Черные сказки от белой зимы
На ночь поют нам большие деревья.
Черные сказки про розовый снег,
Розовый снег даже во сне".
группа "Агата Кристи"
ОТБЛЕСК ЗВЁЗД
Посреди одной из московских улиц собралась толпа. Людей было немного, но проезд был бесповоротно закрыт. Многие из тех, кто жил в ближайших домах, также вышли на улицу, желая узнать, в чем дело, что случилось в Москве 11 октября?
У высокого блочного дома, прямо под балконом, на асфальте лежал человек в мятом малиновом пиджаке, широких штанах и дорогих ботинках на босу ногу. Рядом с ним потерянно валялся сотовый телефон. Над его ногами возвышался "Мерседес" с мятой покрышкой. Шофер "Мерседеса", низкий узколобый мужчина в сером костюме, тревожно суетился вокруг пострадавшего. Мужчина достал из машины аптечку и попытался оказать хозяину первую помощь, но тот уже начал приходить в себя и пресекал все попытки снова поднять его на ноги.
-Зачем вы это сделали, босс? - спросил серый человечек.
-Ты не поймешь. Я так её люблю!
-А получше способа сказать ей об этом не нашли? Вы себя чуть не убили. Это же кошмар!! Это глупо, черт побери! Чем вы только думаете, а?!
Маленький человечек в элегантном сером костюме отчитывал своего господина. Зрелище бело столь необычным, что привлекло целую толпу зевак, и особенно одинокого джентльмена с черными кривыми усиками.
-Простите, что?.. - переспросил джентльмен у серого человечка.
-Я не вам, мистер, - серый человечек, выпрямившись, оказался молод, высок, атлетически сложен. Лицо его выражало милое добродушие.
-Извините... - усатый слегка смутился.
-Извиняю, - улыбнулся человечек.
-До свидания, - усатый ссутулил плечи и хмуро пошел прочь.
Джентльмена с черными усиками звали Максимом, но для всех он был просто Максом, или просто Каем (за бездонные голубые глаза, из которых так и веяло холодом). И то и другое было ему абсолютно безразлично, ибо он никогда не обращал внимания на пустяки.
Он был симпатичным, с острым носом, высоким скулами и превосходной белозубой улыбкой. Макс выглядел пожилым, хотя на самом деле ему было чуть больше двадцати. В последнее время он много работал, и это немного подкосило его нервы. Ожидание для Кая всегда было ужаснейшим из ощущений.
Макс Кай зашел в подъезд высокого панельного дома и закрыл за собой дверь. Он поднялся на этаж и увидел Андрея, старого друга и непосредственного начальника. Кай пригласил его зайти.
-Макс, ты не меняешься, - усмехнулся Андрей, пройдя в кухню. - Снял бы хоть носки с холодильника. Неужели тебе самому не хочется убраться?
-Однажды я убирался. А потом месяц искал свои вещи. Так что пусть все лучше остается на своих местах. При уборке рабочего места работоспособность человека падает в пять-шесть раз.
-Интересно, может, и мне бардак у себя устроить? Дурной пример заразителен, знаешь ли.
-Ну попробуй, я посмотрю, что Рита с тобой сделает, - усмехнулся Кай.
-Да, Рита Марковна у меня крута, ох, крута.
Андрей был тех же лет, что и Кай; они вместе учились и позже работали. Они были братьями по духу, но не по крови. Максу Андрей нравился тем, что тот умел предложить нечто простое, разом решающее многие проблемы. И тем, что думал похожим образом.
-Ты когда мне песню напишешь, а? - в упор посмотрел на друга Андрей. - Макс, уже все сроки прошли!
-Я не могу, - вздохнул Кай. - Может, весь уже исписался.
-Так. Ты это брось, у меня бешеные контракты горят. Ты знаешь, что, Макс? Ты давай-ка съезди на недельку на дачу, отдохни, расслабься. Здесь ты ничего не пишешь, а там уж другая обстановка будет. Пригласишь на чаек свою музу, авось, и нагрянет с ней вдохновение. Да, так и сделай.
-Дрон, моя муза замуж вышла.
-...Что ты сейчас сказал?! За кого?!
-За Алекса.
-Черт, - Андрей смутился. - Ну понятно, почему у тебя такой кризис. Слушай, ну так тем более тебе надо развеяться: съезди ко мне! Если хочешь, я с тобой поеду. Да, брат, а ты как думал? Печаль печалью, а работать надо.
-Надо, надо... Дрон, я сейчас ничего не хочу. Ты меня понимаешь?
-Да ладно, как будто это мне надо все!
-Дрон...
-Ну перестань. Ты знаешь, я уговаривать не стану. Я тебя просто уволю! И будешь гонять собак в подворотнях!
Кай помрачнел.
-Макс, брось ты. Словно я тебя на каторгу посылаю! Ну чего ты ершишься? ...Я давно на виллу собирался, вот и составишь мне компанию. На рыбалку сходим, шашлычков сделаем. Разве плохо?
-Ты лучше сына возьми, Дроныч. Я не хочу. Правда, не до этого мне.
-Ну и Славку тоже возьмем, не вопрос! Ну что, решено, Макс?
-Ладно, черт с ним со всем...
-Ну вот и славно! Купи продуктов, будь другом. Я заеду за тобой, скажем, в половине восьмого. Ну все, я побёг к Ритке. Пока, Макс! Увидимся!
-До завтра. Как будто у меня был выбор...
Немного поворчав, Кай закрыл за Андреем дверь и обвел уставшим взглядом пустую квартиру. Вздохнул и побрел раздеваться. Наступала ночь, и он собирался ложиться спать. Продукты можно взять и утром из холодильника.
Кай проснулся от гудка машины, стоявшей рядом с окном. И тут же затренькал телефон, а кто-то застучал в дверь. Макс плюнул на телефон и в одних трусах выскочил в коридор. На пороге стоял мальчик.
-Дядя Макс, вас папа ждет.
-Да? А ты кто?..
-Его сын.
-А, ну правильно. Проходи, - Кай пропустил мальчишку в квартиру и стал быстро натягивать джинсы с футболкой.
Потом забежал на кухню, сгреб все, что казалось съедобным, в пакет, и выбежал к дверям. Там он увидел огромные настенные часы, громко тикавшие в утренней тишине коридора. Вспомнил и вернулся надеть кроссовки, после чего с легким сердцем взял мальчика за руку и спустился вниз к нетерпеливо сигналящему во дворе Андрею. Всё заняло не больше шести минут.
-Трогай, шофер! - шепнул Кай старому другу, и красная "BMW" тронулась с места.
На дороге было немного машин, и путь до виллы занял около часа. Это был один из частных коттеджей у реки Истры в пригороде Москвы.
Мальчика звали Славой. Было ему 8 лет, и ходил он во второй класс начальной школы-лицея. Отец забрал его оттуда на недельку под предлогом обследования в тубдиспансере, где у Андрея был знакомый главврач.
Синий коттедж имел два этажа, достаточно просторных для одной семьи, три комнаты, кухню с газовой плитой, кирпичную печку, гараж, некоторое бесхозное пространство, обнесенное зеленым забором, и от остальных домиков ничем особенным не отличался.
Солнечный вечер располагал к рыбалке. Макс и Андрей приготовили удочки, Слава наловил червячков, и все трое сели на берегу холодной речки в надежде выловить оттуда рыбку.
Медленно садилось солнце. Андрей поставил на плиту чайник, чтобы чай или кофе согрели их этим прохладным вечером. Позже он послал Славку проверить его и заодно прихватить гитару. Андрей любил, когда друг что-нибудь пел в узком кругу; это выходило негромко и проникновенно. И куда искренне, чем на большой сцене во время их концертов.
Пришедший Славка заявил, что чайник в состоянии не кипения, а гитара - вот она. Кай взял черный бархатный инструмент в руки и чуть тронул струны. Настройка гитары была неплоха для чуткого слуха Кая. Музыкант прочистил горло и запел первую пришедшую на ум песню.
Солнечный диск медленно тонул в Истре, и вдоль водной глади разносились стройные звуки испанской гитары.
А не спеть ли мне песню о любви?
А не выдумать ли новый жанр?
По-попсовей мотив, и стихи.
И всю жизнь получать гонорар.
Мою песню услышат тысячи глаз,
Мои диски раскупят сотни рук.
Мое солнце мне скажет: "Это про нас!"
Посмеется над текстом лучший друг.
И я стану сверхновой суперзвездой.
Много денег, машина, все дела.
Улыбнувшись, ты скажешь: я крутой.
Я тебя обниму, - Ты права.
Я крутой!
Ты права!
Я крутой!
Я крутой, я тебя обниму.
Напишу-ка я песню о любви.
Только что-то струна порвалась;
Да сломалось перо, - ты прости.
Может, в следущий раз.
А теперь пора спать.
На речке появилась мелкая рябь. Летний вечер вступал в свои владения. Луна разгоралась все более ярким светом, а миллионы звезд окружали её, словно корона. И все ярче смотрели маяки пространства во времени, и все ближе казался их тусклый далекий свет. Где-то рядом тихо пролетел самолет. Закричала на дереве птица. Макс Кай посмотрел в высокое небо и снова взялся за гитару.
Здравствуй, ночь.
Я так хотел с тобою встретиться, ночь.
На небе звезды и немного луны.
Я ждал, я не ложился спать, я увидел тебя.
Слышишь, ночь,
Ты почему такая грустная, ночь?
Я вышел из дому и нет никого.
А я хотел поговорить с кем-нибудь в темноте...
Знаешь, ночь, я много думал о твоей судьбе.
Я ничего не знаю о тебе.
Свою постель не променяю, дурак, ни на что.
А может, ночь,
Не так уж плохо все? Скажи мне, ночь!
И есть у каждого дорога в ночь...
На небе ровно столько звезд, сколько наших глаз.
На небе ровно столько звезд, сколько наших глаз.
Село солнце, медленно и нехотя закатилось его колесо за волнистую линию горизонта. Казалось, потемнела и земля, и шумящие кроны деревьев, и великое небо. Спустились на землю сумерки, окутали мир туманом фантазий и робких надежд. Высоко над головой висели огоньки.
-Пап, смотри, какая звезда! - восхитился Слава. - Большая, голубая, яркая!
-Голубая, - фыркнул Кай.
-Макс, ты... Господи, ну что ж за время такое, когда небо стыдно назвать голубым?
-Время ни к черту, - согласился Кай.
-Время пить чай, - добавил Андрей. - Слав, сходи...
-Не, пап, - перебил его Слава, - ты лучше расскажи чего-нить, и согреемся как раз.
-Ты что, замерз?
-Нет, я - нет.
-Ну, смотри у меня! - пригрозил Андрей. - Чего тебе рассказать-то?
-Легенду о голубой звезде!
Кай фыркнул, но на этот раз ничего не сказал.
-Каждый думает в меру своей испорченности, Макс, - обратился к другу Андрей и, подтянув удочку, вытащил леску. На ней болталась настоящая рыба. Славке понравилось снимать её с крючка; поначалу хотели отпустить, а потом у Кая также сработала "сигнализация", но свою добычу он упустил, и лишь тогда решили сохранить улов Андрея до лучших времен.
-Рассказывай нам сказочку, Дрон, - усмехался Кай, когда они опять сели на берегу. - Про звездочки голубые.
-Макс, ты... зря. Действительно есть такая легенда. Ей уже много лет.
-О!
-ЧегО?
-Я тебя внимательно слушаю.
-Папка, начинай, черт тебя дери!
-Не ругайся. Ну хорошо.
-Был трубадуром Гуго де Лонкль, но частенько подумывал он о том, чтобы сменить лютню на меч. Однажды получил он из далекой Фландрии весть: "В тяжелой борьбе фламандцев с завоевателями погибли твои мать и невеста". Затосковал Гуго и решил вступить в рыцарский орден. Пришел он к магистру, и стал тот испытывать дух трубадура. Два года бесплатно служил Гуго рыцарям этого ордена, но выдержал испытание, и, принеся клятву, вступил в рыцарский орден. После вступления Гуго должен был провести ночь в церкви. А когда настало утро, явился трубадуру образ прекрасной Девы Марии. Упал он пред ней на колени и поклялся с честью исполнять свой рыцарский долг. Вернулся он к рыцарям на собрание ордена, где старший рыцарь отвечал на вопросы младших. А когда рыцарь говорил, некто в светлых одеждах касался его плеча, и, заглянув в глубину своего сердца, рыцарь находил верный ответ.
Спросил Гуго: "Сказано: возлюби ближнего своего; как возлюблю убивающего душу?"
Ответил рыцарь: "Люби всех скорбящих, кому служишь. Люби братьев своих по духу и оружию; люби во враге своём рыцаря, хотя бы и не совершен над ним удар мечом. Люби в темном духе свет преодолений им самого себя".
Спросил Гуго: "Влекут к себе рыцаря славящие Бога, участвующие в государственных делах, игроки в кости, прекрасные дамы и ученые мужи - каким путем он идти должен?"
Ответил рыцарь: "Иди своим путем: прежде всего странник рыцарь и мир подобен для него равнине, пересеченной многими водными потоками. Проходит он через все потоки, но увлечь себя не дает ни одному, ибо странник и проводник пилигримов рыцарь, и к своей цели идет он".
Так вступил Гуго де Лонкль на путь рыцарского служения. Радостен и труден был путь его, и совершил он множество подвигов, и молил Деву Марию дать ему умереть в битве, ибо неприлично рыцарю умереть дома.
После многих подвигов удалился Гуго в пустыню, где некоторое время жил отшельником. Однажды увидел он круг светлый, где люди жили надеждой своей. И узрел рядом с ним круг мрачный, где много стонущих, проклинающих, висящих на столбах, живущих лишь безнадежностью своей, и остался он с ними. Прошли годы, кончился срок его пребывания в темном кругу, и поднялся Гуго высоко в горы, где жил в тайне от всех монах. Прикоснулся он к глазам, ушам и челу рыцаря и отдал ему три скромных дара: слышать, видеть и идти до конца. Исполнилось скорби сердце трубадура, и сказал он: "Лучше мне умереть!" Возразил монах: "Нет, сумей жить с дарами скорби не скорбя". И ушел прочь от него трубадур.
Поднялся Гуго на высокую гору, увидел сменяющие друг друга поколения людей, бредущих по кругу, и спросил небо: "Зачем это вечное повторение?" Но не слышал ответа.
Прошел он долгий путь и увидел на закате вереницу кузнецов, бредущих по дороге домой. Заметил он в сердце одного кузнеца голубой свет, как бы малую звезду голубую; понял Гуго, что был когда-то рыцарем кузнец. Подъехал к нему и заговорил об оружии. Коснулись слова трубадура его души, и сказал кузнец, что не прочь был бы сменить свой молот на рыцарский меч. Проснулся в кузнеце рыцарь и пошел рядом с Гуго, и радостный ехал он дальше по равнине.
Увидел трубадур, что крестьянин пашет землю, и заметил в душе пахаря голубой огонёк. Подъехал к нему Гуго и заговорил о рыцарских подвигах, но не слушал и не понимал его крестьянин. Лишь когда рассказал Гуго, что и дед его воевал в Палестине, выпрямился пахарь и сказал, что он тоже рыцарь, хотя и пашет землю. Радостный поехал дальше Гуго де Лонкль, а те, кому он напоминал о голубом огне, так и оставались рыцарями навсегда.
Выехал он на площадь, громко затрубив в свой серебряный рог, и, когда взоры толпы обратились к нему, прокричал: "Вы забыли, что предки ваши были славными и добрыми рыцарями, вы забыли, что в вас ещё недавно был жив рыцарский дух! Пора вам вспомнить об этом. Пора вам взять в руки меч, сесть на коня, отправиться в путь и служить всем обиженным и угнетенным!" ...Но гневный шум раздался на площади, и окружила его толпа разгневанных жителей. Увидел он, что говорил это горбатым и калекам, собравшимся вместе, чтобы получить от герцога милостыню. Били они Гуго своими костылями, бросали в него камни, обступили своими разъяренными лицами. Уехал он от них, но в самом конце улицы обернулся и крикнул им: "Я ещё вернусь к вам!" И не был он зол на них
Увидел Гуго на углу улицы монаха, торгующего индульгенциями, в сердце его заметил звезду голубую и понял, что рыцарь монах. Подъехал к нему Гуго де Лонкль и затеял ссору. Но смирен был монах и не поддался дерзким словам. Выхватил тогда Гуго свой меч и шутя коснулся им монаха, сказав, что недостоин он настоящего рыцарского удара. Не стерпел этого монах и ответил Гуго, что был бы только у него меч, он бы показал, кто из них двоих больше достоин рыцарского удара. Тогда Гуго дал ему запасной меч, и вступили они в поединок, и бились так, что не мог никто победить. Смеялся Гуго и удивлялся, как такой хороший боец может оставаться монахом. А когда зашло солнце и они перестали биться, монах сбросил с себя одежду и сказал, что не хочет больше быть монахом и торговать индульгенциями... Да ушел вместе с Гуго.
Приехал Гуго в прекрасное королевство, красивое и сытое. Прошел в великолепный дворец с драгоценными камнями и стройными слугами, а на троне сидел рыжий король. Окружали его богатые вельможи и прекрасные женщины, а сладкоголосые менестрели пели ему песни. Но заметил трубадур в душе короля голубую звезду и понял, что рыцарем был король. И увидел еще Гуго, что скучно королю на троне и не радует его ни богатство, ни лесть, ни песни. Вечером подстерег Гуго его у королевских покоев и заговорил с ним. Внимательно слушал трубадура король, а ночью тайно от всех переоделся в пажеский наряд и сбежал из замка вместе с ним, и больше никогда не возвращался туда и даже не вспоминал о нем. Ехали в ночной тиши два всадника - Гуго и бывший король, и радостно было на душе у обоих.
С великой решимостью в душе ехал Гуго по дороге. Ехал он мимо высоких гор и длинных зарослей, снежных равнин и далеких лесов, а над ним в небе сияла голубая звезда и вела его, указывала ему путь. Велись лентой реки и дороги, сверкали снежные деревья. И в закатных лучах высокого солнца над гигантом-рыцарем, стоящим на высокой горе, лила свой свет громадная голубая звезда. И взял Гуго свой серебряный рог, и затрубил призыв. "Вставайте, видящие незримое", - прогремел рог. - "Спешите, слышащие голоса мира и голос вечности. Гордые и смелые, готовые идти до конца, - пришло наше время... Спешите, братья, спешите!" И со всех концов бесконечно далекого горизонта всюду поднимаются образы могучих, светлых всадников. И слышен тяжелый топот коней по рассветной земле. Со всех сторон несутся они к одной цели на вершину высокой горы, где стоит и трубит в серебряный рог рыцарь, озаренный сиянием голубой звезды. И гремит серебряный рог, и образуются группы, и мчатся рыцари-одиночки. И снова гремит призыв в прозрачной дали: "А ТЫ, РЫЦАРЬ, ЧТО ЖЕ ТЫ МЕДЛИШЬ?"
Шумел над людьми старый дуб, шелестел зеленой листвой, осыпал редкими желудями. Вода в реке медленно поднималась и опускалась, и свет луны падал на гладь её и образовывал длинную лунную дорогу. На соседнем поле не было никого, и лишь пугало одиноко стояло на его просторах. В высоком небе каркала быстрая черная птица.
-Славка, сходи, посмотри, как там чайник. Если вскипел, выключай и тащи сюда чашки, - отдал распоряжение Андрей.
-Ну как ты, Макс? - спросил Андрей чуть погодя. - Развеялся?
-Почти. - Кай помолчал. - Неплохая история, Дрон.
-Ну, и что же ты будешь делать?
-Не знаю. Буду ловить рыбу. Поймаю. Съем.
-Ну-ну, - усмехнулся Андрей. - И все?
-Да нет... Буду жить.
-Негусто. Блин, Макс! Ну... ты - собака!
-Я не собака.
-А кто?
-Я музыкант.
-Ну понятно, что музыкант. Хотя... Скажи, Макс, когда ты возьмешь себя в руки?
-Дрон, хватит. Мне надоело. Ты не моя мать и не моя жена, чтобы постоянно пилить. Не перегибай палку.
-Ой, не морочь ты голову! Я добра тебе желаю!
-Добротой тоже можно задавить, Дрон.
-Ну да, - фыркнул Андрей. - Тебя задавишь! Ты же можешь, сказав предложение, предложением покататься у меня на шее! Никакой дисциплины! Я, кстати, вообще мало тебя муштрую. А ведь я - твой друг.
-Повторяй это почаще, и я запомню.
-Ни стыда, ни совести! И сё - чоловик? - спросил Андрей у вытащенной из реки рыбы. Рыба ничего ему не ответила. Наверное, поэтому он у неё и спросил. - Макс, ты прекрасный поэт, ты классно играешь и обладаешь совершенно волшебным голосом! Тебя же рвут с руками и ногами! Ты гений, Макс Кай!
-Повторяй это почаще. Может быть, я и поверю. Кстати, где Слава?
Мужчины обернулись и замерли: дом горел. Огромное пламя с треском ужасающим образом лизало стены особняка. Краска уже облупилась: видно, пламя горело уже долгое время.
Кай увидел, что Андрей помрачнел, лицо побелело и посерело; он стал похож на покойника, повстречавшего дьявола. Чем дольше Кай смотрел на него, тем страшнее ему становилось от бессилия. Кая парализовал ужас; он стоял, словно безжизненная статуя, боясь и отвернуться от Андрея, и продолжать смотреть.
Внезапно Андрей сорвался с места и вбежал в коттедж. Он с разбега вышиб дверь, болезненно вскрикнул и упал в круг огненных стен. Кай почувствовал крик друга, и, очнувшись, вбежал вслед за ним в горящий дом. Он вытащил Андрея, прежде чем дым успел заесть им глаза.
-Мой сын... - прохрипел Андрей. - Славка... он... там...
-Я его вытащу, - пообещал Кай и, видя, что Андрей потерял сознание, перетащил его под дерево рядом с берегом.
Кай снова побежал в горящий дом. Ощутив сильный жар и раздирающие глаза слезы, он прикрыл лицо рукавом и изо всех сил крикнул: "Слава! Где ты?" Откуда-то сверху послышался отклик: "Я здесь!" Кай поднялся по хрупким ступеням загоревшейся лестницы на второй этаж, выбил дверь в комнату и увидел дрожащего мальчика, прижавшегося к стене. Он был цел, но, конечно же, напуган. Кай подбежал к нему, взял его на руки и тут же повернул назад. Лестница горела достаточно сильно, пламя уже добралось до её основания, но Кай надеялся, что ещё сможет пройти по ней. Он вступил на ступеньку, услышал странный треск и мгновенно отпрыгнул назад - в этот момент деревянная лестница с оглушающим грохотом обрушилась вниз. Кай с мальчиком оказались отрезанными от первого этажа. Внизу уже полыхало пламя. Он вернулся в комнату и подбежал к окну. Выглянув на улицу, он увидел, что там уже стали собираться люди. Они стояли рядом с горящим домом и переговаривались. Заметив в окне Кая, толпа оживилась. Он увидел, что под прибрежным деревом лежит без чувств Андрей, и никто не обращает на него внимания.
-Лестницу! - крикнул Кай. - Принесите лестницу! Ради Бога, скорее!
-Сейчас! - крикнул голос из толпы.
Кай стал ждать. Огонь подбирался все ближе. Мальчик начал кашлять, и Кай замотал ему нос и рот своей рубашкой. В комнате стало невыносимо жарко, Кай дышал с усилиями. В глазах все плыло и появились противные мерзкие точки. Он почувствовал, что пол стал горячим, сверху попадали балки, стены стали неустойчивы. Кай понял, что дом вот-вот рухнет; что это - конец.
Он снова пробрался к окну.
-Где лестница?!!
Толпа невнятно прогудела в ответ.
-Лестница!!
-Нету лестницы! - крикнул один из зевак.
Кай в ужасе отпрянул. Над головой послышался страшный треск, и обреченный понял, что это рушится крыша. За секунды небо упало на землю, Ад восстал из подземелий, а Кай уже горел в гиене огненной.
Толпа в страхе смолкла, так как поняла, что дом начал медленно оседать. В тишине сыпались горящие балки, летели искры, и вот люди в панике дернулась назад, прочь от неуправляемой стихии. А безумное пламя заплясало на их внимательных лицах с новой силой. Огонь играл на деревянных досках, пока стены падали вниз - медленно и неуклюже, как в замедленном фильме. Коттедж рушился; над ним в небо взлетал столб черного пламени и едкого гнилого дыма, затмевающий небесное плато. Внезапно из-под самой стены огня вырвался яркий желтый шар и, как солнце ослепив толпу, полетел к стоящему рядом дереву. Огромный столп света врезался в его крону и стал падать вниз, с громким треском ломая сухие ветки. Он упал в грязную лужу под деревом, отражавшую далекие звезды, и взбаламутил их отражения. Когда к дереву подбежали люди с огнетушителями, они сняли с горящей массы, казавшейся мужчиной, мальчика лет восьми. Он был жив.
Человек, спасший его, уже не дышал.
СТРАШНЫЙ СПОР
Макс Кай не уловил момент, когда вдруг очутился в снопе большого яркого света. Не было ни туннеля, ни ангела-проводника. Просто в какую-то секунду он почувствовал облегчение и перестал мучительно задыхаться и испытывать боль. Ему казалось, что он прошел через Ад, столь ярким был образ уничтожающей стихии очищающего огня.
Теперь он находился в ярком, осязаемом свете, ощущал покой и спокойствие. Этого казалось вполне достаточно, чтобы не стремиться назад.
Спустя неизвестный промежуток времени Кай привык к слепящему свету и даже начал различать окружающую обстановку. Он стоял поверх облака, и, что его удивило, не падал. Впереди находились огромные ворота - две греческие колонны с витиеватыми символами, которые, как змеи, плелись вокруг колонн. Над воротами розовым светом горела надпись на латыни.
Перед входом растянулась длинная очередь. ОЧЕНЬ длинная, как показалось Каю. Столетия этак на два. Здесь ждали разбирательства своей жизни самые разные души: и старые, и молодые, и бедные, и богатые. Музыкант спросил у какой-то желтой старушки, кто последний. Старушка повела себя странно: она оглянулась по сторонам, посмотрела на него в упор, но, кажется, не увидела, после чего пожала плечами и отвернулась. Кай снова задал ей вопрос, и снова с тем же результатом. Тогда он попробовал поговорить ещё с кем-нибудь, пока не понял, что его не видят. Как если б он стал привидением.
Музыкант обратился к стоящему у ворот архангелу Петру. Петр его заметил, сказал: "Иди ты, страждущий, к Богу", и пропустил без очереди. Кай спросил архангела, почему его никто не видит, и Петр ответил, что "покинувшие землю не божьей смертью ещё непонятно, где должны быть, и должны ли, по сути, быть в Загробном мире", поэтому их "тени кажутся умершим естественной смертью людям бесхозными голосами жизни". Кай осознал, что язык архангелов слишком возвышен для него, и побрел прочь от Врат искать то, что называлось Страшным Судом.
Через какое-то время он нашел тропинку из желтого кирпича и решил продолжить путь дальше, - авось, и выведет он в какую-нибудь страну Оз. Шел Кай недолго, ибо буквально на следующем повороте уперся лбом в каменную стену. Он попытался её обойти, но тут же оказался в той точке, с которой начал. Пошел в другую сторону и снова уткнулся в стену. Тогда Кай побежал. Врезавшись в камни и ничего не почувствовав, Кай упал. И только потом он понял, что с разбегу случайно прошел сквозь стену! Внутри Макс увидел дверь, на которой висела пластиковая табличка, вроде тех, которые вешают в ресторанах и гостиницах, когда хотят уведомить о том, что мест нет. На табличке было написано:
ТИХО!! СЛУШАЕТСЯ ЖИЗНЬ!!
Кай немного постоял перед закрытой дверью. Подумал, что идти больше некуда, и осторожно приоткрыл её. Заглянув в комнату, он узрел самый настоящий зал суда. На судейском месте сидел некто в белом парике и золотом нимбе; по правую руку от него стоял ангел в белом кимоно, по левую - бес в черной шерсти. На скамье подсудимых находилась красивая блондинка в больничной ночнушке на босу ногу. Бес и ангел о чем-то оживленно спорили, и судья клал на стоящие перед ним гигантские весы то белые, то черные камушки.
