Хранитель

Все имена и фамилии, а также названия населенных пунктов в рассказе вымышленные.

Лето 1944 года,
Белоруссия

— Михаэль,— Отто Виттман остановился у кромки леса. Ему и его сослуживцу Михаэлю Мюниху из батальона связи поручили протянуть телефонный провод от штаба до расположения разведгруппы одного из батальонов СС.— Почему нужно тащить провод по кромке леса. Это не меньше пяти километров. Можно срезать, получится не больше трех. Я смотрел по карте.
— Я тоже смотрел,— Мюних достал из внутреннего кармана гимнастерки серебряный портсигар.— Ты, наверное, плохо слушал на инструктаже. В этом лесу полным-полно партизан.
— А кто сказал, что они не накроют нас у кромки леса?
— Могут, но в лесу шансов накрыть нас у них будет больше,— Мюних раскрыл портсигар.— Курить будешь?
Витман кивнул. Он протянул руку и взял из портсигара Мюниха папиросу.
— Как раз наоборот. Здесь мы как муха на бутерброде. Видно со всех сторон. А в лесу, что бы увидеть кого-то нужно подойти к нему вплотную.
— Логично,— согласился Мюних. Он продул папиросу и закурил.— Хочешь нарушить инструкцию? Не боишься получить по шапке?
— Нет,— Виттман тоже закурил.
— Нет, хочешь нарушить? Или нет, не боишься получить по шапке?— Мюних завалился в высокую траву. Он с наслаждением затянулся и выпустил дым колечками.
— Нет, не боюсь,— пояснил Виттман. Ложиться в траву он не стал. Так можно прозевать приближение противника.— А ты?
— И я не боюсь,— Мюних улыбнулся.— И что мы скажем Кунцу?
— Ничего. Откуда он узнает, что мы срезали пару тройку углов?
— Ну, рано или поздно узнает,— разумно заключил Мюних.
— Скажем, что сэкономили ему пару тысяч метров телефонного провода,— предложил Виттман.— Ты же знаешь, какой он скупердяй. Премию не даст, но и ругаться вряд ли будет.
— Это точно.

Они решили идти через лес. Не углубляться в него, только срезать выступы и мысы.
Они прошли уже пол пути, и вышли на небольшую живописную полянку. Поле оставалось метрах в пятидесяти справа, они его видели сквозь редкие прорехи меду стволами деревьев. Мюних внезапно остановился.
— Все, я стоптал ноги по самую задницу,— он сел на лежащее посреди поляны бревно.— Давай перекурим, а то меня надолго не хватит.
— Давай,— согласился Виттман.
Они закурили. Мюних курил сидя на бревне, Виттман опустился рядом на корточки.
— Отто,— Мюних затянулся и выпустил дым на комара пристроившегося на его запястье.— А ты кем был до войны?
— Учителем,— ответил Виттман.— Начальных классов школы.
— О!— Мюних одобрительно покачал головой.— Детей любишь?
Виттман пожал плечами.
— Теперь, пожалуй, нет.
— Почему?— Мюних удивленно уставился на товарища.
— Из них, в конечном итоге, вырастают такие же мужики, как ты и я, или бабы,— объяснил Виттман.— Такие же циники, безразличные к судьбам окружающих. Да они и в детстве циники. Посмотри на Гитлерюгенд.
— Ты сочувствуешь русским?— Мюних не был филантропом. Все не арийцы для него были дерьмом. В прочем, и арийцы тоже. Человеком был только он сам.
— Я не сочувствую,— возразил Виттман.— Просто считаю неправильными силовые методы воздействия на другие народы.
— Как завернул?— Мюних восхищенно причмокнул языком.— Силовые методы воздействия.
— Я не прав?— Виттман вопросительно уставился на Мюниха.— Кому они мешали?
— Фюреру. Этого вполне достаточно.
— К сожалению, да,— согласился Виттман.
Их беседу прервали какие-то звуки в лесу. Обоим показалось, словно кто-то подкрадывался к полянке. Мюних резво соскочил с бревна и залег за ним, заняв оборонительную позицию. Виттман опустился на одно колено и развернулся в сторону шума, вскинув свой карабин и изготовившись к стрельбе. Они прислушались. Звуки не повторились. По-прежнему пели птицы, шелестели листвой деревья, звенели кузнечики.
— Отто. Ты что-нибудь видел?— шепотом спросил Мюних.
— Ничего,— Виттман поднялся с колена и встал в полный рост. Он по прежнему держал оружие направленным в сторону леса.— Пойду, посмотрю что там.
— Ты с ума сошел,— зашипел Мюних.— А если там партизаны?
— Убью их.
Мюних нервно хихикнул.
— А если они тебя?
— То это будет подтверждением того что мы не сверх-человеки.
Мюних расхохотался.
— Да, тихо, ты!— цыкнул на него Виттман.— Партизан распугаешь.
Мюних продолжал хохотать. Он съехал за бревно и там лежал, похрюкивая, как поросенок. Виттман осторожно пошел в сторону, где недавно слышались подозрительные шорохи. Он, стараясь не наступать на сухие сучки, вошел в лес. Никого. Птицы перепархивали с ветки на ветку. Из травы выскочила испуганная белка. Она ловко вскарабкалась по стволу дерева и уселась на короткий сучок метрах в пяти от Виттмана.
— Это белка,— крикнул он Мюниху и уже собрался возвращаться на поляну, когда его внимание привлекло какое-то движение. Кто-то или что-то стремительно приближалось к нему. Виттман резко обернулся и его глаза расширились от ужаса.

