В рулевой рубке «Ферье Нейлавика» разгорался спор. Напряжение, накопленное в последнее время, требовало выхода.
- Но этого не может быть!
- Чего, отморозок?
- Говорю тебе: они успели выпустить торпеды. Я видел, Станнэ видел. Пять-шесть…больше…
- И все с Тагомы. Прямой наводкой. Тум-ду-ду-ду-ду-дум! Ха-ха-ха!
- Не встревай, умник, - осадив не в меру остроумного третьего пилота, Скур отвернулся от него ко второму пилоту, рослому, плотно сбитому человеку. Из-за его плеча выглядывал оператор слежения, хилый карлик-стех. Выпятив нижнюю губу и прищурившись, ганивер смерил парочку презрительным взглядом и ядовито поинтересовался:
- Вы хоть знаете, экстремумы, как они работают?
- Тьма их знает, как, - признался в своём невежестве второй пилот, но тут же добавил, - Одно я знаю точно: эти подлюки всегда находят цель. Чем быстрей ты от них улепётываешь, тем быстрей они к тебе несутся. Переходишь на подпятую скорость, они – на пятую, и тут с треском обнуляешься! Туда-сюда!
- Это называется: «аннигиляция двух сталкивающихся объектов в момент перехода на сверхсветовую скорость», «туда-сюда». Ну, положим, кое-что ты уже сообразил, - Скур неторопливо подводил пилота к правильным выводам, - А может эта … как ты её обозвал?- подлюка не взорваться?
- Не может, ох. То есть, я ни разу не видел.
- И ну?
- И ничего.
Второй пилот растерянно и виновато развёл руками, а оператор, волнуясь, вынырнул из-за плеча второго пилота и квакнул:
- О том он и говорит же! Торпеды же были, но не взорвались же!
- Не трепли, - отрубил Скур, уничтожающим взглядом загнав стеха обратно за плечо пилота, - Не было никаких торпед. Я не видел, Бент не видел, Литке – тоже. Манус и тот не углядел. Детекторы твои чего-нибудь такого засекли?
- Но времени было меньше секунды, - обиженно отозвался оператор.
- То-то, не засекли. Значит, торпед не было…
- Но мы…
- Мало ли что барышням с перепугу померещится, - заключил глазастый и зубастый Манус, он же третий пилот, и снова первым заржал своей шутке.
- Ты, это, гайки-то прикрути! Хватит мне уже твоих шуточек-одномерок! – ощерился на Мануса второй пилот.
Льога стоял немного за спиной Скура, в центре рубки управления звездолёта, а значит, - в эпицентре спора, с объектов плавно переходящего на субъекты. Но капитан с достоинством игнорировал дрязги около торпед. Льога, как и Скур, придерживался того мнения, что если он не видел торпед и корабль благополучно прыгнул в гиперпространство, то и туманностей разводить ни к чему. Рейдер-повстанец внимательно дослушал донесение с приёмной палубы, приложив руку к наушнику своего лёгкого кожаного шлема со встроенным коммуникатором внутренней связи. После того он шагнул к Советнику.
- Советник, вы в порядке? – как можно любезней спросил он, несмотря на то, что лицо его сохранило нахмуренное и озабоченное выражение.
- Кажется, - развёл руками Сильбад, выбравшись из ниши в стене, где он просидел всё время боя, не смея и носа высунуть наружу.
- Вы смыслите в медицине? – не особо надеясь на положительный ответ, спросил Льога опять.
- Ннемного.
- О! – лицо капитана слегка прояснилось, - А вы умеете обращаться с МПК-09? Подключение, зарядка, работа…
- О да, приходилось, и не раз, к сожале…
- Вы мне нужны, - Льога потянул Сильбада к выходу, - У нас есть раненые, а медроботов уже, то есть, ещё нет…
Помявшись, он объяснил, одновременно ведя Сильбада к приёмной палубе крейсера:
- Роботы, да. Тёмная история. По штату у нас должно быть пять медицинских роботов: хирургов, диагностов, и всё такое прочее. Но, как бы это сказать, больше двух мы никогда и не держали. Лишний расход энергии, запчасти, то, сё – морока… МПК дорогие…
- Понимаю.
- Да, спасибо…Я и говорю: с год назад наш первый робот поцеловался с открытой панелью блока управления носовыми автомат-излучателями, пушками, в общем. Сам сгорел, сжёг половину панели и вырубил излучатели. Да-а. Как он туда залез, зачем – никто не знает.
Советник и рейдер помолчали, пропустив перед собой двух человекообразных роботов, влекущих большую ремонтную платформу. Когда шум, поднятый ими, отчасти стих, Льога продолжил рассказ:
- А второй наш робот загнулся…кха…
- Ничего-ничего, продолжайте, я вас внимательно слушаю.