Дверь за Каем внезапно захлопнулась, стукнувшись о косяк, и печально воскликнула: "Ох, осторожней!! Неаккуратный!.." - чем привлекла внимание заседающих.
В повисшей гробовой тишине раздался зычный бас судьи:
-Вы чего здесь делаете, любезный сэр? Вам надлежит появиться в комнате номер 35, вверх по лестнице, второй коридор направо!
-Так что брысь отсюда! - гавкнул напоследок бесёнок.
-Спасибо... - неуверенно поблагодарил Кай и выскользнул из зала. "Вам бы в опере работать, - подумал он, - с таким-то голосом".
Прошагав вперед несколько метров, он, наконец, дошел до лестницы, бесконечной спиралью уходившей в неведомые выси. Кай мог бы сказать, что она уходит в небо, если б сам не стоял на облаках. По лестнице вверх-вниз скользили светлые ангелы, серые бесы, очень мохнатые длиннозубые зверьки и чьи-то души. Кай поднялся на третий этаж и попал в длинный коридор, от которого в разные стороны отходило множество узеньких коридорчиков. Отсчитав второй справа, он завернул за угол и едва не врезался в маленького, метр "с кепкой", пухленького ангелочка. Взволновались прозрачные крылья, затрепетали, из них посыпалась волшебная звездная пыль, и Кай понял, что перед ним самый настоящий эльф. Из его рук выпали толстые папки с множеством мелких бумажек, которые эльф тут же принялся собирать. Макс Кай помог ему и пошел дальше. "Это же Загробный мир, - подумал он. - Что ж удивляться?"
Увидев на железной двери табличку с надписью "З5 зал заседаний", Макс Кай распахнул её и зашел внутрь.
Здесь все было точно так, как в прошлом зале, за исключением того, что секретарем был маленький эльф. Кай мялся у двери, не решаясь войти.
-Проходите, садитесь. - Кай поднял глаза. За высоким судейским столом, словно на кафедре, сидел некто большой и светлый в длинной белой майке. Это он приглашал Кая.
-Спасибо, - пробормотал Кай и присел за первую парту слева.
-Встать! Страшный Суд идет! - прогремел судья. Должно быть, громкий голос был тут в моде. - Итак, слушается жизнь Максима Владимировича Геровского, Кая, сына, друга, музыканта, бездельника. Ввиду насильственной смерти обвиняемого защиту представляет Святая Мария, обвинение представляет дьявол Хъюго, рыцарь Хаоса, судейские функции выполняет Господь Иегова; наш секретарь - эльф Длинные Крылья. Суд начинается! Включить проектор!
Кай понял, что теперь находится не в суде, а в современным кинотеатре с эффектом "звук вокруг" и огромным 30-дюймовым экраном. На экране шел фильм. Суровой декабрьской ночью, среди белых простыней и пеленок, в окружении счастливых родителей, рождался на Пятницком шоссе, под Москвой, на заднем сидении отечественного "жигулёнка" маленький Максимка.
Когда экран погас, Кай заметил, что на судейском столе появились огромные весы. На обеих чашах лежали камешки: справа - белые, слева - черные. Кай решил, что это должны быть поступки: хорошие и плохие. Чаши весов находились в равновесии.
-Итак, Суд рассмотрел вашу жизнь и приступает к вынесению приговора, - Господь постучал молоточком по столу. - За подвиг, совершенный Максимом Геровским перед своей смертью, он отправляется в Рай. Дело закрыто.
Эльф и Дева Мария, весь фильм проболтавшие друг с другом, смолкли. Дьявол проснулся, потянулся и решил приступить к обязанностям прокурора.
-В Рай, говорите, мой господин? Да ну! Не будем спешить. Он совершил смертный грех. И должен понести наказание.
-Предоставь факты, бес, Страшному Суду.
-Ничего нового. Максим Владимирович Геровский на протяжении многих лет поддавался лени. Нет смысла напоминать присутствующим здесь... мм... - бес усмехнулся и хитро посмотрел на всех прищуренным глазом, - существам, что лень принадлежит к семи смертным грехам. Здесь все ясно. Кай плохой, эгоистичный, расчетливый и злой. Давайте упрячем его в Ад и пойдем поскорее обедать.
-Диавол! - воскликнула Святая Мария. - Не путай Суд! Кай совершил подвиг, и будет прощен! Он искупил вину!
-Да ну? Искупил вину? - передразнил её дьявол. - Да где ж он её искупил?! Спасением жалкой жизни жалкого мальчишки, который отдал нам душу в пятнадцать лет, слетев с отцовского мотоцикла? Зачем спасать того, чей удел - ранняя смерть? Каждый имеет право покончить с жизнью.
-Но мальчик не хотел покончить с жизнью. Максим Геровский спас его из горящего дома, и отдал свою жизнь в замен на его. Он совершил благородный поступок, он - герой, и никогда не попадет в Ад!
-Тем хуже. В горящем доме нельзя выжить. Твой Кай, Мария, не мог этого не знать. Значит, он намеренно покончил с собой! - дьявол довольно расплылся в улыбке. - Так или иначе, он - мой пациент. И обязан вечно гореть в Гиене Огненной. Я прошу Страшный Суд немедленно направить Максима Геровского в Ад за два смертных греха: лень и самоубийство.
-Не кончал я с жизнью! - возмущенно выкрикнул Кай. - Он все лжет!
-Успокойтесь, разбираемый, - судья вновь постучал молоточком, - защитник, уймите своего подопечного.
-Он нас не уважает, - встрял дьявол.
-Я удалю вас за неуважение к Страшному Суду, - сверкнул в него глазами судья. - И ты снова упадешь вниз, родственничек.
-Оставьте моего подзащитного в покое, Диавол, - Святая Мария встала между дьяволом и Господом Иеговой. - Вы сказали глупость, он вас поправил. Мой подзащитный абсолютно прав: он не мог желать свести счеты с жизнью, так как на следующий месяц у него был подписан материально выгодный контракт с известной студией звукозаписи.
-Который он ни капельки не хотел выполнять, и даже лапкой не пошевелил, чтобы песенку хоть какую придумать, - недобро усмехнулся дьявол. - Он поддался своей лени и сбежал на дачу друга. Теперь он перед ними. Господи Иегова, я настаиваю: отправим его в Ад, там тепло, места целебные, а знаменитостей сколько!.. VIP-место мы ему, так и быть, обеспечим.
-Не говорите глупостей, вы, диавол! - "Теперь даже ангельскому терпению Святой Марии, кажется, пришел конец", - подумал Кай. Суд меж тем продолжался.
-Этот человек - герой. Кроме того, он - музыкант, а все музыканты, поэты, художники... - Святая Мария запнулась. - В общем, все творческие люди испокон веков попадали в Рай. Такова их судьба.
-Да что ему делать в вашем Раю? Вы посмотрите на него, - дьявол показал на Кая длинным грязным пальцем, - он же типичный уличный боец. Шпана. А в Раю все ходят в белых одеждах и поют рождественские гимны, и так прекрасно, что аж зубы сводит. Да он же опять умрет - со скуки.
Кай задумался.
-Ты давно там не был, Диавол, - разумно заметила Святая Мария.
-Но я все же полагаю, что Рай не сильно изменился. По нему ходят панки с зелеными волосами, коровы в желтую полоску, а драконы не пышут зловонным жаром над нежными Кущами.
-Нет, конечно, но там хорошо даже для такого, как ты.
-Да ну? - демон состроил веселую рожицу, - а может, вы на чай ещё пригласите?
Судья постучал молотком по столу.
-Я делаю тебе второе предупреждение, бес. После третьего удалю в подземелья Ада.
-Сказал, как отрезал, - пробурчал себе под нос дьявол. - But please don't worry. Если вы хотите играть в футбол, будем играть в футбол. Разбираемый, вы сами-то где хотите пропадать?
-Чего?.. - не понял Кай.
-Куда бы ты сам себя определил, sweetie?
-Ну, я ещё ни разу тут не был и не могу судить. Затрудняюсь ответить.
-Но разницу между Адом и Раем ты понимаешь? - тихо спросила Святая Мария.
-Понимаю, - добродушно кивнул ей Кай и, исполнив долг, откинулся на спинку стула.
-Правильно, малыш! - рассмеялся дьявол, внимательно приглядывавшийся к Каю. - Настоящая жизнь начинается только после жизни. Где ещё гулять, как не здесь, правильно? Пойдем со мной: я тебя с такими людьми познакомлю!
Кай улыбнулся.
-Я возражаю, - вставила расстроившаяся Святая Мария. - Обвинитель давит на подзащитного, подзащитный не может отвечать на поставленный вопрос.
Судья молчал. В зале все замерли, боясь помешать его мыслям. Потом тяжело вздохнул, плавно вышел из-за высокой кафедры и подошел вплотную к весам Правосудия. В одной руке у него лежал большой белый камень, в другой - большой черный.
-Грехи или подвиг, подвиг или грехи? - пробурчал он себе под нос и положил камни на разные чаши весов. Стрелка заметалась из стороны в сторону, как трепетная лань на охоте, повернулась то вправо, то влево, и, наконец, остановилась ровно на середине. Господь тяжело выдохнул, посмотрел на Кая и вынес приговор.
-Нужно верно решать, где твоё место по ту сторону жизни. Здесь непростой случай, а у нас масса дел для рассмотрения, с ними надо разобраться до ежедневного просмотра жалоб и прошений, и особенно до вечерней прогулки. Тем не менее, здесь, сам понимаешь, мы не откладываем решения. И тем более не выслушиваем апелляций. Так, как дело запутано, Максим Геровский останется в Чистилище до принятия окончательного решения Высшими Силами. Без их решения мы бессильны. Архангел Михаил проводит тебя в Доминур.
-Доминур?
-Так здесь называют Чистилище. Славное местечко, дружок, тебе понравится! - коварно рассмеялся дьявол Хъюго, рыцарь Хаоса. Кай посмотрел на него глазами-"пятаками".
-О, Господи, - обречено проговорил музыкант, ни к кому не обращаясь.
ДОМИНУР
Кай шел по дороге и думал, что будет дальше. Он жил, чувствовал, сочинял песни, но теперь все отошло в прошлое. Существовать стало незачем. Какого черта здесь делать, если даже самоубийство совершить невозможно?! Зачем жить после смерти? Что здесь делать, зачем здесь что-то делать? Ради чего, если это - ВСЕ, КОНЕЦ?? Почивать на лаврах? Предаваться воспоминаниям? Да он мог бы делать это и в старости, если б не умер так рано... Да и не любит он сидеть без дела. Не любит, не хочет и не может! Ну зачем он умер? Почему не жил вечно? Кай расхохотался. Хорошо, что он - не Бог, ибо Бог бы из него вышел никудышный. И все-таки... Чем бы таким здесь позаниматься? Как бы скоротать втихомолку вечность там, где мир и покой? С кем бы потолковать, кому бы в чем помочь, мм? Чего бы сделать хорошего, и как бы повеселиться? Должно быть, после смерти некоторые тоже как-то живут... И, по слухам, народу здесь - тьма тьмущая. Может быть, здесь кому-нибудь понравятся его песни? Может быть, здесь он снова будет нужен?.. Это словно бы начать жить заново, родиться обратно, только сразу взрослым, опытным и волосатым. Ещё один шанс, и ещё одна жизнь - загробная жизнь.
***
Кай шагал по извилистой тропинке, выложенной большими булыжниками. Услышав жалобный звон камня, ударившего по железу, Кай остановился. Редкий звук слышен в этом месте, нет в Доминуре ни музыки, ни менестрелей, лишь одни "охи" и "ахи" уморившихся работой крестьян да заунывные песнопения странников, восхваляющих, конечно же, себя. И всё же в монотонно повторяющихся звуках чуткое ухо музыканта различало ритм. Настоящий ритм, достойный хорошего ударника!
Кай поддался своему любопытству и свернул с дороги. Звук приблизился. Кай прошел несколько метров и оказался на склоне холма, с которого открывался вид на просторное поле, раскинувшееся в этой дикой местности, и лес, окружающий поле справа и слева, словно ворота в горизонт.
Жизнь в деревеньке текла обычная: на поле работали самые разные люди, крестьяне рассекали мотыгами высокие волны черной земли, и черные комья неотесанной глины поддавались им, сдавая свои позиции; трактористы ехали следом за крестьянами на своих машинах, и шум моторов, подобный реву дикого зверя, заглушал их слова. На опушке леса, в белых деревенских домиках, работали девушки на ткацких станках и в школах, ремесленники обтесывали дерево в мастерских, а кузнецы выковывали грозное оружие. И над ними, в высоком синем небе, выбиралась из-за туч луна, приветственно подмигивая работавшим людям своим желтым глазом.
Среди всех ошеломляющих, потопивших голос разума звуков Кай внезапно различил один громкий крик - не то птицы, не то животного. Он обернулся и невольно замер, пораженный увиденным.
В деревне начинался пожар: загорелся один из домов, и пламя готово было перекинуться на соседние строения. На полыхающем балконе стоял ребёнок и с ужасом смотрел вниз, в то время как из недр дома рвались наружу все новые и новые языки пламени. Картина вызвала столь сильные, совсем недавно притупившиеся чувства, что музыканту едва не стало плохо. Кай очнулся, спрыгнул с холма и что есть силы побежал к дому.
Вокруг начали появляться люди. Перед огнем стоял невысокий человек спортивного вида, с небольшой лысиной, на которой играли отблески пламени. Он кричал людям, чтобы приносили воду, и люди подчинялись ему. Они выстроились в шеренгу, по которой передавали друг другу вёдра, полные воды, и передние ряды не переставая заливали красное пламя, борясь с ним. А когда из открытой двери вырвался целый столб неуправляемых длинных языков, грозя захватить, порвать толпу, ни один из добровольцев не отступил назад. Казалось, что все деревенские люди, как один человек, приняли вызов безумной стихии и решили идти до конца.
Тем временем балкон начинал трещать - как же знаком теперь был Каю противный треск разрушающегося дерева! - и мальчик покачнулся. Кай испугался, что может не успеть, плюнул на все и втрое ускорился. Он уже задыхался от бега, и, возможно, ему стоило сделать остановку, но времени совсем не оставалось. Кай понял, что не успеет.
От толпы отделилась какая-то женщина и приблизилась к горящему строению, смотря на мальчика снизу вверх и, видимо, что-то крикнув ему. Рядом с ней возникла девушка. Он не видел её лица, так как девушка стояла к нему спиной. Она выслушала мать мальчика, а потом просто зашла в этот дом. "Ненормальная!" - прокричал Кай, но она уже ничего не слышала. Он ещё ускорился, наконец, достиг дома, рассек толпу и с замиранием сердца застыл в мучительном ожидании. Крыша рушилась с каждой секундой.
На балконе с мальчиком появилась чья-то фигура, послышался уверенный голос: "Не бойся!" Через секунду девушка перебралась через перила и спрыгнула вниз с мальчиком на руках. Они упали на обгоревшую траву и покатились по зеленой лужайке. Ребенок был цел, невредим и даже весел, приземлившись на мягкую девушку. И, кажется, в восторге от пережитого приключения. Дети - существа непосредственные; для них что весело, то и хорошо. Макс Кай повернулся и заметил, что мальчишка смотрит ему в лицо. "Эх, детства моего чистые глазки!" - улыбнулся малышу Кай.
Девушка не без труда поднялась на ноги и закашлялась - сказывалось недолгое общение с едким дымом. Кай увидел, что она высокая, стройная и действительно красивая. Он никогда не видел столь правильных черт лица, словно сошедших из-под резца какого-нибудь местного Микеланджело. Длинные светлые волосы в неверном отсвете огня казались рыжими, сродни непослушным языкам пламени. Рубашка и лосины как нельзя лучше шли ей в этом странном месте. Девушка повернулась и пошла прочь от пожара - Кай последовал за ней; люди разделили их, и больше он не видел её, а, сколько не искал, найти не смог.
Кай остался и помог им тушить горящий дом. Он передавал вёдра, оказавшиеся несколько тяжелее обычных, и, не чувствуя их тяжести, думал только об этой девушке. Кто она, сумевшая то, за что он поплатился жизнью? Он должен найти её! Но кем она может быть? Дочерью одного из жителей деревни, случайной странницей, или, может, ангелом? Правда, крыльев он определенно не видел, так, что оставались странница или дочь.
Кай ушел из деревни на рассвете. Ему предстоял долгий путь; не хотелось тратить лишнее время на веселые праздники. Ну, если честно, безумно хотелось, но время казалось неподходящим. Сначала устроиться бы, а потом можно всю вечность пировать.
Он шагал по дороге, залитой серебряными струями света. Луна была единственным светилом в Чистилище. Жители деревни рассказали Каю, что число дней в месяце равнялось 27,3, в году - 327,6. Весна здесь определялась тем, что даже самые отъявленные демоны буквально расцветали от удовольствия. Зимой они начинали хулиганить и нападать на мирных жителей, мирные жители отвечали им вилами, огнем и матом. Во время лета все зализывали раны и недолго отдыхали, а вот осень была нормальной осенью - с дождями и грозами, молниями и промозглым ветром, не подчиняющимся никаким сверхъестественным силам и военным настроениям.
В хвойном лесу с пышными колючими елками и высоченными соснами Кай свернул с дороги на отходящую влево тропу. Хотел поискать грибов - растут ли они в этом краю? Съедобны ли? И что тут вообще растет? Тропа была неширокой, но достаточно утоптанной, и вскоре Макс попал на утес. Вниз шла ровная дорожка, тогда как вверх плясала серпантином опасная горная тропа. Здесь Кай предстал перед выбором: продолжить восхождение или вернуться на дорогу? Он постоял немного на обрыве, раздумывая: "Текс, куды теперь?" - и свернул на тропинку. Весело прыгая через кочки и колючки, он смотрел вперед и вверх, пока не увидел его.
Грустный дом стоял на высокой горе. Он напомнил музыканту старую песню, которую Кай решил обязательно сыграть его хозяйке. Небо затянулось серыми тучками, начал накрапывать мелкий грибной дождик. Рядом с дорогой путник увидел подберезовик и от нечего делать сорвал и съел его. По вкусу гриб напоминал лягушку, но ничего лучшего Кай в данный момент съесть не мог. В Загробном мире не так просто найти Макдональдс.
Наконец он поднялся к домику, из окон которого теоретически должен был открываться шикарный вид на Загробную страну.
Он нерешительно постучал в массивную белую дверь - она сама отворилась музыканту. "Все чудесатее и чудесатее, сказала кошка Алисе", - вспомнил Кай строчку из известной книги. Он заглянул внутрь. Внутри было темно. Кай перешагнул порог и сделал несколько шагов в темноте. Внезапно из далеких глубин тьмы раздалось сопение, и в следующий миг музыкант споткнулся о нечто и упал. В ту же минуту наконец-то вспыхнул свет. Макс лежал на полу, под его тяжелой тушей весело возилась пара кудрявых ребятишек, а из дверного проема любовались милым зрелищем хозяин с хозяйкой.
Кай поднялся на ноги и поздоровался.
-Я звонил, но никто не ответил, - добавил он, стараясь улыбаться как можно шире. Люди в ответ расцвели в улыбке так, что Кай было решил, будто именно они освещают коридор, а не керосиновые лампочки. - Вы понимаете, я не вор и не бродяга, но я недавно здесь появился и пытаюсь кое в чем разобраться. Но не могу, и... в общем, я, пожалуй, пойду.
-И с чем ты собираешься разбираться? - спросил хозяин дома, сильный довольный мужчина средних лет, одетый в светлый пиджак, белую футболку и темные брюки.
Кай подумал и ответил:
-Как жить дальше.
Тогда женщина, стройная, жгучая брюнетка, расхохоталась и, схватив Кая за руку, повела в комнату:
-Меня зовут Мария, а его - Адам. Эти негодяи - Мартин и Кертис, они всегда проказничают. Что поделаешь - мальчишки! Пойдемте, вы будете ещё одним нашим гостем.
Следующая комната была просторная, уютная, здесь было светло и горел кирпичный камин, на длинном столе стояли всякие вкусности, а расставленные по комнате четыре красные свечки предавали ей романтическое настроение. Согревшись после долгой дороги, Кай огляделся. За столом неподвижно сидел спортивного телосложения мужчина с белой бородой, так, что Кай принял его за Санта-Клауса; у камина стояла светловолосая девушка с бокалом в руке. Они о чем-то разговаривали с "Сантой", но прервали разговор, когда в комнату вошел Кай.
-Добрый вечер, - сказал им Кай.
-Добрый, - кивнул мужчина и улыбнулся широкой голливудской улыбкой так, что даже глаза его засветились любовью.
Кай повернулся к девушке и замер. Высокая, стройная, правильные черты лица, бездонные голубые глаза и светлые, чуть рыжие, "королевские" волосы; она кого-то смутно ему напомнила.
-Макс Кай, - представился музыкант.
-Диана, - вежливо улыбнулась она.
-Я видел вас, - вспомнил Кай. - В деревне, на пожаре. Вы вытащили ребенка из горящего дома. - Диана слегка наклонила голову; должно быть, это означало согласие. Мужчина за столом удивленно на неё посмотрел; она кивнула ему, и он отвернулся. Воцарилось молчание, но Кай не смог так просто отпустить незнакомку, - Диана, красивое имя. С греческого значит "защитница", "охотница", правда?
-Только с греческого, - усмехнулась девушка, прищурившись и почти безразлично разглядывая черную шевелюру этого Максо-Кая.
-Присаживайся, Макс, в ногах правды нет, - позвал его Адам и сам устроился во главе пиршества. Собственно, пиршества, правда, не было, потому как все успели поужинать до прихода Кая и уже приступали к десерту. На столе стояли вазочки с мороженным, а ещё тортик, чай, ликер и лимонад. Кай с нескрываемой радостью оголодавшего странника накинулся на всю еду сразу, боясь что-нибудь упустить, чем заслужил неодобрительный взгляд Дианы. Каю было все равно, что есть, лишь бы съесть чего-нибудь. Даже если это будет индийский слон.
Хозяйка, видя аппетит гостя, поспешила поставить на стол тазик с картошкой и сковородку с котлетами, но, наевшись сладкого, Кай уже смог их откушать и очень расстроился. "Большой ребенок", - пронеслось в голове у Дианы. Впрочем, прошло несколько минут, и он вновь набросился на еду. Когда Кай достаточно устал, чтобы не есть, как всегда в таких случаях, за столом началась неспешная беседа. Слева от Кая сидел Адам, рядом с мужем - Мария, а справа от музыканта приступила к картошке Диана. На другом конце недлинного стола пил вино седой человек. Он и начал разговор.
-Кай, и как часто вы играете с льдинками? - прищурился "Санта". Макс рассмеялся.
-Я предпочитаю струны.
-И это хорошо у вас получается.
-Говорят, неплохо. А вы чем занимаетесь?
-Хм, хороший вопрос. Хотел бы я знать, как тебе ответить.
-Он следит за порядком, - ответил за гостя Адам.
-Ага, - усмехнулась Диана, - что-то вроде смотрителя в летнем парке.
-Значит, вы ангел? - удивился Кай, положив себе ещё картошки.
-Я имею к ним отношение. Что это мы все обо мне и обо мне? - широко улыбнулся человек. - Даже неудобно. Что ты думаешь о Доминуре, Макс Кай?
-Я недостаточно видел, чтобы судить. Видел, как в деревне крестьяне дружат и работают вместе, не покладая рук. Одним целым. Это мне нравится. Давно я ничего подобного не видел.
-А знаешь, Кай, что думают крестьяне в Доминуре? - хитро прищурился человек.
-Нет пока, - улыбнулся Кай.
-Они думают: чтобы точно знать, есть Бог или Бога нет, надо быть по крайней мере Богом!.. - он расхохотался. Вслед за ним смеялись и все, кто сидел за столом. Диана ласково посмотрела на дядю и с укором покачала головой.
-Ты неисправим, - строго сказала она.
-А куда тебя определили, Кай?- поинтересовался Адам. - Где именно ты собираешься проводить вечность?
-Да я не знаю, Адам. Приговор пока не вынесли. Сказали подождать здесь, - ответил музыкант. Люди за столом переглянулись.
-Так уж и приговор?
-Видно, дело серьезное, - заметила Мария. - Что же ты собираешься делать, Максим?
-Пока не решил. Поищу какой-нибудь способ скоротать время.
-Ежели что, имей в виду: наш дом всегда к твоим услугам, - предложил Адам.
-Спасибо, - Кай улыбнулся.
-Адам, передай, пожалуйста, картошки, - попросил смотритель.
-Сейчас, - кивнул хозяин дома и, встав со стола, принес ему блюдо.
-А вы чем занимаетесь, Диана? - пользуясь паузой, спросил Кай.
-А почему на "вы"? - она изумилась. - Я похожа на старую бабушку?
-Нет, - Кай услышал, как сидящая рядом Мария подавилась своей котлетой. - Вы так прекрасны и далеки, мы только что познакомились и не пили на брудершафт. Пока, - Диана послала ему испепеляющий взгляд. - Если бы взгляды могли убивать... - вздохнул Кай и тут же добавил, - впрочем, я и так мертв.
С другой стороны стола раздался кашель
-Кай, - обратился к нему смотритель. - Ты не хотел бы совершить небольшую прогулку по Загробному миру?
-Не уверен, - музыкант отхлебнул из своего бокала. Вино было очень приятным. - А что, для меня есть важное дело?
-Мне понадобится Философский камень. Он находится довольно далеко, и я не могу его взять. Ты сможешь. Хочешь заняться этим?
-Без проблем, - хмыкнул Кай. - Только я не знаю местности.
-У тебя будет проводник.
-Хорошо. Куда нужно идти?
-В Ад.
-Куда?! - Кай поперхнулся и выплюнул вино обратно в стакан. Седой человек расплылся в довольной улыбке. Музыкант вдруг решил, что это, должно быть, какая-то шутка
-Слушай, дядя, давай лучше я схожу, - предложила Диана.
-Нет. Ты моя любимая племянница.
-Ну да. Я твоя единственная племянница.
-Тем более. И потом, тут ничего сложного нет. Он должен справиться. Ему покажут безопасный путь.
-Ловлю на слове, - медленно проговорила Диана.
-Не пронзай меня взором, - ухмыльнулся смотритель. - Не забывай, с кем ты имеешь дело.
-Спасибо, всегда помню.
-Нахалка.
-Вся в тебя, дядя.
Они некоторое время смотрели друг на друга, а потом как ни в чем не бывало продолжили есть.
Кай спал на сеновале. После того, как стемнело, они ещё долго говорили. Только когда стрелки старинных часов перевалили за полночь, все устали, а темы закончились, тогда люди начали постепенно расходиться. Дети отправились в свои кровати, смотритель ушел в ночь по каким-то делам а. Диана и Кай, проговорив ещё пару часов о том, о сем, попрощались и пошли каждый в свою сторону. Мария предложила музыканту теплое одеяло и устроила его на сеновале, прямо в свежей охапке сена. Каю понравилась эта идея, и под утро музыкант не мог не признать, что не спал так хорошо с раннего детства. Сено было теплым, мягким и гостеприимным, и после всех его злоключений эта ночь показалась прекрасной.
Проснулся Кай, когда услышал шуточную возню детей перед умывальником. Мартин и Кертис объединились и вместе отталкивали сестренку от теплых струй воды. Она визжала и дралась так, что вскоре мальчишкам пришлось отступить. Ненадолго. Неугомонные ребята вернулись к столу, чтобы взять реванш, бросая в малышку бутерброды с маслом. От детского смеха поднялся Адам и раскрыл широкие шторы. В комнату проник яркий лунный свет, ничуть не хуже дневного. Лучик упал Каю на лицо, он смешно поморщился, вызвав смех ребятишек, и встал с постели. На улице сияли звезды и горела одноглазая пиратка-луна. Ночь в Доминуре отличалась отсутствием лунного света на небосклоне.
Поднявшись к большому семейному завтраку, Кай сел рядом с Дианой, сонной и вкусно пахнущей после долгого сна. А когда на столе появились горячие гренки с сыром и сладкий черный кофе, Макс почувствовал себя совсем счастливым.
