***
Быстро пролетели три мои прошлые жизни бабочкой. Две из них закончились лютыми холодами и сном. Видимо за третью мою смерть, в жестоком лесном пожаре, небеса расщедрились, и выпало мне родиться ящерицей. Но что проку жить пестрой ящеркой в краю больших, жестоких птиц.
И вот теперь я, зернышком, качусь по теплой ладошке моей хозяйки куда-то вниз.
С замиранием от первой встречи с высотой, я еще пыталась зацепиться за краешки пальцев, но нет, плюхнулась всё же в теплую рыхлую ямку. Еще через мгновение свет дня сменился тяжестью земли, стиснувшей мои бока.
«Ну что ж. Я так много жду от своей новой жизни. Надо потерпеть, теперь, когда всё позади, можно присмотреться к себе». Прибежавшая влага освежила меня и позволила набухать.
Когда я засыпала, мне снился странный сон - все сильнее я ощущала мощную пружину красоты и цветения, пробуждавшуюся во мне и толкающую из меня какой-то беленький ус вниз, к центру земли.
Невольно зажмурившись, я встретилась с первыми болями, когда этот ус, разорвав мою нежную оболочку, выбрался наружу, стал укладываться в капиллярах, усиленно собирать влагу. Я смирилась с таким своеволием и простила ему всё, сообразив, что он не отделился от меня, став моей частью, и теперь работает для меня.
***
Однажды, проснувшись от напряжения, я обнаружила, как, я - семечко, растаяло. Сколько до этого я гневалась на небо, что оно неблагодарное не может послать меня на землю чем-нибудь великолепным, защищенным, вечным, как теперь поняла, что всей своей сущностью ползу из-под придавившей меня земли к самому небу, растворяюсь как зернышко и приобретаю стать зеленого побега.
«Надо быстренько познакомиться со своей новой формой. Какой стебелек!» Любуясь собой, я выгибала зеленый усик в разные стороны и, вдруг, о боже, свет солнца коснулся меня, стал согревать и насыщать упругостью и истинным цветом. Радуясь свету, я росла и собирала вокруг принадлежащее мне тепло. Пришедший вечер успокоил мою радость, и я забылась до утра.
***
Утром какое-то мохнатое чудище, заметив мою красоту, вдруг надвинулось на меня и стало своим мокрым холодным носом теребить его упругости. Я была близка к панике. «За что?! Какая неслыханная наглость!» - готовая сорваться в слезы кричала я в себе.
Но, услышав тонкий голосок «Бры-ы-ысь, Машка!» - я увидела подбежавшее ко мне любопытство. Оно крикнуло «Мама, мама, фиалка родилась!»
Я ликовала: «Я – Фиалка! Ура! Какая прелесть, вот к чему все эти сны. Теперь я буду просто повторять себя наяву и почти уже знаю, кем стану. Не жизнь – игрушка!».
«Лиза, она еще совсем маленькая» - вдруг услышала я знакомый голос моей хозяйки. От нее, подошедшей ко мне и протянувшей руку, исходило такое тепло, что я невольно потянулась навстречу. Но одернула себя. «Фиалка, веди себя достойно». Как я уже готова была расцвести и удивить! Но пришлось закусить губки и ждать.
«Этот день прекрасный!» - всё пело во мне. Я познакомилась со своей хозяйкой и её дочкой, теперь там внизу на полу проводящей внушение мохнатому коту, чтоб не трогал больше меня. Я радовалась их любви и защите, однако с опаской все же бросила взгляд на кота, запрыгнувшего на тумбу напротив, и сверкнувшего издалека своим холодным зеленым глазом.
***
Этот день познакомил меня с настоящей, взрослой жизнью за окном. «Сколько можно довольствоваться светом из-за стекла. В нем нет нужных мне витаминов, да и стекло грязно» - ворчала я. Когда меня вынесли во дворик к машине, я впервые ощутила прикосновения настоящих, горячих лучей. «Как здесь чудно!» - я забросила все наблюдения за тем, чтоб меня несли осторожнее, наслаждаясь воздухом и близостью манящей земли. «Ура, мы переезжаем на дачу» - услышала я ликование Лизы. «На дачу!» - пропела я про себя имя своей новой родины.
***
Придирчиво оглядывая огород, когда меня несли в плошке, я пыталась управлять процессом: «Может сюда? Нет, здесь будет тень. А там калитка рядом. Большая радость - встречать всю жизнь гостей в прихожей»
Мне почти повезло. Рядом с какими-то кустами мне уготовили местечко. Раскинув листы, я принялась быстренько обживаться.
«Осторожнее!» - вспыхнула я, когда по мне забарабанили крупные капли воды. «Могла бы и подождать» - крикнула я вдогонку удаляющейся небрежной лейке.
«Опять привыкать к соседям» – вздохнула я напоследок, вспоминая покладистые герани в своей городской квартире – «пусть сами первые заговаривают со мной».
***
«Боже, это еще что?» – в ночи меня разбудил ползущий мимо жук. Бесцеремонно закинув свои усы под мои кружева, он ощупал меня. Брезгливо морщась, я молилась, чтобы он исчез как недоразумение и чтоб отныне меня касались только приглашенные мною. Видимо почуяв, что он не доставляет мне радости и поживиться нечем («кошмар, еще и поживиться здесь мной можно!») он удалился волоча противное брюхо и оставляя грубый след своего не прошенного визита.
«Утром нажалуюсь хозяйке, этот след как раз кстати» - подумала я и уткнулась в подушки бутонов.