- Угу … Когда вздумал врачевать Богрума-Фитюгу. Есть у нас такой парнишка, очень, как это сказать, щепетильный, вспыльчивый, а вообще – скромный и застенчивый до смешного. Но, гм, как это сказать, отродясь не чистил зубов, - Рейдер покосился на Советника, желая знать, какой эффект произведут его слова. Лицо Советника никак не изменилось: много лет изучая дикарей Внешнего Кольца, он навидался всякого. Но Льога этого не сообразил и попытался реабилитировать товарища.
- Отсталая планета З0-й зоны. Сирота, уличный беспризорник, сколько себя помнит. Никакой культуры, в общем. Хотя он не злой, не глупый – хороший парнишка, словом … Да. Зубы. А тут этот робот…
К тому моменту, как Богрум, как и пообещал в случае несанкционированного вторжения в его суверенную ротовую полость постороннего предмета, развинтил голову медробота на части (предварительно оторвав её от туловища), чтобы добраться до его, робота, зубов, коих к превеликому своему негодованию не обнаружил, как и многого другого, а собрать голову и присоединить к туловищу по-прежнему не смог, - Льога и Сильбад уже шагали по скользкому и гладкому полу ангара-приёмной палубы «Ферье Нейлавика».
К ним немедленно подскочил поджарый подвижный рейдер-ордорец точно в таком же, как и у Льоги, костюме. Даже на голову его был нахлобучен такой же шлем, из-за защитного козырька которого сверкали выразительные большие глаза. За рейдером степенно вышагивали три робота-распорядителя разных конструкций. Ещё один, шарообразный, весь утыканный усиками-антеннами, вился над их головами и издавал тоненькие электронные попискивания.
- Данар и его свита. Советник Сильбад. Он покажет вам, Советник, наш медотсек, оборудование и прочее. Если я вам понадоблюсь, ищите меня по внутренней связи.
Вручив Сильбаду интерком связи, Льога поспешно откланялся.
Углубившись в шумный, хотя и наполовину пустой ангар, рейдер подверг осмотру истребители, безо всякого порядка раскорячившиеся то тут, то там. Окидывая каждый корабль цепким хозяйским взглядом, Льога мгновенно оценивал его состояние. В целом, рейдер остался удовлетворён осмотром: лишь некоторые звездолёты имели очевидные повреждения, остальные выглядели, как обычно, то есть, потрёпанными, но вполне боеспособными. Пройдя таким образом почти весь ангар, Льога добрался до последнего корабля. Он стоял на самой стартовой полосе, дальше которой виднелся только захлопнутый створ входа.
Этот последний корабль выглядел хуже остальных: оплавлен, помят, кособок. Рейдер нахмурился и попытался было разобрать номер машины, но не смог: как раз там, на боку истребителя краска была содрана, а вместо неё образовалось некое радужное пятно сплава неизвестного состава. Льога хмыкнул. Так изуродовать и при том умудриться дотянуть машину до ангара мог только один человек, из тех, кого он знал, разумеется.
Фонарь кабины обожжённого истребителя был откинут. Пилот, приподнявшись на своём месте, наполовину высунулся наружу и давал ценные указания угрюмым техникам, при помощи вакуумной трубы вытягивающим астронавигационного робота класса Р2Д60 из кармана позади пилотской кабины.
Дождавшись конца процедуры, Льога крикнул:
- Эй, гроза протонных бомб! Лейтенант Ноа-Органа! Я здесь! Жду-не дождусь рапорта!
Люк, а это был он, обернулся и соорудил страшное лицо:
- Есть, капитан. Иду, капитан.
С трудом выбравшись из кабины и спустившись по трапу вниз, Люк нетвёрдым шагом подошёл к Льоге и доложил:
- Задание по отвлечению истребителей противника от «Ферье Нейлавика» выполнено. Потери в бою: девять кораблей уничтожено. Из них три синих и шесть зелёных. Три, гм, четыре корабля…
Оба непроизвольно оглянулись на истребитель Люка.
- …получили повреждения различной степени тяжести. Кроме девяти убитых, три пилота легко ранены. В их числе лейтенант Зелёных Гейльф-младший.
- Рапорт принят. Вольно…Что это тебя так ведёт? Лейтенант Ноа-Органа, ты цел? Повреждений не получил?
Люка качнуло, и он вынужден был схватиться за плечо друга.
- В космосе болтанка была. После этого, - он кивнул на оплавленный корабль, - У меня периодически отключались основные двигатели на правых крыльях. Р2 проверял, где именно не контачит, но ему прострелило сенсорный блок. Вот я и тащился в арьергарде, зигзагами.
- А я-то думал - ты герой, - присвистнул Ойнэл, пилот эскадрильи Люка, - Думал, ты свои загогулины выписываешь, потому что отступление прикрываешь.