После завтрака в дверь постучали. Миллагрос, юная дочка Адама, побежала открывать. На пороге стоял ангел. Кай протер глаза, но ничего не изменилось: на пороге все равно стоял ангел, и его белоснежные крылья не помещались в дверном проеме. Ангел смущенно улыбнулся Адаму.
-Хей, какие гости нынче в моем доме! Проходи, Михаил! Кушать хочешь? - радостно обрушился на белокрылого ангела хозяин дома.
-Нет, спасибо большое, я не ем. Макс Кай у вас?
-Это я, - Кай поднялся из-за стола.
-Отлично. Ты готов? Нам пора в дорогу!
Вечером того же дня они остановились отдохнуть на широкой поляне и развели костер. Они прошли довольно большое расстояние и в дороге подружились. Смотритель не обманул, он действительно прислал Каю отличного проводника. Кай много говорил с ним, легко и просто, и потому не мог поверить, что этот добрый парень с лучистыми голубыми глазами - настоящий архангел Михаил из библейских рукописей.
Ночью они сидели перед костром и по очереди подбрасывали поленья в огонь. Кай с опаской смотрел на него, но все-таки лег рядом со спокойным, как непробиваемая стена, архангелом.
-Знаешь, Михаил, я не думал, что смогу после своей смерти,.. в огне,.. нормально смотреть на него.
-Понятно.
-Это так больно: умереть. И вместе с тем вовсе не страшно.
-Так и должно быть.
-Знаешь, я всю жизнь боялся смерти. Она отнимала у меня лучших товарищей, забирала лучших из людей так рано и так бессмысленно, что я её возненавидел.
-У каждого свой срок.
-Никогда не понимал этой фразы и, наверное, не пойму. Если у каждого свой час, то почему мы не слышим, как тикают эти часики? Как узнать, сколько тебе осталось?
-Ты понимаешь, что это риторический вопрос?
-Да, если ты не знаешь ответа.
-Откуда мне знать?
-Ты же ангел, сверхъестественное существо.
-Ну и что? Я не вожу вертолёты.
-Вертолёты?! - переспросил Кай.
-Я хотел сказать, что не всевидящ; всего не знаю.
-Тогда всё с тобой ясно, ангел.
-Архангел. Ты только что понизил генерала в капралы.
-Извини. Не знал, что архангелы умеют обижаться.
-Они и не умеют.
-Да ну?
-Ну да.
Они посмотрели друг на друга и рассмеялись.
На некоторое время над поляной повисла тишина, нарушаемая лишь слабым треском костра. Отблески пламени плясали на полусонных лицах. Приподнявшись на локте, Кай спросил архангела.
-Как ты думаешь, Михаил, а в Аду жить можно?
-Я не пробовал, - честно ответил архангел.
-Расскажи что-нибудь про него, - попросил Кай.
-Про Ад?
-Да.
-Ну, там жарко. Там красное небо, политое кровью грешников, и красная земля. Внизу, под Адом, находится собственно Хаос, - он считается "последней остановкой" Загробного мира. Правит в Аду дьявол, но помимо него есть и другие. Их называют лордами Хаоса, и они не прочь захватить власть в свои руки, чтобы из-под земли принести Ад на землю. Кстати, ты знал, что дьявол когда-то выполнял полезную функцию?
-Хм! Я догадывался. И кем он был?
-Прокурором на Страшном суде. Он так рьяно выполнял свои обязанности, что однажды Богу пришлось сбросить его вниз. Дьявол всё знает про грехи, уж будь уверен.
-Интересно. А эти... лорды, они что, его родственники? Тоже падшие ангелы?
-Нет, насколько я знаю, у него есть всего два родственника: Господь и дочь.
-Дочь? Откуда у него дочь?
-Ну, этого никто точно не знает. Поговаривают, будто её матерью была одна из ангелиц. Кстати... - архангел замялся, но не удержался. - Ты мог бы с ней познакомиться. Она правит в Чистилище. Это хозяйка Доминура.
-Ты врёшь! - возмутился Кай.
-Архангелы не лгут! - обиделся Михаил.
-Прости. Просто это кажется слишком невероятным.
-А что делать? Как говорит одна моя знакомая, истина где-то рядом, и она приносит боль. Похоже, я наболтал немного лишнего. Забудь . Думаю, нам пора спать.
-Спокойной ночи, - улыбнулся архангелу Кай. Ему предстояла ещё одна звёздная ночь в Доминуре.
Отоспавшись допоздна, после восхода луны они снова отправились в путь. Через несколько часов пешего хода - архангел шел рядом с Каем, видимо, решив быть ближе к народу - они вышли из промозглого сырого леса в чисто поле. Посреди простора где-то на линии горизонта крестьянин пахал свой надел. Желтое, сухое поле было длинным и странным, но Архангел шел прямо, и музыканту ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.
Кай почувствовал, что наступил на что-то мягкое. Он посмотрел вниз и увидел, что это был человек. Этот человек лежал на земле, свернувшись калачиком, и храпел. Рядом с ним лежал ещё один, и ещё, и вдоль всего поля лежали эти люди и спали странным, беспокойным, беспробудным сном.
-Михаил, кто они?
-Эти? Те, кто любит спать. С них нечего взять, поскольку они не делают ни хороших, ни плохих дел, а только спят. Толку от них никакого, они всегда будут здесь. Впрочем, полагаю, что однажды их или дракон съест, или эльф разрубит, или ещё какой-нибудь вреднющий демон разделит на атомарные частицы. И они снова окажутся в жизни, где станут предметом обстановки. Скажем, мебелью.
-И нет никакого способа их разбудить?
-Есть, конечно. Так же, как и обычных, живых людей. Они просыпаются и трут свои глазки, но почти всегда снова засыпают. Эти тени не могут жить без сказок, которые им дарит страна снов.
-Но ведь сон - нужная вещь. Он восстанавливает силы.
-А что дальше делать с силами, ты знаешь? Одни тени их тратят. Другие ими пользуются. Третьи используют на следующий сон. Последние сейчас у тебя под ногами. Комментарии нужны?
-Кто он такой? - Кай показал на крестьянина, вспахивающего Сонное поле железной мотыгой.
-Крестьянин.
-Это видно, - рассмеялся Кай и побежал к нему, больше не обращая внимания на души, находившиеся у него под ногами. Некоторые из них просыпались и даже пытались встать или сесть, но, оглядываясь по сторонам и ничего не видя, засыпали вновь.
Внезапно через поле пронесся долгий раскат грома, а за ним послышался тяжелый, устрашающий гул. Он нарастал и все приближался. Кая начал охватывать страх.
- Что это? - спросил Кай, ни к кому не обращаясь.
- Ветра Страха, - ответил Каю крестьянин. - Они дуют с Северо-запада дважды в год.
- И ещё эти ветра дарят крестьянам Доминура надежду, - добавил Архангел.
- А они не опасны?
- Нет, если знать законы их перемещения, - обрадовал Кая крестьянин, слегка нахмурившись. - Они никогда не собьют с ног стоящего, но запросто могут поднять в воздух бегущего. Поднять, но опустить - неведомо где.
- Может быть, стоит укрыться в доме?
- Зачем? - удивился крестьянин с мотыгой.
- Здесь так не принято, Макс Кай, - улыбнулся архангел. - Тем более, что в этом нет необходимости. Достаточно иметь землю, а стоять на ней труда не составит.
Гул приближался. С ним пришел густой белый туман, окутавший Кая так, что он не увидел даже своих рук. Он вдохнул и представил, что сейчас на Земле, утро, и на топком болоте квакают лягушки... Ему даже показалось, он слышит их кваканье... Тут Кай понял, что слышит песню. Только вот вряд ли её пели лягушки.
Кружит Земля, как в детстве карусель,
А над землей кружат ветра потерь.
Ветра потерь, разлук, обид и зла,
Им нет числа...
Им нет числа; сквозят из всех щелей,
Из всех щелей, срывая дверь с петель.
Круша надежды и внушая страх,
Кружат ветра, кружат ветра...
Сотни лет и день, и ночь вращается
Карусель Земля.
Сотни лет все ветры возвращаются
На круги своя.
Но есть на свете ветер перемен.
Он прилетит, прогнав ветра измен,
Развеет он, когда придет пора,
Ветра разлук, обид ветра.
Сотни лет и день, и ночь вращается
Карусель Земля.
Сотни лет все ветры возвращаются
На круги своя.
Завтра ветер переменится,
Завтра, прошлому взамен,
Он придет; он будет добрый, ласковый -
Ветер перемен.
Кай улыбнулся. Он вспомнил, что слышал эту песню в детстве в каком-то кинофильме. Слышал, любил, но не знал тогда, что она означает. Не думал, что снова услышит её в таком неподходящем месте в такой неподходящий момент.
Очнувшись, Кай обнаружил, что стоит посреди поля с мотыгой в руках и очень вежливо улыбается страшноватому пугалу; архангел, видимо, довольно долгое время трясет его за плечо, а крестьянин давно вернулся домой.
-Ну что, музыкант, поедем дальше или ты собираешься здесь стоять, пока небеса не упадут на землю? - поинтересовался Михаил.
-Поедем, - вздохнул Кай.
Ещё один день и ещё одну ночь шли они по равнине, пока не наткнулись на быстрый ручей, текущий в самом начале дикого леса. Местность вокруг этого ручья была такая же буйная, неотесанная, дикая. Огромные зеленые папоротники бунтарским костром расцветали в далеких уголках леса; редкие, но яркие цветы, в большинстве своем хищные, попадались с каждым шагом все чаще и чаще, и чем глубже путники уходили в чащобу, тем, казалось, дальше удалялись они от цивилизации и тем опаснее становился их путь.
Прямо над ними висел алый солнечный диск. Впервые увидев его, Кай невольно зажмурился, оберегая глаза от разрушительного красного цвета. Солнце садилось - медленно, незаметно, будто не желая пропасть за линией горизонта. Редкие облака, фиолетовые, как неспелая черника, бежали по небесному пути прочь от Ада. Одиноко кружила на фоне сияющего диска черная птица. И ни ветерка, ни звука не доносилось из того далекого мира пыток.
-Устроим здесь привал, - сказал Каю архангел Михаил. - Утром ты получишь нового проводника.
-Что? - Кай решил, что ослышался.
-Он, в общем-то, неплохой парень... Пока вы не совсем знакомы. Главное, не прогневай его вопросами. Так или иначе, он все знает в Загробном мире, и особенно там.
-А кто он?
За спиной Кая раздался веселый смешок.
-О, это вековой вопрос, но можешь звать Его архангелом Азазелем! - рассмеялся некто мрачный, стоящий в тени большого мохнатого дуба.
-Хорошо, - пожал плечами Кай. - Мне сейчас все равно, как звать проводника, лишь бы поскорее убраться оттуда.
-Не спеши бояться, - говорил мрачный, медленно выходя из тени. Это был ещё один ангел, с огромными, даже больше, чем у Михаила, крыльями цвета воронова крыла. Архангел Азазель имел высокий рост, красную кожу, располагающую внешность с правильными чертами лица и глубокие грустные глаза. - Трус никогда не попадет туда, а если случайно и попадет, Хаос исправит эту оплошность, - архангел весело расхохотался. Кай улыбнулся.
-Ничего не понятно, но тоже хорошо.
Азазель посерьезнел.
-Нам пора. Собирайся, - повелительным тоном бросил он Каю и отвел архангела Михаила в сторонку, за ствол того самого дуба, из-за которого появился сам.
Музыкант огляделся вокруг, заочно простился со всеми новыми знакомыми и попрощался с Доминуром. Когда Азазель пригласил его проследовать дальше на своей спине, Кай уже ничему не удивился. Он не без труда вскарабкался на жесткую спину архангела, ухватился за пернатые, как будто подгоревшие крылья, и, уже не надеясь вернуться к Диане, возвестил Азазеля, что готов к путешествию. В ту же секунду архангел Азазель поднялся в воздух и, взлетев на порядочную высоту, стремительно рассек воздух мощными крыльями. Кай хватался за его кости и лопатки, чтобы не свалиться вниз к чертовой бабушке, да жмурил глаза. Он никому в этом не признавался, просто не любил высоту.
СИВИЛЛА
Макс Кай почувствовал, что температура начала повышаться. Крылья архангела стали черными, как пепел; дыхание - грубым и жестким. Архангел Азазель велел Каю закрыть глаза от ветра, и они пролетели неизвестное расстояние. Потом Кай ощутил приземление и с некоторой нерешительностью огляделся.
Они стояла на маленьком уступе высокой скалы; внизу была красная бездна. Там, в бесконечной её глубине, не было ничего и царил абсолютный первородный Хаос, и на Кая словно бы веяла его вековая мощь. Он ощущал своё родство с этой бездной, породившей все живое и обладающей могуществом уничтожать жизнь. Стоя на узком уступе, Кай чувствовал, как держит его над пропастью одна только тонкая ниточка силы воли.
Над бездной Хаоса висел остров; она окружала его, обволакивала, как полноводная река. Остров был из красной глины, у его берега начиналась тропинка, спиралью поднимавшаяся выше, выше, и возвращавшаяся с другой стороны на более высокий уровень. Так, спиралью, поднималось вверх множество "этажей" Ада. Этажи были строго пропорциональны и симметричны друг другу; очевидно, кто-то там жил, ибо Кай уловил непонятное движение на отдаленных берегах. Ад казался таким маленьким островком порядка в океане Хаоса. Красные глыбы над бесконтрольной бездной, оранжевое небо и свет миллиардов костров освещали высокие скалы страстного огненного цвета. Алым были окрашены дороги острова и та тропинка, на которой стоял Кай. Алые скалы поднимались вверх. Алое небо без светил висело где-то сверху, и алая же бездна раскрывалась глубоко внизу, под ногами. Алый цвет словно дарил им всем надежность, безопасность, зыбкое преимущество над мощью Хаоса. А он лежал внизу глубиной и тревогой, дышал опасностью и несчастьем, вдохновлял мужеством и волей, и заставлял идти до конца.
-Ну, как тебе Ад? - спросил архангел.
-Никогда не видел ничего прекраснее.
Азазель рассмеялся.
-Когда я впервые его узнал, то тоже так решил. Хаос - он такой: красивый и опасный.
Кай удивился, но спрашивать не стал, боясь его разгневать.
Архангел достал из воздуха шприц и быстро уколол Кая в предплечье.
-Эй! - возмутился музыкант. - Это ещё зачем?
-Пропуск в Ад, - неопределенно пожал плечами Азазель. Кай потер занывшее плечо. В месте укола образовалась небольшая крестообразная "метка".
-Теперь пошли, - приказал архангел, и снова Кай не стал спорить. Хотя недовольство испытывал.
Они прошли вперед по серпантинной дороге и оказались с другой стороны горы. Там, высоко над пропастью Хаоса, был перекинут широкий веревочный мост. Архангел спокойно пошел по нему вперед; Кай осторожно брел следом.
В начале моста архангел повернулся и предупредил, чтобы надо держаться правой стороны. Кай ухватился за правый канат и продвигался, стараясь не смотреть вниз. Он заметил, что слева в узлах моста были привязаны толстые веревки, а внизу висели перевязанные этими веревками люди - чуть ниже уровня бревен, прямо над пропастью. Иногда огненный поток вырывался из Хаоса, от потока отделялся огромный шар и летел вверх, приближаясь к привязанным и опаляя их измученные тела дыханием пламени, а после снова возвращаясь в бездну. Тени мучеников вздрагивали, боясь смерти (и действительно: когда шар достигал своей цели, пропащая душа загоралась, горела, пока не сгорали все веревки и он не падал вниз, крича, треща, светясь, освещая тьму и унося в самую глубину Хаоса этот свой свет).
Среди них выделялся один человек. Он был привязан всего двумя веревками, почти перетершимися, и сам уже за них цеплялся, как мог. В том месте, над которым он висел, чаще других вырывался огненный столп и все время летали огненные шары. Каю казалось, что ещё секунда, и он сгорит или сорвется вниз, в вечность. Некоторые шары действительно долетали до него, он загорался и всякий раз тух, не подвластный огню Хаоса, словно Богом оберегаемый.
-Кто это?? - спросил Кай архангела.
-Адвокат. Он здесь за то, что едва не нарушил баланс Сил. Тех, что веками противоборствуют, - Азазель подмигнул хитрым глазом.
-Что? Как он мог это сделать?
-Сказал, что даже отъявленный негодяй нуждается в понимании.
-Что, он не прав??
-Он не не прав, он - нарушитель. И должен принадлежать Хаосу, ибо в Аду ему нельзя: Ад, как и Рай, не поймет этого адвоката. Только Хаос. - Архангел вздохнул, - ничто не берет, что ты будешь делать...
-А вы обрежьте ему веревки, - вдруг посоветовал Кай.
Архангел задумчиво посмотрел на него.
-А это идея.
Азазель приблизился к мученику, наклонился, извлек из ножен меч и одним быстрым движением перерезал канат, удерживающий адвоката над пропастью. Кай не услышал ни крика, ни треска, ничего. Он посмотрел вниз. Адвокат прыгал по огненным шарам вперед, невредимый и, похоже, довольно веселый, потому что, вприпрыжку продвигаясь к первой ступени Ада, напевал что-то из репертуара Элвиса Пресли. Когда до твердой поверхности оставалось совсем чуть-чуть, адвокат оступился и упал в бездну Хаоса, смеясь и радуясь жизни. Бездна равнодушно впитала его в себя. Кай проводил адвоката взглядом и подумал, что он тоже не прочь так умереть.
Архангел Азазель шел дальше, и Кай, дружески смотря в Хаос, побежал по веревочному мосту его догонять. Они перешли мост и оказались на территории Ада.
-Ну, вот мы и в Аду, приятель, - подмигнул Каю архангел и призвал его двигаться дальше.
Музыкант бы так и сделал, если б кто-то неожиданно не окликнул его:
-Эй, ты, черный!
Кай оглянулся и увидел неподалеку, как одна из теней отделилась от других и теперь смотрела на него.
-Что вам нужно? - вежливо поинтересовался Кай. Вежливасть была ошибкой.
-Сам урод, придурок! - крикнул кто-то из толпы.
-Пшел вон, маменькин сынок, неча те тут делать, - заговорил "предводитель". -Ты никто здесь, ноль без палочки, понял? Ты - не наш, так что пшел вон, бэби! И, прежде чем снова спуститься в Ад, не забудь натянуть памперсы!
Кай почувствовал злость. Ненависть. Он ощутил её приход внезапно, ощутил, как душа наполнилась злобой и яростью, рвущейся вперед, сметающей все на своем пути. Горящая, как огонь, она в считанные секунды завладела им, залила его сознание кровавым цветом, требовала дать ей выход. Жаждала убить, убить обидчика - или совершить самоубийство; требовала крови! О, ненависть, гнев, ярость - слишком бледные эпитеты для описания того чувства. Скорее, это разрушительный синдром, змеевидный ураган, смертоносное цунами, железный спрут и тяжелая артиллерия в одном флаконе. Это ядерная война человеческих душ, вот что это такое. Мелкая дрожь прошла по его существу в немом, непреодолимом желании убить... Слышишь? РАСТЕРЗАТЬ! ПОРВАТЬ ДО ПОЛНОГО УНИЧТОЖЕНИЯ! Потому, что ему так хочется, и без прочих объяснений. Невозможно бороться с таким сильным чувством, и Кай сделал три резких шага до обидчика и ударил его кулаком в ухо. Тень упала, как подкошенная; Кай принялся бить лежачего по почкам, все сильнее и сильнее распаляясь, ударяя со всей мочи и давая выход своей багряной ярости...
Наконец, успокоившись, Кай посмотрел вниз. У его ног лежал, скорчившись, человек, и не дышал. Музыкант наклонился, удостоверился в отсутствии признаков существования, и, удовлетворенный, выпрямился. Ярость отпустила, он снова был собой. И ещё он чувствовал себя свободным. Переступив через бездыханное существо, Кай пошел дальше по серпантину.
Он спокойно шагал по тропе за архангелом, уверенный в своей безопасности. Азазель шел с уверенностью знатока, ухмыляясь встречным душам; некоторые приветственно улыбались ему, другие махали руками, третьи презрительно отворачивались, но никто не оставался равнодушным. Кай не понимал, почему тени грешников так ведут себя по отношению к архангелу, но спрашивать не хотел. Не потому, что боялся гнева Азазеля, - ему в какой-то момент стало все равно, разгневается эта божья тварь или нет, - а потому, что для Кая это, в сущности, было неважно. Они шли по Аду, и Кай с улыбкой осознавал, что ему здесь нравится. Под ногами была приятная мягкая глина, опасная близость Хаоса приятно щекотала нервы, и все души вокруг были такие милые, родные и добрые... Кай понял, что увлекается, и Ад, кажется, что-то с ним делает... Ну и ладно.
Два путника поднимались по серпантину вверх: нужный им холм был на вершине. Они проходили мимо многих заблудших душ. Кай отчетливо видел большинство из них не закованными в цепи, а спокойно сидящими в уютных зеленых домиках. "Адовы муки сильно преувеличены", - подумал тогда музыкант. В домиках горели слабые лучины, и зачастую человек сидел не один, а принимал гостей.
-Азазель, - обратился к спутнику Кай, - чем обычно заняты тени умерших здесь, в Аду?
Архангел обернулся.
-Ну, как тебе сказать, - начал он. - Разговаривают на философские темы: откуда берется жизнь? чем заниматься в Загробном мире? какие реформы могут улучшить Ад? Это ведь все не простые вопросы.
-Ясно, - ответил Кай. Под его ногами уже окрепла земля и сменилась с мягкой глины, услужливо подхватывающей ступающую ногу, на твердые, суровые камни. Он шел вперед и смотрел в окна проплывающих мимо маленьких домиков. В одном из них он разглядел человека... в той же комнате, где он стоял, его жена лежала на постели вместе с другим... До Кая донеслись крики: "Изменщица! Как ты посмела!.." - и уже через секунду женщина со своим любовником растворилась в мутной дымке, как навязчивый мираж, а человек остался стоять и плакать посреди комнаты... Но когда он успокаивался, снова появлялась она на постели, он шел к ней и видел, что она с другим, и снова до Кая доносились отчаянные крики...
В следующем окне Кай заметил другого человека, молча стоявшего посреди комнаты. На крыше его дома играли хеви-металл веселые музыканты. Человек стоял с каменным лицом, словно это лицо давно у него болело... Под глазами у неспящего были огромные синие круги, а ноги его, босые и волосатые, наполовину вросли в пол... И такая тоска была во взгляде этого человека, что Кай непроизвольно поежился и ускорил шаг.
В третьем окне он увидел тень человека в блестящем костюме, с накрашенными губами и в серебряных колготках. Лицо этого человека показалось ему знакомым... кажется, это был знаменитый артист. Вокруг него стояли люди, с головой завернутые в упаковочную бумагу, но, как только он начинал их разворачивать, они вырывали бумагу у него из рук и прогоняли артиста прочь, приговаривая: "Ты нам не нужен! " - и артист, расстроенный, подходил к другой бумажной "мумии", которая называла его дураком, бездарностью... а третья мумия уже откровенно говорила артисту, что он - неудачник, потому что не отличается от других, не привносит и не говорит ничего нового... Следующие показывали артисту извивающиеся тонкие языки и упрыгивали прочь, оставляя его одного в комнате... А потом приходили новые мумии и история бедного актера, с накрашенными губами и в серебряных колготках, повторялась... Впрочем, Каю не было до того никакого дела, и он молча шел за Азазелем дальше.
Следующие окна оказались забраны решетками, а тяжелая железная дверь была заперта изнутри на все засовы. Кай старался поскорее пройти мимо этого дома, в окно которого бился хищный орел, стену царапал сильными лапами неуклюжий медведь, а на дверь лаял огромный черный мастиф. С трудом разглядел Кай за мутными противоударными стеклами одинокую фигуру. Она то пряталась в шкаф, то начинала отчаянно колотить кулаками в дверь, то металась по дому с криками: "Эй! Есть ещё здесь хоть кто-то кроме меня?!"... И руки этого человека, видно, от частых ударов по железу, были по локоть в собственной крови... и не мог он ни вырваться из собственного дома, ни оставаться в нем наедине со своими страхами... Кай прибавил ещё и равнодушно поспешил прочь.
Гора была великолепна. Каю не терпелось забраться наверх быстрой рысцой, но вначале им с Азазелем пришлось обойти облаченных в латы, кольчуги или мундиры строителей, создающих Адскую гору. Они, сбившись в небольшие отряды, строили её все выше и выше. Отряды сначала строились в колонны по четыре, и первые тени в их рядах были прекрасны, а последние ряды состояли из стариков или калек. Собравшись вместе, они пели военные песни, и попутно каждый отряд обвязывал веревками большой камень (один из валявшихся на стройке) и тащил его вверх на гору, подобно тому, как древние египтяне строили Великие Пирамиды. На протяжении всего пути на вершину их нещадно хлестали кнутами чернокрылые шерстяные демоны; впереди каждого отряда шел командир: он принимал на себя большинство ударов кнутами и успевал командовать своими строителями Ада. Приглядевшись, Кай с удивлением обнаружил, что одним из таких небольших отрядов командовал пожилой человек с аккуратными усиками, подозрительно похожий на Гитлера...
Они поднимались вверх. Внизу разверзлась бездна, грозящая смертью, коли сорвешься. Дорога была однообразна: повороты, завороты, и все налево, налево, налево. Дойдя, наконец, до вершины, архангел остановился и подождал своего спутника. Кай догнал Азазеля и отдышался. Теперь предстояло самое главное: достать Камень.
Перед ними был ещё один мост, только гораздо короче первого и напоминавший плавную дугу. На другой его стороне стояла симпатичная зеленая беседка, обвитая зелеными лианами растений и покрытая цветками мака и лотоса. Она совершенно не вязалась с окружающей обстановкой, и меньше всего - с гигантскими драконьими зубами, воткнутыми в землю прямо под мостом. Предостережение есть предостережение, иначе каждый бы таскал Философский камень туда-сюда.
-Запомни: когда будешь его брать, не думай ни о чем, ни о хорошем, ни о плохом. Дыши и бери его вместе с дыханием.
-Хорошо, - кивнул Кай. Он заметил, что солнце, появившееся на горизонте, уже садится. Тени удлинились, стало заметно темнее. Надо было спешить.
Кай вступил на мост. Первая ступень немедленно обрушилась. Он чертыхнулся и, разбежавшись, прыгнул так далеко, как только смог. Оказавшись примерно в середине мосточка, он быстро сбежал к беседке.
Философский камень засиял: лучи заходящего солнца играли на его поверхности, и синий, голубой, фиолетовый цвета осветили лицо музыканта. Это был голубой небесной лазури, безоблачного весеннего утра, когда все живое просыпается, выбирается из своих норок и собирается выжить ещё один день; это был синий неутомимого моря, мощного и всевластного, сильного и страшного, ласкового и жестокого, как древние Боги-демоны; это был фиолетовый радуги, что висит над лесом после дождя. И было не важно, что сулит хриплый от крика Азазель, и не важно, идти вперед или не идти, и не важно, что ждет впереди. А важен только этот свет - свет мудрости и тайного знания; синий, голубой, фиолетовый. Кай вспомнил все. Как он жил - бродя, скучая, ни черта не делая. Как он убил тень - спокойно, хладнокровно. Как шел мимо страданий других - равнодушно, молча, безжалостно. Кем он стал. Кем он стал?!
Боль защемила сердце. Боль всему причина... Далекая, забытая, но ноющая и причиняющая вред... Ни избыть её, ни перебороть, ни привыкнуть.
Макс усилием воли заставил замолчать внутренний голос, плюнул, поморщился и, став холодным и равнодушным, тихо взял камень в руки и повернул назад. Спокойно вернулся тем же путем, и мост больше не рушился под ногами и даже не шатался. Он сошел вниз с Философским камнем в руках и пошел дальше, не обращая внимания на Азазеля. Архангел поначалу растерялся от такой вопиющей наглости, но потом припустился за Каем. Скользя на пятой точке по склону, он бормотал вслед музыканту какие-то дикие ругательства, услышь которые дьявол, он бы умер от зависти. Нагнав Кая на пятой орбитали, архангел перелетел через него и, оказавшись спереди, преградил ему путь.
