ИНТЕРВЬЮ
-Мне отэто интервью давать, так лучше под нож, не люблю я, то есть с прессой мы со-трудничаем, если какой специалист нужен, чтоб, понимаешь, проблемы района и вся-кое, тоже подтопление, сколько лет уже люди мучаться, так сами ж виноваты, потому что если поехать, так на берегах огороды, чуть дождь, землю в реку смывают, мусор туда бросают, колёса всякие, культуры то нет, живём как свиньи, те же подъезды по-смотреть, что и бычки и наплёвано и сами же, но только железную дверь поставить, так сразу другое дело, у нас в районе таких 89 подъездов, потому что следят за соседями, замечания делают и даже цветочки на площадках есть, чтоб для красоты, я вот в Чехии был, так там тоже самое и живут люди хорошо, спокойно, я там служил, я в танковых войсках, на Т-72 мотались, тогда ж армию уважали, не то что, сейчас, я не то, чтобы там за старое или назад, но здравое, потому что и там было хорошее, пришла к нам Га-рина и зря с неё смеются, женщине за восемьдесят, а она такая энергичная, чтоб мы та-кими были, потому что сейчас какое здоровье, экология, у меня сват здоровый был му-жик, помню по два кубинских мешка носил, кубинских! в которых по восемь вёдер, а сейчас курят с первого класса, а то и хуже, мне начальник райотдела говорил, а он то знает, двадцать лет уже в органах, хороший мужик, толковый, только пришёл, сразу все сборы разогнал, заправов собрал, намылили им шею, и тихо теперь в районе, потому что нельзя цацкаться, к ногтю надо, а то совсем распояшуться, потому что наркоманы, глазы рыбьи, фильмы смотрят боевики всякие, где убийства, кровь, по всем каналам ведь, конечно, что ж оно будет, я своим запретил смотреть позже семи телевизор, я сам без телевизора жил, отца не было, мать сама, хлебнул как говориться, бывало, что на одном хлебе тянул с вермишелью, 17 рублей стипендии и ничего жил, а сейчас не про-живёшь никак, сейчас хоть с голоду дохни, никто и не посмотрит, сейчас пьяный будет лежать на морозе, так ещё и ботинки снимут, у нас специалист из пенсионного фонда, хороший мужик, толковый, пятьдесят лет праздновали, юбилей, ну перебрал, хотя так он не пил, серьёзный мужик, в волейбол играл, мы по четвергам собираемся на гипро-химе, компания у нас свою и играем, потому что нельзя засиживаться, для здоровья очень полезно, что удар не схватил, а то ведь косит сейчас, прямо как напасть какая-то пошла, крепкие мужики и мрут, будто мухи или в больнице лежат, а я то знаю, как в больнице, я там три месяца пролежал, когда меня подрезали, так хоть и врачи знакомые и палату хорошую, но тараканы всё равно и столько денег потратил, что не дай бог, нельзя сейчас болеть, не дай бог никому, страшное прямо дело, сколько лекарства сто-ят, а ведь и зарплату не платят, я их собираю каждую неделю, ругаюсь, прокуратурой щучу, а им хоть бы что, потому что это ж не раньше, когда партия, билет на стол и нет человека, я не чтобы назад всё, надо идти, ну чтоб демократия там, утэто всё, но и чтоб уважали власть надо, чтоб если вызываю в район, так не уборщицу присылали, а хотя бы первого зама, чтобы навстречу шли, а то ведь гордые, сами себе на уме, но мы рабо-таем, есть у нас рычаги всякие, есть как прижать и я им так и сказал, что переломаю, а я человек такой, что сказал - сделаю, я просто так болтать не буду, не люблю я болтать, мне интервью, так лучше на нож и ходил несколько раз, не по пьяному делу, детей за-щищал, так что знаю и человек я прямой, не буду там хитрить, а сразу скажу, потому что не могу, чтобы как уто бывает и вашим и нашим, а без толку, работать нужно, ре-шать проблемы людей, чтоб они видели, тогда и уважение, взять то же подтопление, я пять раз на место выезжал, разбирался, смотрел, там надо канал Д5 отрыть, что пустить воду в обход и нормально, а то сколько лет жалуются люди, уже до президента дошли, что ж тут власти нет, какое ж будет уважение и прочее, если так, и я тут только третий месяц работаю, но уже все меня знают, потому что в кабинете не сижу, еду сразу, Александр Николаевич уже говорит, что надоел я, всё денег прошу, потому что надо решать и прошу за людей и они меня уважают, а это главное, чтоб человека уважали, какой же он руководитель, если над ним смеются и я никому не позволю, власть есть власть, а то много сейчас очень умных, а как работать, так сразу жалуются, что очень большой участок убирать, так а кто их убирать будет, или чтоб на улицах кучи грязи валялись, так не будет