НАДПИСЬ НАД УНИТАЗОМ
Только для служебного пользования.
Доклад на научно-практической конференции по проблемам вербально-визуального массового эротического искусства.
Уважаемый господин председатель, дамы и господа, коллеги! Позвольте вам напомнить, что Бертран Рассел считал, что большинство древних греков, не смотря на их правило "золотой середины", были людьми, обуреваемыми страстями. Наверняка они были несчастными, потому что им приходилось бороться с собой: разум заставлял их взбираться к вершинам познания, а страсть низвергала в тёмные бездны. Они были невоздержанны во всём - и в высоком, и в низком. Но, может быть, именно это делало их великими? Жить, что называется, на всю катушку, напропалую, без оглядки - это не всегда дано даже могущественным правителям: у них, кажется, есть всё - и горы злата, и дворцы, и лучшие библиотеки, и тысячи наложниц, и каждое, даже слабое, мание руки ловят глаза желающих услужить. Не вольны они лишь в одном - в любви: можно приучить обожать себя, но заставить любить - никогда!
"Всё могут короли! Но жениться по любви не может ни один король..."
Факт? Не факт? Факт, однако...
А вот цари Древней Греции женились по любви. И оставались царями. Не то что несчастный (или, напротив, счастливый?) английский король, влюбившийся в американку невысокого происхождения: он вынужден был отречься от трона...
Впрочем, что такое иногда трон? Сиденье, не более. Просто люди сделали это седалище символом власти, и ритуал подходов-отходов к нему, все эти церемонии - тоже создали люди, а некоторые из них даже стали церемониймейстерами. Но властители всё же не всегда сидят на троне, они вынуждены покидать его по трем основным причинам: 1) их низвергают, 2)они отходят в мир иной и 3)порой им нужно прогуляться пешочком в комнату по соседству. И вот там-то, куда даже цари ходят пешком, всё естественно, и наружу вырываются не только естественные отправления, но и некоторые, так сказать, духовные. О! Я не имею в виду то, чему скромники выдумали эвфемизм - "испускать злого духа", вовсе не это я имею в виду.
Господин председатель, вы считаете, что я уклоняюсь от темы? Извините, не расслышал. Я не отклоняюсь. Поверьте на слово. Что? Вы считаете, что я допускаю двусмысленность? Хорошо-хорошо, принимаю ваше замечание к сведению. Так, на чем же мы остановились? Ах, не надо на этом останавливаться? Хорошо-хорошо, леди и джентльмены. Иду дальше…
Итак, туалет, особенно общественный, - это место, хотя и привычное, но всё-таки своеобразное, порой даже экзотическое во многих отношениях. И чем больше его посещает народу, тем оно оригинальнее, ибо многие используют его не только по прямому назначению. Это вообще скучное и неромантичное занятие - справить естественные потребности организма. А потому некоторые продвинутые люди входят сюда с лозунгом: "Пусть стены этого сортира украсят юмор и сатира!" Они всё делают для того, чтобы наши отечественные туалеты, не в пример каким-нибудь холеным зарубежным сральням, служили настоящим информационным мостом между людьми.
