Половина восьмого утра. Чувствуется, что день будет удушливо-жаркий. Стою, курю, получая непроходящее удовольствие от первой утренней сигареты. За спиной - номер отеля квартирного типа со спасительной прохладой кондиционера. Передо мной - декоративный садик, окружённый декоративными же, однотипными двухэтажными домиками. Утренняя тишина.
Девочка лет семи, с ранцем за спиной выбегает из дома напротив, замирает рядом с садовым фонтанчиком, в центре которого - скульптурка наклонившейся с кувшином над водой Наяды. Тихое журчание воды.Завороженное лицо ребёнка. За домами - звук заводящейся машины. Резкий, призывно-возмущённый, то ли женский, то ли мужской окрик. Девочка вздрагивает, "отмирает", испуганно торопясь, уже на бегу оборачивается, машет Наяде рукой и исчезает за углом дома.
Умилённая, подхожу к фонтанчику, на ходу вспоминая, что в детстве тоже умела "оживлять" камни. Солнце палит нещадно на голову мне и ... большой лягушке, отчаянно перебирающей лапками по скользким кафельным стенкам в бесполезных попытках выбраться на аккуратно подстриженный газон. От чего-то становится досадно и весело.
Возвращаюсь на прежнее место, закуриваю вторую утреннюю. Из-за угла появляется лысый пожилой мужчина, одетый в серый пиджак, нелепо-короткие брюки, белую рубашку, подпираемую галстуком. Хмурое, замкнутое лицо. "Человек в футляре". И ведёт его за собой маленькая, коккетливо подстриженная.... болонка. Пряча глаза, "лысый" проходит мимо. В голове проносится, словно кадр из фильма - он один с собачкой вечером у телевизора... От чего-то становится жалко и грустно, и совсем не смешно.
Докуриваю сигарету, возвращаюсь в дом.
Гленчестер. 9-е июня 2003-го. Понедельник.