такого, потому что я чистоту люблю и порядок, ещё с армии, там наш комполка говорил, что хоть и танкист, хоть с мазутой всякой, но чтоб чистенький и опрятный, потому что грязного первым делом побьют и у нас полк был самый лучший в армии, всегда на парады нас брали, я и в Будапеште побывал и в Карлмарксштадте и в Ленинград ездил, награждали нас поездками, я бы и на сверхурочную остался, но мать заболела, вынужден был демобилизоваться, потом в техникуме учился, работал, за ней ухаживал, так что знаю, как оно и своим говорю, чтоб учились и старались, потому что живут льготно, даже на море ездят, велосипеды имеют, а я сам себе собирал из лома всякого, потому и некогда было курить да глупостями заниматься, а сейчас же некуда податься, секции все закрылись, только на улицу и иди, так собрал ЖЭКи, сказал, чтоб снова секции организовывали, всякие клубы и занимались, они то не хотят, это ж всё деньги, но я сказал, что не такие и деньги, а если кто очень умный, так найдём чем прищучить, админкомиссией задавим, что и не пикнет, так что зашевелились, работают потихоньку, уже 12 секций открыли, мы им помогаем, чем можем, спонсоров всяких ищем, есть же люди с деньгами, но туго идёт, потому что нет в районе той силы, чтоб как раньше и у предприятий денег нет, а банки там, фирмы всякие, у них крыши сразу, но ты это не пиши, не надо, это я так говорю, что только сунешься, а уже звонят и про-чее, город то маленький, каждый сват, брат и всякое такое, я так не люблю, я за себя сам говорю и не боюсь, хотя и угрожали и приезжали, но я им сразу сказал, это ж не записуй, выключеный коробок?, и больше не приехали, потому что меня не припуг-нёшь, я крепкий и на крючок не возьмёшь, хотя за детей и страшно, у нас около подъ-езда пацана зарезали, нормальный парень, от девки шёл, нарвался на зэка пьяного, сло-ва за слово и пошло, его живым нашли, но пока скорая приехала, скорая через сорок минут приехала, родители жалуются, чтоб если вовремя, так может и жил, ну так у них ведь машины старые, бензина мало, бюджета не хватает, чтобы держать, я к главврачу приехал, а он говорит, что на него пять дел открыто, за несвоевременную помощь, а де-нег не дают, открывать то они умеют, меня тоже давили в сове время, у нас в помеще-нии ОБОП сидел, их там два десятка человек, а целое крыло занимали, как и я, хотя у меня почти сто человек работает и посетителей тысячи, я их попросил подвинуться, а они давай копать под меня, уголовные дела возбудили, наручники одевали, говорили, что посадят, испугать хотели, я сказал, что пусть садят, за мной ничего нет, пусть садят, оно неизвестно как бы, но мэр вмешался, поехал Александр Николаевич к генералу и поговорили, меня сразу выпустили и этаж один освободили, там я службу субсидий сделал, а то ведь сам понимаешь, что старухи приходят, инвалиды, а тут очереди, сесть негде, по пять раз на день скорая приезжает, приступы у них, жалуются, медали пока-зуют, теперь там хорошо, кресла поставил и нормально, довольны все, совет ветеранов грамоту дал, я то наград не люблю, но приятно, потому что люди уважаемые, родину защищали, мы им на девятое мая обед устраиваем, подарочки небольшие, дети высту-пят, поздравят, потом по чарке, баяниста приглашаем, песни споем, ветераны потом даже плачут, приятно им, что внимание, что не забываем, а то ведь сейчас время тяже-лое, может и на жизнь не хватает человеку, а тут всё-таки праздник и предприятия по-могают охотно, мы обращаемся, дают и еду и водку, потому что понимают, что нужно, ведь наша память и пример, так что мы ветеранам помогаем, ко мне вчера приходил, инвалид войны, расплакался, говорит, что пенсии не хватает, задолжал за тепло, теперь грозятся горячую воду отключить, а у него жена лежачая, как же без воды, не постира-ешь тут, плачет, говорит, что откроет газ и отравятся с женой, потому что сил нету и такое всё, я ему объяснил, что газом может так рвануть, от дома ничего не останется, пообещал с горячей водой помочь и может помощь какую материальную оказать, он ушёл, а у меня сердце болит, потому что заслуженный человек и такие дела, куда ж это будет и ведь помочь то сильно и не могу, потому что бюджета шиш, я требовал, что хоть еще тысяч двести добавили на год, потому что без денег ничего не решишь, а биз-несменов наклонять, так много не наклоняешь, что спонсорскую помощь оказывали, это ж не больница, что там человек лежит и все готов отдать лишь бы