***
«Поиграть что ли с Лизой? – скучно зевала я – «пора бороться с этим деревенским однообразием». Листом я на всякий случай наступила на ногу пиону, чтоб обратил внимание. «Какой же он зануда, хоть бы спросил разок, как мне спалось» - во мне созревали идеи по его перевоспитанию - «достанется ведь жить с таким «чудом»!»
***
В этот день сама хозяйка уделила мне массу внимания. Она направилась ко мне после завтрака, её попытался ещё опрокинуть объятиями муж, но я мощно стрельнула в него глазами: «Отпусти, грубиян, дай пообщаться двум красивым дамам!» - и стала с нетерпением готовиться к её визиту. Разгладила свои листы, открыла и залоснила бутоны. Она встала на коленки и склонилась прямо к моему личику. Чувствуя её мягкую теплую щеку, я выдыхала из себя все припасенные для нее ароматы. Украдкой поглядывая на пион, следила за его реакцией - «Ну что?!». Меня заводило его недоумение и неуклюжесть.
«Я хороша на его фоне» – с удовлетворением отмечала я.
***
Вечером, когда стемнело, я украдкой прислушалась к разговорам там, за светящимся окном. То, что долетало до меня - не радовало. Похоже, меня собирались покинуть на время. «Боже, как это неблагодарно. Я только расцвела и готова радовать всех своим тельцем, и во мне уже не нуждаются». От обиды по привычке я захлопнула листы, но постепенно расслабила, отпустила их, все равно все уже спят. «Как плохо засыпать в расстройствах, если бы они это знали, отложили бы разговор до утра» – думала я и вздыхала, опускаясь в ночную дрему.
***
Все меня покинули. Зато пчела стала навещать меня с завидной регулярностью. Цепкими и грубыми лапками она теребила мои бутоны, сгребала в кучу всю нарядность моих бархатных узоров. «Какое насилие она себе допускает!» - думала я порой с возмущением – «Слониха, нельзя ли поосторожнее!» В другое время я бы презрительно скинула ее с себя, но надо же с кем-то дружить. «Сдохнешь здесь от тоски!»
***
Но вот издали послышались звуки, скрипнула калитка. С замиранием сердца я увидела сквозь щели забора, как из открывшейся дверцы машины показалась знакомая ножка хозяйки. Все с завистью наблюдали, к кому же пойдет она первой.
«Розы не в счет» – уговаривала я себя, глядя, как та гладит их бутоны – «просто они стоят дороже всех, а это не считается, не считается!» Но настроение было уже испорчено. Оставалось довольствоваться Лизой, которая подбежала ко мне и поцеловала, чтобы разогнать мою грусть.
***
Это утро начиналось с забот по нашей клумбе. Я уже почти простила хозяйку. Она подошла и стала рядом. Я с опаской посмотрела на её грязные туфли, на всякий случай, подобрав листы поближе к себе. Вдруг я заметила, как та стала нежно вытирать пыль с листьев соседнего пиона. Волна зависти хлынула в мои бутоны! Меня душили слезы, я топала корнями от злости! «Бестолковый гигант, далекий от утонченности цвета и аромата, за что он получает то, что по праву принадлежит мне?!»
***
Я почувствовала скорые холода. Внутри я уже начинала дрожать и напрягаться. С прищуром смотрела я на этих красавцев - хозяев, которые еще не догадывались, что через неделю предательски покинут меня. Да уж, я изучила их нрав. Они пользовались мною, каждое утро я врывалась всей своей красотой в их настроение, стараясь угодить.
Я грустила и просила себя: «Ну, придумай же что-нибудь».
Мои взоры понемногу стали обращаться к небу. «Пора польстить ему чуть-чуть. Оно должно распорядиться моей следующей жизнью. Не хочу быть мелкой, серой, кем еще не хочу? Вот может стать тем кустиком? Хоть его нещадно и трясли какие-то дети, но, в конце концов, попрячу ягоды, как увижу назойливых гостей. Моё сердце заполняла грусть и лирика. Зато следующим летом этот куст проснётся от скрипа калитки и увидит, как бегут к нему навстречу обниматься». Куст, уловив мои романтические позывы к нему, стал игриво коситься, и я резко отвернулась.
***
Всё. Я готовилась к одиночеству. Безуспешно пытаясь понять, что шепчет мне небо, я ухватила вниманием осеннее облачко, нависшее надо мной. Я решила не пускать плыть его дальше, пока не получу ответ: «Зачем я такая красивая расцветала, заботилась о себе? Мной порадовались, но так мало. На меня не всегда обращали внимание, когда я хотела» Облако безучастно косилось на меня. «Ну почему даже небо не может мне принести того, кто бы меня понял?» - однако прогонять облако было бы безрассудно. Хоть и среднего рода, но хоть какой кавалер.
«Я не все песни еще спела, во мне полно запахов!» - крикнула я ему, чтобы пронять его безразличие. Любопытными глазами мы смотрели друг на друга. «Ну, облачко, просто пожалей меня, раз понять не хочешь» - обессилев бороться со злой судьбой, попросила я.
***
Осенним хмурым днем, упаковывая вещи, хозяева посещали все цветы. Я заметила, что у кого-то берут листы, у кого-то ростки. «Боже как это больно» - поморщилась я, но что-то мне навевало мысль, что это шанс. «Это мой час!»
«Господи, я раздвоилась» - через мокрую тряпку своим красивым листом я смотрела в заднее стекло машины, наблюдая убегающую дорогу. Другая «я» жалостливо сидела возле пиона, которому предстояло просто засыпать до следующего лета. Мне захотелось утешить его.
Но было уже некогда. Вбегая на ладошке Лизы в комнату, я рассматривала интерьеры своей зимней квартиры и выбирала достойный горшочек.
06.06.2003 Д.И.У.