- Привет, рыжая…
Вы знаете, как перехватывает дыхание – намертво, когда не можешь не вздохнуть не выдохнуть и остается только чувствовать бешеный ритм сердца – 140, не меньше.. Она вцепилась пальцами в свою давно уже не рыжую шевелюру и автоматически опустилась на пол, лихорадочно соображая, что делать.
- Привет..
Сколько раз она представляла себе этот момент тогда, почти год назад, изо дня в день набирая один и тот же номер и слушая пустоту, а потом, положив трубку, снова и снова обещала себе больше не звонить. Но телефон молчал, только изредка плевался короткими звонками от родителей или друзей, а ей так хотелось услышать е г о голос…
До одури …
Темная-звездная-прохладная тишина висела над Москвой в тот вечер. Рыжая сидела на рюкзаках прямо посреди площади напротив выхода из метро, курила уже третью сигарету за последние полчаса и с интересом наблюдала, как три существа абсолютно растаманской наружности покупали еду в палатке поблизости. Палатка была маленькой, продавщица – замученной, а существа, наоборот, полны энергии, поэтому дело продвигалось крайне медленно, с перерывами на обсуждение количества, качества и степени необходимости очередного пакетика сухариков, вокруг палатки росла весело галдящая очередь, народ собирался кучками, здоровался и с радостными воплями двигал встречать вновь прибывших. Вот стеклянные двери метро, распахнувшись, выплюнули новую порцию самых разнообразных личностей, среди которых выделялись несколько знакомых физиономий. Рыжая не успела опомниться, как ее уже тормошили, обнимали, о чем-то расспрашивали и тут же с энтузиазмом бежали дальше. Откуда-то сбоку материализовался Женька, как всегда сдержано клюнул в щеку, стрельнул сигаретку.
- Слушай, у меня через неделю день рождения, - Рыжая прикурила от металлической зажигалки с выгравированным на ней листком конопли, - хотелось бы устроить чего-нибудь….. такое…. масштабное…
- Ага, - Женька понятливо кивнул, - думаю, разрулим.
- Ты мне тогда сообщи, ок?
Ответа так и не последовало, потому что в это время пришла здороваться очередная толпа, в которой только одно лицо показалось Рыжей смутно знакомым. Знакомство заключалось скорее всего в нескольких случайных встречах на вечеринках, из тех, где человек человеку друг, товарищ, брат, подушка, грелка, жилетка и мать родная… Впрочем, в тот момент это интересовало ее меньше всего, потому что из толпы вынырнула пара до боли любимых рож и Рыжая полетела в очередной раз здороваться.
Леха не узнал ее. Совсем. В последний раз он видел ее коротко стриженой и с волосами неопределенного цвета, а теперь ему наперерез неслась незнакомая длинноволосая рыжая девчонка, впрочем почему-то очень знакомо улыбалаясь. Через пару минут он уже висела у него на шее, рассказывая все новости сразу, перебивая сама себя, умудряясь при этом еще курить и уверять маму по телефону что "у меня все хорошо"…
- Слушай, а ты ведь на машине, да? – Рыжая завертела головой, - А ты с кем едешь? А меня возьмешь? А…
- Конечно, возьму, - Леха рассмеялся и забрал у нее рюкзак, - Пойдем, вещи в багажник закинем…
Они закинули вещи, закупили в многострадальной палатке воды и, договорившись встретиться "вот на этом самом месте", разбежались в разные стороны.
Прошел час, потом второй, а процессия все никак не двигалась с места. Сначала ждали заплутавшего в метро Димку с ценным грузом, потом куда-то исчезли автобусы, потом потерялась половина организаторов… Люди сидели на траве, на рюкзаках, на капотах машин, курили, смеялись, знакомились, выясняли отношения или просто бродили туда-сюда. На стоявшей в стороне автобусной остановке Рыжая обнаружила Макса, одиноко сидевшего в обнимку с пакетом чипсов. Увидев ее он просиял:
- Садись, тетка!
- Сам ты тетка! - Рыжая чмокнула его в щеку, запустила руку в разноцветный пакет и они дружно захрустели.
- Как дела?
- Да вот в Крым собираюсь… Ты то едешь? – Макс рылся в рюкзаке, пытаясь найти сигареты
- Неа..
- А чего так? Слушай, дай сигаретку..
- Бери, - Рыжая протянула сине-золотую пачку, - Да я думаю, здесь тоже неплохо будет… Слушай, меняю сигарету на зажигалку!
- Ага, сейчас..
