…Кай дрожал от неожиданно осознанного холода и взирал на Герду с восторженным изумлением: осколок в сердце истаял и прежняя любовь вернулась быстрее памяти.
- Ты откуда? – спросил Кай.
Герда не успела ответить: подул обжигающе ледяной ветер, а вслед за ним в залу влетела Снежная Королева.
- Ну вот, а говорят: «Возвращаться – плохая примета»! – Снежная Королева расхохоталась холодно и жестоко, и смех ее отдался злорадным звоном в сводах дворца. – Удачно получилось: отныне у меня двое питомцев будет! Иди ко мне, деточка: сейчас я тебя поцелую!
- Ни за что! – воскликнула Герда. – Убирайся прочь, ледяная ведьма!
Герда стояла перед Снежной Королевой, заслоняя Кая своей маленькой отважной фигуркой.
Идеально белое, мертвенно прекрасное лицо Королевы пошло красными пятнами от ярости, на лбу выступили обильные капли: казалось, будто властительница зимы начала таять.
- Как смеешь ты, девчонка, бросать вызов мне, царице стужи? Да еще и в моем доме! – голос Королевы был грозен и яростен, но на сей раз в нем прозвучали нотки сомнения и страха.
- Люблю – вот и смею! – дерзко ответила Герда. – Только вам этого не понять своим холодным умом! И Кая вы не получите!
- Прочь с дороги – или я превращу тебя в ледяную статую, еще одно украшение дворца! – вскричала Снежная Королева, собрав остатки голоса.
- Вот еще! Могли бы заморозить – уже б заморозили! – бесстрашно ответила Герда. – Только не выстоять вашей стылой силе против человеческого тепла – скорее, сами по полу растечетесь лужицей!
Королева схватилась руками за горло и тяжело осела на пол, обливаясь талой водой собственного белоснежного тела: было ясно, что долго ей не выдержать…
- Э, минуточку! Девочки, не ссорьтесь!
Герда удивленно обернулась на рокочущий, добродушно-ворчливый бас, послышавшийся за спиной.
На пороге стоял рослый и крепкий бородач в горностаевой мантии.
При виде его Снежная Королева вскрикнула так испуганно, словно давешний словесный поединок с Гердой был не делом жизни и смерти, а всего лишь развлечением.
- Вы кто? – недоуменно спросила Герда.
- Я? – бородач ткнул себя в грудь. – Да супруг вот этой дамочки, что на полу развалилась, - он кивнул на Снежную Королеву: - Дорогая, ты б хоть подстелила что-нибудь: пол-то прохладный!
- Так вы – Снежный Король? – подозрительно поинтересовалась Герда, предполагая нового врага, но давая понять, что готова сражаться насмерть и с ним.
- Почему сразу «снежный»? – бородач, казалось, немного обиделся. – Я – нормальный Король, с горячим сердцем и мягкой душой. Это Изольдушка моя холодная, а я – вполне теплый, темпераментный даже…
- Я не желаю тебя видеть! – процедила Снежная Королева, пытаясь встать. Безуспешно. – Пойди вон, Эраст!
- Капризничает… - бородач вздохнул. – Вообще-то, она не всегда такая была…
Он подошел к беспомощной Снежной Королеве и коснулся ее плеча бирюзовым жезлом. Королева пыталась, было, отвести жезл рукой – но силы совсем покинули ее: через несколько мгновений голова в льдистой короне откинулась назад, и Королева потеряла сознание. Бородач успел подхватить жену и бережно уложил ее на пол, подоткнув под спину свою мантию.
- Три века разыскивал эту… горемычную! – сообщил Король, утерев лоб. – Наконец-то!
- Не мое, конечно, дело, - вмешался Кай, - но за три века можно было и поприличнее кого найти!
- Да она не злая! – Король поморщился. – Это она от горя помутилась немножко – а когда-то милейшая женщина была.
- Какого горя? – спросила Герда, почувствовав неожиданную жалость к распростершейся на полу Королеве.
- Большого! – ответил Король. – Ладно, расскажу, чтоб вам понятно стало. Видите ли, дело в том, что Изольда была певицей, первое сопрано в королевстве. Звонкий, сладкозвучный у нее голос был – до самых тонких струн души пробирал. За то ее и полюбил: за голос этот, за жизнерадостность, да за кроткий веселый нрав. Шесть принцев за нее сватались, не считая герцогов и графов. А выбрала меня… И счастливо мы с ней жили, душа в душу, уста в уста. Я как ее пение послушаю – так рука и тянется указы писать добрые, гуманные, о снижении мытных податей да о помиловании особо опасных воров и татей. Большую любовь в народе снискал – а все благодаря ее голосу… Но тут как-то раз, на годовщине нашей свадьбы, объявился гость из далекой Тяпляпляндии. Прилетел этакий волшебник на голубом винтокрылом небесном корабле и привез пятьсот порций пломбира, вкуса столь дивного, что одного кусочка всегда мало. Вот Изольдушка и не удержалась, перекушала мороженого… А ей ведь нельзя было: она ж певица, у нее же голос…
- Что, осипла? – догадался Кай.
