***
Он был в голубых джинсах, белом свитере и плохом настроении, спрятанном в широкой улыбке и взъерошенных светлых волосах.
— Хочешь чаю? — спокойно спросила она, окинув его внимательным карим взглядом.
— Я написал рассказ, — он достал сигарету, повертел ее в пальцах и поло-жил обратно в пачку.
— С вареньем, — она подошла к зеркалу и поправила прическу.
— Это мой лучший рассказ, — он посмотрел на заснеженную крышу дома напротив.
— Твое любимое варенье. Клубничное.
— Его не напечатают в журнале.
— Твой брат пригласил нас в гости. Как ты думаешь, какое платье мне на-деть?
— Странно, — его серые глаза беззащитно и осторожно скользнули по ней и снова спрятались за хитрыми беззаботными искорками. — Когда мне казалось, что я ничего особенного не делаю, мной восхищались, а сейчас, когда я уверен, что сотворил нечто совершенно необыкновенное, никто моего мнения не разделя-ет.
— Может быть, то, с блестками, которое ты мне подарил на Новый год?
— Наверное, я в самом деле бездарен.
— Или зеленое? Мне очень идет зеленый цвет, правда?
— Я понимаю, что это моя первая неудача, но я так надеялся на этот рассказ.
— Нет, зеленое — не по сезону. Лучше черное, бархатное, которое ты мне из Парижа привез.
— Я предполагал, что он не всем понравится: это не для широкого читателя. Но он не понравился никому!
— Все-таки черное не подойдет. У жены твоего брата есть очень похожее платье. А вдруг она тоже его наденет?
— Конечно, главный редактор — это не инстанция, но ...
— Чай, между прочим, остыл.
Он снял очки, непроизвольно сощурился и потер глаза. Он мягко прошелся по комнате, сложив руки за спиной:
— Все! К черту журналы, газеты! К черту литературу!
— Ты не хочешь с вареньем? Кажется, еще конфеты остались, если твой брат все не сожрал: заходил сегодня.
— За компьютер больше не сяду, к ручке с бумагой близко не подойду!
— Ну, тогда просто с сахаром, — она пожала плечами и ее флегматичный взгляд проделал по комнате тот же путь, что и минуту назад его пушистые тапочки.
Он подошел к окну, немного последил за кружащимся облаком снежинок, кивнул нахохлившемуся на подоконнике знакомому воробью и поежился:
— Что, брат, морозно? А у меня рассказ не взяли.
Воробей сочувственно наклонил голову и даже присвистнул.
— Хочешь — я тебе его прочитаю вечерком. Его лучше читать вечером.
Воробей приветливо взъерошил перышки.
— Нет, дружище, извини. Больше никаких рассказов. Займусь чем-нибудь серьезным, полезным. Как думаешь?
Воробей с сомнением чирикнул, дружелюбно кивнул и полетел по делам.
Он махнул воробью рукой, печально вздохнул, слегка приподняв свои удив-ленные детские брови, и надел очки:
— Пойду посмотрю, что нового в мире.
Он прошел в кухню и выглянул в окно. В мире все было по-прежнему: у подъезда его поджидала неназойливая стайка поклонников. Его это даже задело: у него, можно сказать, полное крушение, а им все равно!
Он посмотрел в зеркало на свои взъерошенные волосы и широкую улыбку, за которыми пряталось плохое настроение. Он причесался и слегка сузил улыбку — плохое настроение стало значительно заметнее. Он еще немного посмотрел и улыбку убрал совсем.
— Я — воплощение мрачности, — уныло сообщил он своему отражению и сам себе не поверил. Он так и сказал:
— Не верю, — и скорчил смешную рожу: другие у него просто не получа-лись, даже если он и хотел.
— Ты привереда, — ее карий взгляд догнал его. — Так и быть, можешь сде-лать себе кофе.
Он протопал в кабинет и с удовольствием опустился в свое любимое кресло.
— Ты и кофе не хочешь? — у ее голоса впервые появился оттенок.
— Недоумение, — заметил он и закрыл глаза.
— Потрясающее безразличие, — заметила она и небрежно повела плечами.
***
К нему подошла кошка и уткнулась носом в его ладонь.
— Все это ерунда, — уверенно сказала кошка.
— Думаешь? — он открыл глаза и недоверчиво покосился на кошку.
Кошка надменно посмотрела на его плохое настроение:
— Сними очки и расслабься.
Он послушно снял очки и его добрые серые глаза, уставшие прятаться за хитрыми искорками, осторожно посмотрели на кошку.
— Молодец, — удовлетворенно промурлыкала кошка. — Теперь садись и пиши.
— Что писать?
— Рассказ, — нетерпеливо глянула на него кошка.
— Рассказ? Но я ...
— Я слышала твое безответственное, я бы даже сказала, глупое заявление, что больше никаких рассказов. Так вот: даже не думай! Ясно?
— Да.
— Хорошо. Пиши.
— Про что?
— Не про что, а про кого, — снисходительно объяснила кошка.
— А про кого? — он удивленно посмотрел на кошку.
— Ну, ты даешь! Про меня, конечно!
— Про тебя?
— Да. Про меня. И этот рассказ напечатают, можешь мне поверить.
— Верю.
Он сел за компьютер и медленно прошелся пальцами по клавиатуре. На экра-не одна за другой появились буквы и плавно слились в название: “Кошка”.
— Что это? — он почувствовал ее карий взгляд.
— Рассказ, — не оборачиваясь ответил он.
— Так я и знала, что тебе верить нельзя. Я в гости. Я все-таки решила надеть зеленое платье.
— Спасибо, я не хочу чаю.
— Ты прав, мне идет зеленый цвет, — ее голос растаял за закрывшейся две-рью. Вслед за голосом медленно поплелось и плохое настроение, которому негде было больше прятаться.
Он посмотрел на кошку: кошка беззаботно спала у него на коленях. Он улыб-нулся, и его пальцы весело застучали по клавиатуре. Кошка открыла один глаз и слегка приподняла голову:
— Очень хорошо. Продолжай в том же духе.
Кошка потянулась, устроилась поудобнее на его коленях и снова заснула.