Грибница
(Фантастический рассказ)
***
Иван успел понять что произошло непоправимое за несколько секунд до аварии. Звездолет вышел из подпространства в смертельной близости от звездной системы – в нескольких миллионах километров... Четко сработала система аварийного торможения, но расстояние было слишком мало. Промчаться со звездной скоростью слишком близко от планетарной системы означает разрушение корабля потоком мелких частиц, а слишком быстрое торможение – смертельными перегрузками для экипажа. Людям предпринять что либо было невозможно – вся надежда на автоматику… Каждый член экипажа знал что будет делать автоматика: тормозить так чтобы зевездолет не покинул планетарную систему. Пусть погибнет экипаж, но спасательная экспедиция найдет остатки корабля и сможет выяснить причину трагедии. В противном случае звездолет сгорит. Не весь, правда, кое что останется, но это кое что подобно комете улетит в бескрайний космос, где его уже ни кто не найдет.
Первая реакция Ивана была ужас смерти, но вдруг мозг пронзила мысль о том, как радостно умирать за богоугодным делом. Перед экспедицией он исповедался и причастился. Батюшка благословил его в экспедицию, обещал молиться о нем и велел в случае опасности не забывать о Боге. «Господи! Не отвергни меня недостойного!» – взмолился Иван. Казалось, что перед глазами промелькнула вся жизнь. Особенно радостны были дни после крещения, храм, богослужения… Потом нарастающие перегрузки, темнота в глазах, невозможнось выдохнуть воздух, боль во всем теле. Застывшая на устах молитва – при перегрузках более восьми «же» человек не способен говорить….
***
Иван спал. Он точно знал что он спит и точно знал что он в больнице. И сон длился очень долго. Он помнил что произошла катастрофа, и если он жив, то значит он находится в лазарете. А значит нечего бояться. Доносились какие то звуки, но они не интересовали Ивана. Он знал, что когда вылечат – то разбудят. Но вот какой то необычный и в то же время родной звук. Обычный низкий женский голос. Даже какой то знакомый. Да, конечно, это бортовой врач Валентина. Она читает что то вслух. И это что то очень приятно и знакомо. Но что это. Ах да! Это акафист Божьей Матери! Если она может читать – значит, она достаточно здорова для этого. Тогда может быть и я уже здоров? Иван открыл глаза….
Он лежал в светлой палате. И это был не лазарет звездолета. Но это была очень знакомая больница. Конечно же – это госпиталь при храме где он крестился. При больнице есть училище сестер милосердия. Там Иван познакомился с Валентиной. Она ему понравилась, но батюшка велел искать православную девицу. Валентина не верила в Бога, но была хорошим врачем, хорошим товарищем и красивой женщиной. После развода с мужем она безвозмездно трудилась в больнице. Ивану она нравилась, и он хотел, чтобы она приняла святое крещение – тогда ему можно будет на ней жениться. Поэтому Иван был рад, что она читает акафист. Значит она приходит к вере.
Иван попытался пошевелить рукой, потом ногой. Руки слушались с трудом, ноги совсем не слушались. Он провел рукой по телу и почувствовал знакомый регенерационный гидрокомбенизон, какой применяется при сильных поражениях кожи и мышечных тканей.
- Какой сегодня день? – спросил Иван.
- 3 июня. Сегодня Владимирская икона Божьей матери.
- Сколько же я болел? 4 месяца, выходит?
- Да, два месяца реанимации, остальное – восстановление поврежденных тканей. Внутренние разрывы, кровоизлияния, переломы. Слишком большие перегрузки.
- А почему ты не пострадала?
- Меня выписали месяц назад.
- А кто ни будь еще болен?
- Нет, все уже здоровы, ты последний.
- Мы на Земле?
- Как видишь.
- Как же мы успели долететь? Ведь если спасатели вылетели бы в момент аварии – им лететь не меньше трех месяцев и назад три.
- Значит следующий год. Я сама только месяц назад здорова.
- Ты покрестилась?
- Да, я покрестилась. После аварии я каждое воскресенье хожу в храм. Отец Михаил благословил каждую неделю причащаться.
Что то в ответах Валентины показалось Ивану не хорошим. Не настоящим. Но что? Иван не мог сообразить. Да и вообще его самого удивило, как не хочется ему что то узнавать о катастрофе и о последующих событиях. Было просто радостно что он жив, что Валентина воцерковляется, что он на земле в любимом приходе. Ивану захотелось, чтобы рядом оказался отец Михаил, и Валентина как будто услышала его мысли и пошла за батюшкой. За окном светило солнце, но окна были занавешены, и Иван не мог посмотреть в окно, хотя очень хотелось. Иван часто и много разговаривал с Валентиной и чем больше он с ней общался – тем больше она ему нравилась. После катастрофы она сильно изменилась. Похудела, и кажется даже помолодела. Куда то пропала ее солидность, амбициозность. Она не носила обтягивающий комбинезон как раньше, а носила белый халат и белую косынку с красным крестом наподобие девиц из сестричества. Иногда Ивану казалось, что рядом с ним не тридцатилетняя женщина, а восемнадцатилетняя девица.