Мюних перестал смеяться. Он высунулся из-за бревна и, держа карабин наизготовку, всматривался в лес. Туда, где, по его мнению, находился Витте. Он не видел товарища, но слышал, как тот что-то крикнул про белку. «Белка?!» Мюних снова рассмеялся. Внезапно, Виттман тихо вскрикнул.
— Отто?— Мюних перестал смеяться.
Ответа не последовало.
— Отто? Все в порядке?
Виттман молчал. Мюних почувствовал как по его спине побежал неприятный холодок.
— Эй! Отто? Ты где?— он осторожно встал из-за бревна и, держа лес на мушке, пошел вперед.
Виттман исчез. В лесу его не было. Мюних прошел по его следам до того места, где его товарищ видел белку. Он даже заметил гриб погрызенный животным.
— Что за черт?!— он выругался и рассеянно посмотрел по сторонам.— Если ты прячешься, то это плохая шутка.
Внезапно его внимание привлекло что-то на траве. Это был маленький красный шарик, похожий на бусинку, застрявшую в розетке листа манжетки. Мюних наклонился и осторожно попытался взять бусину, но у него ничего не получилась. Бусина рздавилась испачкав его пальцы. «Кровь?!» У Мюниха волосы встали дыбом. Он выпрямился и тупо уставился на испачканные кровью пальцы.
— Что это?— он испуганно поднял глаза вверх и только тут понял, что в лесу он не один. Прямо напротив него, на расстоянии вытянутой руки стояло нечто. Мюних жалобно вскрикнул и попытался выстрелить, но не успел.

— Куда они пропали?— командир батальона связи Зигфрид Конн нервно ходил взад вперед по старой славянской избе, временно занятой под штаб. Его подчиненные уже давно должны были вернуться, а они даже не добрались до штаба батальона СС.— Где эти олухи?
Помошник Конна Александр Кунц пожал плечами. Он снял трубку с полевого телефона, приложил ее к уху и повращал рукоятку вызова. Кунц проделывал это уже в сотый раз.
— Может партизаны?
— Не каркай!— резко рявкнул Конн.
Кунц виновато развел руками.
— Что будем делать?— поинтересовался он.
— Высылай еще двоих,— сказал Конн.— Пусть идут по проводу. И дай команду, чтобы докладывали обо всех своих перемещениях.
— Есть!— Кунц щелкнул каблуками и выскочил из избы.

Высланные на поиск Виттмана и Мюниха бойцы никого не нашли. Они быстро добрались до поляны и обнаружили там брошенные катушку с проводом и телефонный аппарат, о чем и доложили руководству. На партизан это похоже не было. Партизаны наверняка забрали бы телефонный аппарат, да и проводом они тоже не побрезговали бы.
— Черт!— Кунц ударил кулаком по столу.— Продолжайте тянуть провод к батальону СС, и выйдете из этого дерьмового леса!— скомандовал он.— Обо всем подозрительном докладывать.
— Есть, докладывать!— боец на том конце провода отключился.
Это был последний его выход на связь, а также последний раз, когда Кунц слышал его голос. Бойцы не дотянули провод. Они бесследно исчезли, также, как исчезли Виттман и Мюних, также, как и еще двое бойцов, посланных на их поиски.