А что тут удивительного? Ах, вы считаете, господин председатель, что, сидя в позе Мыслителя, некоторые все-таки перестают думать? Невероятно! Вы – такой видный, интересный мужчина, и наверняка … Ох, простите, не буду переходить на личности. Это не мой стиль. Но позвольте вас спросить: о чём мужчина завсегда думает с удовольствием? Вы считаете, что о диване, с которого можно смотреть телевизор? Ну, а еще о чем? О рюмочке коньяка после трудного рабочего дня? Неужели только об этом? А о том, чтобы принять эту рюмочку из прекрасных женских ручек, мужчина не думает? Какой, однако, он скучный… О! Слышите голос из зала? Слушатель утверждает, что мужчина завсегда думает о … Громче-громче! Слышали? Все слышали? Правильно! О сексе думает, и обо всём, что с ним связано. К тому же, многие вдруг вспоминают, что давненько никому ничего не писали, или со времён школы не практиковались в рисовании, и чем зря просиживать на очке, не достать ли из широких штанин?… О, нет, то, что вы подумали, уже и так достато! Хм… Леди с первого ряда, вы, та, которая в черной юбочке… Ах, это пейджер? Извините, а где юбочка? Сто тысяч извинений! Я вот тоже сегодня забыл взять носовой платок. Но забыть юбку… Впрочем, я не о том. Это ваше личное дело, что надеть на себя – юбочку или пейджер… Ах, склероз замучил! О чем это я говорил? Во-во! Точно! Какая ж у вас, однако, богатая фантазия. Знайте же, что мужчина, устрогившись на унитазе, достает не то, что вы подумали, а всего-навсего шариковую ручку, или карандаш, или фломастер…
Наверное, отправление всяческих естественных потребностей будит в глубинах подсознания нечто такое, что непременно возвращает к истокам – к той традиции, которая уходит корнями в тьму столетий. Она берет свое начало в пещерах первобытного человека, который, как считают многие просвещенные исследователи, вдруг открыл, что каждая двуногая прямоходящая особь наделена неповторимой индивидуальностью, и это заключалось не только в размерах мужских гениталий или женских молочных желез вкупе с бёдрами, но и в умении всем этим достойно пользоваться. И питекантроп (а может, кроманьонец, или кто там ещё?) брал в заскорузлую пятерню уголь и, напряжённо наморщив лоб и прикусив от напряжения язык, украшал стены своей обители картинками на ту тему, которая его больше всего волновала. Стыдливо прикрывая одной рукой внизу живота то, что там имелось как объективная реальность, питекантроп другой рукой изображал на стене пещеры то, что ему хотелось бы в идеале – гигантский, естественно, и как бы свой собственный. Ну, и, естественно, фантазия разыгрывалась – так появлялись весьма откровенные картинки: сплетенье рук, сплетенье ног, всего, что есть, - сплетенье, ах-ах …
А потом некоторые его соплеменники, считавшиеся высокоинтеллектуальными, крутили у этих картинок носами:
- Фу! Это что же такое? Срам! Человек должен быть выше своих низменных желаний. Это не искусство, это – порнография!
- Эротика, - несмело поправлял первобытный художник.
- Э! В ротику щас получишь, - обижались его критики. – Мы умные, мы всё знаем. Нечего развращать молодежь этим, - следовал брезгливый кивок в сторону настенной живописи, - этим…с позволения сказать… искусством… какое там искусством?… этой мазней!… Под бульдозер всю твою выставку пустить надо, и чтоб следа не осталось…
Ну, и куда было деваться человеку с его вечной страстью к самовыражению? В пещере – тесно: тут – жена, там – вторая (третья, четвертая, пятая) жена, возле них – чада, дальше – снова какие-то домочадцы: шум, гвалт, чавканье у костра, храп, и - повернуться негде, так и живешь попа к попе, какое уж тут самовыражение? И единственное место уединения – туалет, о, славный приют спокойствия и отдохновения! О, прелестное местечко, где гомо сапиенс по-настоящему свободен в своих помыслах и проявлениях! И потому не вызывает и тени сомнения факт, что сей уголок с доисторических времен стал первым местом, где пробовали перо и карандаш (уголь, охру, тушь) художники, пииты и сатирики с юмористами. Наверняка именно здесь будущие великие поэты впервые испытали муки творчества, подыскивая небанальную рифму к слову с окончанием "рать".
Да, господин председатель, предисловие, возможно, затянулось, но регламент я пока не перебрал. И тем не менее, времени остается мало… Вперёд, вперёд, коллеги, к предмету нашего, ох, простите, моего исследования – настенной туалетной литературе.
В первой же попавшейся кабинке с табличкой "М" посетитель, страждущий облегчения, непременно (ну, или почти непременно) увидит требование: "Повернись налево".
Повернувшись налево, что видим? Приказ: "Повернись направо".
Любопытного человека, конечно же, разберет: «Да что это за игра такая в повороты?» И он, конечно, скосит глаз направо. А там – приказ: "Повернись назад". Некоторые грамоте, правда, пишут это так: «Повернись на зад!» Но как это сделать со своим собственным задом в тесной кабинке – уму непостижимо, да и на изврат уже похоже. Потому просто поворачиваемся назад.
Ах ты, боже мой! Вот она, истина, из-за которой чуть шею себе не отвернул: "Козел, ты сюда писать (какать) пришел или вертеться?"
Этот прикол – классика туалетной литературы. Из него, милые дамы, ни словечка нельзя выбросить – иначе он теряет аромат …эээээээээ…. вернее, не аромат, а как бы это поточнее выразиться? Вот-вот, вы, коллега, совершенно правы: эта классика теряет некую ауру, если не кодифицированное слово заменить кодифицированным. А нам что важно? А нам с вами, коллеги, важна подлинность! Точно так же, как и знаменитое двустишие:
«Пусть стены этого сортира
Украсят юмор и сатира!»