Силы постепенно возвращались к Ивану и он скоро уже мог ходить. Сначала на костылях, потом самостоятельно. Валентина всегда была рядом и не на шаг не отходила от больного. Все время она что то рассказывала Ивану и ему хотелось слышать ее голос, хотя то что она рассказывала он слышал не один раз. Погода испортилась, и небо было затянуто тучами, висел туман и моросил мелкий дождь. Однако в храме было всегда тепло, сухо и уютно. Удивительно, как спокойно проходили службы. Не было ни плачущих младенцев, ни «захожан» забежавших в церковь чтобы поставить свечку перед любимой иконой. Иван к радости своей видел, что все с кем он был в экспедиции ходят в храм, причем на каждую службу.
***
Сколько времени прошло Иван не знал. Приступ страха напал на него внезапно. Страх был настолько силен, что Иван едва не потерял сознание. Ужас без видимой причины. Просто ужас на пустом месте. Ужас, от которого стынет в жилах кровь и от которого пропадает дар речи. Иван просто шел с Валентиной от храма к фонтану через сад, и вдруг стало страшно. Недавно Валентина призналась ему в любви, и он предложил ей жениться, на что она с радостью согласилась. Подошли к отцу Михаилу и он обещал обвенчать через месяц. И вот теперь они идут по парку. Он держал Валентину за руку. Они встали возле фонтана друг напротив друга. Они ни о чем не говорили – просто смотрели друг на друга. И тут напал страх. Валентина, казалось, ни чего не заметила, но Иван с тех пор постоянно думал о том, что его так напугало.
Приступ страха повторился через неделю. Он тогда просто лежал в постели и глядел в потолок. За окном слышался шум дождя, Иван посмотрел на окно и испытал страх. Хотелось закричать, но крик застрял в горле, уступив место молитве. «Господи, Иисусе Христе, помилуй меня Грешного!» Ивану вдруг захотелось, чтобы под рукой были четки, хотя знал, что в палате их нет. Тогда Иван стал искать хотя бы веревочку, из которой можно было бы сделать четки, навязав узелки, и тут под кроватью нашел шерстяные четки. Они были теплые и чуть чуть мокрые. Перебирая узелки четок, Иван начал успокаиваться. С молитвой приходила уверенность и спокойствие. Однако заснуть не удавалось и Ивану захотелось почитать. Только тут он вспомнил, что не читал ни чего уже с того момента, как оказался в больнице. Да и вообще не было в палате ни одной книги. Ивану очень захотелось, чтобы под рукой оказалось Евангелие. Да, конечно, утром он спросит у Валентины… Вдруг в голову пришла мысль, что Евангелие лежит на полке с иконами. Иван встал, подошел к полке с иконами и увидел лежащее на ней Евангелие. Взяв его в руки, Иван испытал снова ужас. И опять причина его была не понятна. Теплая, слегка влажная книга лежала в руках, и вдруг Ивану захотелось отбросить ее от себя. Ему показалось, что книга шевелится, как будто дышит. Иван включил свет и посмотрел на полку, на которой лежала книга – показалось, что прямоугольник размером с книгу был немного другого цвета. А еще он был теплый, мягкий и влажный. Аккуратно положив книгу на полку, Иван лег в постель, забравшись с головой под одеяло, и принялся молиться. Молился он всеми молитвами какие знал, и, наконец, уснул. Утром все ночное происшествие казалось сном. На полке перед иконами лежало Святое Евангелие, и разумеется оно не шевелилось и не было ни теплым ни мокрым.
С тех пор Иван все больше и больше начал присматриваться к окружающей его обстановке. О чем то он спрашивал Валентину и других людей – но ни кто ни чего нового не сказал. Казалось, что люди читают мысли Ивана и отвечают именно то, что Иван от них ожидает.
Развязка наступила неожиданно. В храме обычным чередом шла служба. Отец Михаил поздравил прихожан со Сретеньем Господа Иисуса Христа. Сретенье Господне. Это слово вертелось у Ивана в Голове и не давало ему покоя. Что значит Сретенье? Понятно что когда младенца Христа принесли в Иерусалим… А еще что? Двунадесятый праздник. А еще что? А!!!!!! Иван даже вскрикнул! Это значит что февраль! А храм находится в средней полосе России. Должна быть зима, а на улице постоянно пасмурное небо и туман с моросящим дождем. Значит, это не Земля! Иван выбежал из храма и побежал через парк. Парк окружен высоким каменным забором. Храм, больница построены несколько сотен лет назад – тогда строили высокие каменные заборы из кирпича и известняка.
