Белый ушастый филин беззвучно пролетел над неподвижной поверхностью Обского моря, схватив небольшую, всего-то метр с четвертью, щуку. Щука ударила хвостом по
воде. Беззвучной охоты не получилось.
- Опять рыбку воровать?! - Возмутился Водяной Василий, - А кто обещал не
наведываться в мои запасники?
- У-у-у-ух и жадный ты, Вася! - проворчал Филин, расклевывая щучью
голову, - Поживи-ка на одних мышах! Ску-у-у-учно. Сам пищать начнешь -
хи-хи-хи-хи-хи-хи - У-у-У-ух!
- Неча тут мне! Поди, самому бы не понравилось, если бы я в вашем лесу
грибочки - ягодки... - проворчал Василий. – «А, кстати, орешки, должно, созрели уже» - подумал он.
А где-то на косе песчаной Русалка Юлия пела свою любимую песню. Она начиналась нежной мелодией, исполняемой грудным пением:
«Русалки только ночью злятся
На путников, бредущих мимо,
Швыряющих окурки в воду,
Плюющих, напролом идущих,
Сгоняющих речных созданий
С поверхности ночной и тихой
Воды таинственно-волшебной,
И заставляющих с испугом
Нырять под мост или корягу.
А днем русалки лишь игривы,
И зла на путников не держат,
Лишь сторонятся, чтоб случайно
Не дать узреть их любопытству
Свой стройный стан и нежны груди...»
И припев (рычащим громким басом, напоминающим раскат грома, каким только Юлька могла рычать после порции рома с табаком):
«Да пошел ты!
Брысь отсюда!
Прочь, паскуда,
Олух в шортах!!!»
А потом опять нежно:
«И где ж найти такого парня,
Что понял девичьи тревоги…»
Василий фыркнул, плюнул на берег и бесшумно нырнул под воду…