— Черт возьми! Что происходит?— Конн был в ярости.— Что значит исчезли?
— Бойцы дважды докладывали, что нашли катушку и телефон,— ответил Кунц.— После этого они также бесследно исчезали.
— Ничего не понимаю,— Конн схватился за голову.— Если это партизаны, почему они не забирают телефон. Вещь очень полезная.
Кунц пожал плечами.
— Нужно вызывать поддержку,— сказал он.— Прочесать лес.
— Сам знаю, что нужно,— проворчал Конн. Он снял трубку с телефонного аппарата и крутанул вызов. Связь с батальоном СС они все же наладили. Конн приложил трубку к уху.— Фольке?
— Да,— в трубке шебуршало так, словно по проводам телефона бежало не электричество, а тараканы.— Кто это? Ты, Зигфрид?
— Я,— Конн сел на стол.— Мне нужна твоя помощь.
— Что случилось?— поинтересовался Фольке. Он почувствовал в голосе Конна тревогу и напряженность. Кроме того, он уже знал о пропаже двух телефонистов. Ему доложили бойцы, протянувшие кабель в его штаб.
— Кажется, я потерял шестерых солдат.
— Шестерых?!— Фольке был поражен.— Я слышал о двоих.
— Я послал на их поиск двух других,— объяснил Конн.— Они тоже исчезли. Еще двое ушли по их следам и также не вернулись.
— Ерунда какая-то,— буркнул Фольке.— Куда они могли деться?
— Может, партизаны?— предположил Конн.
— Какие, в задницу, партизаны,— возразил Фольке.— Нет здесь никаких партизан.
— Почему ты так уверен?
— Мы опросили старост двух близлежащих деревень. Они заверили нас, что партизан в лесу нет однозначно.
— И ты им поверил?— Конн усмехнулся.
— Поверил,— ответил Фольке.— Какой смысл им нас обманывать. Они служат фюреру, так же, как и мы с тобой.
— Все равно, русским верить нельзя. Они рождены быть лгунами.
— Вообще, они что-то не договаривают,— заметил Фольке.— Я буквально чувствовал это.
— Что?— не понял Конн.— Что они не договаривают?
— Один из старост сказал, что ни один житель деревни не ходит в этот лес,— объяснил Фольке.— Уже сотни лет.
— Почему?
— Они боятся туда ходить.
— Но это не объяснение. Чего они боятся?
— Не знаю,— признался Фольке.— Они ничего толком не объясняют. Твердят только одно и тоже. В лес ходить нельзя, особенно с оружием.
— Чушь какая-то. Черти там, что ли водятся?
— Может быть. В любом случае я завтра отправляю своих лучших людей прочесать весь лес. Ты об этом хотел меня попросить?
— Об этом,— согласился Конн.— Ты скажешь мне, что они там найдут?
— Конечно,— ответил Фольке.— Мы ведь друзья?
— Я бы сказал, братья,— ответил Конн.
— Спасибо,— Фольке улыбнулся. Он действительно любил Конна, почти как родного брата. Когда-то они жили в одном городе и на одной улице. Война свела их случайно вдали от дома, к взаимной радости обоих.— Приходи в гости. У меня есть неплохой коньяк.
— Завтра,— принял предложение Конн.— Когда тебе удастся что-нибудь узнать.

Командир разведывательного отряда СС Гельмут Шнайдер был лучшим из лучших. Ему и четверым его бойцам поручили прочесать лес, в котором день назад пропали шесть солдат батальона связи. Шнайдер еще с вечера подготовился к операции. Он старательно изучил карту местности, проверил оружие и обмундирование, свое и своих подчиненных, переговорил с бойцами и объяснил им предстоящую задачу. Он был настроен решительно. Шнайдер ни на минуту не сомневался, что завтра он все узнает о пропаже связистов и доложит об этом своему руководству. Если на его пути попадется враг, он его уничтожит. Никто не может противостоять ему великому и могучему Гельмуту Шнайдеру. За пять лет своей безупречной службы, он ни разу не проигрывал сражений. Более того, он не потерял ни одного человека из своего отряда. Ему доводилось воевать по всему свету. Шнайдер выполнял миссии во Франции, в Испании, в Африке. Он даже участвовал в поисках Азгарда и Шамбалы (Примечание: Азгарт или Агарти, а также Шамбала - мистические государства, где по старинным преданиям концентрируются силы власти и управления всеми народами мира. Гитлер рассчитывал использовать их для достижения мирового господства. Подробнее у Рериха и Эрнста Мулдашева) на Тибете. Шнайдер потрогал на груди Железный Крест врученный ему лично Гитлером. Это была не только награда, это был талисман, защищавший его от любых напастей.

