СКАЗКА НА НОЧЬ
(почти стенограмма)
Сказку, говоришь?.. Хм!.. Ну, ясное дело: отцу… ты ж понимаешь, ты… некогда… целыми днями за компьютером сидит – чадо бородатое… За моим, между прочим! А у меня своей работы невпроворот… О матери говорить нечего… забыл, когда и видел-то ее в последний раз… Всем некогда!.. а дед – отдувайся!.. Ну, ладно-ладно, уговорил, можно и сказку. Только, чур – не ржать, не перебивать и быстро засыпать!.. Договорились?.. Сказка старинная, в меру длинная, мне ее еще дед мой рассказывал, деду моему – его дед, ну, а тому… я уж и не знаю, кто.
Ну, значитца… дело было так:
В некотором царстве, в некотором государстве, за тридевять земель, за семьдесят морей, а ежели в окно поглядеть – то вот тут вот, рядышком… жили-были… жили-были… А вот и нет!.. жили-были старик со старухой. У них не было детей… а третий – был дурак. Иваном звали, как полагается.… Да ты погоди! Погоди, не перебивай!..
Ну, так вот, как-то раз собрался он, значитца, в дорогу, надел на себя – что похуже, взял грабли, вилы, лопату – и поехал… Куда поехал?.. Ну, как куда – жениться, разумеется. Невесту ему старик присмотрел. В соседней деревне. Невеста отменная – баба здоровенная! А уж такая красавица: собаки увидят – лаются, козы бодаются, а лошади в сторону кидаются... И нечего хихикать!.. Чудо красоты: толщиной в три версты, нос в полпуда, да глаза – просто чудо: один глаз глядит на вас, а другой – в Арзамас. Да-с!.. А уж до чего работящая – любо-дорого смотреть! Как утром ранешенько встанет часа в три пополудни, так все трудится, трудится, трудится… Три часа перед зеркалом, три часа за столом обеденным, остальное время – у окошка сидит. Дома чистота, порядок: пауки во всех углах паутину свили, тараканы по полу бегают… А если хихикать не перестанешь, я вообще рассказывать не буду…
Вот и поехал он, значитца: лесом – парусом, а водою – колесом… Нынче у нас что? Суббота? Вот аккурат в субботу он и поехал. Едет, едет… до-олго едет. Вот уж суббота прошла, следом – пятница… Четверг начинается… Как – неправильно?.. Да причем тут воскресенье?.. Это у нас – воскресенье, а у них наоборот – пятница!..
Ну, едет, едет он … – есть захотелось. Видит – жареные рябчики летят. А летят высоко-высоко, ну, никак не поймать рябчиков. Что делать?.. Прыгнул он в самую глубокую яму… шапку снял… зажмурился… изловчился… шапкой махнул – и… поймал рябчиков… Слушай, мы же договорились – не перебивать?.. Ну, то-то…
Огляделся дурак: вокруг нет никого,.. и все, понимаешь ли, смотрят. Интересно им, видите ли, как он есть будет. Ну, а на людях никакой кусок в горло не полезет. Видит – дерево. В дереве – дупло. Сунул палец – палец не лезет. Взял, да сам влез… Ну, что? что – «а»? «А», понимаешь ли!.. «Бэ!»… Ну, и ничего смешного!..
Влезть-то он влез, а вылезать как? Поел – растолстел, ни в какую не вылезти! Что делать?.. Сбегал домой… взял топор… разрубил дерево и вылез. Топор обратно отнес и дальше поехал… Ну, а как же?! Как же дома – да без топора?…
Едет он, значит, едет… вдруг видит: бегут за ним семь волков, и оба – белые. Он сел… – и побежал, а волки легли… – да за ним!.. Да тихо, тихо ты!.. Хватит ржать-то, а то сейчас нам с тобой обоим от отца влетит!..
Ну вот, бегут-бегут они…бегут-бегут… Глядь – впереди река. Что делать?.. Правильно!.. Сбегал домой, взял лодку, переплыл через реку, снес лодку обратно – и опять побежал. А волки крыльями взмахнули, в небеса взмыли, скрылись в облаках и серым дождем на землю посыпались… Чего – «чего»? Чучело-мочало, вот чего!..
Поглядел Иван по сторонам, видит – местность и вовсе незнакомая: слева амбар соседский стоит, справа – банька родительская. «Ну, все!.. Заблудился, – думает, – надо бы у кого-нибудь дорогу спросить». Глядь – навстречу великан идет. Росту огромного-преогромного – от горшка два вершка, рожа красная, как у дяди Пети, соседа нашего, гладко выбритая – так и блестит на солнышке, а бородища седая по земле волочится, и где конец ее – невозможно разглядеть. «Здорово, – говорит, – Иван! Полезай-ка ты в мой карман, я тебя мигом до нужного места доставлю». – Разбежался Иван, подпрыгнул – недаром никогда в жизни спортом не занимался – и прямиком в карман угодил. А великан карман на пуговицу застегнул, английской булавкой заколол, захохотал и сказал злодейским голосом: «Ну, все, Иван-дурак, будешь ты теперь мне по гроб жизни служить!». Оземь ударился, превратился в лебедя черного и исчез в неизвестном направлении… Ну, а что – Иван?.. И Иван, естественно, вместе с ним.
А в кармане темно. Ни зги не видать. Что делать? Как дорогу искать? Не на ощупь же?.. Нащупал Иван выключатель, щелкнул – свет загорелся. Смотрит – а он не один тут. Посреди кармана избушка на курьих ножках стоит, на крылечке – старуха пряжу прядет, старик в дубовой бочке неводом рыбу ловит, а рядом, в лукошке, невеста сидит, на балалайке играет – цыплят высиживает. Еще краше прежнего стала! «Здравствуйте, – говорит Иван, – люди добрые! Люди добрые - незнакомые». – «Здравствуй, – отвечают, – добрый молодец. Заходи, гостем будешь. А гостям мы завсегда рады. Только вот угостить тебя нечем. Как барана сегодня утром зажарили, так до сих пор нетронутый стоит». Постелили ему старуха с невестой на перине мягкой в уголке под лавкой, сами на печь залезли, уселись, как на насесте, и запели колыбельную на три голоса:
« Баю, баюшки, баю.
Колотушек надаю.
Колотушек двадцать пять,
Чтобы лучше было спать…»
Ну, чего, чего опять закатился? Смешинка в рот попала?.. Тсс!.. Тише!.. Ну, вот… Дождался?.. Говорил же я: «Тихо»!.. Слышишь – отец поднялся. Сюда идет. Ох, и ба-альшущая тухманка нам с тобой сейчас будет!.. Ну, и ладушки!.. Пусть теперь он тебя спать укладывает. А я пойду, поработаю чуток. А то у меня что-то формулы в голове вверх тормашками пляшут…
Ну, что, Чадушко? Давай-давай, принимай эстафету! Да не вздумай ему про синхрофазотрон да «Эффект Свидерского» рассказывать – ни в жисть не уснет. И вообще, нечего ребенку всякими умными глупостями голову забивать раньше времени… Ну и что?.. Мало ли, что ему интересно? Хватит в семье и троих одержимых. Может, хоть один нормальным человеком вырастет.