- Ага, как же! Вас прикроешь! Прикрывать-то некого было. Вы так на базу ломанулись, как будто к обеду позвали.
Ойнэл усмехнулся и побрёл к своему кораблю.
Льога недовольно и озабоченно переводил взгляд с истребителя на его пилота. Едва ли этот пилот – взорви его сверхновой! – осознавал, как ему повезло: при таких-то повреждениях и цел! Правда, выглядит под стать кораблю, скверно: шатается ни с того, ни с сего, бледный, круги под глазами.
- Слушай, ты и вправду хреново смотришься, - выразил рейдер свои опасения, - Ты, конечно, и в жизни не красавец…
- Слово одобрения, сказанное в нужный момент, - огрызнулся Люк.
- …а сейчас и подавно, как будто на тебе йокумба посидела.
- Может, и йокумба, может, и посидела, - загадочно фыркнул Люк.
- Выкладывай, в чём дело.
- Ты всё равно не поверишь, - Люк отвёл глаза и пошагал к лифтам на жилые уровни.
Льога упрямо двинулся за ним. Он решил во что бы то ни стало вытянуть из друга признания. Тем более что за то короткое время, что знал молодого повстанца, успел научиться верить в некоторые чудеса. Он привык к мысли о том, что его новый друг – фигура загадочная и непонятная. Люк был не просто первоклассным пилотом (в чём-то даже лучшим, чем он сам), не просто верным, надёжным товарищем и балаганным клоуном в одном лице. Всё это была вывеска, иллюзия для отвода глаз. На самом деле Люк был посвящённым, потомственным Джедаем. Трудно было поверить, но он не раз это доказывал. Где-то здесь, в Миране, жил Люков дядя, легендарный Люк Скайуокер. Он покрыл себя славой в боях с Империей ещё тогда, когда их с Люком и в помине не было. Он являлся последним здравствующим носителем древних традиций воинов Джедай. Дядя вовремя обнаружил дар племянника и обучил его, помогая развить этот дар и управлять им.
Немудрено, что и Люк-младший успел снискать себе некоторую славу. Только такого человека, как он, могли под именем Зубастика так бояться и ненавидеть имперцы. Льога знал, - потому что кое-что успел увидеть сам, - что многие из историй про Зубастика не вымышлены. Люк на самом деле мог управлять космическим кораблём в облаке магнитной пыли, мог останавливать торпеды, силой мысли чинить и ломать приборы, мог много чего ещё, но не каждый об этом догадывался.
Когда друзья добрались до каюты Люка, и за ними захлопнулись дверь, Льога проницательно заглянул Люку в глаза:
- Торпеды?
Люк поспешно отвернулся, шлёпнулся на свою койку и сделал вид, что всецело занят сниманием защитного, оранжевого лётного комбинезона.
- Ага. Ты заметил?
- Не я. Гэйльф и Станнэ. Остальные - тоже нет. Они у меня в рубке сейчас морды друг другу рвут: кто кричит – были, кто – нет … Значит, были.
Льога судорожно стиснул челюсти и с силой потёр лицо: не было бы с ними Люка…
- «Пять-шесть»…Расскажи!
- В последний момент имперцы выпустили двух рыбонек, будь они неладны! – как бы нехотя повёл рассказ Люк, медленно освобождаясь от комбинезона, - Одну я подстрелил, а вторую не успел. Так эта гадина веером сразу всю икру и выметала. Сколько их там было и не помню.
Сняв и забросив комбинезон в дальний угол, молодой человек устало привалился к стене, полуприкрыв глаза.
- Пока я их всех … того … упарился.
- Врёшь, - спокойно возразил Льога, впившись в Люка жёстким стальным взглядом.
- Почему? – спокойно спросил тот, достойно его отражая.
- Из-за одних торпед ты бы так не «упарился». Я тебя знаю.
Люк иронически фыркнул.
- О чём ты хотел предупредить меня ещё в рубке перед боем, помнишь? – продолжал атаку рейдер.
Люк печально покачал головой.
- Я-то помню, надеялся, что ты забыл. Я говорил, что со мной опасно.
- Ты это всегда твердишь. Со мной, знаешь ли, тоже.
Люк мягко возразил:
- Со мной всё-таки опасней…
Льога не сводил с друга глаз. Тот понял, что сдаётся: « Не говорить себе дороже: субъект настырный, как космическая муха!»
- Твоими бы глазами дырки в обшивке сверлить! Отстань, а? – предпринял он последнюю, вялую попытку уйти от неприятного разговора.
Настырный, как космическая муха, субъект даже не моргнул. «Эх, мне бы такую хватку!» - позавидовал Люк и с тяжёлым вздохом, который мог бы разжалобить кого угодно, но не Дарта Рейдера (так иногда звали Льогу товарищи), промолвил:
- Если ты так уж настаиваешь, я скажу всё, а ты сам решай, верить или нет.