выздороветь, я когда лежал, так со мной в палате из облгаза лежал начальник, так и долги списали за газ и ремонт сделали у главврача и с картошкой помогли, потому что не спрашивает человек, платить и всё или в школе, у меня двое там учатся, сколько скажут, столько и собираем, то на охрану, то на дополнительные задания, то на уборку, то на ремонт, то на праздник, то на поездку, всё даёшь, потому что хочется чтоб дети, чтоб нормально, ну сам понимаешь, а ведь не всякий может, если безработный или там на окладе сидит, триста рублей получает, попробуй на них прожить и чтоб еще по 50 рублей на школу тратить, а потом еще на дорогу давать, на обеды, не всякий сможет, уходят в школу по-дешевле и похуже, а бывает, что ребенок умный, а уходит, а приходит дурак какой-то, его сколько не учи, ничего не будет толку, так часто бывает, надо бы как-то, чтоб под-держивать талантливых, чтоб как Ломоносова, а то ведь дураки пополучают дипломы и что толку, потом их родители пристроят в теплое место, приходили и ко мне, но стара-юсь не брать, потому что мне надо, чтоб было с кого работу требовать, что человек от-вечал и своим я сказал, чтоб учились и не рассчитывали сидеть у меня под крылом, са-мому надо в жизни пробиваться, тогда и будет с человека толк, это я по себе знаю и хлопцы мои сами идут, учатся хорошо, на спорт ходят, языки учат, это я не хвастаюсь, а к тому, что воспитывать нужно, а то ведь дети есть, а их на улицу выставляют, чтоб не мешали, потом жалуются, что морду бьют, у нас у соседей так, хлопец с армии при-шёл, нигде не работает, дрет, деньги на сигареты требует, а если не дают, так бьет и от-ца и мать, крики такие, что не дай бог, я уже хотел пойти да разобраться, но жена не пускает, потому что отец так вот погиб, полез соседа усмирять, а тот его топором, убил и сам в тюрьму сел, жинка боиться, чтоб и меня также, скорее милицию вызывает, те приезжают, а родители лобуря своего выгоражуют, потому что родная кровь и не хотят в тюрьму передачки носить, хотя я бы такого сына не терпел, если бы на меня руку подняли, так я бы убил, никогда терпеть не буду, меня даже когда обоповцы держали в камере, били, а я отбивался, одному даже нос сломал, хоть и в наручниках, а головой, как боднул, такой я человек, что терпеть не буду и все знают и обходят и сыновей учу, чтоб отвечали, чтоб честь блюли, мы Федирки такие, нас лучше не трогать, это не в смысле, что гордые, наоборот говорю, что не надо гордиться, а уважать надо и рабо-тать, чтобы добиться в жизни, тем более у нас, когда вот трудное время какое, но в войну хуже было, всегда трудно, тут от человека зависит, а человека найти трудно, у нас то зарплаты сам знаешь, я и понимаю, что кормить семьи нужно и остаются или до пенсии доработать или что нигде не возьмут, тоже ведь трудно, но ничего, тут главное, чтоб порядок и дисциплина была, тогда и толк будет, это у нас в армии научили, чтоб всё блестело и не давать попуску, потому что человек расслабляется, а я этого не люб-лю, с него потом ничего не возьмёшь, хотя конечно не перегнуть палку, а то до меня был тут начальник, и так придавил, что повесился из орготдела мужик и записку напи-сал, дело то замяли, но уволили, ты это не пиши, а то человек на пенсии и зачем воро-шить, это я для примера, что меру знать надо и во всём, тогда и толк будет, так что так.
Он замолчал. Видимо смотрел на меня, но в глазах круги и точно сказать не мог, встал, пробурчал что-то, схватил диктофон и пошёл, стараясь не шататься, попал в двери, только чуть ударившись плечом, вышел на лестничную площадку, успел шагнуть за дверь и начал блевать. Волна за волной, еще не успевшие подбродить салаты и бутер-броды. ****ный фуршет, в комнате было душно, конъяк, на голодный желудок, потом стаканми, тарил бутылку в карман, разбил, зачем-то пошёл еще брать интервью, на мо-розе чуть попустило, но только пришёл сюда, как снова разобрало. Хорошо хоть не вы-рыгал на него. И на *** так. Спустился, вышел на улицу, маленький газон и три елки, я полез по снегу к ним, рыгал держась за сучковатый ствол, был плохо и менты могли повязать, жрал снег, он оказался соленным, то ли обоссанный, то ли кажется. Стало хо-лодно, но идти не мог, всё рыгал, уже и нечем, а спазмы шли, каждый раз выплевывая по грамму, хуйня какая.
Минут через пять ушёл, два раза падал, разбил скулу и ухо, текла кровь, мне хотелось встрять головой в сугроб и успокоиться, но домой всё-таки дошёл.