Жизнь виновата
Он был озлоблен на всех, на соседей, на родственников, на правительство, на милицию. Сидя по вечерам в своей однокомнатной квартире он смотрел телевизор и только еще больше злился. Но телевизионные программы только больше раздражали его нервную систему. Он не мог устроиться на работу, и то, правда, кому нужны дипломированные специалисты по строительству мостов? В России, в последнее время и дорог-то не строят, не то, что мостов.
Жизнь его уже мало интересовала. Он не видел проку в таком, как у него существовании. У него была собака – единственное близкое ему живое существо в этом мире. Однажды, выгуливая ее он ненадолго отвлекся, а вернувшись обнаружил ее лежащей с разорванным горлом. Над телом, расставив лапы и рыча, стоял бультерьер, пес вице-губернатора области. Его хозяин лишь заметил, что надо лучше тренировать своих собак и удалился, прикрываемый со спины телохранителем. Ему лишь оставалось сжать зубы в бессильной злобе.
И потом он решился, достать оружие было относительно легко. Он продал свою квартиру, договорившись с покупателями, что пробудет в ней еще три дня после оформления сделки, и получения денег. Больше ему и не требовалось.
Получив деньги, он отправился на рынок, там давно торговали всем, чем угодно, только не тем, что было заявлено в официальных документах. А через полчаса он уже стоял у здания областной администрации, чувствую пол своими пальцами холодную сталь УЗИ.
Он ждал, пока не убедился, что вице-губернатор в здании. Тогда он вошел внутрь. Шаги гулко отдавались в пустом коридоре. Вот и дверь с его фамилией, он открыл ее ударом ноги. Удивленный взгляд, потом еще большее удивление при виде УЗИ, похоже, этот бюрократ даже не подозревал, что кто-нибудь может на него покушаться. И очередь, сыплющиеся на пол гильзы, звук пуль попадающих в человеческое тело. Он пошел дальше по коридору, поливая пулями все, что движется. У него была надежда, что он успеет перебить всех в этом здании. Но правоохранительные органы сработали на удивление оперативно. Ворвавшиеся внутрь спецназовцы изрешетили его пулями.
Он умирал с улыбкой на губах, еще никогда ему не было так хорошо.