Под ним обычно следует ехидная, но менее классическая приписочка:
«Гы! Писать на стенах туалетов
Увы, друзья, не мудрено.
Среди говна вы все поэты,
Среди поэтов вы говно!»
Но всегда найдётся оппонент, который возразит не менее экспрессивно, с жаром:
«Настоящие поэты пишут не здесь,
А в газету!»
На что другой ехидно заметит:
- Ага! Х*й, завернутый в газету, им заменяет сигарету…
- Ужас какой! – воскликнет какой-нибудь чистюля, впервые соприкоснувшийся с таким выражением мыслей и настроений. – Фу! Какая грязь!
Ан нет, туалетные литераторы тоже грязи не любят. Многие из них прямо-таки обуреваемы заботой о чистоте:
«Подойди к писсуару ближе – твой х*й короче, чем ты думаешь».
И правда. Некоторые по этой причине всё вокруг писсуара заливают, демонстрируя длину своего «оружия», которое на самом деле не больше мизинчика младенца. Зато со стороны как эффектно смотрятся: стоят, широко расставив ноги, в метре от писсуара (правда, искусно прикрываясь, допустим, полой куртки, чтоб истину никто не обнаружил!).
Ах, как они наивны, эти писающие мальчики, льстящие сами себе. Даже если им есть чем похвастаться перед другими мальчиками, то они должны быть настороже:
«Застегни ширинку, охламон,
За тобой следит шпион!»
Впрочем, иногда хорошо, что – шпион. А то ведь на внушительный «сервелат» может разыграться аппетит у рядом стоящего. Откуда вы знаете, какая у него ориентация! Похвастаетесь тем, что за ширинкой имеете, - и не возмущайтесь тогда, что кто-то это воспринял как намек. А то придется вам потом писать нескладушку вроде этой:
«Как вы меня достали, геи!
Я с вас, идиотов, ***ю!»
Обычно после этого следует довольно скучная приписка:
«Посылай их на х*й».
«Ага! Они только рады будут», - следует немедленный ответ испытавшего на себе особенности поведения мужчин с нетрадиционными взглядами на роль полового органа себе подобного.
А кто-то более ироничный и, может быть, легче относящийся ко всем этим экзотико-сексуальным «заморочкам» вдруг непринужденно посоветует:
«Ребята! А не возглавить ли вам колонну, идущих на х*й?»
И в самом деле, зачем много рассуждать о том, что тебе не понятно или не подходит? Да и стены, опять-таки, зачем пакостить? Ах, вы заботитесь о благе для ближних? И точно: «Не бросайте бычки в унитазы, их трудно после этого раскуривать». Уборщица – вон, посмотрите на эту бабушку со шваброй и тряпками – замучалась чистоту в унитазах и писсуарах наводить, а всю эту гадость ей ни в жизнь не стереть со стен: только один афоризм уберёт, как два новых на его месте появляются - они множатся, как та Гидра. И не жалко вам бабулечку?
Некоторым из посетителей туалетов – жалко. Чтобы не оскорблять эстетических чувств таких бабулек, снобы, стесняясь даже малейшего намёка на банальность мысли, переходят на какой-нибудь иностранный язык. И то, что им стыдно написать на русском, они внушают широкой публике, допустим, на американизированном английском:
If you wonna be OK,
Fuck your baby every day!
Ха! Такое снобистское утверждение непременно получает опровержение. И что характерно, тоже на американизированном английском с элементами русского:
If you want a lot of pleasure
Fuck your girl... как можно реже.
Стоя в задумчивости у писсуара и взирая на эти перлы мудрости, как-то вдруг понимаешь, что начинаешь решать, кто же из этих авторов прав. И вдруг расхохочешься. Потому как даже во время мочеиспускания обязательно о чём-нибудь думаешь. Ну, надо же! Что за тварь такая – человек? Нет бы, просто совершить естественные отправления, а уж потом – думать, решать, бороться… А тут – непременно задумаешься! И в каком месте? О, Боже! А вокруг – вы только гляньте, гляньте, господа! – просто сплошная мудрость по стенам разлита, простите – я не то имел в виду, что вы подумали, конечно же, не разлита, а … А что? Хм! Ладно. Будем считать: написана. Вот, например, что:
Это не анархия, это порядок - мать его!