Они вышли на рассвете. Двигались молча и очень осторожно. До леса они добрались никем не замеченные. Шнайдер шел первым. Бойцы прикрывали его со всех сторон. В лесу было тихо и спокойно. Весело щебетали птицы, на траве, словно бриллианты блестела роса, в воздухе пахло зеленью и цветами. Поляну с брошенной катушкой провода и телефоном они нашли быстро. Следов вокруг поляны обнаружить не удалось. Чужих следов. Солдаты Вермахта накуролесили прилично. Шнайдер нашел два окурка, пуговицу от немецкого армейского мундира и больше ничего. Капелька крови размазанная по листу манжетки не произвела на него никакого впечатления. Крови было совсем немного, как от раздавленного комара. Вряд ли это было свидетельством чьего-либо убийства.

На обследование поляны и ближайших окрестностей ушло не меньше часа. Шнайдер ничего не понимал. Поиски не дали пока никаких результатов. Не было никаких намеков на то, куда делись солдаты из батальона связи. Они покинули поляну и продолжили поиски. Еще через час они наткнулись на седого старика с тростью и берестяным лукошком для сбора кореньев и трав. Шнайдер остановил старца и подозвал Гельмута Вильке. Вильке владел русским почти в совершенстве.
— Спроси его, кто он и куда идет?— сказал Шнайдер.
Вильке кивнул. Он перевел вопрос старику. Старик внимательно выслушал и что-то ответил.
— Говорит, что он знахарь из соседней деревни. Живет в лесу уже почти месяц, запасает лекарственные травы.
— Он что-нибудь видел или слышал вчера и сегодня?
— Ничего.— Вильке старательно переводил каждое слово старца.— Старик говорит, что слышит очень плохо, а видеть ничего не видел.
— В лесу есть партизаны?— спросил Шнайдер. Ответ он уже знал, старик отрицательно покачал головой, на вопрос, переведенный Вильке, но все равно выслушал перевод.
— Партизан нет, они в этот лес не ходят. Боятся,— Вильке улыбнулся. Он впервые слышал, чтобы партизаны боялись леса.
— Кого?— поинтересовался Шнайдер.
Вильке перевел вопрос. Старик ответил одним словом, но Вильке этот ответ не удовлетворил. Он самостоятельно задал старику еще несколько вопросов и получил на них ответы. С каждым словом старика он все больше и больше хмурил брови, словно знахарь заставлял его задуматься.
— Старик сказал, что в лесу живет какое-то существо. Местные называют его Хранителем. Это не человек, а какая-то тварь. На человека похожа, но не очень. Больше и очень опасная,— рассказал Вильке.
Шнайдер нервно усмехнулся.
— Он пытается нас запугать?
— Не думаю,— Вильке пожал плечами.— Он еще сказал, что Хранитель не любит людей, особенно с оружием в руках.
 — Beati pacifici (Примечание: латинское «блаженные миротворцы»),— Шнайдер улыбался, хотя весело ему вовсе не было. У него появилось неприятное ощущение, что пока они беседовали со стариком, кто-то или что-то приблизилось к ним и теперь наблюдает за ними.
— Что-то вроде того,— кивнул Вильке.
Старик снова что-то затараторил, и Вильке внимательно выслушал его. В завершение старик достал из-за пояса деревянный нож и показал его всем.
— Детей эта тварь не трогает. Стариков тоже,— перевел Вильке.— Если, конечно, при них нет оружия. За грибами и травами можно ходить только с деревянным ножом. Старик советует нам валить отсюда.
— Он когда-нибудь видел его, этого Хранителя?— поинтересовался Шнайдер.
Старик кивнул. И что-то ответил.
— Да, но это было в раннем детстве.
— Как он выглядит?
Старик отчаянно жестикулируя, словно обрисовывая контуры Хранителя в воздухе, ответил.
— Он большой, больше двух метров и покрыт чем-то вроде чешуи,— перевел Вильке.— Морда ужасная, страшнее только у черта. Врет, конечно. Нет здесь никакого хранителя.
— Скажи ему, что мы хотим найти этого Хранителя, и он покажет нам дорогу.
Старик внимательно выслушал перевод Вильке. Несколько раз его глаза округлялись, но он даже виду не показал. Ответ был коротким. «Нет». Это Шнайдер понял без перевода.
— Почему?— он наклонился к старику и посмотрел в его выцветшие глаза.
— Он еще жить хочет,— перевел ответ старика Вильке.
Шнайдер рассмеялся. Он похлопал Вильке по плечу.
— Если он не покажет нам дорогу к Хранителю, то проживет еще меньше. Скажи ему это.— Шнайдер демонстративно вытащил из кобуры свой «вальтер», передернул затвор и повернулся к старику спиной.— Мне будет жаль убивать его. Он, несомненно, человек мудрый и заслуживает смерти от старости.
Вильке перевел все слово в слово. Старик попытался возражать, но согласился. Умирать ему не хотелось.

