- Самуэль, дружище, мне кажется, я просил тебя никогда не играть эту мелодию, особенно в моем присутствии!
Старый Сэм в своем обычном черном поношенном фраке сидел у рояля и меланхолично перебирал клавиши. В Анк-Морпорке Сэм являлся непревзойденным мастером джаза и всего, что с ним связано. Мелодия некстати напомнила мне о… А впрочем, не имеет значения. Не стоит отвлекаться на совершенно неуместные воспоминания.
-Мистер Льютон, простите меня, но ведь вы появились так неожиданно! Я никак не мог предположить … Ах да, конечно …
-Прошло всего восемь лет, Самуэль.
-Память стала совсем ни к черту. Что сказать, старею. Никто не становится моложе, мистер Льютон. Какими судьбами? Налить вам "Белой лошади", или "Поцелуй утопленницы", как обычно?
Сэм закрыл крышку своего видавшего виды "Левенмеллера" и проковылял за стойку. Сняв с сушилки бокал, он посмотрел на меня с вопросительным выражением на честном, открытом лице.
-Любого джина, Самюэль, и, знаешь что, запиши-ка выпивку на мой счет.
-Как скажете, мистер Льютон. Для вас двери нашего кабачка всегда открыты.
-Ты всегда был славным малым, Самюэль. Кто это сидит там у тебя, в самом темном углу?
-Дженкинс, капитан с "Милки".
Сэм уверенным движением налил мне полбокала ароматного джина.
-Какая удача! Его-то я как раз и ищу.
На столе капитана почти не было свободного места. Все место было занято пустыми бутылками из-под дешевого контрабандного портвейна. Огромная рыжая спутанная борода, слегка перепачканная остатками мясного соуса, пиратская повязка на левом глазу делали его достойным начальником над своим помощником, удовольствие от общения с которым я уже успел испытать – и не так давно. Судя по выражению красного, под цвет шейного платка, капитанского глаза, разговор обещал быть немногим более продуктивным.
Я кое-как пристроился на колченогий табурет за столиком Дженкинса.
-Так вы и есть капитан "Милки"! Я только что был в гавани. "Милка" выглядит здорово! Как настоящая океанская шхуна.
-Выглядит как ржавое корыто, чем и является. Чего надо?
-Вы Дженкинс?
-Зависит от того, кто спрашивает. Ну капитан, да. Хотя после последнего рейса я подумываю стать фермером. Кто такой?
- Меня зовут Льютон, я страховой агент. Перейду сразу к делу. Дженкинс, нельзя ли мне как-нибудь осмотреть корабль?
-Ха-ха-ха ! Послушай, я тоже надеюсь разбогатеть и купить гарем с экзотическими танцовщицами. Похоже, парень, наши с тобой надежды тщетны
-Дженкинс, чем быстрее мы закончим наш разговор, тем быстрее вы сможете вернуться к своей выпивке.
-Приятель, а не проще ли будет продолжить выпивать, не обращая на тебя никакого внимания, что скажешь?
(Да, подумал я, с логикой у меня всегда было неважно. В школе не хватало учителей, и логику нам преподавала учительница по домоводству.)
- Кэп, неужели нет никакого способа убедить вас разрешить мне попасть на борт "Милки"?
- Ни единого!, - отрезал Дженкинс и в очередной раз приложился к заветному горлышку.
Я решил зайти немного с другой стороны.
- Послушайте, капитан. Открою вам карты. Я разыскиваю человека по имени Манди. И я точно знаю, что в Анк-Морпорк его привезли именно вы.
Дженкинс равнодушно икнул несколько раз.
- Был такой. Где он сейчас, я без понятия. Он что, задолжал тебе денег?
- Нет, нет, это мой приятель, - поспешно сказал я.
- Приятель? Рассказывай! Неужели я выгляжу настолько пьяным, что ты считаешь, будто мне уже можно вешать на уши лапшу? Еще не вечер!
- Я просто пытаюсь разобраться. Но ведь на "Милке" было три пассажира, не так ли ?