Пауза.
- Ну?
- На имперском крейсере был принц. Его Императорское Высочество Алеф Вадер собственной персоной.
Пауза.
- Ну?
- И он охотился…за мной. Я не знаю, как, но до прыжка я уже чувствовал его. А тут вдруг этот «Океннон», туманность, крейсер … Слишком много совпадений сразу… Пока он думал, что возьмёт меня голыми руками, он не спешил расправляться с «Нейлавиком». Он же мог расстрелять нас одним бортовым залпом!
- Уверен? – холодно поинтересовался Дарт Рейдер, задетый за живое; в глубине же души он был почти согласен с другом.
- Ну, двумя-тремя – какая разница! В любом случае, он намеревался взять нас живьём, вот и затеял эту возню с истребителями. Когда же он сообразил, что мы уходим, то решился одним махом уничтожить и меня, и вас впридачу.
- А ты уверен, что Еле Императорское Выскочество не может жить именно без тебя? Оно, знаешь ли, имеет обыкновение охотиться за всеми, кто летает наперерез его курса, - ядовито возразил Льога, разумея под «всеми» повстанцев как таковых.
- Уверен, - Люк решительно отмёл возражение друга, - Ему нужен я. Он такой же, как я. Посвящённый, только тёмный, почти Лорд Сита, слышал о таких? Дарт Гер Урт Лорд Сита, Император Лорд Сита. Вот, в поле Силы мы видим друг друга, как твой «Нейлавик» пеленгует космические бакены, только дальше.
- Так. Допустим. Но это не всё.
Длинная пауза.
- Не всё.
Только теперь Льоге стало очевидно, что Люк не столько устал, сколько расстроен. Из того, что он наговорил, выходило, что…
- Ты говоришь: бакены, охотится, «он нашёл», - значит, я понимаю: принц, хотя и тёмный, но сильней тебя, так?
- Нет…то есть, не совсем…ну, в общем, да, - уныло кивнул Люк, по-прежнему отводя глаза.
- Но вы как-то там подрались.
- Угу.
- Как?
Очень длинная пауза. Люк крутил пальцами и вздыхал, теребя шевелюру, потом махнул рукой.
- Ум на ум, воля на волю, моя Сила против – его. Ты поймёшь, когда мы доберёмся до дяди - он мастер объяснять сложные штуки вроде этой.
По лицу Люка было видно, что стыд за поражение мешает ему стремиться добраться до дяди.
- Ты всё-таки ушёл.
- Удрал. И то без вас не смог бы, - сокрушённо признался молодой человек.
Друзья помолчали. Льога оттаял. Он, конечно, узнал то, что хотел, но испытывал неловкость: не его ума было это дело. Если оно было именно таково, как рассказал Люк, то он, конечно, проиграл и ему есть, от чего переживать. Как тут помочь, как подбодрить?
Как назло в шлеме капитана «Ферье Нейлавика» запищал зуммер срочного вызова: надо было уходить. Чувство справедливости не позволило рейдеру бросить друга безо всякой поддержки. Льога подошёл к выходу, произвёл полновесный сочувствующий вздох, и, обернувшись к убитому горем другу, изрёк:
- Ты, это, в следующий раз на рожон не при: бомбы бомбами, а люди важней. Какие вы у нас ни есть – все нужны. Понял, лейтенант?
- Да, босс.
- Ну и технику побереги, что ли, а то летать своим ходом придётся.
- Да, босс. Будет сделано, босс.
- И это. Я пришлю тебе Советника с МПК. Сиди здесь, никуда не выходи … Отставить возражения. Это приказ.
. . .
Переждать новый свет оказалось нетрудно. Треволнения предыдущей темноты и уколы великанов оказали своё действие: девушка спала, засунув руку под валик и сжав ею дар старичка. Проснувшись оттого, что наступила тьма, она не помнила, что ей снилось. Но сны были светлые, исполненные надежды, такие, что прибавляют сил.
Девушка вытащила руку из-под валика и принялась исследовать своё сокровище. Она вертела его и так, и эдак, оглаживала со всех сторон и вскорости убедилась, что сокровище – брусок, гладкий, сплющенный, с овальными краями. Он был сделан из тёплого на ощупь металла и имел поперечную щель. Очень тонкая и извилистая щель опоясывала его где-то посередине.
Небольшое усилие – и половина бруска, то есть колпачок – в одной руке, а половина – в другой. Отложив колпачок в сторону, девушка тщательно ощупала то, что под ним пряталось. По мере исследования радость сменялась жгучим разочарованием. Рука её наткнулась на что-то ребристое, угловатое, острое – какое-то хитроумное приспособление. Оно, наверное, было ценно, скорей всего это был ключ. Но как воспользоваться им в конуре без дверей? В тревожных раздумьях девушка теребила его в руках до тех пор, пока с другого конца бруска не соскользнул второй колпачок. Второй конец предмета повторял форму колпачка, был гладкий и округлый. У основания ключа отыскалась маленькая выемка. Лёгкое нажатие – и вдруг предмет заговорил!
