-1-
Утлая лодочка бесшумно покачивалась на воде. В утреннем тумане слышался лишь легкий шелест сухих прибрежных трав. Выдра отвинтила у жестяной фляжки пробку и сделала глоточек настойки, потом молча протянула ее Хорьку и снова уставилась на поплавок.
- Клюет? – на всякий случай спросил Хорек.
- Не-а,… - протянула Выдра, пытаясь подавить зевок.
- Видать, заморозки, - предположил Хорек, зябко поеживаясь в своей шерстяной, в сине-красную клетку куртке.
- Видать, - согласилась Выдра, тоже задрав воротник. – Может, по домам?
- Может…
Однако двигаться было лень, и оба продолжали пялиться на поплавки.
Туман стал подниматься. Сквозь тучи пробился единственный луч солнца и через минуту снова исчез. Постепенно открылся вид на всю Кошачью Заводь: прозрачная вода, засыхающий ковыль по берегам, мелкая желтая галька, да старый лес, уходящий куда-то туда.
С берега донеслось потюкивание топора, видимо, продрал глаза старый Бобер. Хорек наконец-таки плюнул на рыбалку, взялся за весла и одним мощным гребком послал лодку к берегу. Выдра на ходу стала сматывать леску на катушку, но та вдруг внезапно за что-то зацепилась.
- Стой, Хорь! Чего-то поймалось! – крикнула она, пытаясь удержать удилище.
- Какого хрена! – возмутился Хорек. – Где оно раньше было?
Однако, окунул весла поглубже, затормозил лодку и, с ножом наизготовку, придвинулся к Выдре.
- Тяни, чего ждешь?
- Да тяну, тяну. Что-то тяжелое попалось. И дохлое – совсем не вырывается.
- Бревно, может? – усомнился Хорек, спрятал нож и тоже ухватился за леску.
Что-то большое и противного белесого цвета всплыло на поверхность, роняя с себя комья ила, и заколыхалось, нарушая привычную водную гладь дурацкими мелкими волнами.
- Труп, - определил Хорек.
Выдра принюхалась и согласилась. Хорь снова гребнул к берегу, лодка уткнулась в гальку носом, скрипнула и замерла, чуть завалившись на бок. Вместе с Бобром они вытянули утопленника на берег, отцепили снасть и послали бобрят за полицейским дятлом.
- Может, пропустим по стаканчику у Бабули, пока то да сё? – предложила Выдра, и все согласились.
***
- Я вот давно хотела спросить, - наливая всем по стаканчикам завела беседу Бабуля. – Отчего это в нашем лесу больше всех пьете именно вы?
- Ты не рада? – удивился Бобер.
- Может быть, нам пить в другом месте? – поинтересовалась Выдра.
- Может быть, нам тут погромчик небольшой организовать? – предложил Хорек, и беседа на эту тему как-то завяла. Стали обсуждать утренний улов и виды на урожай. Старая Крыса мельтешила с метлой по залу забегаловки, прислушиваясь к свежим сплетням и в самом ответственном месте даже хотела вставить свои пять копеек, но влетели бобрята и затормошили Бобра:
- Папа, папа, Дятел прилетел, мам ругается, дождик собирается, у дедушки челюсть пропала вставная, и он на работу не пошел, а Лис привез чего-то, но мама не говорит, что…
Бобер нервно скрипнул резцами, извинился и вышел.
Выдра и Хорек понимающе осклабились друг другу и сели поближе, сомкнув брешь в поредевших рядах.
- Я тут присмотрела себе зонтик у Лиса, - решила похвастать Выдра. – Отличный зонтик, осень, ходят слухи, ожидается дождливая.
- Зонтик – это здорово, - одобрил Хорь. – Я в прошлом году гулял под таким: сплошное удовольствие – под ботинками листья шуршат, по зонту капли бьют, вокруг туман, а изнутри – коньячное тепло. Красота. Но главное - хорошие ботинки.
- Да, ботики нужны, - согласилась Выдра, косясь украдкой на свои изрядно стоптанные кроссовки.
Они поболтали еще немного и вышли посмотреть на работу следственных органов.