*
Водка холодная - лучший напиток,
Она согревает душу твою.
Если же водка мешает учиться,
Брось ты к черту учебу свою.
*
Есть истина из самых вечных,
И повторять мы будем снова:
В России власть - больной кишечник,
Всегда обделаться готова.
*
Кто не мастурбирует, тот не существует.
Ну, слов нет… Но находятся смельчаки, которые с жаром поддерживают выдвинутую выше идею:
Дрочи всегда, дрочи везде,
Дрочи на суше и в воде.
Фу! Как грубо! Не правда ли? И некий эстет, презрительно оттопырив губу, придерживая одной рукой оттопырившийся карман брюк, другой пишет в ответ:
Господа, сексуальные маньяки,
Самовыражайтесь по- другому,
Или, по крайней мере, не так грубо.
Остроумные завсегдатаи никак не могут оставить это чопорное замечание без внимания. И появляется афоризм:
«Уже не дрочится? Значит, в твоих руках – твоё прошлое!»
Оскорбленный эстет аккуратно подписывает внизу:
«А в твоих руках - твое будущее. Но какое же оно короткое!»
Боже, Боже… Какую вульгарность пишут обычно в ответ! Я просто краснею. Но, повторяю в который раз, из песни слова не выкинешь.
Оскорбившись за своё «короткое будущее», автор афоризма обычно предполагает следующее:
«На твой рот (или ж*пу – возможны и другие варианты) хватит!»
И непременно некто, заинтригованный таким оборотом событий, игриво приписывает:
«Ой! Хочу проверить! А вдруг не хватит?»
Всё ясно. Сторонник нетрадиционных сексуальных отношений ищет себе партнера. Правда, некоторые делают это обычным способом – размещают свои объявления прямо над писсуарами или на стенках кабинок:
"Хочу познакомиться с парнем не старше 25 лет. Дима".
Таким предложением никого нынче не удивишь. Интернетовские и газетные рубрики знакомств наполнены подобными однотипными, будто клонированными, объявлениями. К ним уже все привыкли. Потому более находчивые облекают свои желания в более изящные формы:
- Познакомлюсь для любви и дружбы. Материально озадачен, жильем озабочен, сексуально обеспечен.
Ниже – целый букет ответов, смысл которых сводится, в общем-то, к одному:
- Какой возраст, рост, размерчик?
Но непременно найдутся какие-нибудь жутко невоспитанные грубияны, которые заявят:
- «Чтоб вы подавились, педики!", «В ж*пу воткну – изо рта вылезет!»
Однако, особо смелые, не убоявшись таких грозных заявлений, продолжают агитацию, не смотря ни на что:
- Парни! Лучшие объятия – мужские!
Ему верят, но спрашивают:
- А толку-то с объятий! Ты в рот берешь?
Завязывается переписка:
- Беру, а еще - в ухо, горло, нос.
- Так ты – ЛОР-врач?
- Не! Рвач!
- А чо рвёшь?
- Всё, во что х*й не помещается!
К этой настенной беседе двоих подключаются особо общительные:
- Минздрав предупреждает: не бери в рот!
- Нет, бери в рот, а не в голову: легче выплюнуть…
Эта милая беседа вовлекает всё новых и новых участников. Она растёт и ширится, напоминая своим плюрализмом митинги первых лет перестройки:
- Вот гады! Нашли что обсуждать!
- А если я хочу взять в рот?
- Не дают, что ли?
- Дают. Но в основном по роже!
Ортодоксы злобствуют:
- Ищу гея. Найду – зарежу
- Зачем резать? Биту в рот ему засунь!
Но инакотрахающиеся, ничуть не смущаясь, проделывают аккуратное отверстие в соседней кабинке и рисуют указательный знак:
- Совать сюда и брать тоже тут!
Для наглядности даже и картинку рисуют. Впрочем, визуальное искусство туалетов – тема для другого реферата. Но обратим, однако, ваше внимание на такую сентенцию:
- О, ты, читающий это, ну почему же ты такой дурак?
Только - читающий? А как же насчет пишущих? «Каждый пишет, как он дышит…» Эх, а какие ж ещё мысли могут придти в этом заведении, где если не настоящий понос, то – словесный. Наверное, это зараза такая. Кстати, что-то меня понесло… Извините. Я отлучусь. Вернусь на обсуждение доклада. Ох… Добежать бы!