- Ты быстро сдаёшься, - с укором прошелестел тихий голос. Он не был человеческим, не был машинным, скорей, напоминал серебряный перезвон колокольчиков счастья. Но странным казалось не это, странным было то, что она понимала слова чужой речи! От неожиданности девушка уронила предмет на валик.
- Я знаю, что ты здесь. Ответь мне, - попросил голос. Была в нём ещё одна непонятность. Казалось, что он накатывался откуда-то издалека, как волна, и, как волна, тут же откатывался назад.
- Кто ты? – спросила девушка одними губами.
- Друг.
- Чей?
- Ты быстро сдаёшься, - почудилась улыбка, - но и быстро собираешься. Я твой друг.
- Где ты? – девушка на всякий случай повертела головой.
- Меня нет с тобой. Я далеко и в то же время буду рядом, если захочешь, - помолчав, голос добавил, - Я могу и должен помогать тебе. Не спрашивай сейчас, почему. Мы оба должны доверять друг другу. Я тебе, ты мне. Договорились?
- У меня нет выбора, - вздохнула пленница, дотронувшись до стены и вспомнив великанов, - Где я?
- Ты на космическом корабле Империи…
- Какой?
- Великой Галактической Империи.
- Ох!
- Ты в глубоком космосе, очень и очень далеко от дома, с каждой секундой всё дальше.
- Я хочу вернуться! Ты должен помогать мне – помоги! Мне плохо здесь, холодно, страшно, - Девушка с отчаянием всхлипнула.
- Я понимаю, - тихий голос, казалось, излучал не видимые глазу, но ощутимые волны сочувствия, - Не плачь, ты не потеряла передатчик, значит, у тебя есть я, а раз есть я – есть ещё надежда. Я не хочу оставлять тебя у имперцев, поэтому помогу от них сбежать. Согласна?
Девушка не ответила. Голос торопливо объяснял:
- Твои тюремщики – усердные слуги своего хозяина. Это Император, и он злой и бессердечный. Как бы плохи они ни были, он хуже их. Им было поручено похитить тебя и доставить к нему живой. Им во что бы то ни стало нужно сохранить твоё тело, чтобы Император смог добраться до души, заключённой в этом теле…
Из приёмника послышалось шипение, в котором тонул голос. Девушка могла расслышать лишь отдельные слова.
- …в марионетку, которая послушно исполняет…нет…то он убьёт тебя…не задумываясь…доверяешь и хочешь сбежать, поторопись…
Внезапно помехи кончились, в тишине отчётливо и тревожно прозвенел колокольчиковый голос.
- Карьигхэ, у тебя мало времени!
- Откуда ты знаешь моё имя? – чуть не вскрикнула девушка и в страхе зажала рот руками.
Голос пришёл с секундной задержкой:
- Я твой друг. Решай…мало времени.
Комната пленницы вдруг мелко затряслась и наполнилась неясным гулом. Ужас обуял пленницу имперцев: что угодно, но только не сидение в этой коробке в ожидании своей участи. Она вцепилась в передатчик:
- Друг! Ты слышишь меня? Я согласна! Что нужно делать?
- Ищи щель в стене.
Добравшись до стены, она шарила по ней довольно долго, до тех пор, пока не нащупала щель, почти такую же тонкую, как на закрытом передатчике. Примерно на уровне груди она приставила к щели острый конец устройства на другом конце передатчика и нажала плоскую кнопочку рядом с кнопкой переговорника. Приборчик в её руке ожил, деловито загудел и выпустил три присоски, намертво прилипнув к стене. Через несколько томительных секунд ожидания и нарастающей тряски стена издала характерное шипение и раскрылась.
В лицо девушке ударил красный свет. Она заслонилась рукой и отпрыгнула назад, по привычке ожидая увидеть великанов. Но их не было. Когда глаза пленницы привыкли к свету, она разглядела перед собой металлическую, серую стену. Вдоль стены на разной высоте тянулись трубы и кабеля разной толщины. Под невысоким, серым же металлическим потолком мигали тускло-красные лампы аварийного освещения. Было пусто и тихо, если не считать неясного гула и тихих щелчков приборов.
Рассмотрев стену и убедившись в том, что снаружи никого нет, девушка отважилась выглянуть из комнаты. По серой стене она проследила направление коридора. И справа, и слева недлинный, узкий коридор был пуст и оканчивался литыми, толстыми с виду перегородками. Девушка облегчённо вздохнула и потянула дрожащую руку к передатчику. Лёгкое нажатие кнопки, и приборчик втянул назад присоски и отсоединился от стены. Девушка шагнула в коридор и вздрогнула: дверь за её спиной со свистом захлопнулась.