Где то должны быть ворота. А вот здесь. Иван бежал к воротам, и тут навстречу ему бросилась Валентина. Она упала перед ним на колени и стала умолять:
- Ванечка, останься. Пожалуйста! Если ты меня любишь. Не уходи.
- Ну тогда пойдем вместе.
- Зачем? Не ужели тебе здесь плохо. Ну чего тебе не хватает? Хочешь, я рожу тебе ребенка? Я могу – только захоти. Ну что ты хочешь?
- Я хочу знать где я, и что вокруг происходит.
- Зачем тебе это знать? Это принесет тебе только беду. Ты не сможешь здесь жить. Ты потеряешь все, что у тебя есть.
- Почему?
- Ты не поймешь. Потому что если ты узнаешь что за стенами – ты не сможешь здесь остаться.
- Почему?
- Потому что так мир работает. Так сделано. Так существует. Так Бог создал. Ну как мне тебе объяснить!!!
Валентина обнимала ноги Ивана, не давая возможности ему сделать хоть один шаг. Мысли о том, что может быть стоит вернуться и продолжить существование как раньше охватывала ум Ивана. Он уже почти согласился повернуть назад, как вдруг ощутил снова страх, смешанный с отвращением. Ведь это не Валентина обнимает мне ноги! Это или инопланетная фауна или просто иллюзия. А может быть это все сон? А может быть я это не я. Я не мог выжить во время такой катастрофы! Однако я живу и осознаю себя личностью. Может быть это воздушные мытарства, рай, ад или… Иван перекрестился и сделал шаг вперед. Валентина больше не держала его. Она молча стояла и смотрела ему вслед. Обернувшись к ней, Иван спросил:
- Ну ты хоть ответь, ты человек или нет?
- Нет!
- А я – человек?
- Да.
- Зачем я нужен вам? Ты что – хотела спариться со мной, гибрид вывести? Или сожрать меня хотите?
- Не поймешь ни когда ни ты ни те, кто тебя возьмут. Другая фауна. Другой принцип разума.
Иван шел по дороге. В общем то и дороги не было. Видимость дороги была только несколько метров за воротами. А дальше – однородная губчатая зеленая масса, с торчащими из нее большими и малыми то ли растениями то ли чем то еще… Короче, мохнатые стебли, переплетающиеся друг с другом и время от времени меняющими цвет. Да, это типичный пейзаж второй планеты Ветты… Чем дальше шел Иван – тем прозрачнее становился воздух. Иван почему то был уверен что идет правильно. Оглянувшись, он увидел, что за ним бежит Валентина. Догнав, она пошла рядом. Она ни чего не говорила.
Звездолет Иван узнал сразу. Даже утонувший в местной растительности, он сохранил знакомые очертания. От жесткой посадки его корпус на 2/3 ушел в грунт. Но тем не менее это было не падение, а все таки посадка. Наверняка внутри сохранилось оборудование и какие то системы жизнеобеспечения. Иван подошел к шлюзу. Последний медленно открылся, распознав в Иване человека. Иван позвал Валентину за собой, но она осталась стоять в нескольких метрах от корабля. Иван зашел вовнутрь. Живя в больнице сознание Ивана было как будто в тумане, сейчас же он рассуждал четко и ясно. Он шел к пилотскому отсеку. Там должны стоять кресла-ванночки, в которых люди способны выдерживать перегрузки. Он подошел к одному из них, на котором написано было «Главный Инженер». Кресло работало в режиме холодильника – значит пилот в нем мертв. Сквозь стекло можно было видеть лицо мертвого космонавта. Вылезшие из орбит глаза и запекшаяся кровь исказили лицо, но это действительно был главный инженер…. Иван шел от кресла к креслу, и в каждом был замороженный труп. Был там и труп Валентины. Лишь только к одному креслу Иван боялся подойти – это было его кресло. Чем-то оно отличалось по виду от остальных. Снова ужас охватил Ивана – он боялся увидеть там свой труп. Что будет тогда? Об этом страшно было подумать. Но, тем не менее, Иван набрался сил и подошел к своему креслу. Заглянул в него. Оно было пустое.
«Значит, я жив!» - понял Иван…
Сколько времени провел Иван на Звездолете – он не помнил. Наверное, несколько часов. Вдруг он вспомнил про Валентину. В холодильнике лежит настоящая. Она обезображена и мертва. А возле шлюза снаружи стоит другая – живая и красивая… Иван покинул звездолет и огляделся. Валентины ни где не было. Вот только внимание привлекла куча чего-то слизистого, студенистого, черного…. На этом месте ни чего подобного раньше не было. Зато там стояла Валентина…. Чем-то это напоминало старый гнилой гриб. Приглядевшись внимательнее, Иван различил в черной студенистой массе очертания руки, головы, бедра….