Дятел бегал по берегу, замерял ландшафт рулеткой, рисовал какие-то закорючки в блокноте и всячески запугивал местных домохозяек кровавыми подробностями предыдущих происшествий. Судя по слухам, чей это труп выяснить пока не удалось.
Сунув руки в карманы своих мешковатых штанов Выдра бродила по берегу и спихивала ногами камешки в воду, Хорь сидел на коряге и ковырял ее ножом, пытаясь увековечить чье-то там имя. Бобрята сновали с воплями вокруг трупа, видимо уже придумав какую-то новую игру.
Близился полдень. Лавка лис хлопнула ставнями, и часть домохозяек поспешила туда, в надежде выбрать из товаров все самое лучшее раньше остальных.
- Я обнаружил след зубов! – торжественно провозгласил вдруг Дятел, и все обитатели Кошачьей Заводи облепили его тесной толпой.
- Это след зубов человека на черепе жертвы! – продолжил озвучивать свои открытия Дятел, довольный произведенным эффектом. – А труп принадлежит одному из питбулей. Подробности читайте в нашей газете местного полицейского управления.
- Очень надо было платить за этот листок скверного качества бумаги, - буркнул Бобер. – Из нее даже самокрутки вонючие получаются.
Барсук восторженно заржал, и радостно захлопал ладонями по своим толстым ляжкам. Дятел, привыкший к такому отношению, невозмутимо удалился строчить донесение начальству. Публика стала расходиться по своим делам. Хорек подошел поближе, соскоблил с головы питбуля ил и внимательно посмотрел на раны.
- Да уж, от таких укусов скончаешься! – с недоверием пробормотал он.
Стервятники разорвали труп на порционные куски и утащили куда подальше – то ли в мусор, то ли для птенцов. А через час в Кошачьей Заводи не осталось даже запаха всей этой скверно попахивающей истории.
***
Сказка об одном очень странном удаве.
- Как-то раз был такой странный удав. Маленький, молоденький, как большинство змей хитро-мудрый, но незрелый, не матерый весь какой-то. И вот раз проглотил он свинью. Целиком, взрослую, в полном соку, всю в щетине жесткой, с толстой лоснящейся шкурой – не переварить, не отрыгнуть. Раздулся удав в толщину, стал короче раз так в несколько, стал небольшим и круглым, с характерными для свиньи выпуклостями. Очень стал он на эту самую свинью похож, что издали, что в общении. Такая вот грустная история – подытожил сказ Хорь, наливая себе из турочки горячего кофе.
- Ха, - улыбнулась Выдра. – А вот интересно, если вспороть такого удавчика, удалось бы извлечь свинью, и в каком она была бы состоянии? Неужели живая?
Хорек почесал за ухом:
- Это смотря какой нож. Допустим, у тебя клинок с бритвенной заточкой, какой ты таскала в прошлом году. Он разваливает ткани удава со страшной силой, внутреннее давление возрастает мгновенно, и свинья гибнет от компрессионного удара. Не годится. А если бить стропорезом с серейторной заточкой – тогда другое дело – воздух врывается в скромное отверстие с тоненьким свистом, пока ты кромсаешь дальше, давление выравнивается и через минуту – оп! вот она, свинья, стоит, улыбается и говорит: свобода! Друзья, вы дали мне свободу! Это сладкое слово – домой!!!!
Выдра полезла в карман и достала нож:
- А этим как?
Хорек хмыкнул, повертел нож туда – сюда, потрогал ногтем жало, протянул обратно и изрек приговор:
- Ничё так, подправить бы надо, и люфтит по-хозяйски. Небось, в деревья опять кидала.
Выдра заулыбалась. Потом достала карты из заднего кармана штанов и предложила:
- В дурака?
***
В Кошачьей заводи зарядили дожди. По ночам лило, днем сыпало изморосью с ветром. Кружило тяжелыми мокрыми желтыми листьями, бумкало тяжелыми гулкими каплями с веток кустов и деревьев, хлюпало под ногами и навевало философские мысли.