- Ну, так про королеву не говорят! – строго поправил бородач. – Хотя, конечно, осипла: три недели вовсе слова вымолвить не могла, потом разговорилась понемногу, но певческий дар так и не вернулся. Скрипучий такой голос у нее сделался, колючий. Да и душой похолодела, словно мороженое это окаянное по венам растеклось… Я уж чуть было того пломбирщика не казнил, со зла и огорчения – но вспомнил о своем великодушии и просто бросил в темницу… Впрочем, это к делу не относится… Это я к тому, чтоб вы знали, отчего Изольдушка затосковала и на свет озлобилась. Так уж ей все невыносимо стало, так все опостылело, что одной зимней ночью, в метель, села она в сани, да больше никто ее не видал… А потом, как пошли эти слухи про «Снежную Королеву» - тогда-то я и понял, что, стало быть, это моя Изольда и есть… Отправился на поиски – и вот я здесь…
- У меня пара месяцев ушла, - обронила Герда, негромко и будто невзначай. Король расслышал и ворчливо передразнил:
- «Пара месяцев!» Затея-то вся не в том, чтоб найти, а в том, чтоб к жизни полноценной и счастливой обратно вернуть! Потому обошел я десять кудесников-волхвов всезнающих, дюжину алхимиков в науке сведущих, да восемь оракулов посетил. А уж калик перехожих да пилигримов святых – и не упомнить, сколько повидал-поспрашал: после месяца пути они все на одно лицо! И все без толку: никто ничего не знает! Пришлось самому за книжки засесть о потаенном искусстве оккультном. Читывал я и откровения великомученика Настрадальца Парижского; и сочинение многомудрого Зигмундфрейдера «О женщинах и сосульках»; а особенно много пользы нашел в трактате о причинах раннего девического себялюбия под названием «Молодь ведьм»… Вот на то и ушло три века… Зато выведал я способ, как Изольдушку мою оживить… Только… - Король явно замялся.
- Что? – спросили дети в один голос, весьма заинтригованные.
- Только без вас мне никак в этом деле не обойтись! – Король решительно тряхнул бородой. – Трудность в том, что исцеление для онемевшего ее сердца только одно: искренний поцелуй от чистой детской души. Чтоб в одну щечку – мальчик, в другую - девочка… Разом… Тогда Изольдушка и отойдет от морозной хвори… Но главное – чтоб искренний, с охотою!
- Даже не знаю… - задумчиво молвила Герда и добавила ожесточенно, стиснув кулачки: – Еще минуту назад я ее убить готова была!
- Но ты ведь добрая девочка? – Король обратился к ней почти умоляюще. – Была бы вредной да злой – не пошла б за пареньком на край земли!
Герда пожала плечами: она не знала, как бы поступила, будь она вредной и злой.
- Вообще-то, не так уж плохо мне тут жилось! – заметил Кай, окидывая глазами ледяные кубики, разбросанные по полу. Уловив негодующий взгляд Герды, поспешно уточнил: - Ну, я к тому, что она даже заботилась обо мне: игрушки вот давала. Заморозила, правда – но ведь иначе я б от холода околел…
- Она просто слишком любит детей! – рассудительно объяснил Король. – Своих завести не успели – вот и решила тебя… пригреть… вернее, приморозить…
- Ладно! – Кай махнул рукой и деловито размял губы. – Когда еще доведется настоящую королеву поцеловать?
- В щечку! – напомнил король и повернулся к Герде: - А ты?
- А что делать-то? – Герда усмехнулась. – Не век же на нее злиться?
- Вы – чУдные дети! – король припал на колено подле жены и, ласково обхватив ладонями белокурые волосы, приподнял недвижную, словно кукольную голову. – Вот так удобно будет?
- Нормально! – заверил Кай, присаживаясь справа от Королевы. Герда зашла слева и тоже присела. – Ну что, на «раз-два-три»?
Кожа Королевы оказалась мягкой и холодной, как свежий январский снег. Кай, было, испугался, что губы примерзнут, и покривился, но вспомнил об искренности – и мужественно прильнул к щеке…
Королева встрепенулась столь резко, что дети испуганно отпрянули. Кай потер ушибленный нос.