-Далеко ты собрался, мальчик? - спросил Азазель.
-Уйди, - рявкнул Кай так, что архангел попятился.
-Ох, мать моя женщина, роди меня обратно... - вымолвил Азазель, после чего неожиданно выставил вперед меч и с диким воплем прыгнул на Кая...
...Макс пришел в себя не сразу. А когда пришел, то обнаружил нечто довольно занимательное: висит он на цепях в метре над полом, похоже, в Цитадели, ибо из окна видна бездна Хаоса и красное небо без малюсенького намека на солнце. Находится в тронном зале, потому что в центре комнатки размером с небольшой завод стоит трон из костей, змей и гиен. А архангел Азазель - предатель, потому как сидит он на этом самом троне, и есмь он Дьявол.
-Привет, музыкант. С добрым утром, - сказал Азазель, заметив, что пленник очнулся. Сидел он на каменном троне и весело поигрывал Философским камнем.
-Привет, архангел, - угрюмо ответил Кай. Они помолчали, глядя друг на друга: Кай - пытаясь угадать, чего дьявол от него хочет, а Азазель - с любопытством и тайным интересом.
-Что ты со мной сделаешь? - спросил Кай.
-Отпущу, - хмыкнул дьявол. Кай решил, что ослышался.
Внезапно что-то скрипнуло, громыхнуло железо, и неведомая сила разорвала тяжелые цепи, а Кай рухнул на гладкий каменный пол. Азазель в это время достал из воздуха палку и вставил в выемку Камень, сделав себе скипетр. Внутри скипетра тут же возникла голограмма короны. Черной короны.
-Кто ты?
-В Аду тоже есть ангелы, менестрель.
-Считаешь себя ангелом?!
-Я играю его роль.
Они замолчали. Через какое-то время Азазель вновь заговорил.
-Ну что, понравились тебе мои владения?
- ...Кто-то однажды сказал мне, что жизнь похожа на компьютерную игру: задумка так себе, зато графика - обалденная. Сейчас, смотря на Хаос, я готов с этим согласиться.
-Значит, понравились, - сделал вывод Азазель.
Они ещё помолчали. Это начинало надоедать.
-Значит, ты хотел камень? И я тебе не нужен? - уточнил Кай. Азазель выдержал паузу и кивнул. - Значит, все кончено? Я могу идти? - Дьявол ухмыльнулся и снова кивнул. Кай не верил. Не может быть все так просто. Где-то подвох. Так не бывает.
-Я понял, о чем ты думаешь, - внезапно заговорил демон. - Ты не имеешь значения, да и никогда не имел. Знаешь, - внезапно архангел замолчал, словно раздумывая, говорить или нет, - я привел тебя сюда. Это я гнал тебя, ведь ты мог достать камень. Камень нарушил бы равновесие в мою пользу.
-Почему я? Что во мне такого?
Внезапно архангел дико расхохотался, а потом глубоко вздохнул и ответил.
-Ничего, Макс Кай. Ровным счетом ничего. Просто ты попал под руку. Не зазнавайся! А я смотрю, от нашего общения, хех, у тебя развивается мания величия! - Кай почувствовал пощечину. Снова где-то в глубине сердца всплыла боль. Дышать стало трудно.
-Ты подонок, - резко выдохнул музыкант дьяволу в лицо. Тот расхохотался ещё больше. Боль сформировалась и стала злостью. Кай дикой кошкой перепрыгнул через трон и с размаху обрушил кулак в сердце Азазеля, но тот... исчез. И тут же появился у Кая за спиной.
-Мы сдвинули равновесие, мой мальчик! - смеясь, Азазель развел руки, показывая на весь мир. - Мы сделали это! И сегодня мы правим балом! Ты жив, ты будешь жить, я отпускаю тебя! Я отпускаю всех! Все свободны! - Азазель подобрел. Он уже страстно возвещал начало нового, лучшего мира, приход Золотого века. - Да! Я знаю все о падении! И грехах! Но мы будем жить без греха! Я знаю, как это сделать! Я желаю всем счастья! СЧАСТЬЕ ДЛЯ ВСЕХ, ДАРОМ, И ПУСТЬ НИКТО НЕ УЙДЕТ ОБИЖЕННЫЙ!
Азазель снова рассмеялся, и смех этот был счастливым. Кай ссутулился и с угрозой двинулся в сторону архангела. А через долю секунды демон подскочил к нему, схватил за шкирку и швырнул со всей силы в пропасть...
Кай летел к Хаосу, ветер хлестал по ушам, мысли проносились со скоростью света, но он не успевал их разобрать. Бездна неумолимо приближалась, и её горячие объятия уже готовились принять бездельника-музыканта...
...Взмыленный, в поту и ужасе, Кай резко проснулся и сел. Он лежал под зеленым дубом, раскинувшим свои ветви под красным небом. На линии горизонта медленно садилось солнце. Рядом лежала гитара со светлыми деками, темная по краям и с задней стороны. Кай тяжело дышал, ничего не соображая. Отдышавшись, он понял, что просто проснулся. И это было все, что он понял.
Почувствовав несказанном облегчение, Кай взял гитару и пошел через поле. У березы тропинка раздваивалась на две; он пошел по правой. "Эх, дороги, пыль да туман, холода-тревоги да степной бурьян", - пел Кай, прыгивая через зеленые кочки. В уме он переигрывал странный сон и думал, как же плохо, что дьявол получил Философский Камень и выбросил его из окошка. Теперешнее бессилие мучило его больше всего на свете. Какого черта он сразу не вступил в драку? Чего ждал? Он мог бы выиграть! Почему заслушался сладких, отвлекающих речей? Он дурак! Но в следующий раз обязательно будет умнее. Не всегда быть черной полосе; все скоро забудется, как-нибудь перетрется, переиграется, и тоже пройдет...
На небольшом холме стоял дуб, за холмом струилась речка. Она была глубокая, быстрая и вдобавок цвета крови с молоком. Кай направился к ней.
У берега была привязана лодка, в которой читал книгу длинный темнокожий лодочник. Приблизившись к увлекшемуся чтением существу (а Кай уже опасался называть первого встречного человеком), он быстрым движением отнял у него книгу и спросил, в упор глядя в каре-зеленые глаза существа:
-Скажи, где мы?
-На реке Стикс, - ответило существо, оказавшееся милым старичком с тонкими, вылезающими наружу костями и чертиками в глазах. Он быстро оглядел Кая с ног до головы своими озорными маленькими глазками и скороговоркой спросил:
-Что тебе нужно? Хочешь, на другой берег переправлю? Деньги у тебя есть?
Кай даже растерялся от такого напора.
-Нет, откуда у меня деньги... в Загробном мире.
-Родной, это везде нужно, даже в Загробке, - усмехнувшись, скривившись и расплывшись в улыбке за три секунды, прокомментировал старикашка. - Залезай, отдашь гитару. - И, не успел Кай опомниться, как оказался в лодке, а прыткий старичок уже оттолкнулся веслом от берега и греб вниз по реке.
-Кстати, где тебя высаживать-то?
-Да к жизни поближе.
-Как звать-то?
-Кай. Макс Кай.
-Да? И как там Снежная Королева?
-Прекрасно. Тает весной от счастья. Ты сам-то кто?
-Я-то? - перевозчик удивился. - Ты первый, кто у меня это спросил. Никто не спрашивал, а ты спросил. - Кай подумал, что старичок сейчас расплачется, но этого не случилось. - Я Харон. Перевожу в Загробный мир души по нашему старому доброму Стиксу. Кстати, чего ты такой грустный, Кай?
-Да так... - Кай вздохнул и нахмурился, - всякое. Проблемы, печаль, дела.
-Ну, как у всех. А кому щас легко? Я вот тоже, утром как встану - печаль, тоска, - хоть в петлю лезь! Каждый день жалею, что родился бессмертным.
-Понимаю, - откликнулся Кай и отчего-то вспомнил не выстиранные носки, лежащие на холодильнике в старой московской квартире.
-Устал я, Кай. От всего устал. И от работы устал, и от жизни, и от безнадежности нашей. Надоело мне работать без оплаты, у Хозяина - вечный недочет, у клиентов - нет ни гроша. Целый день от скуки прячусь, уже по Аду слушок распустился, будто старый Харон весь день в своей гондоле сидит да лапочет: "I'm boring!!" И так грустно мне и тяжко, Кай, и сил нет никаких, даже к Нему мне тропинка закрыта... - Кай положил руку старику на плечо.
-Все пройдет, пройдет и это, - сказал от уверенно и убежденно. - Всё ещё будет хорошо. И жизнь, наверное, однажды наладится. - Харон хмуро посмотрел на Кая и не поверил. Кай продолжал, - Нет, правда. Надо верить. Надо только очень верить, что все будет хорошо. Вера - это все, что у нас осталось. Вера в самого себя. Все в наших руках. Мы ведь сильные? Мы смелые? Мы пойдем до конца? Мы отстроим жизнь по образу мечты? Правильно я говорю, Харон?
-Правильно ты говоришь. Но не серьезно.
Харон вдруг застонал и согнулся пополам.
-Что с тобой? - испугался Кай. - Ты ляг, ляг в лодку, а я буду грести. Вот так, тихо, спокойно. Все делай спокойно, - Харон сел, а Кай взял в руки весло. Оно было довольно тяжелое, - черт побери! - но Кай вполне мог им грести. Вода была ровной, но не отражающей растущие по берегам кусты да березки цвета чайной розы.
Харон повернулся на другой бок и стукнулся о гитару.
-О, инструментик! - лицо его тут же ожило, задвигалось, повеселело. Кай хотел вернуть ему весло, но решил подождать, что из этого получится. Харон поднял гитару, покрутил колки, ласково провел рукой по изгибу деки, с мечтательной улыбкой кашлянул пару раз и заиграл. Чудо, что за песню разносил ветер от одного конца Стикса до другого.
С причала рыбачил апостол Андрей,
А Спаситель ходил по воде.
И Андрей доставал из воды пескарей,
А Спаситель - погибших людей.
И Андрей закричал: "Я покину причал,
Если ты мне откроешь секрет!"
И Спаситель ответил: "Спокойно, Андрей,
Никакого секрета здесь нет".
Видишь, там, на горе, возвышается крест.
Под ним десяток солдат, - повиси-ка на нем.
А когда надоест, возвращайся назад,
Гулять по воде, гулять по воде со мной.
"Но учитель, на касках блистают рога,
Черный ворон кружит над землей.
Объясни мне сейчас, пожалей дурака,
А распятье оставь на потом".
Онемел Спаситель и топнул в сердцах
По водной глади ногой:
"Ты и верно дурак!" - И Андрей в слезах
Побрел с пескарями домой.
Видишь, там, на горе возвышается крест,
Под ним десяток солдат. Повиси-ка на нем,
А когда надоест, возвращайся назад -
Гулять по воде, гулять по воде со мной.
Видишь, там, на горе возвышается крест,
Под ним десяток солдат. Повиси-ка на нем,
А когда надоест, возвращайся назад, -
Гулять по воде, гулять по воде со мной.
Харон доиграл, когда они причалил к берегу. Невдалеке Кай видел огни костров и решил идти на свет - старый охотничий способ выйти из леса, если заблудился.
-Ну, прощай! - Кай махнул рукой старику, но Харон не спешил прощаться. Он быстро выпрыгнул из лодки и догнал Кая.
-Держи, - сказал Харон, протягивая музыканту гитару. - Хороший ты парень, Кай. И не спорь, я так сказал! - Харон обнял Кая, а Кай на прощанье отвесил ему пинка и пошел прочь.
По мере того, как Кай приближался к огням, ему становилось все страшнее и страшнее. По звукам, скрежетам, крикам и стонам он уже определил, что впереди кипела битва. Битва не на жизнь, а на смерть. И самым грустным было то, что где-то там, в гуще сражающихся существ, находилась его единственная тропинка в Доминур.
Он взобрался на холм и обозрел окрестности. Да, впереди шел бой - горели дома, скрежетали зубы, вилы, мечи. Стая драконов нападала на деревню, но держались осажденные. Они были в половину человеческого роста, в треуголках и разноцветных комбинезончиках, вооруженные луками с огненными стрелами и короткими загнутыми ножами. Приглядевшись, Кай понял, что защищались коротышки от конной армии, варваров в толстых доспехах и с тяжелыми булавами. В небе над битвой летали зеленые драконы и с завидным упрямством жгли все деревянные дома. Соломенная крыша горела великолепно, вспыхивая с одного раза и зажигая соседние строения. Драконы кружили довольные и пухлые от гордости. Нельзя было сказать того же о варварах: им доставалось на полную катушку. Маленькие, да удаленькие коротышки ловко прыгали и бегали, да так орудовали ножами, что ни человек, ни лошадь не могли уйти от них. Стрелы летели градом, плотной стеной, и земля медленно покрывалась багряной кровью варваров. Кая едва не вырвало, когда к его ногам упала чья-то одинокая рука в латной перчатке.
Он собрал волю в кулак и решил помочь коротышкам. Кай вбежал в одно из ещё уцелевших зданий и, перепрыгивая через три ступеньки, поднялся на верхний этаж. Там он выбрался через окно на крышу и стал ждать. Вскоре появился дракон. Он приближался, медленно взмахивая своими широкими крыльями и прочищая горло. Это был величественный представитель своего рода, этакий дворянин драконьего братства, крупный и гордый. Кай подумал, что жил не напрасно, плюнул на свою жизнь и теперь почувствовал необъятную свободу. Ему захотелось плясать и веселиться, и, как только дракон подлетел достаточно близко, Кай с разбегу запрыгнул ему на спину. Поначалу дракон растерялся, и Кай успел прочно вцепиться в его чешуйчатую шею. Вспомнив нечто, чешуйчатый дьявол начал показывать в воздухе фигуры высшего пилотажа, отчаянно пытаясь сбросить незваного гостя. Дракон брыкался, как необъезженная лошадь, и такое выделывал, что Кай вскоре не знал, куда деваться. Но избавиться от музыканта было непросто: он прочно сел дракону на шею, и летающий змей стал уязвим и бессилен. Дракон зафыркал, выражая уязвленную гордость. Вот уже вся стая этих зеленых демонов пыталась избавить своего вожака от наездника. Королем сидя на погрустневшем драконе, Кай весело запел что-то безумно похабное, вроде того, как: "Я иду сегодня в баню, я возьму с собою Маню, там её оттарабаню".
Внизу коротышки побили варваров, и те удирали обратно в своё королевство, нередко оставив врагам какую-нибудь часть своего тела. Над полем боя поднимался смрад от крови и плоти убитых, который Каю не нравился. Между некогда светлых улочек и деревянных домиков лежали трупы, обгоревшие головешки, раненые коротышки и варвары, валялось брошенное в спешке оружие, много мертвых лошадей и один раненый шальной стрелой дракон. На падаль стали слетаться вороны, и столько их было, словно со всех концов Загробного мира и даже с земли прилетели черные падальщики ночи, чтобы полакомиться плодами войны. Один ворон налетел на Кая, приняв того за труп и стараясь отведать его глаза. Кай стал закрываться руками от вредной птицы. Дракон ощутил долгожданную свободу и рванул так, что крылья в спину влипали, с удовольствием сбросив своего наездника в грязную лужу. Когда Кай не без труда поднялся, потирая все ушибленное, сверху не было ни одного дракона. В чистейшем красном небе между облаками замерцали первые звёзды. Это впервые показалось небо Доминура.
-Домой! - мечтательно сказал Кай. - Домой, в Доминур!
-Прости, ты сказал, в Доминур?! - окликнул его коротышка.
-Ты кто? - поинтересовался Кай.
-Кензо, гном-кудесник из Хвостатой деревни. А ты?
-Кай, - улыбнулся Кай. - Кензо, чем тебя так заинтересовал Доминур?
-Ты шутишь! Мы три тысячи лет мечтали найти туда дорогу! Это же святая земля! Нет, все-таки, ты не оговорился, ты правда из Доминура?
-Из Доминура я, из Доминура, - хмыкнул Макс.
-Ой, тогда я должен отвести тебя к моему королю.
-Хорошо, - согласился Кай. Он устал от сегодняшних событий и согласился бы на что угодно, лишь бы поесть.
Пока они шли к королю гномов Варону, Кензо не переставая рассказывал о Доминуре, расхваливая его на всякий лад.
-Это знак свыше, - сказал король, выслушав сбивчивую новость Кензо. - Мы так долго искали эти Эдемовы земли, и сейчас, закончив Великую Третью войну с этими варварами марлоками, Бог послал нам человека! Человека, способного привести нас туда! Значит, все битвы были не напрасны. И сгоревшие дома будут заменены новыми - в лучшем мире, в лучшей жизни. Это прекрасно! Скажи, путник, ты... проведешь нас в Доминур? - король Варон сделал ударение на первый слог, и Кай не сразу понял, про что он. - Нам так хотелось бы попасть в эту страну.
-Но я, в общем-то, сам недавно туда попал. И я... там не местный! - Кай в растерянности поднял руки.
-Это неважно, - сказал король. - Ты ведь видел её? Видел Обетованную землю?
-Ну... да, но я не думаю, что могу... - растерялся Кай.
-Но ты ведь видел её, да? - с надеждой перебил король. - Ты был там, жил в ней? Значит, ты - избранный! Ты ходил по её почве? Ты смотрел в её небо? Ты дышал её воздухом? Ты ведь был в святой стране, на святой земле, самой лучшей, великой, красивой, такой классной? Ты знаешь, каково там? Ведь там лучше, чем здесь, правда? Ты ведь рад жить в Доминуре, тебе он нравится? Ты поможешь нам?
Кай почесал репу, вздохнул.
-Ну, ладно. Сделаю, что смогу.
Гномы дружно закричали и стали подпрыгивать на месте от радости, а выше всех подпрыгивал король. Кай подумал, что, кажется, только что совершил большую глупость, но это было уже не важно. Шаг сделан, решение принято. Он их выведет, ведь судьба идет навстречу смелым.
Два длинных дня они шли и шли вперед, без устали и без передышки, ради того, чтобы, наконец, дойти до этой чертовой обетованной страны да заночевать. Мимо горячих огненных копий, мимо грустных пустынь, сосен, елей, мхов и высоких папоротников, - вперед, не сворачивая, не оборачиваясь, вперед! Пусть Азазель стоит за поворотом - нет преграды в том! И пускай огненный ангел закроет небо - не преграда! Земля разверзнется и хлынет в трещины поток неуправляемой воды - всё это не проблема, пока есть силы, мужество и честь. Пока есть те, кого Кай защищает. Пока горит звезда. Пока...
ДОМИНУР 2
Макс Кай шел впереди. За ним - толпа гномов. И все гномы выглядели живыми, бодрыми и вовсе не уставшими от трех дней ходьбы, в то время как их проводник уже валился с ног. Дойдя до большого булыжника, валяющегося на дороге, он сел на камень и возвестил: "Все! Привал!" Гномы заметно обрадовались, но самые благоразумные из них возразили, ибо драконы, собиравшие все свои силы в надежде отомстить, могли догнать беглецов. Кай сказал, что дальше все равно никого не поведет, и коротышкам пришлось отправиться в ближайший лес за хворостом для костра да съестным для пира.
Вечером все сидели у огня и ели. Средний гном, как оказалось, мог запросто умять за полчаса трех уток, двух куропаток и одного жирного здорового хряка. "Маленькие, а прожорливые", - подумал Кай.
Покончив с яствами и винами, вся честная компания разлеглась у костра и завела неспешную беседу на сытый желудок.
-Хорошо, когда есть что кушать. Война побуждает голодать, а это нехорошо, - сказал король Варок.
-Всем известно, что гномы жрут как лоси, - ответил Кензо, лежавший на скамейке в красных одеждах. Все принимали его за шутника, и словам его смеялись. - Это традиция такая - жрать.
-Не, ну нельзя же только и делать, что есть, - вступился Кай.
-Какой дурак тебе это сказал? Нужно запихивать в глотку побольше жрачки, и тогда будут силы, и ты будешь долго жить.
-А зачем вам силы без войны? - поинтересовался Кай.
-Без войн нужно много работать. Иначе мы помрём с голоду.
-Тогда ладно. Надо кушать, - согласился Кай.
-Жрать, да? - хитро прищурился гном.
-Ага, - усмехнулся Кай.
-Вообще, хорошо, что наконец-то все закончится, а мы будем мирно жить, - снова вступил в разговор король.
-Чего ж хорошего? Опять рот тянуть от зарплаты до зарплаты... - затосковал маленький синий гномик, которого звали Барон.
-Зато никто больше не подохнет, - снова встрял красный, как помидор, Кензо. В ответ раздался смех. Грубость вызывала улыбку, иначе реагировать было просто невозможно. - Эй, трубадур! Сыграй, бес за задницу укуси! Чего это мы без музыки должны сидеть, а?! - обратился он к Каю. Макс невольно сверкнул глазами, но взял гитару в руки. Пока он настраивал её, гномы улеглись поудобнее, закончили свои дела и разговоры и приготовились слушать.
-Песня называется "Страна Чудес", - объявил Кай и взял первый аккорд. По лесам Доминура, вдоль полей и до самый Нижних Гор разлилась его мелодия.
Было страшно иногда,
Да на всех одна звезда,
Значит, горе - не беда, ой, не беда.
Пьяный ветер в облаках,
Пыль дорог на сапогах;
Через горы, через лес
Мы пришли в страну Чудес,
Там, говорят, теплей, чем здесь.
С нами солнце и луна,
Под ногами мать-земля,
Ночью песни у костра,
То ли радость, то ли страх,
Мед свободы на губах;
Все смеются, вот те крест.
Где же ты, страна Чудес?
А в двух шагах идет война:
Слез и горя до хрена, ой, до хрена.
Плачут дети-старики,
На домах висят замки,
Сердце ноет от тоски.
И у нас была война,
Да победила тишина...
Звери, птицы, пьяный лес,
Травы в поле до небес, -
Ты к нам с горюшком не лезь.
Ведь с нами солнце и луна,
Шум дождя и тишина,
Под ногами мать-земля,
Все смеются, вот те крест,
Где же ты, страна Чудес?
С нами солнце и луна,
Шум дождя и тишина...
Ты слышишь?
Кончилась война!..
Ты слышишь: кончилась война...
С нами солнце и луна,
Шум дождя и тишина...
Под ногами мать-земля,
Ночью в поле до небес,
Через горы, через лес,
Мы пришли в страну Чудес.
То ли радость, то ли страх,
Мед свободы на губах,
Шум дождя и тишина...
Ты слышишь: кончилась война!..
Ты слышишь: кончилась война...
Ты слышишь: кончилась война...
Ты слышишь...
Когда Кай закончил играть, все уже спали. Кай отложил гитару в сторону, лег на траву, постелил под голову плащ и уснул крепким, беспробудным сном.
На следующий день, едва выступили они в путь, а красное солнце показалось на горизонте, началось веселье. Гномы видели яркий желтый диск впервые, и Каю пришлось объяснять им, что это такое. Музыкант залюбовался солнцем и понял, что будет скучать по нему в Доминуре. Внезапно Кай вспомнил, что солнце это всегда садится, всегда заходит, так как в Ад свет его не проникает, а в Чистилище светит луна. Вот он - путь домой! Музыкант радостно повернул с тропы и побежал навстречу теплу и свету. За ним бежала армия гномов, каждый из которых уже чувствовал близость сказочной обетованной земли и радостно целовался с соседом. Кай бежал вперед, потный, грязный, полный сил и нетвердых надежд. Так они продвигались довольно долго, пока солнце окончательно не село за показавшиеся Верхние горы (ура!) и на небе зажглись маяки далеких звезд. УРА!!! - прогремели, как гром, возгласы счастливцев.
Счастливый, Кай шел вперед, к этим звёздам. Небо было чистое, луны он не нашел, значит, в Доминуре царствовала злодейка-ночь. Через несколько метров он остановился и попросил разжечь костер. И когда маленький народец собрался перед горячим огнём, Кай объяснил причину остановки.
-Мы в Доминуре. Теперь вы должны сами выбрать дорогу Направо, а холмом, находится деревня, налево - лес, река и поле. Вы можете построить новые дома рядом с рекой, почва там неплохая - работайте и будет вам что пожрать. Да, чуть не забыл. Удачи вам, ребята! - искренне улыбнулся честный музыкант.
После слов его пламя, пляшущее прямо до неба, отразилось на лицах маленького народа печальными думами. Кай мог понять их: за три дня в корне поменялась целая жизнь. И теперь следовало работать не покладая рук, чтобы с нуля построить новый мир, который стал бы им домом. Музыкант подумал, что умер, и все так же изменилось, и все так же казалось новым, непонятным, невероятным, и он не раз спрашивал себя: что же дальше - в вечности?..
Гномы сидели вокруг своего костра и грели руки. Думали о прошлом и будущем, о многолетней борьбе и мире, который они никогда не знали из-за бесконечных войн. Кай так и оставил их, сидящих в тишине, слушающих голоса ветра и огня и далекие, едва доносящиеся голоса местных крестьян.
Все же не мог музыкант обрести покой на обетованной земле: благодаря нему, Каю, Философский камень был у дьявола и в Доминуре появилось войско из Ада. Равновесие нарушилось, и это должно будет сказаться на реальности.
Немного прошел Кай, пока не понял, что устал, и пора бы поспать. Войдя в мохнатый лес и отыскав небольшую полянку, он разжег костер. Сырые ветки не сразу занялись, потребовалось зажечь пять спичек из коробка, подаренного гномами на прощанье, но в итоге огонь яростно лизал хворост, поднимаясь все выше и выше к небу. Кай полулежал на мягкой траве, закутавшись в грязную рубашку и стянув, наконец, истертые башмаки. Ноги испытывали блаженство. Даром, что тела нет - все же привычка есть привычка, а счастье навсегда останется счастьем. Он лежал на сырой земле и изредка подбрасывал в огонь сухие ветки. Есть в мире три вещи, на которые можно смотреть бесконечно: танцующее пламя, волнующееся море и лицо любимого человека. Кай впитывал в себя пламя, его жар, страсть, неистовость. Музыканту нравилось, что огонь был подвластен ему, укрощен человеком. Великая разрушительная сила согревала в холодные времена, давала теплую вкусную пищу и чувство уюта. Пламя бушевало лишь там, где Кай мог ему позволить.
Он лежал в полудреме и смотрел на огонь. Почему-то вспомнилось, как он в юности подработал, перегнав дальнобойную фуру из одного города в другой. Сначала сидеть за баранкой грузовика было здорово: ветер в лицо, свобода, лента дороги лежит перед глазами, а впереди ещё долгий путь, в конце которого - деньги, самые первые заработанные им рубли! На середине дороги грузовик сломался, и пришлось чинить его в местной мастерской, где с Кая взяли порядочную сумму. Поломка произошла из-за того, что Кай вел грузовик ночью и на узкой дороге съехал в кювет. С колеса слетела подвеска, грузу досталось. Хозяин вычел из его зарплаты за опоздание, и деньги получились совсем не такие, как Кай предполагал в начале. Он быстро просадил их на свою девушку, друзей и выпивку. На последние купил гитару. Это была первая гитара, но ещё не модная электрогитара с громким сильным звучанием, а обычная бардовская, тяжелая, темная и симпатичная. На обратной стороне нижней деки он нарисовал череп с костьми и написал название любимой группы. Над черепом Кай вывел слова из песни, но какие, теперь не смог вспомнить...
Мир вокруг был волшебным и непривычным, даже лес дышал чем-то странным, даже тревожным. Деревья (сосны, березы, дубы) были большие, высокие, с сочной зеленой кроной, толстыми стволами и темными дуплами. Животных в Загробном мире Кай за все время встретил не много; в основном это были мохнатые чудища из Ада, злые и осторожные, белые пугливые зайцы и драконы. Драконов Кай не любил.