Хорь просыпался к полудню, возился по хозяйству, принимал гостей, иногда ходил в гости сам. Сегодня у него сидела Выдра, забравшись с ногами на кресло, свернувшись вокруг большой дымящей кружки, слегка отсыревшая и несчастная.
Хорек, в своем неизменном жилете на голое тело, сидел за низким дощатым столиком и смазывал части разобранной винтовки:
- Это ничего, что в долг взял. Зато вещь настоящая. Вот ты говорила: зачем тебе, зачем тебе? – Выдра согласно хлюпнула сырым носом. Хорек наставительно указал пальцем в потолок и продолжил. – А вот видишь, может пригодиться. Короткая, мощная, надежная, удобная в обращении боевая машина. Вот только ствол обкатать надо. А расплатиться можно, а если Лиса охотники загребут, так и платить не придется.
Выдра тоскливо кивала, прихлебывала, отогревалась, слушая больше не слова, а голос Хорька, да стук капель по подоконнику.
- Ну, - наконец собрал винтовку Хорь. – Говори, что случилось.
Выдра вздрогнула и поведала печальную и нехорошую весть:
- Неладное что-то твориться стало с тех пор, как я тот труп вытянула…
***
Выдра сидела дома. Было часов десять утра, она сидела на кровати и болтала ногами. Окончательно вставать не хотелось, одеваться было лень, камин еще хранил остатки тепла, подлый сквозняк в печной трубе завывал и только пытался пробраться в комнату, робко пробуя, не остыли ли подернутые золой черные угли.
Выдра наконец встала, критически оглядела свои мешковатые штаны, натянула их, потом майку, потом кепку козырьком назад, сунула лапы в тапки и собралась взяться за готовку, но тут в дверь нагло затарабанили. «Если это Хорь, схлопочет он у меня за это по голове,» – решила Выдра и пошла открывать, но это был не Хорек. На пороге топтался питбуль, на улице околачивались еще несколько уродов той же породы.
- Ты Выдра? – спросил Питбуль, ухватив её за майку. – Тогда слушай в оба уха: завтра чтобы тебя здесь не было. Если снова здесь застану, слушать будешь в одно ухо, а после вообще…
А после Выдре перепало мощной лапой, она отлетела к камину, больно стукнувшись спиной. Питбули ушли, открытая дверь поскрипывала туда – сюда, выпуская тепло, уют и спокойствие. Выдра кое-как оделась, заперла дом и пошла к другу. Хорек оказался у себя.
- Заходи быстрее, - встретил он её как обычно. – Кофе убегает…
***
- Дела, - протянул Хорь в глубокой задумчивости. – Ну, ничего, питбулей и пострелять недолго. Главное, выяснить, кто за этим всем стоит.
- Ты только не очень долго выясняй, а то прибьют меня, раньше, чем ты выяснишь, и толку с твоих выяснений никакого не будет.
- Не боись, со мной не пропадешь, - щелкнув магазином винтовки решительно заверил Хорь. – Ночевать в засаде сегодня будем. Вдвоем. Возьмешь гарпунное ружье и фонарик, только батарейки проверь. А я к Лису за патронами сгоняю, а то маловато будет.
Хорь зашнуровал ботинки, напялил свою клетчатую куртку и собрался уходить, но кто-то тихонько пнул дверь. Та скрипнула, отворилась, и в дверном проеме показался худосочный, малознакомый тип. Тряхнув свисающими, свалявшимися до состояния дредов ушами, он кашлянул туберкулезным образом и заявил:
- Я, это, по делу. Короче, наших пока мочить не стоит. Ну его лесом – пока миром все это дело решать станем. Выдре твоей бояться незачем, никто трогать не станет, а как дойдет до решающего момента – там и поговорим.
- Ты кто такой вообще будешь? – спросил Хорек непрошеного проходимца.
- Рэббит я, обитатель песчаных дюн, проездом тут у вас. Дела привели, все пучком пройдет – отстегну доляну. Ну а нет – так нет.
- Рэббит. Кролик, что ли? – переспросил Хорь, смутно знакомый с иностранными языками.
- Кролик! Рэббит я, - сверкнув гнилыми зубами прогнусавил проходимец. Потом, потоптавшись на пороге, он подернул грязные узкие джинсы и вышел.
