“ Дзержинского…Гоголя…Панфилова…Пушкина….”
Малышка сладко дремала. За окном – снег. Тошнотворный запах резины кружил голову. А еще запах овчины от папиной дубленки. Как мягко и спокойно на его коленях! Папа и мама рядом – так мало нужно для счастья. Она и не догадывалась, что может быть как-нибудь иначе. Папа и мама рядом. Вот он, уют.
“…Доченька, вставай, приехали.” Как трудно! Тяжелые веки не поднимаются. Ей ничего не надо: у нее все есть. Пока все есть. Сильные руки подняли ее, и она полетела, покачиваясь.
“….Панфилова…Пушкина…”
Девушка сидела, немного поеживаясь от холода, прислонившись к юному мужчине. Опять она ощущала близость жесткого и прохладного подбородка, запах, теперь уже другой, но такой же родной. Ей спокойно и уютно. Но она уже не спала, так как уже знала, что счастье призрачно и конечно.
“Мой мальчик, любимый”- неслышно шептала юная женщина.
“Мой папочка, любимый…”- эхом отдавалось где-то далеко-далеко, там, где пахло резиной и кружило голову маленькой девочке, теперь уже женщине…
“…Пушкина…”