Так по-русски говорят?
Девушка больше не слышит коварного водителя. Она занята: незаметно натягивает на свою душу бронежилет. Она больше ему не верит. Она его не боготворит.
-Простите, Элиза, за нескромный вопрос, кто Вас научил так здорово целоваться?
Лизка могла бы ему сказать, что - никто, что это у нее сразу стало получаться удивительно легко. Что свой первый поцелуй в восьмилетнем возрасте она помнит до сих пор и тот десятилетний мальчик, с которым она впервые поцеловалась – тоже.
Много бы чего могла рассказать Генриху Лизка, но он ее обманул. И предал ее мечту о женщине c мороженом.
Лизка смотрит на водителя, как на прочитанную страницу знакомого романа, и переворачивает ее.
- Обезьяны!- Лизка смеется в лицо охотника.- Я - обезьяний ребенок!
Девушка хлопает дверцей машины перед изумленным, ничего непонимающим водителем и убегает на почту.
"Какая странная и дикая девочка!" - решает про себя Эйнар, расчесывая усы и бородку маленькой расческой.
А Лизка в этот момент грузит в кузов машины мешки и посылки, и больше не завидует Лууле.
Так они и катаются все лето по графику, соблюдая прежнюю дистанцию и делая вид, что ничего не случилось.
Только девушка больше не мечтает скорее повзрослеть и мороженое она уже не лижет, а откусывает кусочками.
-