Королева снова мотнула головой и чихнула. Лишь после этого она распахнула глаза, неожиданно оказавшиеся васильково-голубыми.
- Бррр! – Королева поежилась и вскинула недоуменный взгляд: - Эраст? Ты куда меня затащил: в мясной погреб? Слушай, тебе не кажется, что твои чудачества…
- Ты ничего не помнишь? – с улыбкой перебил Король.
Королева помотала головой.
- Возможно, оно и к лучшему… - пробормотал Король, помогая супруге встать. Из-за ее спины он незаметно подмигнул детям, прося ничего не рассказывать.
- А это что за ангелочки? – полюбопытствовала Королева, оглядев Кая с Гердой.
- Друзья короны! – неопределенно ответил Король. – Граф Кай, герцогиня Герда…
- Ну вот! – недовольно пробурчал Кай Герде на ухо. – Я, почему-то, на титул ниже!
- Совесть имей! – шепнула Герда. – Я за тобой, между прочим, через полсвета добиралась, пока некоторые во дворце прохлаждались!
- То-то и оно, что прохлаждался! Прозябал, можно сказать, пока некоторые в пути грелись! Совсем прозяб, как цуцик…
Ему пришлось прерваться, чтобы уклониться от подзатыльника.
Король покашлял и попросил Королеву:
- Дорогая, а ты не могла бы нам спеть? Я так давно не слышал твоего восхитительного голоса…
- Нашел место! – бросила Королева, изображая недовольство, хотя было видно, что она, скорее, польщена.
- Ну пожалуйста!
- Ладно… - Королева уступила, расправила плечи, вдохнула и вдруг…
Первая же взятая ею нота была столь высокой, громкой и чистой, что взметнулась до самого ледяного купола, ударила в него и раскроила трещиной. Дворец содрогнулся, с потолка обрушилась фигура, изображавшая огромную летучую мышь. Она раскололась у самых ног королевы и обдала всех крупицами радужных брызг.
Королева испуганно осеклась, но дворец продолжал гудеть и ходить ходуном. Другие фигуры на потолке угрожающе раскачивались.
- Оля-ля! – негромко выговорил Король. – Похоже, нам лучше убраться… Осторожненько, по краешку… Не топаем, не падаем…
Кай все же поскользнулся у самого выхода – но Король вовремя его подхватил и вытолкнул в дверь. Сам Король успел выбраться в последнее мгновенье: статуи посыпались с потолка, взрываясь с гулким грохотом, от которого дворец шатался еще пуще.
С безопасного расстояния недавние гости (и хозяйка) ледяного терема наблюдали, как одна за одной подломились колонны, а через несколько секунд стены сложились, и все здание обрушилось, взметнув снежный вал.
- И в чью простуженную голову могла прийти фантазия выстроить замок изо льда, где нельзя петь? – с презрительным недоумением фыркнула королева, отряхиваясь от снега.
Остальные трое предпочли не отвечать на этот щекотливый вопрос.
- Ладно, нечего тут делать: корабль ждет! – заявил Король.
- Какой корабль? – удивилась Королева.
- Летучий, винтокрылый: у чародея-мороженщика позаимствовал. Ему все одно без надобности нынче! Кстати, приедем – не забудь мне напомнить: выпустить бы его надо из подземелья-то! Насиделся уж, за некачественный свой товар…
- Не знаю, о чем ты, - Королева поморщила нос, - но напомню! Я вообще считаю, что негоже томить людей в тюрьме, я бы всех выпустила! В этих каменных темницах так сыро и мрачно, что совершенно невозможно раскаяться и перевоспитаться! У меня свои взгляды на обращение с преступниками: по-моему, их нужно собирать во дворце, читать старинные назидательные легенды и приобщать к музыке – вот тогда точно исправятся!
- Я же говорил, что она добрая, даже слишком? – вполголоса обратился Король к Каю с Гердой. Те кивнули. Король продолжил мысль: - Так что запомните, дети: полные злодеи, без просвета и проблеска, только в сказках бывают, а в жизни все люди добрые, только иные тянут порой в рот всякую дрянь, в количествах неразумных – оттого и бесятся… Ладно, вас до дома подбросить – или сразу в ваш замок?
- А у нас будет замок? – робко восхитилась Герда.
- Ну а что ж за герцогиня без замка-то? Конечно, будет – уже, считай, есть!
- Неплохо, за один-то поцелуй! – веселым шепотом оценил Кай.
- В щечку! – так же шепотом уточнил Король.