Полежать бы сейчас, подумать, почему животных мало, почему небо неподвижное, почему тревожно так на душе. Не умеет он думать, устал, разучился. В этом мире отчаешься понять смысл, устройство, что к чему. Все словно в застое, все неподвижно и вроде знакомые с детства персонажи играют свои роли. Только роли эти какие-то уж больно загадочные. Чего вот хочет дьявол? Он кричал о вечном мире, но, кажется, согласен жить в нем только как самый главный. Власть сгубила когда-то неплохие замыслы. А теперь Кай должен вернуть Философский камень и восстановить равновесие.
Стоп. Кому он должен?
Да никому. Просто, по совести, не нравится ему дьявол. Хочется отомстить. Жаль, что он не побил его, когда мог. Хотя, Азазель его испугался. Иначе почему он выбросил Кая в окошко, когда тот в угрозе двинулся на него? Не иначе, прочел что-то в его взгляде. Но зачем сохранять Каю жизнь? Или это не он? Но кто тогда перенес его под тот дуб?
Надо рассказать обо всём повелительнице Доминура. Она знает, что делать. Она что-нибудь придумает. Лады, так и сделаем...
Ну, хватит на сегодня. Пора спать. Все. Спокойной ночи, жизнь.
Весь следующий день Кай провел в поисках Королевы. Он опросил каждого встречного, кто рискнул попасться ему на пути, и выяснил, что хозяйка Доминура живет вверх по тропинке от дома Адама и Марии. К вечеру он снова стал усталым и голодным бродягой, готовым спать везде, где есть земля. Когда луна исчезла с небес, Кай словно мертвый упал на благодатную жесткую почву и крепко заснул. И приснился ему сон.
Кай шагал по тропинке, задумавшись о жизни текущей. Вчера в маленьком придорожном баре он встретил человека, мечтавшего совершить подвиг. И они так долго разговаривали о подвигах, что договорились до того, что каждый в своей жизни должен, не теряя времени даром, идти и совершать подвиги, ибо потом всегда может быть слишком поздно. Но ведь так ничего не изменишь, да и люди не всегда понимают самоубийственное желание рисковать своей жизнью ради кого-то... С другой стороны, здесь, похоже, важнее процесс, чем результат. Человек, любящий драться, но не желающий попасть в Ад, должен защищать. Опять же, это благородно. Не всегда, правда, получаешь благодарность, ну так не всем же быть героями. Должны быть и рядовые защитники - кто-то вроде рыцарей, прославляющих подвигом имя Прекрасной Дамы.
С такими мыслями трубадур шел по зеленой тропинке, пока не услышал впереди крики. Каю это не понравилось; он побежал посмотреть, что там такое происходит. На небольшой полянке в середине леса бегал туда-сюда путник. Как раз тот самый, с которым он говорил в кафешке о подвигах. Над ним летал взад-вперед зеленый дракон. Огромный, с длинными перепончатыми крыльями, покрытый зеленой чешуйчатой кожей, со зловонным дыханием, между зубами застряла рука чьего-то скелета, но желтые глаза его были почему-то по-человечески грустными. Дракон был ужасен. Путник улепетывал от него, как мог, но дракон был быстрее и каждый раз перегонял его. Тогда путник поворачивал в противоположную сторону и бежал туда, пока дракон снова не догонял его и не заставлял повернуть обратно, снова и снова повторяя заколдованный путь. Так бы они и бегали по кругу, если б Кай не подловил момент и не изловчился прыгнуть на чешуйчатую спину низко летящего дракона. Летающий змей начал изворачиваться и пытаться сбросить "наездника", но Кай был не так прост. Он забрался ящерице на шею и двумя руками ухватился за хребет позвоночника, чтобы не упасть. Дракон взвыл и полетел резко вверх - Каю пришлось болтаться в воздухе, пока летающий змей снова не принял горизонтальное положение. Тогда Кай перенес вес тела вперед и зацепился руками за зубы дракона. Повиснув на руках, он подтянулся и оказался в зловонной пасти животного. Кай вырвал руку скелета из пасти и бросил дракону в глотку. Толстая кость не прошла и застряла у змея в горле. Он закашлялся, захрипел и стал медленно снижать высоту, все время выдыхая воздух. В один из таких разов Кай выпрыгнул из пасти (благо они были уже достаточно низко) и, ударившись после падения, покатился по земле. Рядом упал погибший от удушья дракон. Теперь он стал абсолютно безвреден, только был меньше, чем казался. Трубадур тоже закашлялся - от счастья и осознания того, что дракон мог с ним сделать, пока Кай вертелся у него на языке. В ужасе от содеянного и в шоке от немыслимой удачи, Кай увидел путника, робко поглядывающего в его сторону. Наконец Кай встал и сам подошел к нему.
-Ты здорово с ним разделался. Просто Илья Муромец, ей-богу.
-Повезло, - пожал плечами Кай. И добавил, улыбнувшись ему, - Скучно жить без приключений!
На этой ноте Кай проснулся. В лицо смотрела луна. Рубашка Кая, превратившаяся из белой в грязную за время его странствий, была полосатой. Приглядевшись, он увидел впереди решетку, разделявшую его с луной. На самом деле луна, конечно, была далеко от Кая, но решетка создавала непреодолимую преграду её далекому свету. Кай ещё немного полежал, прислушиваясь к своим ощущениям. Земля была очень мягкой и сырой. Вокруг витал запах тухлой рыбы и перекопченного мяса, смешанный с тошнотворным ароматом свежей крови. Вокруг было необычно темно. Кажется, сверху даже свисали чьи-то слюни... Когда раздался оглушительный храп, Кай выкатился из пасти дракона и живо вскочил на ноги. Зеленое чешуйчатое чудище сладко причмокнуло и перевернулось на другой бок, так и не проснувшись. Остаток ночи Кай провел, рысцой убегая навстречу лунному свету и далеким серым горам по теплому песку безлюдной пустыни.
Желтая пустыня привела его к Нижним Горам. Кустарники и низкие деревья, росшие вдоль дороги, иногда протягивали к путнику свои мохнатые лапы и норовили уцепиться за подол его рубашки или коричневую штанину. А путник все выше и выше поднимался в горы по узенькой лесной тропе, идя к своей повелительнице с тяжелыми вестями. Поднимаясь в горы, странник думал о том, как должна бы выглядеть властительница Доминура. Иногда она представлялась ему уродливой старухой, ворчливой и кашляющей, иногда - зрелой женщиной, умудренной жизнью. В конце концов, она могла быть просто юным ребенком, играющим чужими судьбами, как фишками в настольной игре. Наконец Кай решил, что королева Чистилища, скорее всего, - сверхъестественное существо, вроде ангела или даже эльфа. Ведь она дочь Дьявола, а значит, не человек. И, скорее всего, повелительница имеет непривычный для человеческого глаза вид. Эта мысль немного расстроила Кая, и по пути наверх он заглянул в дом Текисов.
Марта уже накрывала на стол, когда Кай постучал к ним в дверь. Милая толстушка улыбнулась ему и пригласила поужинать. Из комнаты выбежали, гонясь друг за другом и кидая в Марту мягкие зеленые подушки, Кертис, Мартин и Миллагрос. Вслед за ними, медленно дожевывая остатки яблока, появился хозяин дома. Адам обрадовался, увидев старого знакомого, и бросился обниматься. Стиснув Кая в железных объятиях, едва его не задушив гостя, Адам усадил музыканта за стол и заставил рассказать все-все, что с ним приключилось после их последней встречи. Кай рассказывал не торопясь, время от времени прерываясь на поглощение пищи и отпуская разного рода шуточки, так, что за столом было весело и не скучно. Дети Адама слушали его, открыв рты, затаившись и не притрагиваясь к еде, так, что Марте приходилось иногда прикрикивать на них, чтобы те ели.
Когда Кай закончил, Адам решил поиграть для них. Кай не отказался бы сыграть для друзей, тем более что он любил это делать. Ему вообще в последнее время доставляло огромную радость браться за чудом приобретенную гитару и петь нечто приличествующее случаю. Но Адаму очень хотелось сыграть для друга, и Кай не стал ему мешать. Он был по натуре добрым человеком, и ему нравилось просто сидеть в этом светлом просторном доме среди веселой семьи хороших людей.
Вот какие были у этой песни слова:
Ночь коротка, цель далека.
Ночью так часто хочется пить.
Ты выходишь на кухню, но вода здесь горька.
Ты не можешь здесь спать, ты не можешь здесь жить.
Доброе утро, последний герой.
Доброе утро - тебе и таким как ты.
Доброе утро, последний герой.
Здравствуй, последний герой.
Ты хотел быть один - это быстро прошло.
Ты хотел быть один, но не смог быть один.
Твоя ноша легка, но немеет рука,
И ты встречаешь рассвет за игрой в дурака.
Доброе утро, последний герой.
Доброе утро - тебе и таким как ты.
Доброе утро, последний герой.
Здравствуй, последний герой.
Утром ты стремишься скорее уйти.
Телефонный звонок как команда: "Вперёд!"
Ты уходишь туда, куда не хочешь идти;
Ты уходишь туда, но тебя там никто не ждет.
Доброе утро, последний герой.
Доброе утро - тебе и таким как ты.
Доброе утро, последний герой.
Здравствуй, последний герой.
Кай улыбался, что твой чеширский кот. Старая песня Цоя, сколько ж воспоминаний о далеком пацанском детстве... но пора было собираться в путь. Пора уже прийти на поклон к владычице Доминура. Тепло попрощавшись с Адамом, Мартой и детьми, пообещав в скором времени снова заглянуть к ним, Кай вышел за порог и отправился в путь. "Скоро ведь и доедем", - подумал странник.
Он поднялся вверх по горному серпантину и оказался перед массивной дверью. Над ним было два этажа красного кирпича и одна большая труба. Значит, в доме есть камин. Кай улыбнулся этому открытию и позвонил в дверь. Открыли не сразу. На пороге стоял маленький эльф, и Кай ужаснулся: неужели ЭТО - королева Доминура?!
Но эльф вежливо шаркнул ножкой и, пригласив гостя войти, подарил ему дежурную улыбку, немедленно поинтересовавшись:
-Чего изволите?
-Ничего, спасибо, - улыбнулся Кай. Есть и пить ему расхотелось.
-Зачем же тогда вы пришли? - удивился эльф.
-Мне бы поговорить с королевой Доминура, - робко ответил Кай.
-Ну, нашел ты её, - раздался приятный женский голос из соседней комнаты. - Так чего нужно-то?
-Я... кхм... вопрос довольно непростой, - начал Кай, подбираясь к повороту в комнату. Он успел заметить, что в этом доме не было дверей (кроме входной), а все углы были срезаны и сглажены. Каю это определенно пришлось по душе.
-Говори, не тяни, - нетерпеливо приказал голос. Кай подошел к двери и нерешительно замер у порога. Только сейчас он осознал, что появится перед королевой с очень скверными известиями.
-Ну? - подбодрил Кая таинственный голос. В комнате послышались решительные шаги, и из-за поворота вышла девушка. Кай так и замер с упавшей на грудь челюстью (не то, чтобы она упала и покатилась, нет; просто музыкант был сильно удивлен).
Перед ним предстала красивая девушка с длинными светлыми волосами, правильными чертами лица, высеченными наподобие богини, в человеческих джинсах и белой футболке. В общем, Диана. Кто же ещё.
В комнате повисла тишина. Диана прислонилась к стене, скрестив руки на груди. Она начинала терять терпение. Кай очнулся и сверкнул глазами в праведном негодовании.
-Какого фига ты не сказала мне, что ты тут самая главная?!
-Ну... ты не спрашивал, - пожала плечами Диана.
-Но ты!.. Ты!.. - Кай задохнулся от такого неожиданного подвоха.
-Дорогой, а кого ты ожидал здесь увидеть? Алису в Стране Чудес?
-Постой!.. - музыкант припоминал кое-что из разговоров за длинным столом. - Значит, Адам...
-Тот самый. Может, ты все-таки расскажешь, зачем пришел?
-А кем же тогда был...
-Ты о Господе?
Кай неприлично выругался.
-Давай оставим восторги на потом. Или говори, или уходи, у меня ещё много работы. - Диана посмотрела на Кая в упор. - Ты ведь не достал Философский камень, верно? - Кай вздохнул.
-Азазель сделал из него новую трость.
Настал черед Дианы выражать недовольство нехорошим словом. Впрочем, она сдержалась, ограничившись забавной рожицей.
-Это не всё, - нехотя вставил Кай.
-Что ещё случилось?
Ответить Кай не успел. Их беседа была нарушена маленьким эльфом, влетевшим в гостиную с целой кипой бумаг.
-Не хотелось бы прерывать вашу беседу, леди Диана, но боюсь, что мы завалены корреспонденцией, - доложило прозрачное крылатое существо в очках с толстыми линзами. - Крестьяне жалуются, что на их посевы участились набеги - вы не поверите, моя королева - драконов! Драконы, в свою очередь, просят передать, что оставят Доминур, как только им выдадут сбежавшее из Ада войско гномов и ловкого брюнета с ледяными глазами, оседлавшего их предводителя и оскорбившего, пропев верхом на нем музыкальное произведение неприличного содержания. Ума не приложу, где нам всех их найти? - всплеснул крылышками эльф.
-Зато, кажется, я знаю, - успокоила его Диана, лукаво взглянув на Кая. - И что за песенка?
-Боюсь, она не для ваших ушей, моя королева, - эльф густо покраснел, его щеки залились нежной розовой краской. Диана рассмеялась, погладила малыша и отпустила его.
-Представляю себе, что это за песня. Варан, наверно, рвет и мечет, - подмигнула она Каю.
-Наверно, - скромно согласился он. - А кто такой Варан?
-Предводитель драконов. Пошли за мной.
"Хоть на край света", - подумал Кай и вдруг поймал себя на странной мысли, что не прочь стать одним из таких эльфов, если всю жизнь её руки будут так же трепать его по голове.
Диана зашла в просторную комнату с круглым столом посередине, старинными гравюрами на стенах, большим окном с потрясающим, просто потрясающим видом и большим зеркалом у стены. К зеркалу она и направилась. Кай возмущенно посмотрел ей вслед.
-Прости, Диана, как можно прихорашиваться в такой момент?
-Это дедовский, конечно, способ, - вместо ответа сказала она, - но самый надежный вид связи. Я уверена, что нас не подслушают.
Когда она подошла, зеркало приняло вид человеческого лица телефонистки Нади и спросило томным голосом:
-Чего изволите, моя милая, прекрасная королева?
-Ах, оставь, - отмахнулась Диана. - Лучше соедини меня с Господом. Подарок от Белоснежки, - повернулась она к Каю. Кай понимающе хмыкнул.
Зеркало помутнело, и сквозь серебряные нити проступили очертания светлого мужественного лица с добрыми лучистыми глазами.
-Привет, племянница! - расцвело в улыбке лицо. - Как дела?
-Некоторые проблемы, дядя. Пока не знаю, насколько они серьезные, - Диана покачала головой. Лицо сменило милостивое выражение на печаль, в глазах мелькнула тревога. Он заметил за спиной у неё Кая.
-Не смог добыть Философский камень, искатель приключений? Что ж ты так?
-Он у Азазеля, - хладнокровно ответил Кай.
-Достал, но потерял, стало быть? Значит, придется сходить в Ад ещё раз. Чтобы вернуть то, что потерял. Согласен?
-Да. В любое время, - ответил музыкант без радости, но и без страха.
Лицо прищурилось и посмотрело на него.
-Нет, не дойдешь. По глазам вижу, что не дойдешь. Пошлю ещё кого-нибудь.
-Я схожу, ваше величество, - вмешалась Диана.
-Нет, - отрезал величество.
-Если бы ты согласился на это сразу, Философский камень был бы уже здесь, - парировала она.
-Диана, тебе нельзя спускаться в Ад, ты разве не понимаешь? Я не хочу тебя потерять.
-Не бойся, дядя. Он ничего мне не сделает.
-Зря ты так думаешь. Он способен на всё.
-Ну и что? - возразила Диана. - Я тоже кое-что могу. Не пропаду.
-А кто тебя пустит?
-А кто мне запретит?
-Простите, что прерываю вашу мирную беседу, - приблизился к зеркалу Кай. - Только камень этот - не единственная проблема.
-Я слушаю тебя, - лицо приняло деловое выражение.
-В Доминуре появились драконы, дядя, - Диана встала рядом с Каем. Она не привыкла быть в чьей-то тени. - Понимаешь, что это значит?
-Равновесие. Азазель добрался до мудрости Камня, - Бог нахмурился.
Диана хотела возразить, но Кай её опередил.
-Равновесие сдвинуто, немного, но Азазель тут не причем. Драконы ищут гномов, которых я привел из Ада.
-...Это всё? - лицо было непроницаемо. Кай почувствовал себя ребенком перед поркой: сейчас лик родителя изменится и начнет метать гром и молнии. Затишье перед бурей. Как и большинству непослушных мальчиков, Каю это не нравилось.
-Теперь все, - пробурчал он.
-Диана, Рай должен поглотить Доминур, - спокойно склонил голову Господь.
-Что? Он никому не принадлежит! - возмутилась Диана. Кай невольно отметил, что гнев ей к лицу. - Доминур никому ничего не должен!
-А иначе рамки добра и зла изменятся, изменится в корне все представление о добре и зле. И мне придется посылать на Землю нового мессию, который бы объяснил людям новые законы Божии. Ты понимаешь, как это непросто? Сколько времени это может занять? А если за это время Ад завладеет всем Загробным миром, что тогда ты мне скажешь, племянница?
-Ничего хорошего, - ухмыльнулась Диана. - Значит, я иду за Философским камнем. Забираю его, приношу тебе, и все возвращается на свои места.
-Диана, это исключено.
-Перестань! Дядя, я понимаю, что ты обо мне беспокоишься, но сейчас не время!
-Диана, перестань. Я не о тебе беспокоюсь. Хотя и о тебе тоже. Драконы останутся в Доминуре, пока здесь гномы, а гномы действительно должны быть здесь.
Повисла неловкая пауза.
-Значит, я прощен? - поинтересовался Кай.
-Ты правильно сделал, - Бог снисходительно посмотрел на музыканта. - Гномы жили в Аду из-за происков Азазеля. Им там не место.
-Отлично, - хищно скривилась Диана. - Значит, мои крестьяне теперь будут страдать и от драконов. Мало того, что всякая пакость из Ада может пересекать границу Доминура и пугать их, так ещё и драконы будут летать над полями. Что дальше? Снег и медведи?
-Племянница, ничего вечного нет. Все меняется. Вселенная движется по спирали, бесконечная в своем развитии, и что принесет следующий виток, не важно. Главное, чтобы люди были людьми. Будь спокойнее.
-Как это? - Диана приподняла бровь, что должно было изображать удивление. - Кого ты назвал людьми, дядя? Тех, кто вечно искали Философский камень, правду, истину у себя, на Земле? Кстати, о камне. Мне потребуется четыре дня. Ты позаботишься о Доминуре в мое отсутствие?
-Через мой труп, - быстро сказал бессмертный. Это была самая странная угроза, которую Кай когда-либо слышал.
-Да ну? - казалось, Диану ничуть не волновали слова самого главного существа во вселенной.
-Ты кончишь со мной пререкаться когда-нибудь или нет!
-Нет, - рассмеялась девушка. Спор был выигран.
-Не забывай, с кем ты разговариваешь.
-Не забываю.
-Нахалка.
-Вся в тебя, дядя.
-Мечтай, мечтай, - улыбнулся Господь и начал медленно пропадать с зеркальной поверхности.
Следующим утром они рано вышли из дома. Кай спал на мягкой кровати в гостиной, а утром убедил Диану взять его с собой. Как же можно отпустить девушку без бравого защитника в опасное путешествие?
-Ну да, великий победитель драконов мне не помешает, - рассмеялась Диана.
-Я тебе обещаю, что разберусь с драконами, как только мы покончим с камнем.
-Да да-да, - состроила Диана смешную рожицу.
После завтрака Кай натянул подаренные Дианой черный комбинезон и свитер. Она тоже была в черном - комбинезон, куртка, перчатки - все, как у людей. Даже шутки, которыми они перебрасывались, отдавали чернухой.
Две тени вышли из дома и направились к строению неподалеку. Это оказалась конюшня. В восьмом стойле справа находился красавец-конь по кличке Диабло. Вернее, не совсем конь. Гарный арабский скакун, с золотой попоной, длинным серебряным рогом и мощными белоснежными крыльями, он нетерпеливо гарцевал в стойле и жаждал отправиться на прогулку. Крылатый единорог ещё не знал, что прогулка будет долгой, изнуряющей и опасной. И, кроме того, в этот раз его ноша куда тяжелее обычной. А пока Диабло гордо пританцовывал, рвясь в дорогу.
-Красавец. Откуда он? - спросил Кай Диану. - Сколько не бродил, никогда не слышал о таком чуде.
-А ещё он разумен, как Бог. Однажды это животное забрело из Рая в заповедные леса Доминура, немного подпортило местные запасы еды и попалось крестьянам. Пришлось срочно спасать его и лечить от ран, нанесенных их вилами. А дальше он уже не хотел меня покидать.
-На нем безопасно? - спросил Кай.
-Да, конечно.
-Отлично. В путь?
-Ага, - согласилась Диана и влезла в седло. Сзади поместился музыкант.
Диабло тронулся с места, перешел на бег, разогнался и, оттолкнувшись серебряным копытом от земли, взмыл в небо и полетел, широко взмахивая песнатыми белыми крыльями.
-Не трясет? - спросила Диана.
-Нет, - ответил Кай. Он, конечно, не любил высоту, но полет на крылатом единороге - не считается, как не считались американские горки. К слову, аттракционы Кай всегда любил. Они будоражили кровь.
Прекрасный полет крылатого единорога ещё долго обсуждался всеми жителями Доминура, и даже теми, кто не видел того, как в небесах мелькнуло светлое создание Рая с двумя всадниками и исчезло в вышине. Так на Земле могли бы обсуждать полет летающей тарелки. Вскоре всадников уже было четверо, единорогов - трое, и вообще они никуда не летели, а сражались в небе со стаей драконов. Одни говорили, что драконы победили и трупы восьми единорогов по сей день лежат посреди Корявого болота, в котором два года назад исчез Сенька-Ковбой. Другие утверждали, что победили единороги и драконы были с позором изгнаны из Доминура, а командовал единорогами брюнет, холодный, как лёд. Третьи называли все чепухой и на расспросы отвечали, что не было ни драконов, ни крылатых единорогов, ни брюнетов с ледяными глазами. И лишь когда от светлой точки осталось одно чувство света и радости, крестьяне вновь вернулись к работе.
-Слушай, разве Ад в той стороне?
-Что? - Диана устало прижалась к спине крылатого единорога Диабло и не услышала вопрос.
-Я спросил, куда мы летим?
-В Ад. Ты чего, уснул, что ли?
-Нет, - Кай начал сердиться. - Ад в другой стороне!
-Макс, не учи ты ученого.
-Но я...
-Знаю, - мягко перебила его Диана. - Мы пройдем туда с "черного входа": главная дорога слишком опасна.
-Мм, - раздалось сзади.
-Устал? - спросила Диана через пару минут.
-Немного.
-Устроим привал. Диабло, - Диана наклонилась вперед и прошептала на ухо сказочному зверю, - родной, спустись на землю.
Умный единорог понял каждое слово и плавно спикировал на клубничную поляну. Кай зажмурился, а когда открыл глаза, они уже стояли на земле.
Диана первая спустилась вниз; Кай спрыгнул следом. Они расстелили плащи, предусмотрительно захваченные из дома, под ближайшим деревом. Им удалось собрать немного хвороста для костра и клубники на небольшой ужин. Кроме того, на соседнем поле крестьяне растили картошку. Всем известно, что запеченная на костре картошка - лучшее лакомство в походе.
Луна уже садилась, когда Кай и Диана сидели у огня и приятно ужинали. Запах разносился вокруг - сказочный! Есть пернатые не мешали, - слава богу, в Загробном мире нет комаров, мух и других противных насекомых. Из пернатых здесь были только ангелы и единороги.
-Жаль, что я не взял с собой гитару, - неразборчиво прочавкал Кай с полным ртом картошки. Проглотив, он добавил, - я бы сыграл что-нибудь.
-Да, и что бы это было, походный марш? - поинтересовалась Диана.
-Почему походный марш? - удивился Кай. - Скорее какая-нибудь романтическая баллада. Посмотри, что за небо - прелесть! Разве можно играть марш при таком небе?
Диана подняла голову вверх. Над ними действительно висели миллиарды звёзд, красивых, далеких, одиноких.
-Не знаю. Может быть, ты прав. Только я уже давно к нему равнодушна. Привыкла, наверное, за целую прорву лет.
-Как можно привыкнуть к такому чуду?
-Привыкнуть можно ко всему, Макс. - Дианины глаза затуманились дымкой, но скоро вновь приобрели чарующий зеленый цвет.
Они так устали, что, поев, легли каждый на свой плащ и собрались спать. Вернее, сделали вид. Кай, например, старался что-нибудь выдумать, во что можно было бы завлечь девушку, а дальше... Диане просто не спалось. У неё были причины для бессонницы: Бог не зря не хотел её отпускать. Если она увидит Азазеля, страшно подумать, что может произойти. А впрочем, хоть бы они и встретились - что он ей сделает? Она нужна ему, нужна как заместитель, как продолжатель "семейного дела". Он всегда дорожил её талантами.
Музыкант заложил руки за голову, согнул одно колено и устремил взгляд вверх: поза романтика, из которой так удобно смотреть на звёзды.
-Знаешь, когда я была маленькой, - внезапно сказала Диана, - то жила в Цитадели.
Кай оторвался от звёзд, перевернулся на бок и приготовился слушать.
-Мы с ним виделись довольно часто. Каждую свободную секунду. Просто, - Диана вздохнула, - свободные секунды выпадали у него не часто. Работа, дела, они всегда были на первом месте, потом шла мама и только после них - я.
-Где она сейчас? - произнес Кай.
-Мама? Она умерла. Давно. Я уже почти не помню о ней.
-Прости, - смутился музыкант.
-В общем, я помню её улыбку, тепло рук... Свет. А потом она почему-то перестала приходить. А однажды беглый демон проболтался, что моя мама умерла в битве между Добром и Злом. Азазель убил её. - Диана сглотнула и отвела взгляд, посмотрев вверх. Ей было трудно об этом говорить. - В общем, все произошло случайно. Но все равно. Короче, я тогда ушла из Ада.
-И оказалась в Доминуре? - Кай заглянул ей в глаза.
-Не в Рай же мне было идти, верно? И потом, тогда он ещё не назывался Доминуром. Просто Чистилище. А мне действительно надо было подумать.
-Там вы и встретились с Богом.
-О, это очень просто, - отмахнулась Диана. - Узнав, что я в Чистилище, дядя нашел меня. В первый момент я, между прочим, врезалась в него на полном ходу. Но ведь я первый раз его видела!
Они рассмеялись, представив себе это.
-Так она стала королевой, - продекламировал Кай.
-Ага, - усмехнулась Диана. - Что-то я слишком много болтаю...
Они помолчали.
-К чему слова, когда вокруг и ночь, и звезды, и красивые люди рядышком на поляне? - Кай пододвинулся ближе.
-Почету нам так редко встречаются существа, с которыми приятно просто молчать? - согласилась Диана, прямо посмотрев ему в глаза. Кай придвинулся ещё ближе и хотел поцеловать девушку. Она приложила палец к его губам: "Нельзя".
-Не стоит, чтобы души с демонами целовались. Мало ли что. Вдруг мир перевернется?
-А не пошел бы он, Диана? - разозлился Кай. Она засмеялась звонким смехом.
-Лучше расскажи мне о жизни, ладно?
-Ну. Я не знаю, что ты хочешь услышать.
-Что-нибудь.
-Даже не знаю. Там почти так же, как здесь, только менее спокойно. Менее красиво. Менее... менее чисто.
-А города? Здесь их почти нет, только деревни. Ты ведь жил в Москве?
-Да, но город - это просто большая деревня. Москву любят. Там люди замечательные, добрые, сильные. Решительные. Там ночи длинны, а дороги забиты странниками. Это город, в котором сбываются мечты, если, конечно, прикладывать для этого усилия. Конечно, там есть и боль, и горе, и нужда, но все как-то отходит на второй план перед волшебной жизнью города. Про Москву написано много песен.