- Что за хамло такое? – не поняла Выдра.
- Рэббит какой-то, - повторил услышанное Хорек. – Пойду-ка у Лиса патронов прикуплю.
- Купи, купи, - грустно сказала вслед ему Выдра, которой совсем не хотелось верить незнакомому оборванцу. Хорь вышел, а она подкинула в камин несколько поленьев, заперла дверь на засов, свернулась в кресле и задремала.
***
Лис торговал всегда. Сначала это были только рыболовные снасти. Нездоровый снобизм подбивал его открыть узкоспециализированный магазин. Такой, чтобы съезжался народ со всего леса. Но подобный бизнес-план отличался помимо красоты ужасающей невыгодностью, и Лис, как здравомыслящее существо, открыл универсальную лавку, где можно было купить всё – от спичек до винтовки, и от круп до крысиного яда. Последний брали неохотно, но все остальное уходило неплохо и Лис не бедствовал. По крайней мере, до сегодняшнего дня, когда к нему заявился некто грязный и мерзкий, источающий запах отсыревшей конопли и нестираных вещей.
- Ты тут торгуешь, жируешь, а как на счет делиться? Небось, страшно по ночам лавку оставлять без присмотра? Могут разграбить, или поджечь, к слову. Мы тут с моими друзьями-питбулями поохраняли бы, ты только на сигареты, на питье – закуску подкинул бы, а? – сказало наглым образом мерзкое существо, пряча ручонки в рукавах необъятной куртки.
Лис пошарил под прилавком в поисках ружья, но, глянув в окошко на улицу, где околачивалось несколько питбулей, передумал и попросил времени подумать.
Гнусный Рэббит, а мерзким существом был именно он, тухло ухмыляясь вышел рыхлой походкой, питбули погрозили в окошко, сумерки начали опускаться на лес и на сознание Лиса, и он вдруг страшно захотел напиться, что и пошел делать к Бабуле.
***
В Кошечьей заводи ударили настоящие заморозки. Земля покрылась инеем, листики под ногами уже не хлюпали, а похрустывали, в центре заводи плавала тоненькая льдинка. Вороны не садились, ждали, пока наступит настоящий холод и лед станет толще. Солнце выглядело совсем бледным, воздух казался совсем прозрачным. Копать было еще легко, почва не промерзла, Крыса была маленькой и сухонькой, могилку вырыли за каких-то полчаса. Народ собрался, обнажил головы, и траурный митинг закончился едва начавшись. Полицейский дятел не прилетел, не хотел портить статистику района; Хорек украдкой указал Выдре взглядом на свою куртку, мол, у меня в кармане. Барсук заметил, по пути к Хорьку домой к ним прицепился четвертый и пятая – супруги лисы, уже изрядно подпитые, и потому сосредоточенно молчащие.
Начали без тостов.
- Рэббиту кранты, - решил после третьей Лис и, хлебнув еще, добавил. – Хорь, за патроны денег не плати, на святое дело не жалко.
Выдра хлюпала носом, видимо подхватив простуду, Лиса клевала носом, видимо подхватив сонную болезнь, Барсук ковырял ножом кус мяса и сопел.
- Рэббиту действительно кранты, - согласился Хорек. – Но, главное от питбулей отделаться. Пока они все вместе, к Рэббиту не подберешься…
- Может, их соблазнить? – встрепенулась спьяну Лиса, получила за это от законного подзатыльник и замолкла.
- Поубивать засранцев, и дело с концом! – решительно брякнул Барсук. – Отравить их пойлом из бабулиного заведения и все!
Хорек похихикал и вынес свой вердикт:
- Будет использован принцип древних римлян – разделяй и властвуй! Питбулям пообещаем больше, чем им дает Рэббит, этого ушастого козла напугаем изменой, и вообще, сперва надо вычислить их крышу и накрыть идейного вдохновителя.
- За дело, - одобрительно провозгласил Лис, наливая по новой. Все выпили, потом еще, и на дело, ясен перец, идти уже никто не пошел.