Голос из передатчика продолжал указывать ей путь к спасению. Он объяснил назначение лампочек на гладком конце передатчика. Четыре лампочки: две на одной стороне, две на другой стороне устройства, - показывают правильное направление. Если девушка будет двигаться туда, куда надо, то будут гореть обе жёлтые лампы, если ошибётся, загорятся синие. Двери, или люки, откроет ключ, как, она уже знает.
Тряска и гул росли, страх, к сожалению, тоже, но делать было нечего, да и голос торопил её настойчивей и настойчивей. Держа перед носом приборчик и вперившись в его лампочки немигающим взглядом, девушка рысцой устремилась вглубь незнакомого корабля. На пути, как она от всего сердца надеялась и как сулил голос, никого не было. Только раз она чуть было не споткнулась о машину странного вида, безжизненно валявшуюся на полу. Это был шарообразный агрегат с большими линзами по периметру, с крылообразными отростками с боков, с несколькими антеннами и толстой металлической пластиной, прикреплённой к брюху. Линзы, как показалось девушке, слабо светились изнутри. Но подробно осмотреть чудную машину ей не удалось: основательный толчок погнал девушку дальше.
Вскоре путь привёл её в самый широкий и длинный коридор на корабле. Голос обещал девушке, что именно этот коридор приведёт её, наконец, к заветной цели. Но, как только она перешагнула комингс переходника, соединяющего этот коридор с двумя другими, корабль заходил ходуном; к тому же редкие лампы аварийного освещения начали суматошно мигать и надолго гаснуть, погружая во тьму большие куски пространства. Очередной толчок застал девушку врасплох, и она свалилась на пол, выронив переговорник. Маленькое устройство быстро заскользило прочь, в темноту. Девушка в ужасе вскочила на четвереньки и поползла за ним, то и дело стукаясь о какие-то перегородки и выступы, как будто бы выросшие специально для неё. Приборчик проскакал длиннющий коридор из конца в конец, девушка – тоже. Не доскакав до поворота, приборчик зацепился за какой-то штырёк, торчащий из стены. Девушка плашмя повалилась на пол и хищно вцепилась в передатчик обеими руками. Раздался хруст. «Ффу-у-у», - громко вздохнула она и тут же зажала себе рот: из-за поворота до неё донёсся металлический клёкот великанов.
Первой её мыслью было – открыть ближайший люк и спрятаться за ним, чем бы это «за ним» ни оказалось. Но она просто не успела бы осуществить своё намерение: великаны быстро приближались. Девушка скорчилась в своём уголке, ожидая самого худшего. Но тут случилось нечто странное. Чем больше скорчивалась и вжималась в стену несчастная пленница, тем быстрей какая-то неведомая сила выцарапывала её оттуда! Девушка в панике заметалась и неожиданно для себя оторвалась от пола совсем. «Невесомость!» - догадалась она. Сообразив, что именно в ней её спасение, девушка оттолкнулась от стены, сколько было сил, и ракетой полетела в нужный конец коридора. Великаны, казалось, топтались где-то за поворотом и не думали входить в коридор.
Пару раз ощутимо стукнувшись, девушка долетела до нужного люка и с трудом приладила к пульту управления приборчик. Несмотря на то, что в нём сломалась одна спичка-присоска и отлетела какая-то мелкая деталька, ключ сработал. Отчаянно загребая всеми конечностями, девушка успела нырнуть в пространство, открывшееся за люком, прежде чем в длинный большой коридор не вплыли, держась за стены, три имперца. По обыкновению они переругивались.
- Сколько здесь летали – и ничего! Что за аномалия такая! Шеф кричит: «Ничего не понимаю! В секторе отродясь не было и 6-тибалльных магнитных бурь, не то, что 10-и балльных! Радиация охрененная!» - он говорит, - «Откуда?» - он говорит, - «Где здесь нейтронная звезда, вы мне покажите!» Что за чушь, а? – рычал первый, обшаривая выступ на стене. Найдя нужную панель, он откинул колпак и ткнул большую жёлтую кнопку. В тот же момент по всей длине стены открылся жёлоб, в глубине которого поблёскивали хромированные трубки поручней.
- Надо же. Работает, а? – обрадовался первый и вцепился в поручни.
- Всё работает, - убеждённо прохрипел второй и подхватил поудобней угловатый короб с инструментами одной рукой, другой время от времени отталкиваясь от стены.
- Да, но как? – вздохнул третий.
- Как может, что так, что эдак.
- Что, и навигационная система тоже? – ехидно поинтересовался первый. Второй огрызнулся:
- Работает, я перетряхнул систему по винтику. Слышал, что навигатор говорил: ««Риадаран» курс не менял. Программа прыжка выполнена полностью»?