-Сыграешь мне?
-Но здесь нет гитары.
-Ну, просто спой.
Кай вытянул ноги, расслабился, прислонился к стволу дуба и посмотрел на Диану.
Бывает все на свете хорошо,
В чем дело, сразу не поймешь.
А просто летний дождь прошел,
Нормальный летний дождь.
Мелькнет в толпе знакомое лицо, веселые глаза,
А в них бежит Садовое кольцо,
А в них блестит Садовое кольцо,
И летняя гроза.
А я иду-шагаю по Москве,
И я пройти ещё смогу
Солёный Тихий океан,
И тундру, и тайгу.
Над лодкой белый парус распущу,
Пока не знаю, с кем.
А если я по дому загрущу,
Под снегом я фиалку отыщу,
И вспомню о Москве.
А я иду-шагаю по Москве,
И я пройти ещё смогу
Солёный Тихий океан,
И тундру, и тайгу.
Над лодкой белый парус распущу,
Пока не знаю, с кем.
А если я по дому загрущу,
Под снегом я фиалку отыщу,
И вспомню о Москве.
И вспомню о Москве.
Тонкий одинокий луч серебряной нити Луны прошел сквозь пушистые кроны деревьев и защекотал волосы девушки.
-Рассвет, - прошептал Кай.
-Пора в дорогу, между прочим. Вставай, - отозвалась Диана.
Она легко поднялась на ноги и свернула плащ. Кай лениво и нехотя сделал то же самое. "Ладно, - решил он. - Действительно пора в дорогу". Они набрали пресной воды, завернули в плащи клубнику и остатки печеной картошки и собрались в путь. Диана обернулась к Каю и посмотрела на него. Тот робко улыбнулся, и она мягко улыбнулась ему в ответ.
А потом музыкант стал меняться. Исчезли темные волосы, пронзительные голубые глаза и сильное красивое тело. Вместо них возникла красная кожа, правильные черты лица и омерзительные черные крылья. В следующий миг Азазель подхватил Диану на руки и взмыл в воздух. Она пыталась вырваться, пыталась убедить себя, что это ночной кошмар, это сон, но синяки на её теле, оставленные его длинными когтями, говорили обратное. Дьявол крепко держал свою пленницу и был уже довольно высоко над землей, когда она попыталась вырваться, но, схлопотав по лицу, провалилась во мрак...
СИВИЛЛА 2
Глава VI, в которой узники оказываются в трудном положении, а Кай узнает решение Высших Сил.
Горячее солнце нещадно жгло маленький мир. Диана открыла глаза. Она висела на кресте, на приличной высоте над Хаосом, перед главным входом в Цитадель. Девушка облизала губы: безумно хотелось пить. Веревки давили, все тело затекло и теперь напоминало о себе тупой болью в едва живых конечностях. Вокруг сновали демоны, чернокрылые архангелы, одинокие звери, искатели сбежавших душ и другие клерки Ада. Подул легкий ветерок, на мгновение показавшийся Диане приятным, и на землю спустился Азазель собственной персоной. Он самодовольно ухмыльнулся и подошел к деревянному кресту.
-Ну здравствуй, дочка. Рад видеть.
-Чего тебе надо, Азазель?
-Скажи, Диана, - дьявол нахмурился, - если бы я предложил тебе работу, ты бы согласилась?
-Нет, - она даже не задумалась.
-Тебе так нравится быть на побегушках у Бога? Ты ведь можешь править в Аду. Это твоё право от рождения. Здесь могущественный полис, одна из Сил.
-Не желаю жить в Аду.
-Почему? Чем тебя привлекают эти задворки Рая? Разве ты не хочешь стать самой главной здесь, вместе со мной, вместо того чтобы быть мелкой сошкой Бога? Посмотри правде в глаза: лучше быть первой в Аду, чем второй в Раю.
-Тебе этого не понять, отец, - Диана устало поморщилась. - Чего ты хочешь?
-Прости мне Философский камень, и я, так и быть, отпущу тебя в твой Доминур.
-Вот оно что.
-Именно.
-Мой ответ отрицательный.
-Почему? - поинтересовался дьявол.
-Ты сам все прекрасно знаешь. Он нарушит равновесие. Тогда Ад поглотит Доминур. А я не отдам тебе тех, кто доверил мне свои жизни, - заметила девушка.
-Жаль. Ведь тогда тебе придется погостить у меня ещё какое-то время.
-О, отлично. Времени у меня навалом, - рассмеялась Диана.
-Я рад, - криво усмехнулся Азазель и оставил её на милость жары и пролетающих мимо демонов. Хорошо, что никто из них не посмел пристать к дочери Хозяина.
В этот день Азазель прилетал ещё несколько раз.
-Ну как, не передумала? - спрашивал он Диану.
-Нет, все по-старому, - был неизменный ответ.
-Люблю таких людей, упрямых, несговорчивых, - бурчал себе под нос Азазель и взмывал вверх, снова бросая её на милость жары, вреднющих мошек и тугих веревок.
Она находилась там три долгих, мучительных дня. Пот заливал глаза; хотелось есть и пить, не говоря о страшной боли в затекших суставах, неудобно повернутых к красному небу. Оно было однообразно, все время одинаково красное, и Диана лишний раз порадовалась изменчивости Доминура. Все-таки её королевство отличается от полярных, от их застоя, черствости, устойчивости.
Диана понимала, что ангелам в Ад не проникнуть. И даже Бог не рискнет показаться здесь, не будучи уверенным в точном местонахождении своей племянницы. Здесь Господь гораздо слабее, на чужой-то территории. А уж Азазель постарается, чтобы её подольше не обнаружили. Значит, помощи ждать неоткуда. Если только Кай... но про него ничего не известно. Был ли он вообще? Или это шутки Азазеля? Несмешные шутки...
Диана все же надеялась, что Кай успел вернуться в Доминур до того, как его сцапали подручные Азазеля. Вот ведь проворные, черти! Жаль только, что они так и не добрались до Философского камня. Если сместится равновесие и Ад захватит Доминур, могущество, тысячелетнее превосходство добра может пошатнуться. Рухнет порядок, восторжествует хаос, и хаос сможет разрушить всю Вселенную. Боже, какие все это пустые высокопарные слова! Хаос, порядок, разрушение баланса... Она этого уже не увидит. И кому оно на самом-то деле нужно, это равновесие? Толку от него...
Только бы Кай был сейчас в безопасности...
Тем временем в камере смертников, под Цитаделью, рядом с забранным окном, появился новый узник. Его привели утром третьего дня, как Азазель привязал к кресту свою дочь. Он был весь избит, хмур, зол, молчалив и лишь тихо ругался, лежа на жиденькой копне сухой соломы, по ошибке считавшейся лежанкой. Может, и странно называть так кучу соломы, но именно это слово - лежанка - как нельзя лучше сочеталось в голове узника с его новой постелью.
Для сокамерников он не представлял интереса: украсть у него было нечего, на хлюпика не походил, в конфликты не вникал. Тем не менее, к середине дня узник познакомился со всеми, кто коротал с ним последние часы существования. Товарищей по несчастью было пять: Чарльз Баскин, противник адского режима; Бальтазар, полудемон, полюбивший добрую ведьму; Ра, посмевший неуважительно выразиться о дочери Хозяина; Манрог, огненный ангел, ничего не рассказавший, и Шон Хуан, старый черный священник, познавший запретную тайну.
Из них интерес к новому заключенному проявил только Бальтазар. Они о чем-то разговорились, сидя под маленьким окном под потолком темницы, убивая время, мечтая и играя в преферанс. Бальтазар обладал способностью доставать небольшие предметы с Земли. Новый узник показался ему неплохим парнем, и вскоре они уже вместе выпивали доброе крепкое виски. В другом конце каменного колодца Ра избивал Баскина за то, что тот украл его стилет. Баскин жалко плакал и всхлипывал, клянясь больше никогда не красть. Ра лишь страшно рычал и не переставал наносить вору удары в живот. Остальные предпочли присоединиться к Бальтазару и новому узнику за бутылочкой старого доброго виски.
Незаметно спустилась ночь. Небо потемнело и стало багровым, словно темные сгустки крови; по всей площади Цитадели бушевал ветер. Демоны попрятались по домам, не рискуя путешествовать в плохую погоду. Ветер не поднимал столько пыли в Аду уже лет триста, с тех самых пор, когда последний раз разразилась битва между дьяволом и Богом. Мало кто помнил, почему она началась; злые языки поговаривали, будто в деле была замешана прекрасная ангелица, покорившая сердце демона. Тогда Бог, не пожелавший отдать её дьяволу, использовал Философский Камень, чтобы вызвать здесь ураган. Теперь Азазель, стоя на балконе, пытался укротить Камень и повторить тот фокус наоборот. Не получалось; дьявол чертыхался, и пробовал снова, и снова... Архангел резко оторвался от своего занятия и напряг слух. Все замерло, остановилось, застыло в темном королевстве. До него доносились чарующие звуки испанской гитары.
Рассказывают, что в большом старинном замке
Живет одинокий король.
Рассказывают, что маленькое Оле-Лукойле
Поет для него по утрам.
И брызжет свет из-за темных партер,
Тает огарок свечи.
В замке сидит одинокий король
И хранит от души ключи.
Расскажи мне, какого это -
Жить в тишине,
Просыпая за веком век.
Расскажи, какова она -
Страна, где живет
Чужой человек.
Рассказывают, как в снежную ночь король
Сидел в кресле у огня.
Рассказывают, что в каминном пламени
Догорали его стихи.
И молчит одинокий король в тишине,
Да стучит по стеклу дождь.
Лед и пламя танцуют по миру,
И короля ждет ночь.
Расскажи мне, какого это -
Жить в тишине,
Просыпая за веком век.
Расскажи, какова она -
Страна, где живет
Чужой человек.
Рассказывают, что в одном старинном замке
Живет одинокий король.
Рассказывают, что он не любил никогда
И не был успешен у дам.
И в старинном замке стучат часы,
Наблюдая за веком век,
Как умирает от одиночества
Простой человек.
Расскажи мне, какого это -
Жить в тишине,
Просыпая за веком век.
Расскажи, какова она -
Страна, где живет
Чужой человек.
Расскажи мне, какого это -
Жить в тишине,
Просыпая за веком век.
Расскажи, какова она -
Страна, где живет
Простой человек.
"Откуда льется эта музыка?" - подумал демон. - "И что это за стихи?"
Громкий стук - словно распахнулось окно. Стук повторился - снова и снова. Ещё один раз. И ещё. Ритм нарастал, темп его убыстрялся. Азазель почувствовал тревогу - ситуация переставала ему нравиться. Глухие удары несуществующей рамы по несуществующему дереву вводили в транс. "Что происходит?" - помотал Азазель головой, стараясь отогнать видение. Но противный стук не прекращался.
В центре комнаты возник ослепительный свет, вырос из маленькой точки и постепенно превратился в белое пушистое облако. Дьявол попятился и догадался, что сбежать на этот раз не удастся. Облако разрасталось, свет достиг самых темных уголков тронного зала и остановился. Внутри него, в центре, начал проступать неясный силуэт. Демон различил светлые длинные волосы, похожие на лучи солнца. Он догадался.
-Привет, Жозефина, - проговорил Азазель хриплым голосом.
-Здравствуй, - согласилась фигура.
-Я догадываюсь, зачем ты здесь. Но как это может быть?
-Всё может быть, - многозначительно ответила фигура. - Даже не знаю, с чего начать. Давно мы не виделись.
-Да, - согласился Азазель. - Давно...
-Зачем ты это делаешь, царь демонов? - она прищурилась, в глазах была доброта. Азазель отвернулся.
-Это сложно, - наконец пробормотал он.
-Сложнее жизни? Или сложнее любви? - фигура лукаво склонила голову.
Азазель вспыхнул.
-Не так уж важно, - отрезал он. - Иди своей дорогой.
Он помолчал немного и добавил:
-Я прошу тебя.
Фигура спокойно смотрела на него. Словно бы он не был Дьяволом, словно он - не воплощение мирового Зла, а просто один человек. И казалось, ей действительно не важно, что он за птица. Ей важно то, что он - такой вот - есть. И она принимала его таким.
Азазель не мог выносить света. А она была слишком близко. И это бесило его. Она была рядом, а он... но это тоже не важно. Он почувствовал себя пофигистом - кажется, так живущие теперь называют тех, кому уже все равно. Перед глазами стояла пропасть лет, и он падал в эту пропасть. "Если так будет продолжаться, - сказал себе Азазель, - то я утону". И все-таки она была рядом. А это что-то да значит.
-Я сделаю, как ты хочешь, - он повернулся к окну в странной бессмысленной муке.
-Хорошо, - мягко улыбнулась она и с тревогой добавила, - я вижу, тебя что-то гложет. Говори.
-Не важно, - снова повторил Азазель.
-Говори! - она сделала вид, что сердится.
Он молчал. "Зачем?"
-Азазель.
Он выдохнул.
-Я не хочу..., - у дверей внезапно раздался дикий рев. Фигура вздрогнула и, прежде чем её кто-нибудь увидел, начала таять. Через две секунды дверь взломали, но пришедшие демоны уже опоздали.
-Что нужно? - спросил Азазель, сжав кулаки. Они ненадолго затихли, а потом рогатый Вандо выступил вперед.
-Мы думали, с тобой что-то случилось. Дверь... никто не мог её открыть, и мы решили, что тебе нужна помощь.
-Я сейчас умру от умиления, - серьезно сказал Дьявол. - Они решили, что мне нужна помощь. Мерзавцы! - неожиданно громко рявкнул он. - Я вам кто, Дьявол или гусеница козюльчатая?
Демоны прыснули было, но тут же взяли себя в руки.
-Идите, - лениво махнул рукой Азазель. - Чтоб не смели больше врываться.
-Как скажите, мистер гусеница, - крикнул на прощанье Вандо, и Азазель дьявольски рассмеялся ему вслед.
Когда стих демонский топот в коридорах цитадели, он обвел весь тронный зал долгим тоскливым взглядом. С грустью посмотрел в окно. Небо было красным. Как всегда. Ничего не меняется. И день, и ночь, и все одно. Год от года, век за веком, разнообразие лишь в масштабе тех или иных деяний. Тоска... Верная подруга зла. Скука. И бесконечная, бесконечная грусть. Это не жалость к самому себе, это жажда чего-то большего, чем пакости и мерзости.
-Просто... не хочу снова тебя терять, - произнес он в пустоту.
Диана открыла глаза. Вокруг была тьма, лишь струя красного света лилась откуда-то сверху. Ничего не изменилось. Теперь у Азазеля все козыри, подумала Диана. И кроме них Философский камень. Что делать?
-В твоем положении ничего нельзя сделать, - раздалось снизу. Она догадалась, что это Дьявол, который умел иногда читать мысли. - Придется согласиться со мной.
-Спасибо, но я ещё подумаю.
-Думаешь, сможешь долго думать? - иронически ухмыльнулся дьявол.
-А что? - насторожилась Диана.
-Твой ответ окончательный?
-Который?
-Отказ.
-Да, - твердо сказала Диана.
-Значит, на рассвете тебя поглотит Хаос.
Диана ничем не выдала своих чувств. Азазель другого и не ждал. Он сам строил равнодушный вид и потому скоро распрощался и улетел. Диана не проронила ни слова. Впереди была только ночь и ещё пара минут. А после - ...
Последние минуты приговоренного всегда тянутся слишком медленно.
Диана не боялась ничего. Или делала вид, что ничего не боится. Какое значение имеет страх, если он не спасет от бессилия? Не так часто происходят здесь катастрофы, чтобы к ним привыкнуть. Богам исчезновение не свойственно: бессмертный он и есть бессмертный. И все же, неприятно сознавать поражение. Цели не достигнуты, поход провален. "Прав был дядя, - пришлось признать Диане. - Почему я не осталась дома? Спала бы сейчас в Доминуре, на своей кровати. И ногам бы было теплее..." Тихая грусть. Отличный венец для пустоты - хаос и разрушение порядка. Теперь ведь Он выиграет, но она этого уже не увидит. Мир разрушится. "Хотя что это я? - одернула себя Диана. - Зачем Азазелю разрушать мир? Где он тогда будет развлекаться? Монстр! Тиран! Зверь! Как только я родилась его дочерью?"
Красное небо висело наверху, непроглядное, унылое, без всякого света и без единой надежды. Ад.
Жаль, что рядом нет Кая. Хотя что он мог бы сделать? Ничего, это не в его силах. Да и вообще ни в чьей власти. Бог-то сюда не заглядывает, а кто может остановить дьявола, если не он? Потом, вокруг полно демонов. Стратегию никакую не придумаешь, без взрывчатки - не сунешься. Безнадега точка ру, как поется в какой-то земной песне.
Диана вздохнула. Да. Безнадега точка ру.
Серые стены цитадели, нещадный ветер, боль в конечностях, жажда, голод, кровь в небе и ещё полная безнадега. Нехорошая компания собралась, однако.
Она расслабилась и попробовала уснуть. В последнее время сон был единственным средством от темной злости. На себя, на жизнь, на все на свете.
Внезапно до неё донеслась музыка. Знакомый голос!
-О, Господи! - крикнула Диана. - Нет! Черт возьми! Кай!
Никто не ответил. Ожидание невыносимо раздирало на части.
-Кай! - в отчаянии она крикнула громче. - Эй, подними сюда свои очи!
Прошла одна тысяча лет.
-Диана! - из окошка под цитаделью показалась голова брюнета с черными, как шахтерский уголь, волосами. - Ты что там делаешь?
Диана порвала веревку и разрыдалась. Сквозь слезы проступил дикий хохот. "Ох, он рядом, все будет хорошо". Отпустило.
Напряжение, злость, безысходность - все отпустило, отступило перед этим родным хриплым голосом.
И тогда одним порывистым движением Диана сломала деревянный столб, разорвала веревки и сошла с креста. Переломился столб, рухнул на красную глину за спиной, громыхнул старой развалиной. Упав на землю, девушка приподнялась на одно колено и посмотрела на Цитадель. Все было тихо.
-Ни фига себе! - улыбнулся Кай, когда она, с трудом передвигая онемевшими ногами, подошла к забранному решеткой окну.
-Привет, - привычно усмехнулась Диана и опустилась на землю рядом с решеткой. - Хорошо, коли рядом есть знакомое лицо.
-Точно. Как ты?
-Казнят на рассвете, Кай.
Он осекся и замолчал. Улыбка сползла с его лица. Теперь музыкант был растерян.
-Я им не позволю! - решительно заявил он.
-Не получится, - мягко перебила его Диана. Она посмотрела ему в глаза, и Кай увидел, как она осунулась, устала, побледнела за то время, пока находилась в Аду. Ему захотелось обнять девушку, но толстая решетка мешала это сделать.
-Ты сошла с креста. Сматывайся.
-С удовольствием, да вот только забор огненного хаоса разделяет площадь и остальной мир. Нельзя преодолеть его.
-Что будешь делать?
-Не знаю.
-Однажды я видел, как душа адвоката шла по огням хаоса.
-Исключено. Шанс один на миллион. К тому же, я не смогу, слишком много требуется энергии, а я совсем разбита.
-Да что ты ноешь, как ретивая кобыла? Хватит петь за упокой! Пой за здравие.
Диана рассмеялась. Нравился ей этот парень.
-Поверь мне, - улыбка осветила посмурневшее лицо. - Выхода нет. Я точно знаю. Такова суть этой системы. Ты можешь бороться против неё, она даже может тебе не нравится, но ты все равно её шестеренка, болтик, частица. Система не плоха и не хороша, она просто есть и приносит пользу. И ты никогда не сможешь её перебороть
-Черт, - расстроился Кай.
-Эй, узник, познакомишь с девушкой? - в окне показался красный демон с черными полосами на лице.
-Бальтазар, это Диана. Диана, это Бальтазар, - представил Кай. - Внутри ещё Шон Хуан, Манрог, Ра и Баскин.
-Леди, для вас просто Хуан, - черный священник отпихнул всех от решетки и поцеловал руку девушки.
-Какой вы галантный.
-Что вы, я простой служитель Господа.
-Только Господом он считает дьявола, - заметил Бальтазар.
-Вообще, на дворе двадцать первый век. Сами могли бы познакомиться, - проворчал некто большой из угла камеры.
-Манрог, ты говоришь? - расхохотался Кай. - А мы-то думали, что ты немой.
-Так открываются страшные тайны, - хмыкнул Бальтазар.
-О чем с вами говорить? Сбежать-то некуда, - фыркнул Манрог.
-Ты хочешь помочь? - поинтересовался Кай.
-Почему бы и нет?
Манрог выпрямился во весь рост.
-Отойдите от решетки, неудачники!
Он разбежался и, навалившись, с разбега врезался в тяжелые железные прутья. Они задрожали под весом демона, зазвенели и рассыпались на миллион маленьких железных опилок.
-Неплохо, - прокомментировал Бальтазар и вылез наружу. Следом появились Шон Хуан, Манрог и Кай. Теперь ничто не мешало ему обнять Диану. Ничто, кроме трех пар любопытных глаз.
Последними выбрались Ра и Баскин, причем Ра волочил Баскина на спине.
-Отличная компания собралась, - улыбнулся Бальтазар. - Где гитара? Виски где?
Шон Хуан вернулся в темницу и с удовольствием вышел оттуда вновь. Сели на красную глину, прислонившись спиной к серому камню Цитадели, и устремили взгляд вверх. Каю показалось, что красное, враждебное небо немного рассеивается, может быть, темнеет. Он посмотрел на Диану. Чем он мог помешать богам? "Лишь бы эта ночь длилась вечно, - подумал он. - Лишь бы завтра никогда не настало".
-Будем петь и веселиться, друзья мои, - пожелал Бальтазар. - Завтра мы все умрем!
-Странный тост, - возразил Кай. - Очень странный.
-Зато по делу, - усмехнулась Диана.
-Леди, - Бальтазар протянул ей стакан.
-Спасибо, я не пью.
-Не-не, надо выпить.
-В смертный час святое дело, - согласился священник.
-Не хочу.
-Ладно, ребят, отбой, - встрял Кай.
-Так, ты должен нам что-нибудь сыграть, и немедленно, - приказали ребята.
-Я не знаю, что.
-Не важно. Ты, главное, играй, - Бальтазар посмотрел на него с немой просьбой надеждой, что друг просьбу поймет.
-Играй, музыкант, - попросила Диана. Не мог музыкант отказать. И заиграл.
Затихли последние звуки, повила тишина над темным миром, и в этой тишине лилась песня навстречу ветру перемен.
Теплое место, но улицы ждут
Отпечатков наших ног.
Звездная пыль на сапогах.
Мягкое кресло, клетчатый плед,
Не нажатый вовремя курок.
Солнечный день в ослепительных снах.
Группа крови на рукаве,
Мой порядковый номер на рукаве.
Пожелай мне удачи в бою,
Пожелай мне...
Не остаться в этой траве,
Не остаться в этой траве.
Пожелай мне удачи.
Пожелай мне... удачи.
Есть, чем платить,
Но я не хочу
Победы любой ценой.
Я никому не хочу ставить ногу на грудь.
Я хотел бы остаться с тобой,
Просто остаться с тобой.
Но высокая в небе звезда
Зовет меня в путь.
Группа крови на рукаве,
Мой порядковый номер на рукаве.
Пожелай мне удачи в бою,
Пожелай мне...
Не остаться в этой траве,
Не остаться в этой траве.
Пожелай мне удачи,
Пожелай мне... удачи.
Кай пел, а Диана смотрела вверх. Бой ещё впереди. Главный бой, и просто сдаться она не собирается. Больше нет. Дон Хуан вспомнил, как прошел войну, вспомнил своих товарищей и ещё тех из них, кто был мертв. Ни одного из них он так и не встретил в Аду, а ведь всю свою жизнь мечтал увидеть друзей вновь, хотя бы по другую сторону, хотя бы в Аду. Бальтазар думал, что женится на своей ведьме, если останется в живых, не перестанет любить её, если будет мертв. Как жаль, что они так и не были женаты... Жаль, что они не успели завести детей... Он хотел бы остаться с ней навсегда. Правда, просто остаться с ней, больше не иметь отношения ни к каким Силам. Быть просто парнем, влюбленным в красивую девушку. Манрог думал о загадочных тайнах и явлениях, не объяснимых с точки зрения логики. Огненный ангел понимал в них толк. В конце концов, он сам был таким явлением, хотя и не хотел никому ставить ногу на грудь. В неведомом мире есть своя закономерность, своя логика, отличная от обычный, и только достаточно посвященный её понимает.
Кай заглянул вверх. Небо заволокли облака. Серые тучи. Все молчали... не любил музыкант тишину никогда, все стремился заполнить хоть чем-нибудь. Песни обычно подходили идеально. Кай прокашлялся, взял новый аккорд. И снова в бездонной тишине бушевал голос музыканта, прорывая зловещую тьму. Горел огонь - не в хаосе, но в сердцах.
Мое место слева,
И я должен там сесть.
Не пойму, почему
Мне так холодно здесь.
Я не знаком с соседом,
Хоть мы вместе уж год.
И мы тонем,
Хоть каждый знает где брод.
И каждый с надеждой глядит в потолок
Троллейбуса, который идет на восток,
Троллейбуса, который идет на восток,
Троллейбуса, который...
Все люди - братья,
Мы - седьмая вода.
И мы едем, не зная,
Зачем и куда.
Мой сосед не может;
Он хочет уйти,
Но не может уйти:
Он не знает пути.
И вот мы гадаем, какой может быть прок
В троллейбусе, который идет на восток,
В троллейбусе, который идет на восток,
В троллейбусе, который...
В кабине нет шофера,
Но троллейбус идет.
И мотор заржавел,
Но мы едем вперед.
Мы сидим не дыша,
Смотрим туда,
Где на долю секунды
Показалась звезда.
Мы молчим, но мы знаем:
Нам в этом помог
Троллейбус, который идет на восток,
Троллейбус, который идет на восток,
Троллейбус, который...
Кай почувствовал, что у него кружится голова. "Ничего, - решил он. - Вот завтра мы сядем в троллейбус, который идет на Восток, и, я знаю, даже будем смеяться". Он увидел, что уже в Аду произошло чудо: тучи рассеялись, красное небо отступило, и сквозь багровые сгустки замелькало ночное, синее до боли небо, в котором загорелась яркая белая звезда. Она лила свой свет прямо в лица узников, в огненные сердца Ада.
Сидели не дыша, молчали, смотрели в воинственное небо, на единственную звезду. Каждый со своей мыслью, своей печалью, своей тоской. Ожидала на рассвете кара.
В цитадели засуетились первые демоны, полетели вверх, по своим делам. Было ясно, что настает рассвет. Часы, отмеренные пленникам на этом свете, тикали все громче, сердце стучало все чаще. Диана повернулась к Каю и хотела что-то сказать, но он вновь взял гитару в руки. Музыка достигала всех, даже демонов и стражей. Уже чувствовал каждый, что за ним придут - не сейчас, так через мгновение. Одно мгновение... Последнее мгновение. "Неужели нет надежды?" - спросил небо Бальтазар, но не услышал ответа.
Тихонько звякнул ключ в замке железной двери. Стукнули по каменному полу грубые сапоги. Пришли стражники, чтоб повести всех на смерть.
Кай запел. Задумались стражи подземелья, что с ним делать - сразу забрать или пусть допоет? Задумались, и дали узникам щепотку драгоценного времени. Каждая секунда - последняя - на вес золота. Каждый миг - последний! - бесценен. И последняя песнь соловья утром, перед рассветом, так же бесценна.
Волки кричат, да лай собак.
Крепко, до боли сжатый кулак.
Птицей стучится в жилах кровь.
Вера да надежда, любовь.
Заголосуют тысячи рук,
И высок наш флаг.
Синее небо, да солнца круг.
Все на месте, да что-то не так.
В небе над нами горит звезда,
Некому кроме неё нам помочь.
Темная-темная-темная
Ночь.
Ночь пришла, за ней гроза.
Грустный дождь, да ветер-шутник.
Руки в карманах, вниз глаза,
Да за зубы язык.
Ох, заедает меня тоска -
Верная подруга моя.
Пей да гуляй, пой да танцуй:
Я с тобой пока.
