Давайте знакомиться: я – морской моллюск! Я могу путешествовать в бескрайних морских просторах, врезаясь в обшивку кораблей, могу впиваться в брюхо рыб и, путешествуя таким образом, наблюдать за тайной жизнью обитателей морского дна. Сквозь мои жабры проходят, словно электрический разряд, кубометры воды, дающие мне жизнь и наполняющие ее смыслом, великим смыслом… Впрочем, я замечтался; незачем себя обманывать. Я всего лишь головастик «Великой жабы» – исследовательницы душ достойнейших представителей нашего племени и тех, чьи души в зачаточном состояний, но уже стремятся разорвать оболочку своей икринки… Ну вот, мои фантазии снова уводят нить повествования от суровой действительности. Кто сказал, что меня ждет великое будущее? Кто произнес вслух: “Он пророк нашего племени!”? Может я так и останусь головастиком, размышляя о большем, зная, что руки-то коротки, да лапы задние малы. Даже когда меня выбрасывает на землю при сильном «лужеволнении», этот реликт – хвост – анахронизм водной стихии, при попытках встать на лапы и ощутить ими непоколебимость этой стихии, невообразимо ужасно мешается: болтается где-то сзади, пытается завалить меня на бок… Вот я и сознался, что всего лишь обыкновенный головастик, причем не так уж давно появившийся на «тьму» – когда я вылез из икринки, не было видно даже собственных братьев и сестер, которые копошились рядом.
Моя судьба еще в юности, сделав резкий разворот, взяла новый фарватер. Обессиленного, меня унесло бурей, предсказанной давно, но случившейся внезапно. Унесло вольным течением далеко от родных берегов. Не имея сил бороться с течением, я все же смог выбрать протоку, од-ну из бесконечного множества бурлящих и жалобно стонущих под гнетом бури, в которую и нырнул, закрыв лапками глаза. Открыл я их уже в этой луже, прогреваемой солнцем и подхола-живаемой ледяными подземными ключами, бьющими в ее северо-восточной части. И хотя из множества течений я выбрал именно это, предсказать куда оно принесет в действительности не смогло бы ни одно светило подводных течений, впрочем, и надводных тоже. А вынесло не в ка-кой-то райский уголок – нет, в каменное ущелье мрачноватого вида, заканчивающееся велико-лепным, но смертельно опасным водопадом. Мне повезло, что течение, не сумев швырнуть в не-го, спокойно отстранив волной в сторону, вывело меня в тихую заводь – старое русло речушки, что когда-то впадала в море. Теперь этот узкий проход в скалах был занесен песком и усыпан ос-колками каменных глыб, которые успели уже заилиться, а узкая полоска земли у каменных стен покрыться редкой растительностью. От бурного потока, падающего вниз, его отделяла узкая по-лоска камней, создавая спокойную заводь, которая была заселена самыми разнообразнейшими существами. Возможности выбраться отсюда не было: дорога назад был закрыта и радовала только песчаная стена старого русла, которая преграждала путь к моей мечте - просторам нево-образимо огромного моря или океана. Я никогда не радовал своих наставников познаниями в воднографии… “Водный кругозор зависит от величины водного бассейна, в котором ты оби-тал…”, - так говаривал ученый жизнью и другими хищниками мой великий наставник Жаб. Хотя он и был велик, (никто в этом не сомневался) наставником его звали потому, что он ставил зада-чи водного важножизния, которые уже решали его ученики и почитатели его величия.
Я был не старше двух месяцев, когда волею судеб был вынужден покинуть «ваятеля моей души», так и не успев твердо встать на лапы. Он смог бы многое мне пояснить в отношении смысла и назначения этой, тогда еще неведомой мне, тверди под лапами. Сейчас же, когда ее необозримые просторы сократились до узкой полоски вдоль каменной преграды, меня уже не так тянет ощутить ее под собой, поскольку это небезопасно. Белые “ангелы”, парящие в небе, рассекающие его не только крыльями, но и пронзительными криками, забрали уже не одну душу, да и тело тоже с собой в небеса. Да, немало моих собратьев покинуло эту бренную землю с их помощью.