- А почему тогда жёлтый карлик на спектрографе выглядит красным? И где восемь его спутников, а?
- Может, это бури и излучения свет искривляют, вот карлик и покраснел, и его спутников не видно.
- Это он оттого покраснел, 28175, что ты чушь порешь.
- Подумаешь, чушь! Сам спросил, а сам про чушь. Я не астрофизик. Моё дело – техника. Роботы посгибались, гравикомпрессоры барахлят – мне и разбираться, а разберусь – объясню, что и как, в лучшем виде.
- При чём тут компрессоры, старик, самим не загнуться бы, и то хорошо! – стенал третий, схватившись за поручни, и, быстро-быстро перебирая руками, полетел к тому люку, из-за которого здесь недавно появлялась пленница, - А тут ещё эта пигалица. Ползай, проверяй, тьфу! Ой, не к добру, чую, не к добру…
- Заткнись, оракул, и без тебя тошно, - прикрикнули оба имперца. Но третий не сдался:
- Говорят же: баба на корабле – быть беде. О! Глядите: аэромодуль валяется. Дохлый, - и вполголоса, - Ой, беда-беда…ЧТО?…
Внезапно невесомость прекратилась. Загорелись лампы рабочего освещения. Имперцы грузно шлёпнулись на пол. Особенно не повезло механику, который уронил короб и рассыпал инструменты. Бормоча и кряхтя, он принялся складывать их обратно и в числе прочих сгрёб какую-то мелкую детальку. Обозрев её со всех сторон, он удивлённо присвистнул: «Надо же, у меня и вакуумная отмычка есть!» - и побрёл копаться в технике. Проходя мимо третьего имперца, он буркнул:
- Ну чего бьёшься-то! Ясно, что заело. Бери пневмокат и вскрывай так. Время сэкономишь, дуралей!
Аэромодуль, валявшийся на полу коридора, вдруг ожил и, взволнованно вереща, полетел к рубке управления звездолёта. Через некоторое время до третьего имперца, безуспешно бьющегося с переходным люком, донёсся яростный рёв старшего командного состава.
Пленница имперцев, набив ещё несколько шишек, подобралась к тёмному короткому коридорчику-тупичку. На одной его стене рядами висели большие закрытые стеллажи. Из-под их матовых колпаков загадочно поблёскивали странные приспособления и тюки с серебристыми боками. Другая стена была составлена из панелей с круглыми толстыми крышками люков посередине. Диаметры люков были чуть меньше роста девушки. Её путь на корабле заканчивался именно здесь, в спасательном отсеке.
Тщательно задраив за собой входной люк, девушка приподняла один из колпаков. Из-под него вывалился загадочный тюк и на полу превратился в серебристо-белый защитный комбинезон. Следуя инструкциям голоса из передатчика, девушка принялась торопливо его натягивать. Одевание было закончено, когда крепления тяжёлого шлема защёлкнулись на шейном ободе комбинезона. С трудом сломав пломбу на ближайшем люке, девушка активизировала спасательную систему. Люк разгерметизировался, и она смогла его открыть.
В спасательном боте, рассчитанном на двоих, всё же было тесно. Большую часть пространства занимали приборные панели и экраны. Поискав, девушка воткнула свой передатчик-ключ в специальное гнездо. То есть, вряд ли оно было предназначено для отмычек, но при случае подходило и для них. Системы бота сразу же ожили. Входной люк с шипением захлопнулся, засветились экраны и экранчики, по стенам запрыгали хороводы разноцветных огоньков, прозвучали непонятные слова-команда. И хотя это были слова того же языка, на котором изъяснялись, то есть ругались между собой её пленители, девушка решила, что теперь звуки были скорей приятные и обнадёживающие, чем – грубые и пугающие. А теснота в кабине бота в мгновение ока стала по-домашнему уютной.
Не успела беглянка усесться поудобней и пристегнуться, как снаружи раздался грохот отстреливающихся стыковочных креплений, и её ощутимо вдавило в кресло.
«Ух, ты!» - девушка выпучила глаза: прямо напротив неё загорелся полукруглый видовой экран, и многое множество звёзд выступило на его тёмной поверхности. Где-то слева, за пределами видимости, угадывалось большое солнце. Космический аппарат старательно описывал вокруг него дугу и набирал скорость.
