От автора: если Вы прочитали "Камешки", читать этот текст не надо, всё перенесено туда.
***
Иду недавно, мужик навстречу, обычный такой работяга по виду. Закурить, говорит, не найдется? А я торопился куда-то, да и холодно на улице было копаться в карманах. Да, собственно, чего оправдываюсь-то? В большинстве случаев не даю я на улице закурить. И не из жадности даже, а скорее в воспитательных целях что ли. Взрослые люди, а позаботиться о себе не могут.
- Не найдется, - говорю.
- Странно, а мне показалось, у Вас почти полная пачка сигарет. Извините, ошибся.
- Да ничего страшного, – заученно вежливо отвечаю.
А он пальто расправил как-то, замахал руками-крыльями и улетел.
Белые такие крылья…
Я распереживался сначала - ангелу сигарету пожалел. Бросился, было, за ним. А потом думаю, разве ангелы курят? Нет, конечно.
Ну и правильно тогда, что не дал. Никакой это не ангел. Жулик обычный или сумасшедший.
***
В город приехал дельфинарий. Два дельфина. На афишах написано «карибских». Два карибских дельфина в бассейне Турбомоторного завода. За несколько тысяч километров от ближайшего моря. Население города в восторге, с детишками, с фотоаппаратами, нарядные, в ладоши хлопают, восхищаются дельфинами карибскими. А дельфины и рады стараться, кувыркаются, прыгают синхронно, и асинхронно тоже прыгают, и в обруч горящий прыгают, селедку из рук берут, блестящие, добрые. Как настоящие…
Только никакие это не дельфины. Переодетые люди. Отставные спортсмены-подводники. Пенсия небольшая, вот и придумали… Купили костюмы и колесят по стране, подрабатывают. И хорошо, и пусть подрабатывают. Костюмы, кстати, очень недешевые, импортные, с гидравлическими приводами.
Настоящие дельфины тоже прыгать умеют. Но не за селедку и не за деньги. Только когда настроение хорошее.
А вот жить в неволе не умеют.
Я не знаю почему.
Может быть, настоящие дельфины – это души погибших моряков?
***
Во дворе дома мужики заводят машину «копейку». Принудительно заводят, потому что мороз. Привязали её задом к «четыреста двенадцатому» Москвичу, дергают. Обе машины древние, небесно-ржавого цвета. Водитель «копейки» находится снаружи, толкает свою машину, помогает Москвичу. Водительская дверь «копейки» открыта. Во дворе тесно, и по ходу движения дверь упирается в фару припаркованной «шестерки». Бзынь! Фара вдребезги, «копейка» продолжает движение. Дверь «копейки» выворачивается, скребет «шестерке» бок. Водитель «копейки» пытается спасти дверь и «шестерку», упирается, но безуспешно, поскольку «четыреста двенадцатый» сильнее. В какой-то момент «четыреста двенадцатый» всё же замечает происходящее и тормозит. Однако «копейка» по инерции продолжает катиться, доскребает «шестерку» и втыкается в остановившийся «четыреста двенадцатый». Фонарь у «копейки» - бзынь! Фонарь у Москвича - бзынь! Москвич, осознав, что остановка была ошибкой, резко дергает. У «копейки» отваливается бампер. Занавес.
Сначала смешно, а потом, очень быстро, грустно. И дело не в том, что машины жалко, старые они, такие не жалко уже. Безысходностью какой-то от всего этого потянуло… Суетливо происходило всё, глупо, по-дурацки. Мне показалось, что вся жизнь у этого человека такая же суетливая и дурацкая, сотканная из неуклюжих поступков. И человек уже привык к такой жизни, он уверен, что так было и будет всегда. Он даже не помнит, что когда-то выдали ему новенькую жизнь небесно-голубого цвета…
***
Заходит в кабинет коллега по работе. А в кабинете нас человек шесть. А может, десять, я не считал никогда.
- Здравствуйте, - говорит, - кого не видел.
- Здравствуйте, - отвечаю на автомате.
А потом, думаю, вдруг он меня видел уже!
***
Возникло вдруг желание написать об армии, вспомнить плохое-хорошее, поклеймить, поиронизировать. И начал было. А потом понял, что это армейская хитрость. Я ведь больше всего на свете хотел забыть эти два года в армии. И почти смог. А Армия чувствует это, не хочет в забвение, упирается, и вот ведь какую хитрость придумала, повспоминай, мол, её, пусть даже и плохо.
Нет. Не буду я про неё писать. Лучше поставлю на ней жирный крест.
Х
Что, тяжело? Придавило?
Думаешь, мне легко было?
То-то…
***
Был недавно на одном из оборонных предприятий.
На главном корпусе латунное изречение М. И. Калинина:
"Наш завод должен быть не только передовым заводом, но и мировым заводом, в смысле производства тех машин, которые он производит".
Смысла изречения я так и не постиг, но Михаил Иваныча сильно зауважал после этого.
***
А на днях я поднялся над суетой и перестал думать о деньгах. Пришел в магазин и умиротворенно так говорю:
- Дай-ка мне бутылку водки, женщина.
- Девяносто пятьдесят, - отвечает она мне.
- А есть ли смысл в этих нелепых бумажках? - вопрошаю я.
- Иди отсюда, алкаш проклятый, пока охрану не вызвала, - был её ответ.
И побрел я устало домой. И взял в тумбочке девяносто пятьдесят. И отдал их глупой женщине.
Так меня вынудили вновь вернуться на грешную землю и начать думать о деньгах.