- Похоже, парень, ты знаешь о судне больше моего. Были – мужчина и женщина. Да, точно, мы подобрали их в Эклпоне, неподалеку от Хаба. Богом забытое место. В тавернах нет ничего, кроме рыбы и пива
- Я бы не сказал, что Эклпон лежит по дороге из Трота в Анк-Морпорк.
- Дружище, когда у тебя большие запасы портвейна, немудрено перепутать правый и левый борт. Сказать по чести, мы немного отклонились от курса. Что да, то да. В дороге бывает всякое.
- Но эти двое – где-то же вы их высадили! Дженкинс, я начинаю терять терпение.
- Парень, мне совершенно начихать на потерю твоего терпения. Можешь мне поверить. А высадили, ну да, конечно же мы их высадили. Здесь, в Анк-Морпорке и высадили. И пока ты еще не спросил, скажу тебе сразу – не имею ни малейшего понятия, где бы эти черти могли находиться. И иметь не желаю. И вообще, катись отсюда к чертовой матери. Тебе все ясно, парень?
Дженкинс угрожающе постучал деревянным протезом ноги по каменному полу.
Похоже, аудиенция подошла к концу.
Что ж, как выяснилось, Дженкинс был не из тех, кто задает своим пассажирам слишком много вопросов!
- Капитан, приятно было с вами поболтать. Попутного ветра.
- Вали отсюда, страховой агент. Не попадайся мне больше на глаза.
На выходе из погребка я потянулся в карман плаща за сигаретами, и в этот же момент заметил знакомую сутулую фигуру в мятой фуражке.
- Нобби, старая сволочь, что ты здесь делаешь? – воскликнул я.
Тщедушная фигурка Нобби дернулась от неожиданности.
- М-м-м, привет, Льютон…
- Ладно, ладно, если Ваймс увидит нас с тобой вместе, можешь сказать, что я заставил говорить тебя силой.
- Понимаешь, Льютон, не то что бы ты мне не нравился, пойми меня правильно, я не ненавижу тебя, мы были друзьями и все такое, но …
- Но если Ваймс увидит нас разговаривающими, - перебил я его, - ты получишь пинка под зад, верно?
- В общем ты прав, Лютон. Да.
- Ладно, пустяки. Расскажи лучше, как дела в полиции, как Ваймс?
- Дела идут неплохо. Знаешь, Ваймс женился!
- Женился? Разрази меня гром! Я полагал, что он давно женат – на своей работе!
- Ну, женился-то он скорее на дворянском титуле. Если бы ты видел мадам Хольштейн, то сразу понял, что я имею в виду.
- Вот прощелыга!
- Теперь он начальник департамента. Нам дали новые помещения в Псевдополис-Ярде, у нас новая мебель и все такое. Много красивых ваз. Ну, не так много, как было до переезда, но все-таки достаточно. В дежурной есть большая доска для игры в дартс, хорошие новые телефоны. Сейчас пришло много свежих людей, Лютон, ты их даже и не знаешь. Многое изменилось, - тут Нобби глубоко вздохнул.
- Надо бы к вам наведаться.
- Не думаю, что это хорошая идея, приятель.
- Знаешь, что, Нобби. Одной вещи, скорее всего, мне не удастся понять никогда – почему тебя несмотря ни на что до сих пор не вышвырнули из полиции.
Нобби обиженно засопел.
- Во первых, я никогда не делал ничего дурного, не называл, например, мистера Ваймса "жирной задницей"...
- А золотые часы с места убийства в квартале Кало?
- Ах, Льютон , мне нужно было что-нибудь, что напоминало бы мне о том несчастном парне… И вообще, знаешь, все это не стоит выеденного яйца по сравнению с тем, что сейчас творится в городе…
- Ты расскажи мне лучше о трех пассажирах, что прибыли на днях в город на борту "Милки".
- С чего ты взял, будто я могу о них что–нибудь знать, м-м-м ?
- Нобби, ты же капрал уголовной полиции! Ты должен быть наблюдательным и проницательным. Ты должен быть в курсе событий!