В этот момент прямо перед лицом у Рыжей взметнулся язычок пламени, едва не опалив ресницы, она прикурила, подняла голову и прямо перед собой увидела того самого знакомого незнакомца. Он лихо подмигнул ей и повернулся к Максу, выгребая из рюкзака две пачки сигарет, пиво и большой батон хлеба и раскладывая все это аккуратным рядком на лавочке. При этом он в красках описывал очередную стычку между "той самой" замученной продавщицей (да она не замученная, она обкуренная нафиг, я тебе говорю..) и челом в разноцветной бандане (вон, вон он пошел...), не забывая время от времени косить глазом на странно притихшую Рыжую. Что-то мучительное было в этом взгляде, что-то такое, от чего хотелось зажмуриться крепко-крепко и может быть, проснуться, придти в себя, пока еще не поздно…
- Ладно, ребят, пойду я, - она встала, стараясь не смотреть лишний раз не смотреть на него, - Увидимся на месте!
- Угу, - отозвался кто-то из них.
Почему-то так захотелось обернуться…
Она брела по направлению к Лехиной машине, когда увидела, что автобусы подошли на посадку. Леха сидел за рулем, закинув голову назад и считал какие-то мифические трещинки на потолке.
- Садись. Мы сейчас поближе к автобусам подрулим, там еще народ надо забрать, - он завел машину и мягко тронулся с места, но метров через сто остановился.
- Слушай, я пойду еще сигарет куплю! Я быстро! – Рыжая выскочила из машины, от души шарахнув дверцей и тут же втянула голову в плечи – Леха очень трепетно относился к своей машине..
Через несколько минут она уже неслась обратно, по дороге гадая, кто еще поедет вместе с ними. Впрочем, долго гадать не получилось, потому что еще издали она увидела Макса, который сидел на капоте, курил, и время от времени делал рожу возмущающемуся от всей души Лехе. Когда она подошла ближе, Макс, как заправский швейцар, распахнул перед ней заднюю дверцу:
- Прошу, тетка!
- Только после Вас… ТЕТКА! – не осталась в долгу Рыжая.
Макс вздохнул, обхватил ее за талию и легким движением руки запихнул в машину. Рыжая хотела возмутиться, но вдруг поняла, что рядом ней кто-то есть. Обернувшись, она наткнулась на спокойный пристальный взгляд карих глаз. Ни слова ни говоря, он взял ее за руку.
Пути назад уже не было.
- И никогда не пытайся сбежать от меня, слышишь?
Потрескивание сухих дров в костре почти заглушает его слова, сказанные тихо-тихо, словно во сне. Они не расстаются ни на минуту и уже привыкли друзья и даже не обращают внимания: "Ребят, отстаньте от них, они сейчас где-то далеко..", и пронзительно-больной блеск, неожиданно появившийся в Женькиных глазах стал глуше…. Рыжая жила только ощущениями, чувствуя окружающий мир всей кожей и наслаждаясь этим. Вот холодный августовский рассвет пробирается длинными лапками под свитер, перекатывается по разгоряченной коже, заставляя теснее прижаться друг к другу, спрятать руки у него на спине, уткнуться лицом в теплую пульсирующую жилку на его шее – и замереть… И никогда не просыпаться…
Это было счастье.
Но, как известно, счастье – вещь хрупкая и скоропортящаяся, а он был слишком честен с ней, чтобы давать обещания. И пришла Зима… И был холод.
Голос в трубке, искаженный мембраной и расстоянием, спрашивал про жизнь и настроение, а ей нечего было ответить. Она не могла рассказать, как больно было делать вид, что он стал ей безразличен, как это невыносимо – находиться совсем рядом и не сметь прикоснуться к нему, отходить все дальше и дальше, преодолевая силу притяжения… . Она молчала, о том, как расплывалась перед глазами дорога, летящая под колеса на бешеной скорости, как дрожала сигарета в пальцах, пока она искала его на разноцветных страницах чатов…… Но она справилась и даже убедила себя в том, что вышла из этой истории без потерь, привыкла к мысли, что они – друзья, приучила к ней окружающих – и все для того, чтобы в один прекрасный день понять, как ей не хватает чертиков в его глазах. Она знакомилась с новыми людьми, пытаясь убедить себя, что может быть с кем-то другим, а может даже влюбиться, ну да, вот так просто взять и влюбиться – как в сказках, когда они жили долго и счастливо и умерли в один день. Но – не получалось, не получалось… . Ей не было больно, нет – иногда ей казалось, что все, что может болеть, умерло, затерялось где-то на дне сердца в какой-то из ее прошлых жизней. Она просто хотела увидеть его – хотела дико, до отчаянья, до стона. Она подходила к окну, за которым жил своей жизнью московский зимний вечер, прислонялась лбом к холодному стеклу и долго-долго гипнотизировала взглядом горящие фонари и освещенные улицы, словно пытаясь увидеть там августовские звезды. Ей почему-то казалось, что стоит им только встретиться, как все повторится сначала, обязательно… непременно…
Она встала, подошла к зеркалу. На нее смотрела темноволосая девушка с длинной челкой и неестественно блестевшими глазами. Прошел год. Она сменила краску для волос, парикмахера, гардероб, привычки, образ жизни. Она бросила курить. Но она не могла заменить себе сердце…
- Эй, ты что, плачешь?!
- Нет. Я люблю тебя.
Короткие гудки…