Весной 2002 года автор этих строк – художник Император ВАВА и художница Алёна Мартынова осуществили свой очередной проект, который назывался «90-х не было». Был снят и смонтирован одноименный короткометражный фильм, отрывки из которого вместе с интервью авторов были показаны по 5-ому телеканалу «Культура», а чуть позже прошла и одноименная выставка в «TV-галерея» на Б. Якиманке. В фильме говорилось о том, что искусства 90-х годов не было, а стало быть, не было ни художников того времени, ни «московского акционизма», ни «московского радикализма», ни, тем более, какого-либо «изма» в родных пенатах, а может быть и не только в родных.
Почему же мы проиграли, и чего в этом утверждении больше, -радикального кокетства или радикальной упёртости, граничащей с мазохистской безнадёжностью сегодняшней ситуации?
Для того чтобы ответить на этот вопрос, необходимо сделать маленький экскурс в это недавнее прошлое. В то самое прошлое, которого как бы «не было», экскурс этот будет одновременно и неким взглядом изнутри, поскольку и сам автор является одним из тех, «не существовавших художников». И тогда вполне вероятно, что взгляд этот поможет ответить на вопрос, вынесенный в названии данной статьи.
Итак, начнём от обратного, от того, что «было». Начнём и вспомним, что были у московского акционизма (МА) свои индивидуальные черты и свой почерк, как и были некоторые «похожести» с родственными явлениями типа «венского акционизма», движения «ситуационистов» и японской группы «Гутай». Похожести лежат на поверхности и мы сразу можем их отметить, а именно:
1). Возникновение: в период начала «свободного плавания», когда имперские (или иллюзорные) идеалы рухнули, а интеллектуальная инерция не хочет и не может смириться с маргинальным статусом текущей ситуации и просто порождает выдать «наш адекватный ответ».
2). Используемый инструментарий: «новая искренность», прямое действие, прямой контакт, апелляция к «народности». И, как следствие, получаемый эффект: шок, первоначальное отторжение, протест, восторг, растерянность и в конечном итоге –валоризация.
3). Последующее влияние на художников и художественные процессы, в том числе в других странах и социально-гуманитарных областях.
С третьим пунктом «похожести» у МА пока ещё «напряжёнка», в силу ряда причин, прежде всего временных и тех, о которых я ещё скажу ниже. Пока же мы можем отметить некоторые особенности и отличительные черты исследуемого явления.
Имена и группы. «Общественники», «индивидуалы» и «срединники». Героев тех дней можно разделить, например, по их внутреннему тяготению к социальным формам самовыражения на «общественников», предпочитающих выступать в группе или с группой, «индивидуалов», всегда работавших персонально или, в крайнем случае, с «массовкой» и «срединников», равно успешно выступавших в обеих формах репрезентации. К первым можно отнести Олега Мавроматти, Анатолия Осмоловского, Богдана Мамонова, ко вторым Олега Кулика, Александра Бренера, к третьим Императора ВАВА, Алёну Мартынову, Антона Литвина. Перечисленные персонажи являлись также организаторами и участниками различных акционистских групп, как-то: «ЭТИ», «Секта Абсолютной Любви», «Нецезеудик», «Группа без названия», «Лево- Интернациональный Культ». Перформировали эти художественные образования чаще всего на людных или знаковых местах в пространстве города. Наиболее же кровавые и радикальные акции проводили новые акционисты, лидеры «Секты Абсолютной Любви» (САЛ) Император ВАВА и Олег Мавроматти, приводившие в ступор и замешательство своими действиями не только обычных критиков –искусствоведов, но и считавших себя продвинутыми кураторов и галеристов. Тех самых кураторов и галеристов, которые считали себя единственными уполномоченными презентовать здесь новейшее и актуальное искусство (Бакштейн, Селина, Мизиано и др.). Когда же выяснилось, что новые акционисты не страдают излишним пиететом перед ними, а главное, что новые акционисты появились без их санкции, то они выбрали лучшее из двух зол и стали не только игнорировать, но и всячески препятствовать деятельности САЛ. Собственно с этого момента начался системный или внутренний кризис в движении МА: «единственные уполномоченные», видя что развивающийся процесс уходит из под их контроля, решили сначала как можно скорее констатировать наличие МА, причём без упоминания о САЛ (например, выставка «Московский акционизм и его контекст» 1997 года в венском музее «Secession»), а потом почти сразу же объявить о его кончине. Но в чём же ещё была причина глобального кризиса МА, да и всего современного искусства 90-х годов прошлого века? В процессе текущих рассуждений мы попытаемся более или менее артикулировано ответить на этот очевидно-провокационный вопрос.
Итак, причина первая, -отсутствие потребителя. Представим себе какой-нибудь не очень отдалённый сельский клуб начала 80-х. Вечер, идёт стандартная дискотека с итальянцами, «Скорпионами» и др. более-менее привычным репертуаром, и вдруг в середине вечера включается свежайшая запись новоиспеченной группы «ASIA», или, ещё лучше, местный ВИА начинает вдруг выдавать абсолютно непривычные ньювейфовские заморочки…. Какова будет реакция зала? –Правильно, сначала недоумение, потом, оглядывание по сторонам, и далее, - в зависимости от обстановки. Если «авторитетные» (не сегодняшние уголовники, а местные модники) танцоры вдруг выскочат в круг, так, как будто они давно ждали именно этой композиции, то вся остальная публика с необычайной скоростью и энтузиазмом будет принимать и воспринимать «непривычную заморочку». Примерно такая же ситуация была и с современным искусством, с той лишь разницей, что в нашем клубе «вся остальная публика», то есть «потребители» современного искусства практически отсутствовала (вернее отсутствует по сей день). Понятно, что под «авторитетными танцорами» подразумеваются «единственные уполномоченные», а под ВИА, выдающем «ньювейфовские заморочки», -художники МА.