- Они ввели это требование к кандидатам после моего поступления на службу. Хотя, как ты сказал – "Милка"? Когда она прибыла в порт?
- Ровно три дня назад.
- Какое странное совпадение, - медленно проговорил Нобби. - За последние три дня в городе произошла целая череда очень странных, загадочных убийств.
- Эй, Нобби, очнись! Это Анк Морпорк - город, про который мы говорим. Что значит -странные! Не странных убийств здесь отродясь не было!
Нобби внимательно посмотрел на меня.
- Не уверен, что мне стоит обсуждать подробности этих дел с гражданским лицом, - процедил Нобби.
- Все же ты редкая сволочь, капрал.
- Это зависит от того, с какой стороны посмотреть. Все в нашем мире относительно. Знаешь что, Льютон, всего хорошего. Ты все же забегай в участок, там мы сможем поговорить в более интимной обстановке.
Нобби допил свое пиво и, натянув поглубже фуражку, заторопился к выходу.
- Привет Ваймсу, - крикнул я ему вдогонку. - Кстати, он все такой же жирный?
Нобби скрылся из виду за пеленой дождя.
Я прикурил сигарету и задержался у выхода. Идти под дождь решительно не хотелось. Быть может, закончить на сегодня ? День явно не удался.
И тут произошло нечто совершенно неожиданное!
В погребок впорхнула хрупкая женская фигурка в пестром дождевике. Женщина откинула капюшон, капли воды разлетелись во все стороны сверкающими брызгами …
Ильза ! О боги! Сколько раз я молился вам, чтобы ни за что и никогда не встречать ее больше! Но боги не услышали моих молитв, и вот она передо мной.
От неожиданности я на несколько секунд потерял дар речи.
Она же, наоборот, ничуть не удивилась, встретив меня здесь. Да, в этом она вся - вести себя как ни в чем не бывало в любой ситуации…
- Ну, здравствуй. Давненько не виделись, Льютон.
- Здравствуй, Ильза. Как тебе сказать... Для меня все было только вчера.
- Ты что, совсем не рад меня видеть?
- Скорее рад, чем не рад. Что ж, присядем ненадолго, если ты не против. Ты ведь никуда не торопишься, не так ли?
Мы прошли поближе к камину и заняли свободный столик.
Ильза улыбалась.
- Лютон, ты все еще сердишься.
- Уже нет, Ильза. Хотя всего полчаса назад я был готов растерзать тебя на кусочки.
- Прости Льютон, я, наверное, исковеркала тебе жизнь.
- Можешь не сомневаться, тебе это удалось. Теперь все в прошлом. Лишь горечь прошедших дней и серый пепел в камине моего сердца, пылавшем некогда так жарко!
Она поднесла платок к глазам.
- Ах , Льютон, Льютон, не терзай меня так.
- Терзать тебя? – усмехнулся я невесело. - О, Ильза, что ты можешь знать о настоящих терзаниях, что ты можешь знать о настоящем одиночестве, когда годами приходится заказывать столик в ресторане на одного! И ты мне говоришь - не терзай меня, Льютон! Я провел годы, представляя себе, что скажу тебе при встрече, что ты ответишь мне… И вот, наконец, тогда , когда мы встретились, мне нечего сказать!
- Совсем - совсем ничего?
- Совсем ничего. Кроме, может быть, того, что никогда больше, слышишь, никогда мне не быть игрушкой в руках женщины, не быть послушным щенком, ожидающим брошенную косточку и виляющим хвостом.
- Ах, Льютон, это так жестоко!
- Совсем не жестоко. Во всяком случае, не более жестоко, чем то, как ты поступила со мной, когда бросила меня, безо всяких объяснений, в одночасье, будто растворилась в воздухе!
Я встал, приблизился к Ильзе, и запечатлел на ее губах долгий горячий поцелуй. Меня словно ударило током, но я знал, что все равно не смог бы сдержать себя.
После этого я молча повернулся и направился к выходу.
День выдался совершенно неудачным.