Так я оказался в этой “луже”. “Веселую” шутку сыграла со мной та злополучная буря. Но как у каждого камня есть верх, который виден всем, и низ, который не увидишь, пока не перевернешь камень, так и любое событие видится однобоко, пока ты его не перевернешь. Ах, как в этой все более и более родной «луже» было приятно поплавать, почувствовать волнительные колебания живительной стихии, производимые представительницами прекраснейшей части рода головастиков и к ним примыкающим. А рябь на поверхности воды, которая после них оставалась! Как томительно сжималось все в груди, когда я, разгоняясь, проскальзывал сквозь нее. Да, эти волнительные минуты я не забуду никогда. Но не будем дольше останавливаться, описывая подобные ощущения – они заслуживают отдельной, рассказанной в мельчайших подробностях истории. Как говорил мой несомненный учитель и наставник: “Необходим полный отчет, несущий на поверхность центральные выводы и руководящие рекомендации”.
Мои уважаемые читатели, как вы уже могли заметить, речь моя полна наукообразных оборотов. Да, я не стыжусь этого и признаюсь, что мои плавники старались загребать не только воду, но и крупицы знаний, торопливо проплывающие мимо, подобно пузырькам воздуха, поднимающегося со дна. Если их вовремя не схватить, то на поверхности воды уже ничего не найдешь…, разве что судьба порадует каким-нибудь худосочным комариком. Но не будем удаляться от центра пруда: «...ни вниз, ни вверх, ни к какому либо берегу...», - цитата умнейшего изречения моего учителя.
Я родился в довольно большом пруду, из которого меня выплеснули жизненные обстоя-тельства, что по достоинству было оценено здешними представителями фауны. На мой взгляд, это несколько грубоватые, но тем не менее радушные существа. Занимаются же они довольно интересным делом: строят что-то наподобие мола или дамбы, пытаясь полностью отгородить свою «лужу» от основного течения, которое и образует неподалеку водопад, обрушивающийся в море. Необычно то, что каждый камешек, каждая травинка и веточка, уложенная в будущую дамбу, подлежит строгому учету. Все обитатели «лужи», все поголовно, занимаются этим, гото-вя своим детям будущее, которое не будет впредь зависеть от внешнего вмешательства. И все безумно спешат завершить свое дело, следуя мудрости: “Строя будущее своим детям, поспеши его подарить, пока оно не стало прошлым”.
Странные подсчеты строительного материала, как ни смешно, увлекли и меня. Я даже на-чинал злиться, когда довольно почтенная лягушка по своей халатности пропускала несколько травинок, что могло привести к очень неприятным последствиям. Все подсчеты под строгим контролем. Виновному пришлось бы помогать течению от бьющих со дна ключей находить нужное направление. Таким образом несложно и хвоста лишиться раньше срока, по неосторож-ности его отморозив. Вообще-то, я здесь на добровольных началах, но ответственность при-шлось тоже взять добровольно.
Нельзя сказать, что здесь одиноко: молодняк так и кувыркается повсюду. А раковина, самая настоящая морская раковина, откуда-то попавшая на дно этой «лужи» служит мне домом, дает возможность помечтать всласть, от чего становиться легче рассекать грудью воду. Зачастую меня огорчает самоуверенность рака-отшельника, также славного жителя этой жизнедарующей впадины. Он один из старейших обитателей этих мест, не лишен некоторых ценимых мною качеств, однако чувство такта и способность хладнокровно мыслить не самая сильная из сторон его хитинового характера. Конечно, до оскомины в жабрах могу описывать, что меня беспокоит в собратьях, но время неумолимо движется к своей замораживающей полночи.
Моя настойчивость в исполнении собственных желаний гарантирует то, что задумав что-то, я обязательно это выполню, даже если для этого придется откусить себе хвост. Если я в со-стоянии буду одолжить у злобных мурен запасные челюсти. Раскрою великую тайну – много приливов назад, вспрыгнув на волну, я видел, что неподалеку, за небольшой песчаной отмелью есть небольшое углубление, заполненное водой и никем не заселенное. Вдвойне радостно, что оно там, куда я давно стремлюсь. Эта часть склона стелется спуском к морю - обрывистым, опасным, но ведущим к моей мечте. Я доберусь вопреки всем предсказаниям о неминуемой смерти того, кто посягнет на этот необозримый простор водного рая. Предсказания гласят: “Смерть от воды или огромных рыбин, стерегущих ее”. Что мне не совсем понятно. Но я буду там и уж точно смогу показать всем свое гордое стремление к неведомому и недостижимому. А они пусть молятся на старую корягу, под которой живет «собирающая жизнь» - нелепое и непо-воротливое божество, изжившее себя многие луны назад.