Ситуация «отсутствия публики» углублялась и углубляется с каждым годом со времён позднеперестроечного бума. То есть в те времена всё, что было связано с contemporary art, считалось прогрессивным и ликвидным в пику окружающему «совку», единицы успевших на этот праздник жизни художников действительно были одними из первых «новых русских». Художественные выставки посещало огромное количество людей, зевак и обывателей, дезориентированной богемы и авантюристов. К моменту возникновения МА весь этот всплеск энтузиазма уже схлынул, а на мировом рынке искусства грянул беспрецедентный по глубине и длительности кризис. И всё же даже в этих условиях в первые годы акции МА вызывали значительный интерес со стороны общества и СМИ. Но довольно быстро это же общество идентифицировало деятельность МА как некую разновидность хулиганства, юродничества и шутовства. Герои МА надолго стали завсегдатаями желтой прессы и эпизодически-скандальных телевизионных репортажей. Общество не захотело, а художники, кураторы и галеристы не смогли конвертировать скандальность в успех. Вменяемых потребителей МА не удалось сформировать в должном, для эффективного развития количестве.
Причина вторая, - экономическая. Уже само по себе занятие современным искусством в стране, где уровень ВВП на душу населения в десятки раз меньше аналогичного показателя развитых стран, может вызвать если и не сочувствие, то, как минимум, недоумение. Ведь современное искусство (СИ) не является предметом первой необходимости, более того, с точки зрения «нормального» обывателя СИ является побочным продуктом, издержкой «общества сверхпотребления» («с жиру бесятся»). И если к классическому и даже частично к классическому модернистскому искусству народ ещё может относиться с пониманием, как к красивому, музейному артефакту, то к продукции деятелей актуального СИ, как правило, относится резко негативно, или, в лучшем случае нейтрально. В таких условиях в глазах общества поддержка и тем более коллекционирование СИ является или утончённо-развращенным или чисто спекулятивным мероприятием. Считается, что в развитых странах существует корпоративная инфраструктура, поддерживающая СИ, и состоящая из различных музейно-художественных институций, дилеров, коллекционеров и собственно самих художников. Считается также, что инфраструктура эта создавалась годами и десятилетиями и поэтому нам, мол, здесь, в России всё это ещё предстоит построить. Вполне вероятно, что последнее утверждение истинно, вполне вероятно, что кокетливые эпиграфы к фестивальным каталогам (такой, например: «современное искусство не нуждается в спонсорах, спонсоры нуждаются в современном искусстве», «Steirischer Herbst») не есть «принимание желаемого за действительное». Пока же наш свежеиспечённый, здоровый (т.е. свободный от лишних рефлексий по поводу неопределённого будущего) капитализм не торопиться поддерживать СИ ни как «утончённо-развращённое», ни как спекулятивное (в отсутствии гарантии ликвидности) явление.
Причина третья, - квалификация участников процесса: художников, кураторов, галеристов. «Мера ответственности» на всех трёх перечисленных категориях примерно одинакова. Каждые из них по отдельности, кажется, выкладывались на все сто, но в итоге, суммарная ситуация оказалась пшиковой: сегодня мы уже в который раз вынуждены начинать всё с чистого листа. Мы каждый раз вынуждены доказывать и подтверждать свою квалификацию и компетентность. С одной стороны это может быть и неплохо, так как в таком положении невозможно долго «почивать на лаврах», с другой же стороны, это перманентное «доказывание» забирает уйму времени и ресурсов. Проигрыш, одним словом, и постепенное сползание в прежнее маргинальное состояние, что бы не бормотали в свое оправдание кураторы по поводу нашего полного отсутствия на последней Кассельской «Документе» и бездарного присутствия на редких других, более мелких международных мероприятиях.
Но вернёмся к «нашим баранам», т.е. к МА. Понятно, что ни козни кураторов, ни отсутствие «потребителей», ни, даже экономическая составляющая не смогли бы помешать по-настоящему здоровому организму, коим МА никогда не был. Дело в том, что основное историческое предназначение движений, подобных МА (уже упоминавшихся «Венских акционистов», «Ситуационистов», «Гутай») именно взбудоражить общество, ситуацию и породить после себя, под своим влиянием новые мощные имена и открыть «новые горизонты» возможностей. Так, под влиянием «Гутай» стала модной идея «творческого выброса» и появления Джаспера Джонса и других последователей, «Ситуационисты» являлись «генераторами» не только революционных событий 68-ого года, но и всего левого интеллектуального дискурса. Влияние «Венского акционизма» просматривалось и просматривается сегодня в творчестве Марины Абрамович, Орлан, Демьена Хёрста, Кики Смит и многих других актуальных художников. Влияние МА пока ещё не так очевидно, кроме как на местных художников и деятелей ближнего зарубежья. И дело здесь не только во времени, которого прошло ещё слишком мало, сколько в том, что в сегодняшнем мире нет традиции «сохранять и преумножать традиции». И наверно это хорошо, так и должно быть. Перед нами ещё стоят новые горизонты, и ещё не известно, проиграли ли мы, или выиграли, увидев перед собой надвигающуюся ПОСТСИНГУЛЯРИЮ.
Император ВАВА, октябрь 2002 г.