В небе над нами горит звезда,
Некому кроме неё нам помочь.
Темная-темная-темная
Ночь.
В небе над нами горит звезда,
Некому кроме неё нам помочь.
Темная-темная-темну-ю
Ночь.
Стражники внимательно слушали каждый звук, издаваемый чуткой гитарой. Кай понимал, что сейчас ему придется драться. Замешательство стражников было на руку: быть может, их убьют не сразу. Или не убьют. Если узники замка Иф сумеют использовать этот "туннель в соседнюю камеру". Время покажет.
Стражи выбрались на площадь, решив сначала заковать пленников, а после в тяжелых кандалах отвести на казнь. Их было шестеро, каждый вооружен коротким мечом и небольшой булавой. С каждой секундой они приближались все быстрее. Пришло время действовать.
-Нас больше, - шепнул Каю Бальтазар.
-У них есть оружие, - так же тихо ответил Кай.
-Демонам оно ни к чему. Демоны сами оружие, - заявил Бальтазар и, зарычав, внезапно бросился на ближайшего стражника. И все закрутилось.
Ра рвал и метал, носясь по полю за мальчишкой, испугавшимся острых зубов демона; Манрог молниеносно отобрал у противника меч и зарубил им зазевавшегося стражника; Диане удалось оглушить одного, подкравшись со спины. Начальник стражи сражался с Баскиным, и Баскин вскоре был убит. Вместо него вступил в поединок Кай, и с помощью неожиданной уловки - наскока сзади - проткнул его добытым мечом. Черный священник сначала стоял в стороне, но потом и он не удержался и едва не снес голову грозному стражу, повалившему Бальтазара на землю и пытавшемуся добраться до его горла. Последний страж благоразумно смылся с поля боя, оставив победителей думать, куда двигать дальше. Бежать следовало как можно быстрее, потому что живой стражник обязательно приведет охрану.
Манрог, знавший все ходы и выходы, повел отряд за собой. Они беспрепятственно вышли из темницы и отправились в Цитадель, на последнем этаже которой теоретически стоял телепортатор в другие миры. Легко проникнув внутрь дворца, они нашли лестницу вверх. Она была узка, так, что пройти можно было лишь по одному, и к тому же поднималась очень круто. Проход опасен, это и ежику ясно. По лестнице уже струились вниз стройные цепочки воинов дьявола.
-Похоже, будет непросто, - заметил Кай.
-Какая разница? - поинтересовалась Диана и начала подниматься.
Приходилось сражаться за каждый шаг пути; поток стражников казался бесконечным. Старинный замок таил в себе множество секретов: неожиданно открывались двери в стене, из них валил едкий дым; проваливались ступеньки и приходилось прыгать через них на врагов; снизу наседали полчища новых демонов, и лился откуда-то сверху кипяток, в котором жарились как сбежавшие узники, так и разъяренные стражи.
Первым шел Ра. Он был неимоверен: рубил стражников один за другим, уклонялся, наседал, рвался вперед, словно паровоз, и рычал, как лев. Враги робели перед огромной фигурой огненного ангела, покрытой прочной, как броня, шерстью. Он мог разорвать человека пополам и тут же приступить к следующему. Но постепенно Ра начал выдыхаться. Все медленнее становились его движения, все дольше времени он тратил на то, чтобы разделаться с противником. Шон Хуан, шедший позади него, начал помогать демону. Они продвинулись примерно на сорок метров, когда Ра упал, получив смертельную рану, и его место занял Хуан. Священник был не силен в военном ремесле, но духа у него хватило надолго. Они прошли ещё восемьдесят метров, когда его рука последний раз врезала стражнику по крутому лбу, и Хуан, не удержавшись на узкой лестнице, соскользнул вниз с криком: "Удачи, ребята!! Будь проклят этот мир!" Следующим был Кай. Он воспользовался клинком, добытым в подземелье, и бился сто метров вперед, пока не устал. Следующий стражник, обогнав Кая, нанес ему удар в плечо и Кай упал на ступени, потеряв равновесие. Бальтазар, поднимавшийся следом, все понял и метнул в стража круглый огненный шар. Воин вспыхнул и исчез. Кай поднялся и продолжил бой. Бальтазар метал в воинов огненные шары и припеваючи шел за Каем, помогая и почти не тратя сил. Кай понял, что ему жутко повезло. Сзади оборону держали Манрог и Диана, поочередно сменяя друг друга и не неся потерь. Они вместе дошли до последней ступеньки и привалились к высокой двери. За ней должен был находиться Тронный зал.
-Финиш, - расплылся в улыбке Бальтазар. Он был доволен собой и ходом событий. - Скоро мы все окажемся дома, и я, может быть, увижу Елену.
-Может быть, - покачал головой Кай.
-Открывайте! - приказала Диана.
Бальтазар создал ещё один огненный шар и эффектно, с этакой ленцой, метнул его в дверь. Дверь простояла ещё секунды две и беззвучно разлетелась на ровные круглые опилки. Манрог вошел в тронный зал, за ним, не теряя времени, последовали остальные.
В комнате было полно дыма, который медленно рассеивался.
-Чего такое? - всхлипнул Балтазар.
-Загружается последний уровень, - ответил Кай. - Финальный босс.
-А-а.
В рассеивавшемся дыме появилась высокая фигура. Правильные черты лица, черные подгоревшие крылья.
Азазель метнул в Бальтазара шаровую молнию, но тот успел упасть на пол и откатиться в сторону. Кай и Манрог сочли за лучшее оказаться в дальних углах тронного зала. Кай изловчился прыгнуть на Азазеля со спины, но тут же отлетел к стене, отброшенный огненным шаром. Теперь напротив Азазеля стояла только Диана.
-Привет, папа, - сказала она.
-Твой юмор неуместен, - бросил ей Азазель и швырнул в Бальтазара, пытавшегося подняться, молнию. Она попала в демона, но не убила его. Бальтазар рухнул на пол, скривившись от боли. Рядом с ним мгновенно оказался Кай. Азазель попытался бросить огненный шар, но Диана повисла у него на руке.
-Дьявол, нет! Не смей, черт возьми! - сказала она чуть спокойнее, когда Азазель посмотрел на Диану в упор. Чернокрылый демон опустил руку. Тут же в спину ему попал огненный шар, брошенный с другого конца комнаты. Перед Дьяволом очутился Манрог и попытался задушить, но Азазель одним точным движением отшвырнул его от себя. Демон описал дугу в воздухе, Азазель поймал его воздушной волной и забросил в телепортатор. Манрог исчез в голубой кабине в снопе искр и ярком свете. Тогда Кай, воспользовавшись заминкой, поднял меч и снова бросился на дьявола. Азазель успел переместиться и метнуть в Кая молнию - музыкант отлетел в одну сторону, меч в другую. Бальтазар, стараниями Кая пришедший в себя, поднялся на ноги и, смастерив огромную огненную сферу, отбросил её в Азазеля. Азазель перехватил шар и воздушной волной кинул его вверх. Шар ударился в потолок прямо над головой Дианы. От сильного удара потолок, давно состоявший из жалких остатков камня и зеленой плесени, загорелся и мгновенно начал падать. Один из кусков камня придавил девушку к полу, и тут же потолок перестал рушиться. Кай собрал последние силы и подбежал к Диане. Он попытался поднять камень, но тот весил целую тонну. Азазель перенес Бальтазара по воздуху к телепортатору и аккуратно поставил перед кабинкой, после чего повернулся к Каю и Диане. Бальтазар не стал ждать второго приглашения и отправился домой. Вскоре в память о нем остался только густой дым, валящий из голубой кабины телепортатора, да отметина на лице Азазеля.
Кай поднатужился и приподнял камень, но Диана не двигалась, не подавала признаков жизни. Кай на мгновение почувствовал бесполезность. За спиной у него возникла высокая черная фигура. Кай замер, не зная, чего ожидать. Он ощущал, как тикают неведомые стрелки часов, и был бессилен перед князем тьмы.
Азазель подошел и молча ухватился за кусок потолка.
-Отпускай, - приказал он Каю.
-А Диана?
-Вытащи её.
Кай попробовал это сделать, но тело девушки не слушалось. Азазель поднял тяжелый камень на высоту собственного роста и стал похож на Атланта. Кай смог ухватить Диану под руки и вытащить-таки из-под каменной глыбы. Она не дышала, пульс не прощупывался. Азазель отпустил камень, и тот упал с оглушительным грохотом. Кай пытался сделать искусственное дыхание.
-Отойди, - прозвучал голос сверху. Кай поднял голову и не поверил своим глазам. Перед ним стоял Бог. Азазель стоял позади. Бог встал на колени и поднял окровавленную руку Дианы. Дунул на изломанные пальцы. Кай почувствовал барабанную дробь. Тихо, незаметно, бесславно прошла вечность. И она открыла глаза. Кай и Азазель облегченно выдохнули.
-Что произошло? - спросила девушка, на которой больше не было ни царапины.
-Я пытался войти через потолок и случайно задел тебя, племянница, - ответил Бог.
-В твоем приходе не было надобности, - недовольно проговорил Азазель.
-Разве ты не хотел убить их, король демонов?
-А зачем я ей веревки ослабил? - сквозь зубы процедил Азазель. Бог пронзил его пытливым взором. Глаза демона блистали лукавством, и Господь так и не понял, соврал Азазель или нет. Этот демон был вне его власти.
Бог поднялся, поднял Диану на руки и коснулся Кая. Втроем они медленно растаяли, исчезнув из Тронного зала.
-Теперь будешь меня слушать? - спрашивал племянницу Бог, когда они, чистые и посвежевшие, сидели за длинным столом в комнате Адама.
-Посмотрим, - лукаво улыбнулась Диана.
-Нахалка, - грустно вздохнул Бог.
-Вся в тебя, дядя.
-Пожалуй, что в меня...
Они вернулись прошлым вечером и, отоспавшись, собрались за большим семейным столом. Адам сидел во главе, напротив Бога, Кай - между Дианой и Марией. Напротив них наяривали мороженое дети. Все было мило и прекрасно, спокойно и уютно. Как будто ничего не случилось. Как будто всего несколько часов назад они не были близки к полному исчезновению.
-Кай, ты чего такой грустный? - спросила Мария, положив гостю на тарелку несколько своих превосходных сахарных оладий.
-Устал, - ответил музыкант, наколов оладушку на вилку и запихнув за щеку. Больше он ничего не сказал. Диана посмотрела на него с пониманием и сочувствием. А после повернулась к дяде.
Доев, Кай поблагодарил хозяйку и встал из-за стола. Он вышел из комнаты и направился на улицу. У дверей его догнала Диана.
-Ты куда?
-Хочу прогуляться, - улыбнулся девушке Кай. Ему стало тепло от мысли, что Диана о нем беспокоится.
-Я с тобой.
-Не надо, - остановил её Кай. Она посмотрела на него, и у Кая екнуло сердце. Он отвернулся и быстро вышел за дверь.
Кай постоял немного снаружи, собираясь с мыслями. Сейчас бы закурить, но в Загробке, как назвал этот мир Харон, курить нечем: дыхания нет, легких как таковых нет, потому что тела нет. И умереть нельзя. Можно исчезнуть, раствориться, потерять руку или ногу, или иную часть радужной оболочки, похожей на тело, не почувствовав боли (болеть-то нечему!), но умереть нельзя. Так и живешь за пределами жизни: ешь, пьешь, ходишь, спишь, разговариваешь, любишь... Впрочем, спать тоже нельзя, как нельзя путешествовать из одной страны в другую, не покидая одной и той же улицы. Представьте, что вы оказались в каком-то месте, и все же хотите туда попасть. Вы не сможете этого сделать, потому, что уже там находитесь. Поэтому если душа хочет спать, она может лечь и ненадолго забыться, но окружит её темная мгла, глубокий колодец без единого сновидения. Какие могут быть сновидения, если ты живешь в той стране, куда должен путешествовать?
Кай вздохнул и зашагал вниз по тропинке. Что-то там Диана сейчас делает? Надо было все-таки взять её с собой, без неё скучно. Проклятая привычка...
Ещё издали заметив большой камень, напоминающий круглую скамейку, Кай направил стопы к нему. Удобно расположившись над крутым обрывом, музыкант засунул руки в карманы и посмотрел вниз. Весь Доминур был виден как на ладони. Шумели заповедные леса, простирались поля до самого горизонта, то тут, то там стояли веселые деревеньки. В каждой из них кипела, бурлила своя, не похожая ни на что, жизнь. "Да, все-таки жизнь", - подумал Кай. Однажды, кажется, тысячу лет назад, он по дороге в Ад спросил архангела Михаила, почему в Чистилище живет так много крестьян. И архангел ответил, что крестьянином становится каждый попавший сюда, потому, что ничего "готового" в Доминуре нет, приходится создавать условия жизни своими руками. "И все-таки жизни", - отметил Кай и поднял голову вверх. На него смотрела прекрасная звезда. Его звезда. Он понял это сразу, как только её увидел; как только почувствовал, что светит она ему одному. Она была там, высокая, недосягаемая, привлекательная и невозможно близкая. Звезда звала его вверх, к очередной непокоренной вершине, к надежде, что будет ещё что-то. Ещё что-то большее, ещё один звездный час. Ещё один день, и ещё одна пьяная ночь.
-С такой звездой и виски не требуется, да, музыкант?
Кай повернулся. Позади него стоял на золотом облаке светлый образ, испуская во все стороны свет, уют и счастье. Музыканту послышалось, что где-то рядом заиграла волшебная флейта и тысячи маленьких эльфов подхватили её мелодию на своих скрипках.
-Пойдем, - сказал музыканту Господь.
-Куда?
-В Рай. Решение теперь принято. Вечность ждет тебя.
Господь протянул ему свою руку, и Кай ухватился за свет, огромный, яркий, отрезвляющий душу и мысли.
-Подожди, - воскликнул вдруг Кай. - А как же Диана? Нет, я не хочу в Рай. Я не успел с ней попрощаться!
-Она все знает. Не волнуйся за неё. Идем!
-Но моя гитара... Я должен вернуться!
-Ты увидишь её в Раю. Идем же!
И Кай повиновался светлому образу. Он сам стал светом и вместе они полетели высоко вверх. Там Кай увидел свою звезду на расстоянии вытянутой руки: увидел - и ужаснулся, как же она прекрасна. А что может быть красивее?
СОЛНЦЕ
Кай оказался в светлом сосновом лесу. Перед ним лежала обещанная гитара. Приятно пахло опилками, под ногами был мягкий ковер из зеленых иголок. Здесь, на ровной тропинке, Кай встретил архангела Гавриила, которых отвел его к вратам Рая заасфальтированной дорогой. Правда, это всё же был не парадный вход, который находился справа от Здания Страшного Суда. Это была скорее калиточка в витом заборе, ограждающем Еслисейские Поля от остального Загробного мира.
-Дальше ты легко найдешь дорогу сам, - сказал Каю архангел. - Просто спроси.
И Гавриил улетел по своим делам. Кай смотрел ему вслед, пока тот не скрылся из виду. А после шагнул за порог и оказался в Раю.
Кай шел по светлому саду вперед и вперед, и с каждым своим шагом ощущал, что все дальше удаляется от него великий и волшебный Доминур. Он таял в Загробном мире с тех пор, как умер на подмосковной даче, спасая из огня сына своего друга Андрея. Кай никогда особенно не горевал о своей смерти: то ли времени не хватало, то ли он действительно устал жить на Голубой планете, то ли просто захотел стать чуть ближе к звёздам. Только теперь, идя по длинной веселой тропинке и слыша все эти звуки, вдыхая все эти ароматы, чувствуя долгожданный покой - наконец-то покой! - он вспоминал о том, что оставил после себя. Сколько людей его помнят и как долго ещё будут помнить? Кай создал неплохие песни; он вспоминал их и гадал: как долго будут играть они по радио после его смерти? Сколько ещё им, и ему с ними, осталось до забвения? День, два, неделя - в Раю? Или все-таки вечность?..
Макс не знал ответов. Но если уж совсем на чистоту, дорогой читатель, они его не особенно занимали. Он вспомнил начало своей жизни после смерти, вспомнил Страшный Суд и Ад с его персонажами, вспомнил и архангела Михаила, и все те тропки, которые они вместе исходи в Доминуре; вспомнил Азазеля, красивого и несчастного, и, конечно, Диану. Прекрасная волшебница, она едва не разбила ему сердце, - а ведь он даже не подозревал, что за краем смерти, в Богом забытом Чистилище, его может поджидать любовь. Но эта любовь должна была закончиться так или иначе; они слишкой разные с этой девушкой, чтобы быть вместе. Они словно бы две противоположности, притянувшиеся друг к другу, как разноименные заряды, обреченные распасться, едва иссякнет ток. Разумеется, если бы они были просто мужчиной и женщиной, встретившимися на Земле, Кай пригласил бы её поужинать. А узнав друг друга получше, они бы закрутили роман - без обязательств, без претензий. И любовь была бы любовью. Здесь же, за чертой, Диана была богиней, а Кай - лишь одним из её многочисленных рыцарей. И это разрывало его на части. Может, вдали от неё, в Раю, он почувствует покой и свободу? Удастся забыть все свои тревоги, опасения и напрасные надежды... И наконец-то будет забвение, и будет счастье.
Кай уверенно шел вперед. Он вышел на светлую дорогу в березовой роще. Птици сопровождали его путь. О, как давно он не слышал птиц! И ещё здесь, наконец, было солнце. Большое, красивое, оно висело на небе спелым апельсином. Его теплым лучам Кай с удовольствием подставлял нос, глаза, рожицу. Он только сейчас понял, до чего соскучился по солнцу, этому задорному божеству, вносящее немного света в существование. Пройдя березовую рощу, Кай попал на просторный луг, купающийся в телых лучах. Здесь, на линии горизонта, где небо соединяется с землей, на сочной зеленой траве сидели дети. Их было много; разных возрастов, они весело играли в салочки. Одна девочка во время игры села на траву, чтобы отдышаться. Покрутив головой по сторонам, она заметила Кая. На мгновение её личико нахмурилось, но потом она улыбнулась музыканту и даже помахала ему тоненькой ручкой. Макс смутился. "Черт, не хватало только заводить здесь знакомства", - подумал он. Но девочка уже поднялась с земли и подошла к нему.
-А ты правда музыкант? - спросила она Кая.
-Правда.
-Поиграй мне что-нибудь, - попросила его девочка.
-Хорошо, маленькая принцесса.
Кай улыбнулся ребенку, снял с плеча чехол с гитарой, бережно развернул её и заиграл. Это была не совсем подходящая для ребенка песня, но ничего лучшего он припомнить не смог.
Так любят джаз, так любят вино,
Так воплощают содержанье снов,
Так встают на дорогу, ведущую в рай.
Так живут все, кто умрет все равно.
Так вынимают гвоздь из стены,
Так ждут удара со стороны спины,
Так выходят из дома, собравшись в рай.
Так идут на войну, так идут с войны.
А ты играй, а ты играй-играй:
Может быть, увидишь дорогу в рай.
А ты играй, а ты играй-играй:
Может быть, увидишь дорогу в рай.
Так медный пятак проверяют на зуб,
Так вытирают поцелуи с губ,
Так, уже встав на дорогу, ведущую в рай,
Опять забывают считать каждый рубь.
Так рожают детей, не зная отца;
Так встают во весь рост, не боясь свинца;
Это так больно - дорога в рай...
Но жизнь из яйца, а начало с конца.
А ты играй, а ты играй-играй:
Может быть, увидишь дорогу в рай.
А ты играй, а ты играй-играй:
Может быть, увидишь дорогу в рай.
Те, кто здесь есть богатый, ответь! -
Как серебро превращают в медь.
Так выворачивают нутро по дороге в рай,
Так добро превращают в плеть.
Так на утро легко смотреть
На то, как изящно танцует смерть
На горячей дороге, ведущей в рай,
И даже пытается что-то петь.
А ты играй, а ты играй-играй:
Может быть, увидишь дорогу в рай.
А ты играй, а ты играй-играй:
Может быть, увидишь дорогу в рай.
Ты большой хозяин сонной травы.
Это значит, тебе не сносить головы.
Это значит, что рядом дорога в рай,
Где на роль трубы наложен жгут.
Где наливают в гитару воды,
Где обливают, косясь на лады,
Где видели сон про дорогу в рай.
Успеваю проснутья за миг до беды.
А ты играй, а ты играй-играй:
Может быть, увидишь дорогу в рай.
А ты играй, а ты играй-играй:
Может быть, увидишь дорогу в рай.
А ты играй, а ты играй-играй;
Может быть, увидишь дорогу в Рай.
А ты играй, а ты играй-играй;
Может быть, увидишь дорогу в Рай.
-Спасибо, сэр, - поблагодарила Кая девочка, когда песня закончиась.
-Не за что, маленькая принцесса. Откуда ты?
-Меня принесли сюда эльфы, а откуда - я не знаю. А откуда ты?
-Я странствующий музыкант.
-То есть бременский, да? Я знаю Бременских музыкантов! Они каждый день что-то играют. Просто спасу нет!
-Ну, я-то не так часто играю.
-Ой, правда? То-то Матильда обрадуется! Она просто терпеть не может музыку, потому, что у неё вовсе нет слуха. Только это секрет!
-Я обязательно сохраню его, маленькая принцесса. А кто такая Матильда?
-Это наша воспитательница.
Тут как раз раздался крик: "Луиза! Куда ты запропастилась, упрямица?" и перед болтавшими возникла большая серая кошка. Её движения были грациозны и плавны, но при ходьбе она смешно переваливалась с ноги на ногу. "Не будь она кошкой, могла бы стать Матушкой-Гусыней" - подумал Кай.
-Кто вы? - спросила серьезная серая кошка.
-Я уже ухожу, не волнуйтесь.
-В Раю нечему волноваться, - философски заметила кошка, и подхватив девочку зубами и кинув себе на спину, она с непринужденностью львицы пошла обратно к детям.
Кай посмотрел им вслед.
-Ну просто "Алиса в Стране Чудес"!
Кай почти перешел поле, как прямо над его головой пролетел ангел и приземлился перед путником.
-Ты - Макс Кай? - спросил Кая ангел.
-Да.
-Мне сказали, ты ещё не прошел Фонтан Забвения. Это так?
-Не знаю. Может быть, это про меня, а может, совсем про другого. Что такое Фонтан забвения?
-Все с тобой ясно.
И ангел, не спрашивая больше ни о чем, подхватил Кая под мышки и, поднявшись в небо, полетел над Райскими кущами и рощами. От скорости Кай решил, что ветер свистит у него в ушах, но это было не совсем точно. Так высоко, в Раю, не бывает ветра. Они летели недолго, и ланшафт за все это время под ними мало менялся: поля сменялись лесами, леса - полями. Изредка Кай замечал внизу извилистую нитку голубого ручейка или несколько фигур, одетых в светлое. Вскоре на горизонте, между полем и лесом, возникло некое мраморное строение. Оно приближалось, и Кай даже почувствовал под ногами землю. Оказавшись на твердой почве, он пошатнулся. Полет с ангелом его слегка укачал.
-Мы прибыли? - спросил Кай у ангела.
Ангел промолчал и зашел в здание. Кай прошел следом. Внутри было сыро, из невысоких окон лился приглушенный свет, закутывая помещение в полумрак. Посередине стоял каменный стол, на нем - графин с мутной зеленой водой и большая кружка - вроде тех, в которых удобно варить суп.
-Я должен это выпить? - спросил Кай.
-Ты догадливый, - пробурчал ангел и вручил чашу с варевом ему в руки.
Кай зажмурился, как перед прыжком в воду, и одним разом испил кислую чашу. У него закружилась голова, вся жизнь пронеслась перед глазами.
Рождение... Детство... Школа... Дальнобойная фура... Гитара... Группа... Концерты... Хит-парады... Награды... Новые песни... Андрей... Пожар... Славка... Духота... и - смерть... А потом Суд... Ему вынесен приговор: ввиду подвига - вечность в Раю... Он открывает Врата... И оказывается здесь.
Да. Так все и было. Истинно.
Кай увидел небольшую толпу в белых одеждах и с разнообразными музыкальными инструментами.
-Кто вы такие?
-Мы - менестрели, - ответил один из музкантов.
-Бременские музыканты?
-Я - человек добрый. Но на будущее учти, что сейчас ты сказал нам грязное ругательство, - Кай смутился. Но разговор, к его удивлению, не закончился. - Кстати, ты кто? - спросил добродушный бременский музыкант.
-Максим, но друзья зовут Каем. Это все равно.
-Хорошо, Кай. Я вижу, ты тоже музыкант. Добро пожаловать в Рай, мой юный друг!
Прошло время. Макс не знал, сколько точно времени прошло; здесь оно текло по какому-то другому закону. Макс был благодарен далекому голосу с неба, объявлявшему для новичков, где день, а где - ночь. Если б не этот голос, музыкант не разобрался бы в сложном течении времени на небесах. Солнце всегда висело над горизонтом, и казалось, будто бы в Раю вечный день. Он не сразу привык спать под открытым небом, при постоянным свете. Первые дни он вообще не мог спать - с непривычки. Всё казалось новым, не похожим ни на что из виденного раньше. Не было утренних очередей за хлебом и сигаретами, не надо было идти в гараж и чинить старую "копейку", а в новостях ничего страшного не говорили. Все было чисто, красиво, прекрасно. По небу летали ангелы, люди вокруг ходили счастливые, добрые, довольные собой и жизнью. Они могли смотреть вниз, на своих родных и близких, помогать им с высоты. Случалось, что некоторые даже специально приходили к Богу и просили помочь своим детям, внукам, друзьям. И милостивый Господь помогал - не лично, конечно, а посылая земным мученикам успокоение, удачный поворот судьбы, вновь открывая светлую полосу в жизни. И душа просящего снова покоилась с миром, как и миллион других забвенных душ.
Он лежал на траве и смотрел вверх. Рядом валялась гитара. Сверху светило теплое солнце. Тепло. Хорошо. Уютно.
Чего же не хватает?
Кай чувствовал, что что-то не так, что чего-то нет здесь, чего-то очень важного, но никак не мог понять: чего?
В Раю иногда происходили некоторые странности, которые Кай не мог объяснить. Например, однажды он видел демона, всего красного с черными полосами на лице. Этот демон жил здесь, в обители Добра, вместе с доброй ведьмой, которую, по слухам, очень любил, и из-за которой, опять-таки по слухам, изменил Дьяволу и стал добрым. Говорят, он даже был одним из участников Великого Побега демонов из темницы Ада. И вот, именно этот демон казался Каю знакомым. Почему так происходило, музыкант объяснить не мог, но факт оставался фактом. Было в нем что-то такое, что Кай хорошо знал. Он мог бы поклясться, что в жизни не встречался с демонами, привидениями, инопланетянами и прочей нечистью. Хоть начинай верить в прошлую жизнь, ей-богу.
Утром Макс Кай сидел вместе с другими музыкантами в зеленой беседке и слушал новые гимны. Ему все в них нравилось: и слова, и музыка, и неординарность мелодии, и ласкающие слух голоса. После гимнов вся компания расположилась под раскидистым дубом (кажется, он назывался Игдрассиль или что-то вроде того), где спокойно разговаривала.
-Любовь, о, это так возвышенно и нужно людям! - воззел руки к солнцу старший из менестрелей, лорд Диджон.
-Согласен, но ведь это не все, что им нужно, - вставил Кай.
-О, нет, мой юный друг! Любовь заставляет расцветать безнадежно увядшие цветы и поднимать упавших духом, любовь преображает жизнь человека, наполняет её смыслом, и тогда он творит и любит без запретов на счастье. Полюбив человека, ты даришь ему самый большой подарок, который только возможно! Так можно преобразить плохое, ведь любовь превращает зло - в добро.
-Путь цветы от любви и расцветают, но ведь и сорняки вроде бы совсем не вянут, лорд Диджон, - возразил Кай. - А надеяться на то, что после проповеди любви волки станут вегетарианцами, может только святой Франциск Азизский.
-Но чем больше ты любишь, тем больше любят тебя, и тем больше ты сам себя любишь и сам в себя веришь.
