Нет, жизнь нас не балует. Она нас с самого начала готовит к борьбе.
В детском саду нас много, а она одна, и у нее свой такой же и муж, который тянет последнее. А уйти ей из этого ада нельзя потому, что и так до получки не хватает, а ты ей своим вонючим ведерком порвал последние колготки. И она из-за тебя сорвала голос, а бюллетень не дают потому, что не в опере. И ты, потирая затылок и размазывая кисель по ее стулу, постигаешь суровые законы партизанской войны.
В школе учительница, седая и тощая от непрерывного единоборства с классом, считает тебя врагом номер один и борется с тобой всеми доступными ей средствами. Но ты уже тоже не подарок и к концу третьего класса у вас счет ничейный. И как ты успел в процессе этой бескомпромиссной борьбы выучить алфавит и таблицу умножения - для вас обоих тайна.
В четвертом, потеряв надежду справиться с тобой в одиночку, они набрасываются на тебя стаей. Поражения чередуются с победами, но ты уже не теряешься даже тогда, когда они вербуют родителей, и ты видишь предательство в своем тылу. Неистовая схватка завершается торжественным вручением аттестата или диплома и ты выходишь в большую жизнь.
Все. Учеба окончена. Они научили тебя всему. В тебе злобность и коварство молодого волка. В тебе не осталось ни капли жалости ни к кому и единственное чего ты боишься, это упасть от внезапного удара. Ты хорошо знаешь, что бывает с упавшим. Сплюнув жевательную резинку, ты оглядываешься, презрительно ухмыляясь. Да. Все это отдано тебе. Терзай. Ты знаешь многое и готов на все. Ты готов взять город на абордаж, если кто-нибудь свистнет и с тобой пяток таких же. Из всей истории человечества ты усвоил лишь: "сарынь на кичку", "сабли наголо" и "спина к спине". И ты накидываешься на жизнь, но не можешь взять ее на абордаж потому, что тебя окружают такие же и куда бы ты не повернулся тебя встречают глаз в глаз, кость в кость, клык в клык. И от столкновений с ними вокруг тебя высекаются искры ненависти. Те самые искры, которые впервые опалили тебя еще там в детском саду, когда она срывала голос, а ей не давали бюллетень потому, что не в опере. Зато теперь ты профессионально рычишь, скалишь клыки и ненавидишь очередь почти так же, как она тебя. Твой диалог с продавцом напоминает корриду, а беседа с женой картину художника Брюлова "Гибель Помпеи". Ты извергаешься на всех и привыкаешь жить по колено в чужой магме. А если ты встречаешь достойного собеседника, а ты их встречаешь часто, замирает Олимп и Зевс Громовержец завистливо цокает языком и поднимает большой палец. Когда официант вместо заказанного тобой лангета из шланга принес шницель из него же, вокруг вас через минуту вспыхнуло голубое зарево, а из окон ресторана медленно выплыли в город шаровые молнии, несущие заряд страшной разрушительной силы.
Да, из высекаемых нами искр возгорелось пламя. И мы задыхаемся в нем, корчимся от ожогов и умираем от инфарктов. И нам только кажется, что это наше внутреннее маленькое пламя, до которого никому нет дела. Пожар не знает границ.
:::