Самолет Главного управления контрразведки Советсткой Армии вышел к намеченной цели.
— Мы почти на месте,— доложил штурман.
Командир разведгруппы ГУКР «Смерш» Дмитрий Заватский проверил свой парашют. Через несколько минут ему и его группе предстояло высадиться в районе белорусской деревни Покровка. Их задача заключалась в обнаружении партизанской группы некого Смирнюка. Смирнюк отказался подчиняться приказам Белорусского штаба партизанского движения, и его группа подлежала уничтожению. Он посмотрел в иллюминатор. За бортом царила сплошная мгла.
— Все готовы?— Заватский посмотрел на своих товарищей. Их было пятеро, все как на подбор, сильные, смелые, решительные. Заватский прошел с ними немало. За их плечами был большой опыт боевых операций. Он также как и Шнайдер считал себя всесильным и бессмертным. Ребята кивнули. Не все сразу, но по очереди.
— Пора,— крикнул штурман и Заватский открыл дверь пассажирского отсека. В салон ворвался холодный ночной воздух.
— Пошли!— скомандовал Заватский, и первый парашютист прыгнул за борт.
— Второй пошел. Третий. Четвертый. Пятый.— Дмитрий прыгнул последним. Он стремительно понесся сквозь непроглядную темноту ночи навстречу быстро приближающейся земле.

На рассвете они собрались в заранее оговоренном месте у кромки леса. Все шестеро. Отставших не было. Группа работала как часы. Заватский провел короткий инструктаж, и через несколько минут они выдвинулись. Им предстояло перейти лес и выйти в расположение партизанского отряда Смирнюка. Заватский знал, что в районе деревни Покровки в полукилометре от этого леса расположились несколько батальонов СС. Идти по краю леса было небезопасно. Очень скоро они вышли на заброшенную дорогу. Заватский сверился с картой. Дорога вела к намеченной цели. Единственным препятствием на их пути было огромное болото, но там, если верить информации из центра, были проложены гати. Немцы не рискнут пользоваться этим переходом. Они предпочтут обойти топь вокруг леса. Цивилизованные арийцы не терпят болотного смрада. Именно на этой дороге отряд Заватского внезапно натолкнулся на мальчика Колю Бурлака. Увидев незнакомцев, Коля перепугался до смерти. Он долго смотрел на окруживших его мужчин.
— Привет, пацан!— Заватский старался вести себя раскованно и дружелюбно.
— Здравствуйте дяденьки,— мальчик, забавно хлопая белесыми ресницами, смотрел на незнакомцев в военной форме без погон и знаков отличия с опасением и интересом.— Вы кто?
— Свои,— ответил Заватский.
— Красные?— поинтересовался мальчик.
— Красные,— подтвердил Заватский.— Очень красные.
— Это хорошо,— Коля шмыгнул носом.— А кого ищете?
— Партизан,— ответил Заватский.— Отряд Смирнюка. Слышал про такого?
Мальчик кивнул.
— Бандит он. Нашу деревню постоянно грабят. Вон и деда Кузьмича на прошлой неделе убил.
Заватский посмотрел на товарищей. Те улыбались.
— Кузьмич твой, небось, с немцами сотрудничал?— сказал он мальчику.
— Не-а,— Коля снова шмыгнул носом.— Он им кабанчика не хотел отдавать.
— Ну, вот видишь?— Заватский похлопал мальчика по плечу.— Не захотел помогать партизанам, а это тоже предательство.
— А чо им помогать-то,— возразил Коля.— У них оружие. Это они помогать нам должны, бить фашистов, а они только своих стреляют.
— Ладно,— Заватский порылся в своем вещмешке и достал оттуда плитку шоколада.— Разберемся мы с этим Смирнюком. На, вот.
— Спасибо,— Коля вцепился в шоколадку.— Так, значит, Смирнюка найти хотите?
Заватский кивнул.
— Покажешь?
— Отчего не показать?— Коля развернул шоколадку и откусил кусочек. Шоколад был очень вкусным. Он даже замычал от удовольствия. Ему еще не приходилось есть ничего вкуснее.— Покажу. Вот только оружие вам надо где-то спрятать.
— Это еще зачем?— не понял Заватский.
— Через болото с оружием никак нельзя. Там Хранитель живет. Он вас всех поубивает, если с оружием к нему придете, объяснил мальчик.
— Хранитель?— Заватский насторожился.— Кто такой Хранитель? Кто-то из местных?
Мальчик пожал плечами.
— Не знаю. Он давно здесь живет. Лет сто или двести. Никто не знает.
— Двести лет люди не живут,— заметил Заватский.
— А он и не человек,— Коля перестал жевать шоколад.
— Ты его видел?
Мальчик испуганно поежился. Было заметно, что он не очень хочет говорить о Хранителе.
— Один раз,— ответил он.— В прошлом году. Я за грибами пошел, а ножик взял с собой железный. Так он меня чуть не пришиб.
— За ножик?— удивился Заватский.
— Надо деревянный с собой брать, когда во владения Хранителя идешь,— и Коля в знак подтверждения достал из-за пояса деревянный нож.— А с автоматами и пистолетами, он вас всех перебьет.
— Ну, это мы еще посмотрим,— возразил Заватский.— Это, что же, выходит он не наш. За немцев воюет.
— Не-е, он ни за кого не воюет,— Коля улыбнулся.— Он сам за себя. Болото свое охраняет и лес, чтобы зверя никто не трогал. А немцев, он тоже убивает. Вчера, говорят, шесть человек в болото утащил.
— Да, ну?!— Заватский удивленно покачал головой.— Тогда, точно наш. Договоримся.
Коля снова рассмеялся. Он развернул шоколадку и откусил еще кусочек. Дядьки ему очень нравились. Смелые они. Хранителя, вон, совсем не боятся. А он тогда, увидел его и, аж, обосрался со страху. Ох, и рожа у этого Хранителя.
— Так, что? Проводишь нас до Смирнюка?— спросил Заватский.
— Провожу.