Чтобы я сейчас ни делал, как бы не загребал плавниками мутную водичку нашей «лужи», как бы не показалось всем, что я усердно тружусь во благо общей, неизвестно кем и для чего поставленной цели, я только лишь переживаю этот жизненный период нашего водного мирка. На-равне со всеми тружусь, загнав глубоко в себя ожидание. Только оставшись наедине с самим со-бой, в «домике, созданном морем», разрешаю себе вволю помечтать и признаться себе в своих желаниях. Ну, не будем впадать в хандру! Пусть меня простят за некоторую архаичность в выражении мыслей. Учителя не отличались молодостью, все бубнили себе под нос и пускали пу-зырьки в глаза кому попало. Вот теперь и сказывается.
Наконец ветер, вода и моя посильная помощь смогли превозмочь непоколебимую, как всем казалось, преграду, состоящую из песка, ила и камней. Время, ушедшее на это дало мне возможность повзрослеть и избавиться от многих предрассудков. Желания и мечты моих прародителей, привитые мне в младенчестве, имели нерациональное и, в основном, мечтательное зерно. Они во многом мне мешали стать рядовым обитателем водных просторов и трезво решать насущные проблемы. Я наивно мечтал о свободе, но так и не стал свободным. Получив ее, я не осознал, а осязал эту свободу. Я осязал ее, когда меня выносило течением из нашей замутненной желаниями лужи. Казалось даже, что я достиг чего хотел мой прадед будучи еще икринкой, и что было заложено в нем стремлениями многих поколений его предков. Свежая волна вынесла меня на бескрайние просторы моря. Я приобрел иные возможности, более грандиозные. Они были подобны некоей чуждой мне силе, заменившей мои уставшие от борьбы члены. От мечты стать морским моллюском это был огромный скачек в духовном плане. Но получив возможность быть чем-то большим, чем бесплавниковое существо на бескрайнем просторе свободы морских волн, я не обрел неосознанной мечты быть свободным во всех отношениях. Познав свободу физическую, не обрел духовной, нематериальной. Все высказанное мной, каждое слово, создано временем и опытом, которые вели к этому простору. Я обрел пространство, но не жизнь; возможность, но не цель. И осознав все, я понял, что это этап во всепоглощающей лестнице жизни любого существа, которое стремится превзойти своего учителя – природу.
…Морская вода жгла мою кожу, мучительно хотелось пить. Но в этом огромном простран-стве воды нечего пить. Дышать становилось все трудней и трудней; я задыхался. Тело покрыва-лось какой-то блестящей коркой и слушалось с трудом. Солнце, которое я так редко видел, па-лило немилосердно. Оно словно говорило: «Все, что я не дало тебе при жизни, когда ты от меня прятался, я отдам тебе сейчас!» Я, барахтаясь в соленой воде, пытался подплыть к берегу - пусть и не почувствовать его, но хотя бы осознать, что я на нем стою. Бессвязные мысли потоком не-слись в голове, заканчиваясь тупой болью во всем теле. Может она только в моей голове? Но как столько боли может там уместиться…? Слабость рождает сомнения. Туда ли я плыл, покидая родину? Стоило ли дать схватить себя «белым ангелам»? Они могли меня выронить, потерять. Я смог бы найти другую жизнь: не лучше, не хуже, а просто иную… Или я прогневал кого-то из «высших», когда раскопал это старое забитое русло? Ничто не делается просто так. Открыв его, я открыл путь неведомым демонам стихии, которых заточили величественные силы времени и целесообразности.
Пролетевшая как одно большое мгновение ночь, принесла лишь мимолетное облегчение. Мне удалось выбраться на берег. Взобравшись на обломок рухнувшей когда-то сюда скалы, я твердо встал на лапах. Совсем неподалеку пузырился и играл солнечными бликами ставший свободным поток чистой, живой воды. Добраться до него уже не удастся никогда. Я окаменеваю, встречая первые лучи восходящего солнца. Ночь быстро отступает перед лицом более сильного противника. Я словно те неподвижные идолы, стоявшие по берегам потока, которым меня унесло в детстве. Казалось, ночью они оживали, разминали затекшие члены, переговаривались друг с другом, шептали тайные заклятья. С первым же лучом солнца они снова превращались в каменные изваяния, служа немым предостережением от чего-то, что помнили только они. И я, превратившись в камень, буду служить напоминанием о тщетности своего стремления к свободе и другим эфемерным истинам. Я слишком мал, чтобы быть грозным, и смешон, чтобы предостерегать. Кто сможет меня разглядеть среди скальных обломков? Я уже такой же обломок, как и они. Кусочек, отколовшийся от жизни. Кто-то, найдя меня, отшвырнет с пути как нелепость чужой судьбы, а кто-то, увидев, воскликнет: «Какой смешной этот маленький окаменевший лягушонок!».
2002-03 гг.