«Валечка! Прости меня, пожалуйста!» – кричал Иван….
Может быть, в самом деле, а может быть показалось, что слизистая масса шевельнулась. Нет, наверное, показалось. Пахло болотом. Воздух был влажный и теплый. Всюду слышались звуки, похожие на вздохи и бульканья. Природа чужой планеты жила своей жизнью. Иван бросился бежать. Ноги утопали по щиколотку в теплой влажной массе. Дорогу Иван помнил хорошо. Знакомый пейзаж таял на глазах. Вернее гнил и разлагался. Стены, окружающий двор больницы еще стояли. Главный купол храма потерял жесткость и прогнулся вовнутрь. Остальные четыре сморщились, один вместе с барабаном завалился набок и повис, оттягивая вниз кусок стены, который еще сохранил некоторую жесткость, но терял ее на глазах. Зайти вовнутрь Иван не решился. Что то противно щекотало тело. Хотелось стряхнуть это. И только тут Иван понял, что он совершенно голый. Одежда на нем превратилась в такую же гнилую массу, как и Валентина, как и здания больницы. Иван понял, что еще немного, и он сойдет с ума…
***
Спасатели ожидали увидеть мертвый звездолет. Каково же было их удивление, когда они обнаружили живого человека. Сняли показания приборов и не поверили глазам. Ускорение и угловая скорость входа в атмосферу были несовместимы с жизнью. Об этом говорили и трупы космонавтов. Еще удивительнее был его вид. Он не был похож на безумца. Он пользовался уцелевшей электронной библиотекой и читал религиозную литературу. Изучал православные богослужения и жития святых. Изучал догматику и богословие. В отсеке ставшем могилой для экипажа устроил что то вроде часовни. Он свободно разговаривал со спасателями, как на технические и научные темы, так и на религиозные. Чувствовалось, что человек психически совершенно здоров. Но рассказы о том, что планета вдруг воссоздала здания и людей, не могли быть реальностью. Биосфера планеты представляет собой огромную грибницу. Теоретически она может легко принимать многообразие форм. Но за десятки лет наблюдения ни чего подобного не происходило. Грибница жила своей примитивной жизнью – старые ткани отмирали, а новые, тесня друг друга, тянулись к воздуху, воде и минералам. Воздействия излучателями и химикатами ни к чему не приводили, кроме гибели участков грибницы, которые, впрочем, сразу же зарастали. И вдруг, какая то сила заставила грибницу на несколько месяцев воссоздать фрагмент совершенно иной планеты на основании мыслеформ случайно попавшего на планету человека. Все это зафиксировала автоматическая наблюдательная станция, запущенная звездолетом в момент аварии. И залечившиеся смертельные раны на теле единственного спасенного свидетельствуют о том, что его лечили средствами, аналогичными применяемым на Земле. Наука столкнулась с очередной загадкой.
Ответ дала религия. Вмешательство Бога в ответ на молитвы человека ставит все на свои места. Если Бог может усмирить голодных хищных зверей, заставить ослицу говорить человеческим голосом, заставить кита проглотить человека и при этом сохранить ему жизнь, то почему же Бог не может заставить инопланетную форму жизни вылечить человека и служить ему, пока тот не окрепнет?
Все это вызвало огромный интерес к православию у космонавтов. Многие из участников той спасательной экспедиции по возвращению на Землю поступили в семинарию. Ходят слухи, что глава недавно созданной космической епархии архиепископ Иоанн – это и есть тот уцелевший космонавт. Храм при НИИ звездоплаванья, в котором он служит – необычный: вырос он за несколько лет - это же не маленькая домовая церковь, какие бывают в государственных структурах и учебных заведениях для исполнения закона о свободе совести, а огромный храм. Он целиком создан из металлических и керамических элементов корпусов звездолетов – самых прочных и долговечных материалов на Земле. Издавна, православные храмы строились наподобие корабля – этот храм напоминает межзвездный корабль. Перед каждым межзвездным стартом священник облетает огромный звездолет на вертолете и кропит его святой водой. В течение предполетной подготовки почти все члены экипажа и обслуживающего персонала посещают богослужения. Этим обусловлены огромные размеры храма…
***
Этот рассказ - просто маленький факт, говорящий о том, что наука не может эффективно познавать мир не опираясь на религию. Об этом знали античные философы и мыслители, но только забыли современные ученные.
Морозов Николай
2003г. Июль.