Два отряда, немецкий и советский, вышли к болоту почти одновременно с разных сторон. Они не видели и не слышали друг друга, но интуитивно почувствовали. Болото было затянуто туманом. Здесь не пели птицы и не звенели кузнечики. Здесь даже комаров не было, словно все вымерло вокруг.
— Будьте готовы ко всему,— скомандовал Шнайдер своим парням. Я чую врага. Он где-то рядом.
— Хранитель?— поинтересовался Вильке. Он тоже чувствовал что-то, и от этого чувства кожа покрывалась мурашками.
— Нет никакого Хранителя,— отрезал Шнайдер.— Партизаны. Они совсем рядом. Я чувствую их.
Он посмотрел на знахаря. Старик яростно крестился. Он с опаской смотрел вглубь болота.

— Ну, где твой Хранитель?— они стояли посреди болота на полузатопленных гатях. Заватский улыбнулся.— Сказки все это.
— А, вот и не сказки,— возразил Коля. Он сидел на плечах одного из бойцов отряда Заватского. Верзила Петр усадил пацана на себя.— Я сам видел его. Он большой и весь в чешуе, почти как рыба, или как змея.
Заватского передернуло. Он представил себе человека покрытого чешуей. Мерзкое зрелище. Его бойцы улыбались. Он и не поверили ни одному слову мальчика. Мало ли, что мог придумать сопливый пацан.
Они продолжили движение.

Они увидели и услышали друг друга почти одновременно. Отряд СС и разведгруппа «Смерша». Шнайдер отчетливо расслышал русскую речь. Заватский слышал немецкую. Правда, кто-то на немецкой стороне говорил по-русски, но это ничего не значило. Наверняка у немцев кто-то из местных в проводниках.
— Стой! Кто идет?— крикнул Заватский. Его бойцы уже заняли оборонительную позицию.
— Я Гельмут Шнайдер. Бросайте оружие и вам ничего не будет,— послышалось из тумана на немецком. Затем кто-то, коверкая русскую речь, старательно перевел все это.
— А портянки вам постирать не нужно?— ответил Заватский.— Сдавайтесь, пока мы вас не перестреляли как куропаток.
— Целуй мою задницу,— с акцентом ответил все тот же голос.
Заватский прицелился на слух и выстрелил в молочную белизну тумана.
— Я тебя сейчас поцелую!
Загремели ответные выстрелы. Началась перестрелка. Петр сбросил мальчика в трясину и прикрыл его своим телом. Коля испуганно заверещал. Ему было страшно и противно. Болотная грязь пропитывала его одежду и проникала под нее.
— А, ну, цыц, шпана!— цыкнул на мальчика Заватский.— Давай, дуй по гатям назад.
Коля послушно бросился наутек.