Картина мирного космоса живо напомнила девушке об имперцах, и она завозилась на месте. Экранов заднего вида у бота не было, неизвестный друг из передатчика не отзывался, а ей очень хотелось знать, сдержал ли он свои обещания, предрекая имперцам кучу неприятностей и, как следствие, невозможность погони. Время ожидания тянулось выматывающе долго. Первоначальный восторг оттого, что ей удалось незамеченной покинуть летающую тюрьму, сменился ноющим предчувствием неудачи. Но по мере того, как время шло, а преследователей не было ни видно, ни слышно, мрачные предчувствия сменяла надежда, а затем и уверенность в том, что побег всё-таки удался. Наконец, она уверилась в том, что погони за ней нет, и облегчённо улыбнулась и прошептала: «Ура! Свобода!». Куда она заведёт её, эта свобода? – Неважно, - решила девушка, поудобней устраиваясь в кресле под страховочными ремнями, - неважно, лишь бы подальше от имперцев. И потом где-то там, далеко впереди её очень и очень ждут некие друзья, они помогут ей добраться до дома… Дома хорошо….
Мысль о доме была последней отчётливой мыслью девушки перед тем, как она заснула. Во сне она увидела старого знакомца змея. Только теперь змей не кружился в странном танце и не ловил свой хвост. Его маленькая голова была повёрнута к ней. Он говорил, поводя носом и важно кивая в такт своим словам, но девушка не слышала его. Тогда змей рассердился, изогнулся, ослепительно сверкнув чешуёй, и стукнул её хвостом по голове.
Девушка рывком проснулась. Перед самым её носом в воздухе болталось тошнотворное белёсое щупальце и лупило по шлему. Не успела девушка испугаться, как следует, как поняла, что щупальце – это её собственная рука в бесформенном комбинезоне. В маленьком боте не было места для системы искусственной гравитации, поэтому всё то, что не было каким-нибудь образом закреплено, поднималось в воздух и болталось по кабине. Ноги девушка спрятала под пульт управления, одна рука была засунута под ремень безопасности, а вторая, пока она спала, всплыла и повисла перед шлемом.
Когда девушка водворила на место эту шкодливую руку, на видовом экране обнаружился голубовато-белый пятнистый шар. Он быстро увеличивался в размерах и заполнял собой космос. Сверху и сбоку на шар проецировались непонятные знаки и схемы, а механический голос бортовой навигационной системы их озвучивал. Но поскольку язык был всё тот же, имперский, девушка не понимала ровным счётом ничего.
Когда шар занял больше половины экрана, - так, что не стало уже видно ни его верхушки, ни низа, и только узкие чёрные полоски по бокам напоминали об открытом пространстве, - на экране осталось лишь несколько вертикальных дорожек знаков, механический голос скрипел всё реже и реже, а бот, казалось, начал замедлять скорость и продолжал двигаться вперёд, преодолевая заметное сопротивление среды. «Эй, в чём дело!», - вскричала девушка, почувствовав к тому же, что в кабине стало жарче и какая-то неведомая сила вжимает её в кресло. Но волнение её вскоре улеглось: приборы по-прежнему неутомимо работали; ключ-отмычка деловито ворочался в своём гнезде, выпуская то один, то другой щуп, чтобы дотянуться до соседних гнёзд и кнопок; а бело-голубой шар неумолимо, хотя и медленно надвигался.
Когда бот углубился в нижние, облачные слои атмосферы голубой планеты, экран зарябил всевозможными пятнами. Они чередовались с бешеной скоростью, так что ничего нельзя было разобрать. Прорвав дырявую сеть облаков, бот нырнул к самой поверхности неизвестной планеты, и девушка увидела, как на неё летит сочное зелёное пятно. Оно стремительно увеличивалось.
На экране отчётливо выступили подробности рельефа и ландшафта большого материка. Стало видно, как лесистые зоны чередуются с гористыми, как между ними поблёскивают ленты рек и лужицы озёр. Пронёсшись мимо большущего леса, бот стал снижаться медленнее. Под ним разворачивалась горная цепь. Где-то в середине её между нескольких вершин завиднелась зелёная полоска высокогорной долины. Она разрослась; то тут, то там, наполовину скрытые деревьями и высоким кустарником, вытянулись к небу красивые светлые здания; между ними потянулась паутинка извилистых просёлочных дорог и дорожек; по ним передвигались фигурки, группами или по одиночке.
Бот снизился над верхней площадкой самой высокой башни в долине. Она была выстроена из белого камня и имела слегка наклонную форму. Рядом с небольшой посадочной площадкой виднелся каменный навес, под ним стояла группа существ в светлых одеждах. Некоторые издали походили на людей, некоторые - нет. Рассмотреть их девушка не успела: бот начал посадку, поэтому внешний обзор был отключён.
Аппарат мягко толкнулся в песок, покрывавший площадку. По приборам пробежал последний вихрь вспышек, затем они потухли. Крышка люка с шипением разгерметизировалась. В кабине остались гореть только аварийные лампы. Переговорник ключа-отмычки включился последний раз, чтобы колокольчиковым радостным голосом прозвенеть:
- Добро пожаловать на Тагому, Карьигхэ!