-Это все красивые слова, уважаемый лорд. Но я не могу гарантировать свою любовь к убийцам, бандитам, грубиянам и тем, кто любит унижать других. Не могу и не хочу. Я не обязан любить всех подряд.
-Ты должен наполнить свою душу любовью, мой юный друг. Это даст тебе терпение, очистит от ненависти, злобы, ярости и боли. Любовь - великая сила, Кай, не забывай этого.
-Нет. Я не должен безоговорочно любить всех, это невозможно. Слишком много я видел, и не могу любить все ужасы и несправдливости, которые есть на свете. Это маразм!
-Но мир не обязан соответствовать твоим ожиданиям! Настоящий героизм заключон не в том, чтобы размахивать мечом и рубить головы плохим парням, а в том, чтобы уметь принимать этот мир таким, каков он есть, и любить его.
-Если я буду принимать этот мир, то никто никогда его не изменит. Так что спасибо, но лучше я буду любить мир светлый и такой, какой мне понравится, когда я его изменю, чем теперешний озлобленный клочок пространства.
-Ты думаешь, что можно любить только мир светлый и добрый? Но кто же тогда будет любить мир темный и злой? Не можешь ответить, мудрый Кай? Я люблю мир весь, даже когда зло вокруг и когда зол сам. И, знаешь, в таком мире живется гораздно проще, чем в твоем.
Кай примирительно прикрыл глаза и развел руки в стороны.
-Хорошо. А теперь расскажи мне о своей новой песне.
Макс познакомился со всеми музыкантами. Они оказались неплохими ребятами, добрыми малыми. Слегка мечтательными и оторванными от жизни, но Макс смог бы привыкнуть к их чудачествам. Лорд Диджон был окружен друзьями, поклонниками, и Макс с удовольствем причислял себя к числу последних. Ариадна, возлюбленная Диджона, делала мир музыки ещё мягче, светлей и безопасней. Эта была удивительная женщина. Её появление среди музыкантов было сродни глотку чистого горного воздуха. Ты словно бы заново учишься дышать рядом с ней, заново чувствовать, ощущать людей, их настроения, заботы и всю их невыплаканную грусть. Диджона она любила ещё при жизни, но, увы, он был женат. Жене Диджон был верен, и ни разу не осмелился завести роман с другой женщиной. Он вообще старался не смотреть на других женщин, и лишь Ариадна была его другом. Им не суждено было быть вместе на земле, и вот в Раю их души соединились. Сколько Макс их знал, любовь этих двух людей, казалось, освещала Рай ещё ярче. И чем дольше он любовался ими, тем глубже ощущал в далекой глубине своего спокойного сердца необъяснимую тоску. С каждым днем эта тоска все сильнее охватывала его, и Макс не мог ни понять её причину, ни избавиться от неё.
Яркие языки пламени горячего костра дышали светом и жизнью. Вокруг огня собрались все - лорд Диджон, Ариадна, Антуанетта, Крэм, Дич, Луиза и другие жители Эдема, множество лиц - почти никого из них Кай не знал, но всю эту толпу объединял господин Лорд. Даже серая воспитательница Матильда пришла послушать его, но, дабы не пугать присутствующих своим необычным видом, тихонько и грациозно прилегла под раскидистым дубом. Кай сидел на охапке сена по правую руку от Марии и по левую от Дича. Музыкант удивился, откуда в Раю сено, но потом решил, что, должно быть, его скосили крестьяне какой-то заповедной страны. Решив так, он не стал спрашивать больше о сене, и вообще почти ни с кем не говорил. Лишь обменивался дежурными фразами, да кивал, как и все остальные, в знак согласия.
Лорд Диджон встал со своей охапки и, оглядевшись вокруг себя, начал говорить. Когда он читал проповеди, то внимательно смотрел на каждого и каждому заглядывал в глаза. Люди смотрели смиренно и спокойно встречали взгляд его, радуясь свету, который тоненькой струйкой серебра лился на них из глубины добрых серых глаз Диджона. А он говорил - красиво, логично, обоснованно. С юмором, светом, любовью к каждому слушающему его существу, но с тоской по несказанному и несделанному, непрожитому и непролитой за праведное, с простой, тихой, прозрачной, как вода горного озера, печалью об обитателях Ада, с глубокой грустью за запутавшийся усталый мир и людей в нем и с задорной надеждой на скорое обновление высшей Системы.
Макс Кай слушал лорда Диджона очень внимательно, подробно вникая в суть теорий, домыслов, примеров и практических опытов. Кай не задал Диджону ни одного вопроса - это было бы нелогично, ведь музыкант понимал каждое слово. Он говорил о любви, и любви в человеческой жизни, о недостатке любви и о том, что, любя другого, не должно забывать любить себя также. Лорд говорил, что любовь преображает, что должно черпать любовь внутри себя и дарить её миру, и тогда мир будет чуточку добрее, щепотку красивее, граммик правильнее. Он рассказывал, что любовь - величайшая сила, вращающая по спирали орбиты и двигающая небесные тела, сила, уравновешивающая добро и зло, ибо любовь есть единство противоположностей, а значит, мотор жизни. Он рассказывал об ассиметричности противобоствующих сил - добре и зле, о нуле-любви и круге жизни - единичной окружности. Лорд Диджон говорил о свете и добре, и об их вечном противостоянии, о битвах и неизменных победах добра. И сидевшая рядом с Диджоном Ариадна, казалось, неотступно следовала за его мыслью, смотрела лишь на этого великого мужа, и чувствовала, и понимала, и любила его. А Диджон говорил о притягивании добра к злу, как притягиваются разноименные заряды, об их силе в единстве порождать ток - любовь, ибо любви подвластно и добро, и зло, и добро от любви перестает быть приторным и блаженным, и становится земным, реальным добром одного человека к другому, а зло преодолевает себя, решает свои сложные вопросы, гасится ярость и проходит боль, на ветру заживают раны обид, силы, власти и злой становится героем. Героем, ищущим приключений, авантюр, дышащим опасностью и силой воли, и бесконечной свободой радостных переживаний... И все эти чудеса творит любовь! Любовь к ближнему, и просто незнакомой старушке с тяжелой сумкой под мышкой.
Кай смотрел на Диджона и видел сидящую рядом с ним Ариадну. Вот он повернулся налево - она за ним. Вот он направо - она провожает его глазами, преданными и искрящимися любовью, жгущей её сердце до крови. Словно видение, чувствует Кай её кровь, боль и стыд, когда он три секунды смотрит на неё взглядом человека, уже завоевавшего эту аудиторию, и поворачивается прочь от неё к другим лицам, поблекшим, темным, насмешливым в неверном свете костра.
И внезапно Каю становится смешно. Мысль, пришедшая ему в голову, нелепа и проста. Диджон учит любви, он дарит любовь, он раздает её направо и налево, всем и каждому, и никто не уйдет обиженный. Он дарит её и дарит, бесплатно, просто за то, что вот ты - такой неправильный, плохой, дикий - есть.
Но остатков её слишком мало для истинно любимой! ...И тем самым лорд Диджон невольно заставляет её страдать. Так, как не страдает никто в Аду.
Но она не уйдет от него, нет, никогда. Она его любит. И она не сможет уйти. Потому, что кто же тогда согреет его пасмурным вечером, кто же подтвердит его величие, кому же он будет признаваться в истинной любви? В той самой истинной любви, которой, увы, по роду своих занятий никогда не познает. И они вечно будут вместе, как Сид и Ненси.
Лорд ещё долго рассказывал, постепенно погружая слушателей в священное благоговение перед Истиной. Максим смотрел на него ясно, четко, и почему-то каждый раз, когда Диджон встречался с ним глазами, лорд поспешно отводил взгляд. Музыкант лежал в сонной полудреме на желтом пучке соломы и щурился на огонь. Танец маленьких живых язычков завораживал его, притягивал нераскрытой тайной. Под звук голоса он увидел в пламени знакомые очертания. Светлые, огненные волосы... Смеющиеся губы... Уверенный взгляд... Мягкая походка лесной кошки... Стройный и сильный силует... И снова эти непослушные локоны, огненная грива львицы, дикой, опасной, сильной... и безумно нежной. Эх, Диана!.. "Я люблю её", - спокойно подумал Максим. И ужаснулся своему спокойствию.
Кто-то толкнул Кая в бок: "Пора прекращать рассказ. Играй, музыкант". Кай решительно поднялся на ноги и скромно опустил глаза.
-Прости, лорд Диджон. Но я прерву тебя. Я хочу сыграть.
-Конечно, мой юный друг, - едва заметно вздохнул уставший лорд. - Играй. Мне нравятся твои песни.
Кай взял в руки гитару. Привычно провел пальцами по струнам, проверяя, хорошо ли звучит. Медленно прочистил горло. Кашлянул, зажал левой рукой на грифе начальный аккорд, и начал игру.
По Раю неслась песня, грустная, трогательная, милая и по-мужски грубая. Громким криком прорывала она костер, людей, лорда и его любимую. Громким криком разрывала она нить привычной неги. Кай играл эти вступительные ноты и видел в огне Диану, и неотступно следовал её образ в каждый звук, в каждый такт, в каждое слово. Кричала устами Макса Кая, музыканта, сильная и красивая любовь. Не к абстрактному ближнему, а к реальному существу. Казалось слушателям, словно сам ветер поет для них, и сам дьявол играет на гитаре. Но смолкли аккорды, и в тишине Макс запел.
Я пытался уйти от любви.
Я брал острую бритву и резал себя.
Я укрылся в подвале, я резал
Кожаные ремни, стянувшие слабую грудь.
Я хочу быть с тобой,
Я так хочу быть с тобой.
Я хочу быть с тобой,
И я буду с тобой.
Твое имя давно стало другим,
Глаза навсегда потеряли свой цвет.
Пьяный врач мне сказал, тебя больше нет.
Пожарный выдал мне справку,
Что дом твой сгорел.
Но я хочу быть с тобой,
Я так хочу быть с тобой.
Я хочу быть с тобой,
И я буду с тобой.
В комнате с белым потолком, с правом на надежду...
В комнате с видом на огни, с верою в любовь...
Я ломал стекло, как шоколад, в руке.
Я резал эти пальзы за то, что они
Не могут прикоснуться к тебе.
Я смотрел в эти лица и не мог им простить
Того, что у них нет тебя,
И они могут жить.
Я хочу быть с тобой,
Я так хочу быть с тобой.
Я хочу быть с тобой,
И я буду с тобой.
В комнате с белым потолком, с правом на надежду...
В комнате с видом на огни, с верою в любовь...
В комнате с белым потолком, с правом на надежду...
В комнате с видом на огни, с верою в любовь...
Когда Макс закончил петь, ни звука не было слышно. Все смолкло. На него никто не смотрел. Молча сидели люди в кругу костра. Где-то рядом лорд Диджон целовался со своей Ариадной. Кай посмотрел на них и улыбнулся. Музыкант поднял гитару, аккуратно завернул её в потрепанный долгими дорогами чехол и ушел. Через несколько минут он уже шагал по зеленой соловьиной роще за пределами Рая.
THE END
Уходя из Рая, Кай шел по дороге между Кущами и Доминуром. Он остановился и посмотрел на высокое синее небо, что ныне на границе с Раем и Чистилищем. Небо рассвета, когда уже первые лучи солнца робко вылазиют из-за горизонта на свет Божий, а последние звезды ещё горят на небесном плато, и даже луна висит так низко и близко, что хочется её поймать, схватить, потрогать и прибить на стенку дома своего. Кстати, о доме. Он вроде куда-то шел. И, кажется, даже сегодня. Хотя что такое сегодня по сравнению с тем временем, которое у них у всех теперь есть? И что такое завтра в человеческой жизни? Не обман ли, не самообман? Есть на самом деле у нас это завтра, когда мы собираемся быть сильными, смелыми и решительными? Есть у нас то завтра, когда мы гордо встанем с постели и перевернем мир с ног на голову? Есть ли у нас то завтра, которое принесет счастье, если в это завтра мы совершим подвиг во имя любви и завоюем эту любовь? Разве есть у нас это завтра?
Бегом добрался Макс Кай до её дома. Пересек последнюю черту, прыгнул вверх и зазвонил в её дверь - настойчиво и радостно. Вечность стоял он у двери, а когда эта вечность прошла и она открыла ему дверь, он стоял перед ней ещё одну вечность и они, не отрываясь, смотрели друг другу в глаза. И через миг она стремительно приблизилась с нему и страстно припала к его губам, как к источнику живой воды. И он ответил ей, радуясь, что вернулся домой.
Высокое дерево играло с ветром в "кто кого перешумит", а Кай наконец-то уснул - сладко, легко. Диана не позволила ему остаться на ночь, и пришлось коротать ночь под открытым небом. Под её небом.
Черная бездна окружала Макса. Он был один в черноте и пустоте, вокруг был только Хаос, черный и бесконечный, конца которому не было видно совершенно. Он остался один на один с этой бездной...
И вдруг увидел глубоко-глубоко внутри маленький белый огонёк. Кай не верил своим глазам, он протер бы их, но не ощущал ничего, не то, что тела. Он был единым сознанием, без массы, без мыслей, лишь сплошной комок чувств. А огонёк действительно был там, внутри, в пустоте. И он был не один! Нет, вокруг также были и другие огонёчки - маленькие, едва различимые: белые, желтые, красные. Они тускло горели на черной поверхности того, что Кай посчитал Хаосом. Но их свет ничуть не рассеивал тьму...
Внезапно Кая осенило: они же так похожи на звёзды! Да, эти плевочки, эти жемчужины, драгоценные рассыпанные брильянты на черном бархате Вселенной... Да, это были они.
Но ведь если это - звезды, значит, то место, где он сейчас находится - открытый космос? Как же он сюда попал, откуда же он здесь? И... ой!.. кажется, он стал... звездой!..
...А вокруг - пустота. Тьма - без слов, чувств, мыслей; пространство - открытое, гораздо большее, чем русское поле, и даже большее, чем кажется с земли далекое небо. Кай дышал и чувствовал, как внутри и на поверхности разливались невидимые моря, разыгрывались бури, и где-то там, вдалеке, теплилась неведомая жизнь и по спирали бродили неведомые существа... Полкруга - темное, полкруга - светлое... Один вверх, следующий вниз... И танцы по кругу, по кругу, по кругу...
И снова - тьма. Холодный космос, беспросветная мгла. Кай не чувствовал надежд, не слышал себя, не видел мечты или перспективы. Он не боялся этой тьмы - ведь он жил в Доминуре, прошел Рай, видел Ад. Он больше ничего не боялся, и ему нечего было бояться. Ведь бездна не желала ему зла, не желала его уничтожить, ранить, причинить боль. Она вообще ничего не желала. И, впервые за все свое существование, Кай почувствовал себя в безопасности.
Здесь не было богов и демонов, только вечная тьма, освещенная маленькими звездочками, такими же, как он. И ещё одно существо. Кай осознал, что он - Диана. Их сознание слилось воедино, объединилось. Единое целое неслось по звездной спирали, по неизменной своей траектории, к единому пути, прямо в Хаос. А Боги - они сыграли свою роль в ещё более великой пьесе.
Диана крепко спала после трудного дня. Вернулся из Рая Макс Кай, и они долго праздновали это приятное событие. Но настала ночь, и, как ни хотелось её разуму последовать зову плоти, назавтра была куча деловых планов. Ей позарез надо было выспаться.
Она провалилась в сон, как в глубокую пропасть, и ничего не хотела слышать, видеть, ощущать... Ей снился какой-то бред о розовых слонах и заковыристых формулах тригонометрии, когда Диана вдруг поняла, что проснулась. Окно было распахнуто, и из него в её комнату вела лунная дорога. Она встала с постели и подошла к окну. Белая, огромная луна Доминура светилась горячей голубой звездой в черной бездне неба. Непослушный, неподвластный ветер играл в ночной прохладе ночи. Диана поежилась.
Внезапно она услышала знакомую мелодию. Окончательно проснувшись, Ди посмотрела вниз. Увидев знакомое лицо, она улыбнулась этому забавному родному человечку и задорно подмигнула ему. Он рассмеялся и запел.
Я просыпаюсь в холодном поту,
Я просыпаюсь в кошмарном бреду.
Как будто дом наш залило водой,
И что в живых остались только мы с тобой.
И что над нами километры воды,
И что над нами бьют хвостами киты.
И кислорода не хватит на двоих;
Я лежу в темноте.
Слушая наше дыхание,
Я слушаю наше дыхание.
Я раньше и не думал, что у нас
На двоих с тобой одно лишь дыхание.
Я пытаюсь разучиться дышать,
Чтоб тебе хоть на секунду отдать
Того газа, что не умели ценить,
Но ты спишь и не знаешь;
Что над нами километры воды,
И что над нами бьют хвостами киты;
И кислорода не хватит на двоих.
Я лежу в темноте.
Слушая наше дыхание,
Я слушаю наше дыхание.
Я раньше и не думал, что у нас
На двоих с тобой одно лишь дыхание.
Но слушая наше дыхание,
Я слушаю наше дыхание.
Я раньше и не думал, что у нас
На двоих с тобой одно лишь дыхание.
Дыханье.
Диана улыбалась, что твой Чеширский кот, когда Кай поднялся к парадному входу и заглянул в комнату девушки. Эта ночь обещала быть очень длинной.
Утро тихонько постучало в окошко светлого теплого домика на высокой горе. Диана сладко потянулась и перевернулась на другой бок, собираясь спать дальше, и черт с ними, с делами. Какая-то неопределенная мысль пронеслась у девушки в голове. Некое странное ощущение, смутное чувство, что чего-то не хватает. Нда. Чего-то, похоже, не хватает... Чего?
Диана резко села на постели, гневно уперевшись взглядом в белый потолок.
-Какого черта?!
...Кай проснулся от нечеловеческого холода. Вокруг было темно и не так. Все не так, как должно быть. Нет ни кровати, ни Доминура, ни Дианы... Вокруг лишь мрак, пустота и тошнотворный запах мертвечины.
-Господи, это сон? - спросил у потолка Кай. Потолок, состоящий из грязных бетонных плит, безразлично молчал. Кай лежал на холодной железной каталке, и в той же темной комнате рядом стояло ещё несколько точно таких же зловещих каталок, на которых, кажется, покоились какие-то существа.
У Макса защемило сердце от нехорошего чувства. Не дай Бог, это морг. Не дай Бог, он очнулся здесь после пожара. Не дай Бог, то, что произошло - всего лишь сон. Глупый сон, бред измучившегося в огне умалишенного... Только не это!
Дверь открылась и эхом грохнула о бетонную стену. Из светлого проема вышел высокий врач в белом халате. Он улыбнулся, увидев, что Кай, ссутулившись, гордо сидит на каталке.
-Вы пришли в себя? Так, так. И как вы себя чувствуете?
-Прекрасно. Где я?
-В 52-ой больнице. Так, так, нигде не болит? - врач приступил к осмотру.
-Нет... Как я здесь оказался?
-Вас привезли из Подмосковья. Шок после пожара, сильнейшие ожоги, но сейчас они почти незаметны. Несколько месяцев вы лежали в коме и ваш брат - Андрей, кажется - приходил, каждый день приходил к вам. Он измучил весь персонал своими расспросами! - Доктор всплеснул руками. Кай не прореагировал, полностью погрязши в собственных мечущихся мыслях.
-Ну-с, позвольте измерить ваш пульс. Так, так. Теперь давление. Так, так. Примите таблеточку. Сестра! Почему их никогда нет, когда нужно? Сестра! Вы уверены, что хорошо себя чувствуете?
-Я отлично себя чувствую.
-Тем не менее, я бы хотел ещё немного понаблюдать вас, для профилактики, так сказать, - настойчиво произнес доктор.
-Этого не требуется, - Кай встрепенулся и отчаянно замотал головой. - Выпишите меня. Немедленно.
-Ни в коем случае, - отрезал врач. - Сначала я должен поставить в известность вашего брата.
-Хорошо, - ответил Кай, немного погодя. Доктор ушел, и он снова окунулся в свои мысли. Происшедшее не укладывалось у него в голове.
Поздний вечер. Из окна видны улица, фонарь, аптека. А небо - не видно. Его загораживает высокая стена, окружающая старый завод. Где-то за стеной идет стройка, работают люди и слышны шум, разговоры, смех. Окно распахнуто; идет снег. Белыми хлопьями струятся снежинки вниз, с серого неба, сверкают маленькими огонечками в слабом отблеске фонарей и нежно опускаются на землю, завершив свой путь. Спешат люди с завода домой, в теплые квартиры, к родным и близким. И идет вниз снег, и поскальзываются люди, и падают, но поднимаются и идут дальше. Идут, потому что должны идти, в свои теплые квартиры, к родным и близким, где свет и уют. И в неверном блеске фонарей их отражения живут в замерзших окнах, ярких витринах, ледяных лужах. В тех самых лужах, в которых отражаются звезды.
Глубокая ночь, уже 30 декабря. Кухня типичной московской квартиры. Лампочка в 220 вольт едва освящает маленький кухонный стол, скатерть с красно-белой клеткой. На столе стоит бутылка "Столичной", ломтик черного хлеба и недоеденный соленый огурчик. За круглым столом сидят два человека. Один из них смотрит на соседа, начинающего стареть брюнета с небольшими черными усиками и теплыми голубыми глазами. Другой смотрит в окно. Несколько часов подряд они не могли наговориться, словно один из них вернулся из долгого путешествия. Они смеялись, шутили, орали веселые песни так, что соседи начали стучать по батареям. Это была длинная история.
-Вот так все и было, - закончил рассказ Кай, качнулся на табурете и потушил сигарету.
-Да ладно, врешь ты все.
-Клянусь, это истинная правда!
-Ага, как же, рассказывай. Как будто королеве мог понравиться русский рокер. Не смеши народ, музыкант, - криво усмехнулся Андрей, затем вытащил из пачки сигарету, поднес зажигалку ко рту и закурил. - И потом, нельзя умереть после смерти, как нельзя есть, спать, и сидеть за одним столом с Господом. Загнул ты, дружище. Но это ничего. Зато ты вернулся, ты снова жив, и я теперь сделаю из тебя человека, дружище, уж будь уверен.
-Попробуй, - пожал плечами Кай, потом придвинулся поближе и прошептал Андрею на ухо, - а я посмотрю, как это у тебя получится.
Андрей расхохотался.
-Я вижу, Макс, ты не забыл ещё нашей шутки. Умница. Ты просто умница!
Кай расплылся в улыбке. Хороший парень Андрюха. Упрямый, но хороший.
Музыканты разлили водку в стаканы. Выпили.
-Хей! Неслабо забирает, - прохрипел Андрей.
-Угу, - усмехнулся Кай. - Она забирает, а закуска возвращает.
Он снова закурил и отвернулся к окну. За стеклом медленно опускался снег. Снежинка за снежинкой. Они знают свой путь - каждая белая капля воды. Музыкант засмотрелся на огромные хлопья манной каши.
-Новую песню придумываешь? - довольно спросил Андрей.
-Ага.
-Сыграешь?
-ОК.
Кай поднялся с табурета и сходил за сказочным инструментом. Он принес темную гитару, про которую Андрей тут же спросил:
-Не видел такой гитары раньше. Откуда она у тебя?
-Купил, - коротко ответил Кай, ласково погладив красивый изгиб темной деки.
Он подкрутил струны, несколько раз щелкнул по ним пальцами, проверяя, точно ли звучит, и заиграл.
Вот вам веселый декабрь, -
Из огоньков витрин,
Из проводов и камня,
Из гололеда шин.
Из опозданий девочек,
Из огорчений мам,
Неровных тетрадных клеточек,
Не выспавшихся по утрам.
Если я правильно помню
И моя память не спит с другим,
Авторство этого мира принадлежит им.
Они ни в кого не верят
И никогда не плачут -
Бог, открывающий двери,
И ангел, приносящий удачу.
Вот она ждет, волнуясь.
Вот поспевает чай.
Я на перекрестках улиц,
Меня выходи - встречай.
Мне бы антиударное сердце,
Мне бы солнцезащитный взгляд.
Мне бы ключик от этой дверцы,
В ампуле быстрый яд.
Похоже, забили на всё
Капитаны небесных сфер:
Курят в открытую форточку
И плохой подают пример.
Они ни в кого не верят
И никогда не плачут -
Бог, открывающий двери,
И ангел, приносящий удачу.
Они ни в кого не верят
И никогда не плачут -
Бог, открывающий двери,
И ангел, приносящий удачу.
Вот вам заветная тайна,
Вот отчего и зачем
Из городов случайных
Мы неслучайные все.
Время с неведомой силой
Крутит с легкостью стрелки лет,
И с легкостью невыразимой
Опускается снег, снег.
Промокшие в этом снеге,
Но довольные собой,
Не замеченные никем,
Возвращаются они домой.
Они ни в кого не верят
И никогда не плачут -
Бог, открывающий двери,
И ангел, приносящий удачу.
-Классно, Макс. Просто супер. Вот можешь же, - довольно улыбнулся Андрей.
-Хорошая песня, Дрон?
-Он ещё спрашивает! Конечно, хорошая. Будет хитом. А ты знаешь, что я слов на ветер, - Андрей сделал паузу, - не бросаю.
Оба молчат. Зачем слова - так прекрасно, когда рядом есть человек, с которым можно просто молчать. Слушая тишину, сидят люди в темноте и ждут, когда в небе догорит ещё одна звезда.
Пятница, 7:12 утра. Рождественская церковь. Перед Распятием стоит Максим Геровский по прозвищу Кай. Иногда он оглядывает всю церковь и наконец останавливает взгляд на палатках, продающих иконы, книги, свечки. Кай мечтал бы изгнать отсюда торговцев.
Кай поднимает глаза вверх и смотрит на высокий свод. Встречается взглядом со Спасителем. Улыбается Спаситель - ласково, светло, чисто. Кай улыбается ему в ответ.
Раннее утро. Длиннобородый священник начинает службу. Число верующих в церкви увеличивается, приходят новые люди. Кай почувствовал, как затекли ноги. От тесноты и духоты трудно дышать.
Он выходит из церкви, как и многие, не дослушав проповедь до конца. Но он первый открывает тяжелую дверь. Наверху, на небе, блеснул яркий свет - вниз упала первая утренняя звезда. Кай спускается с длинных ступеней и приближает запястье к глазам.
В часах срабатывает сигнал. Будильник. Установлен на случай, если Кай забудет о времени. Но он помнит. Часы играют электронную музыку. Старинная, почти забытая мелодия. Кай вынимает их из кармана, чтобы снять звонок. Раздается выстрел.
Кай смотрит на циферблат. Так странно: нет ни одной цифры... Он медленно падает на землю и последний раз обнимает её руками. Он ничего не чувствует, но уже все понимает. К счастью, все будет хорошо. Слава Богу.
На крыше соседнего дома высокая фигура, затянутая в черный плащ, опускает винтовку. Фигура аккуратно протирает дуло байковой тряпочкой. Протирает рукоятку. Курок. Смахивает пыль и крупицы пороха. Работал профессионал: ни отпечатков, ни следов. Знаток своего ремесла. Искушенный. Черная фигура прислоняет винтовку к карнизу крыши и выпрямляется. Шевелится черный плащ. Высокий черный силуэт, правильные черты красивого лица. Лицо улыбается. "Так будет правильно". Черный силуэт растворяется в пространстве. Медленно тает в воздухе, оставив после себя только ветер. Утренний ветер свистит теперь здесь, наверху, на крыше. И никого нет.
На следующий день старушка из соседнего дома рассказала милиционеру, что будто бы видела, как ужасный чернокрылый демон растворился в воздухе, едва совершив злодейское убийство. Милиционер направил её к доктору, оттуда - в дом, где ей будет лучше. Где она никому не помешает. По выходным к ней станут приходить родственники, приносить новости с "большой земли". Муж расскажет последние сплетни и вздохнет, что скучает по их любимой собаке, умершей три года назад. На завтрак эта добрая старушка скушает овсянку, днем станет слушать музыку и танцевать танго с соседями, а под вечер - смотреть на звезды, висящие над землей и отражающиеся ночью в наших окнах. Иногда она будет на них смотреть. Иногда всю ночь, до тех пор, пока она не кончится.
И пока не наступит день.
ноябрь 2002г. - апрель 2003 г.