- Как быть то теперь, - спросила в последнем припадке ответственности Выдра. – Работа ведь. Дело. Затеялись ведь работу сделать.
- Работа ищет человека, - напомнил вслух Хорек, после чего икнул, зевнул и заснул.
***
Как повелось, беспорядки спровоцировал работник органов – полицейский Дятел. Началось все с попойки у Бабули. Дятел сидел в окружении охраны Рэббита, пьяно покачиваясь, и - то ли сдуру, то ли в припадке служебного рвения,- болтал без умолку:
- …покойник, то есть утопленник, покусанный человеком, он ведь тоже был питбуль.
Питбули насторожились и подлили Дятлу еще. Дятел хлебнул, скосил глазки на кончик носа и простодушно добавил:
- …а ведь хорошо, я бы даже сказал доподлинно известно, что зубы иного бобра от зубов человека не отличить, а настоящих людей в Кошачьей заводи откуда взять? Так, сволота одна лохмоногая – ни летать, ни ползать, как говориться. И ни капкан их не берет, ни сети. Ну твари, прости господи, конченные.
Бабуля за стойкой угрожающе сдвинула брови к переносице и опустила руки под стол. Дятел перешел на обсуждение конкретных лиц и заплетающимся языком выметал сор из персональных изб своих знакомых и незнакомых.
Бабуля за стойкой угрожающе улыбнулась до ушей и подняла руки. В последний момент один из питбулей увидел в них – красных, мясистых, с плохоньким маникюром руках, - дробовик, как минимум восьмого калибра.
- А вот сейчас! – многозначительно сказала она и нажала на курок. Двое питбулей, нашпигованные картечью отлетели к дальней стене; Дятел заметался, третий и последний питбуль бросились к выходу. Бабуля раздосадовано хмыкнула, передернула затвор и снова пальнула. Дятла впечатало в стену красной тряпкой. Еще раз пальнув в сторону дверей Бабуля прикончила одного и ранила другого – раненный питбуль свалился, споткнувшись о порог, засучил задними конечностями и стремительно выполз по направлению к кустам.
- Вот так-то, - довольно сказала Бабуля себе под нос, сунула дробовик на место и взялась драить стойку тряпкой. Прибежала новая уборщица. Посетители вышли, последний из них, кажется Барсук, прикрыл дверь и повесил табличку с надписью: санитарный день.
***
Рэббит в панике метался по пролеску. Небо грозилось посветлеть, мелкие пичужки продирали глаза, глазели на Рэббита и недоуменно переглядывались. Рэббит запыхался и прислонился тощей костлявой спиной к дереву. Последнего питбуля он оставил умирать возле лавки Лиса. Питбуль корчился и просил добить, но Рэббит, как настоящий пацифист малодушно сбежал. Теперь ему мерещилась погоня, в ушах витал фантомный лай гончих, легкие корчились, выпрашивая косячок. Рэббит присел и захныкал. Ему казалось, что мир, крутившийся доселе вокруг него внезапно закрутился быстрее, опасно приблизился и готов смять его, Рэббита, подобно смерчу. Рэббит запищал и вспомнил маму. Потом вспомнил матерей всех остальных, потом встал и снова заковылял, описывая по лесу безупречной формы круги…
***
- …и тогда Черный Рэббит взвыл подобно замогильным призракам и сгинул в тумане конопляного дыма! – с выражением закончил читать рукопись Барсук, и через полминуты тишины все обитатели Кошачьей заводи яростно зааплодировали. Хорек встал и сдержано поклонился, скромно улыбнулся и снова сел. Выдра тайком прослезилась, а Бабуля, хохоча и икая от хохота пробормотала:
- Хорь, бестолковая ты зверушка! Это твоя самая замечательная летопись!.. Эх, жаль, не пристрелила я и этого ушастого тоже!…- и Бабуля снова вовсю захохотала.
Гости стали расходиться. Когда последней вышла Выдра, Хорек затворил за ней дверь, задернул занавеску и поправил ногой коврик на порожке. Коврик из какой-то дрянной шкурки какого-то длинноухого зверя.
За окошком снова шумело каплями. В Кошачьей заводи начиналась весна.