Шнайдер залег за дерево. Пуля просвистела у самого его уха. Враг стрелял наугад, но делал это профессионально. Немного левее и в его голове стало бы одной дыркой больше. Шнайдер открыл ответный огонь. Он сделал несколько очередей и посмотрел по сторонам. Его бойцы рассредоточились и заняли боевые позиции. Старик куда-то исчез, словно сквозь землю провалился. «Да и черт с ним», подумал Шнайдер. Они нашли пратизан и это было главное. Он не сомневался, что загадка исчезновения шестерых связистов уже раскрыта.

Перестрелка продолжалась минуту. Поняв всю ее бесполезность, Заватский дал команду прекратить огонь. Немцы тоже прекратили пальбу. Врага не видно и попасть в него просто не представлялось возможным. Нужно подкрасться к нему или дождаться пока он сам не подойдет ближе и тогда уже… Его размышления прервал звук, словно кто-то или что-то бежит по болоту, приближаясь к ним со страшной скоростью. Плюх, плюх, плюх. «Что это?» Он посмотрел в сторону всплесков. Это был… Заватский от изумления открыл рот. Темная полусогнутая фигура была совсем рядом. Странное существо, похожее и на человека и на животное, быстро бежало по болоту. Его голое тело было покрыто блестящей коричнево-зеленой чешуей. Уродливая с большими глазами голова твари словно маятник качалась из стороны в сторону. Огромная пасть существа была распахнута, оскалив два ряда острых зубов.
— Срань Господня!— Заватский вскинул автомат и прицелился существу в грудь. Он уже готов был нажать на курок, но между ним и тварью внезапно возник Петр. Он тоже увидел создание и теперь целился в него. Тварь прыгнула. Петр выстрелил, но, похоже, промахнулся. Существо пролетело мимо него, на ходу махнув лапой с огромными серповидными когтями. Слаш-ш-ш, и голова Петра, словно кочан капусты соскочила с широких плеч. В воздух ударили две алые струи артериальной крови. Тело Петра содрогнулось, постояло секунду-другую и рухнуло в трясину. Чудовище столь же стремительно, как и появилось, исчезло в тумане. Теперь с немецкой стороны послышались крики и стрельба. Это один из бойцов Шнайдера также лишился головы.

Шнайдер был в шоке. Ему не доводилось видеть ничего подобного ни в Африке ни на Тибете. Голова Мюнца аккуратно срезанная чудовищем, пролетела несколько метров и упала прямо ему под ноги.
— Ты видел?!— это был Вильке. Глаза его были навыкате.— Это Хранитель!
— Знаю,— крикнул Шнайдер и приготовился к стрельбе. Если чудовище появится еще раз, он снесет его уродливую голову и сделает это не хуже самого чудовища. Но мерзкое создание было уже далеко. Судя по звукам, оно вернулось в расположение русских и занялось одним из них. Из болота послышалась беспорядочная пальба и крики.
Следующим был Шнитке. Вынырнув из тумана, монстр разрубил его пополам как тыкву или арбуз. Шнайдер даже на курок нажать не успел. Монстр снова исчез, и почти сразу же на русской стороне кто-то истошно завопил. Клюге чудовище просто проткнуло своей лапой. Оно, клекоча, промчалось мимо Шнайдера. На этот раз он успел выстрелить, но не попал. У русских потерь было не меньше, и это отчасти радовало Шнайдера.

Теперь Заватский остался один. Оно убило всех. Сердце Заватского бешено колотилось. Существо было настолько проворным, что причинить ему ущерб было практически невозможно. К тому же у него была пуленепробиваемая шкура. В этом Заватский убедился, выпустив в тварь в упор почти пол обоймы. Она даже не дернулась, просто продолжала резать на куски Михаила. «Вот, ****ище!» Заватский нырнул в трясину и замер. Он оставил на поверхности только верхнюю часть головы. Теперь он был похож на одну из многочисленных кочек. В руках Заватский сжимал автомат. Как только тварь появится и приблизится к нему, он вынырнет из трясины и расстреляет чудовище. «Лучше всего стрелять по глазам», решил он.

В отряде СС в живых остались только Шнайдер и Вильке. Шнайдер был в ужасе. Животное убивало его людей как кузнечиков. Никто не смог оказать ему хоть какое-то сопротивление. Но это ему так даром не пройдет. Шнайдер прислушался. Если не брать во внимание сопение Вильке, вокруг было очень тихо. Чудовище затаилось где-то совсем близко. Шнайдер чувствовал это каждой клеточкой своего организма. Он обернулся и замер, в ужасе распахнув глаза. Монстр стоял в метре за его спиной и улыбался. Его зубастая пасть была растянута в зловещей ухмылке от уха до уха. Шнайдер начал поднимать автомат, но чудовище опередило его. Оно резко выбросило лапу вперед, и его огромные когти с хрустом вонзились в череп Шнайдера. Вильке бросил оружие и, обхватив голову руками, истошно заверещал. Монстр поморщился. Он, клекоча, медленно двинулся к переводчику. Вильке стоял не шелохнувшись. По его ноге горячей струйкой текла моча. Хранитель вплотную приблизился к Вильке. Теперь его уродливая морда была всего в десяти сантиметрах от лица немца. Вильке зажмурился. Он был уверен, что ему конец. Но монстр не тронул его. Он ткнулся лбом в лоб Вильке и тихо заклекотал. Его веретеновидные зрачки расширились и сжались. Когда Вильке открыл глаза, рядом никого уже не было. Чудовище пощадило его. «Но, почему?» Сознание Вильке отказывалось верить в происходящее. Внезапно его осенило. Оружие! У него не было оружия. Старик говорил, что Хранитель не трогает тех, у кого нет оружия.

Завтский сидел не двигаясь. Он слышал приближение чудовища и приготовился встретить его достойно. Хранитель появился перед ним как из-под земли. Он вышел со спины. Заватский слышал приближающиеся сзади шаги. Он сжался как пружина. Надежды убить монстра не было никакой, но лучше погибнуть, сражаясь с ним, чем просто позволить твари зарезать себя как свинью. Немцев тварь уже убила. С их стороны не было ни звука. Внезапно тишину разорвал чей-то крик.
— Эй, русские!— Это был один из немцев. Тот, что владел русским и предлагал целовать его в задницу.— Бросайте оружие. Оно не тронет вас.
«Оружие?», Заватский вспомнил предупреждение мальчика. Хранитель обошел его и теперь смотрел прямо в его глаза. Он был всего в двух метрах от Заватского.
— Вы слышите?— крикнул Вильке.
— Да,— Заватский бросил автомат и, медленно подняв руки, встал.— Все. Сдаюсь.
Хранитель внимательно осмотрел его. Оружия не было. Он вскинул голову и издал ликующий крик. Это была победа.

Олень остановился на краю болота. Он услышал крик странного существа. Крик не испугал его. Олень несколько раз видел Хранителя, и даже подходил к нему вплотную. Существо было не опасным. Оно никогда не трогало животных, только любовалось ими, а самое главное его боялись двуногие твари с большими железными палками исторгающими огонь и смерть. Сейчас существо ликовало. Оно говорило всем, что беда прошла стороной.

Лето 1996 года,
Москва

Они сидели в кафе недалеко от Красной площади. Два седых старика. Дмитрий Заватский бывший командир отряда «Смерш» и переводчик из батальона СС Гельмут Вильке. Война давно закончилась, и они больше не были врагами. Их встречу организовала ассоциация немецких ветеранов Второй Мировой Войны. Немцы потратили на поиск Заватского почти три года. В конце концов они нашли его. Заватский никого не искал, но на встречу с Гельмутом согласился охотно.
— Дима,— Гельмут говорил с ужасным акцентом. За долгие годы он практически забыл русскую речь.— Там в Белоруссия, мы действительно видели это?
— Хранителя?— Дмитрий отпил купленное немцем пиво.
— Да.
— А ты сомневаешься?
Гельмут пожал плечами. К пиву он даже не притронулся.
— Как ты думаешь, кто он?
— Не знаю,— Заватский попытался вспомнить как выглядело существо.— Леший или водяной.
— Леший?
— Ну, да,— Заватский кивнул.— Дух болота.
— Нет,— Гельмут отрицательно покачал головой.— Я думаю, это было какое-то очень древний животное. Вроде динозавра.
— Может быть,— согласился Заватский. Правильного ответа он не знал. Они оба не знали правильного ответа.

Весна 2003 года,
Белоруссия

Хранитель дремал в своей спасательной капсуле. Ему снился сон о том, что его наконец-то нашел поисковый корабль. Он прожил на этой странной планете уже сотни лет и порядком устал от нее. Он хотел домой. Ему надоело быть хранителем маленькой голубой планеты. Он был создан для большего. Он был Хранителем Вселенной.
Громкий выстрел разбудил его. Хранитель застонал. «О, Создатель!— подумал он.— Когда эти твари, наконец, угомонятся? Когда они прекратят убивать все живое? Когда они бросят свое смертоносное оружие и займутся созиданием?» Он медленно встал, расправил свои чешуйчатые плечи и побрел по болоту в сторону прогремевшего выстрела. Поисковый корабль был еще далеко и, следовательно, его миссия на Земле еще не закончилась.

Санкт-Петербург,
15 июля 2003 года