Как всегда, Маша спустилась в метро. Она положила в рот две подушечки «Dirol», перевернула в плеере кассету и отправилась к последнему вагону. Как всегда, она улыбнулась. Уроки сделаны, и у нее теперь одна забота – добраться до станции метро «Китай-город», где находилась спортивная школа, в которой она уже шесть лет занималась каратэ.
Маша ездила туда каждый день, кроме выходных. Все учителя удивлялись, как она умудряется загружать себя по уши и этими занятиями, и уроками, да еще и тянуться на золотую медаль. Возможно, она была из того рода учеников, которых называют вундеркиндами, хотя сама Маша так не считала. Или не хотела считать.
Маша пользовалась метро так часто, что некоторые лица успела запомнить. С контролерами у турникетов она здоровалась всегда, и они ее тоже узнавали. Она всегда ездила в последнем вагоне и часто встречала знакомые лица. Хотя все они были одинаковыми: мрачные, угрюмые, бледные, измотанные, одеты строго, по-деловому, будто весь день встречались с иностранными делегатами. Она, конечно, выделялась среди них: подкрашенные стрептоцидом волосы, щедрый макияж. И даже на других станциях в вагон заходили исключи-тельно мрачные и измотанные люди, будто этот вагон был предназначен специально для них.
Но сегодня, ожидая поезда на платформе, Маша увидела рядом с собой (хотя, обычно, она практически никого не замечает на станции) такую же «белую ворону», как и она. Почему она раньше не видела этого юношу? Подошел поезд, и они зашли в последний вагон. На конечных остановках редко было много народа, но эта явно была исключением. Маша и этот юноша явно выделялись в толпе зашедших вместе с ними «бизнесменов». Они сели рядом на коротких сидениях. Юноша достал из своего рюкзака книгу в обложке, открыл страницу на закладке и углубился в чтение; Маша выключила плеер и тоже достала книгу. По школьной программе ей нужно было прочитать «Отцов и детей», – вот ее-то она и читала. Но украдкой поглядывала на юношу. На вид он был лет на десять старше Маши. Нестриженые волосы были зачесаны назад, густые мужские брови сдвинуты, показывая, что глазам мешает отражаемый лощеными страницами книги свет, непозволительно длинные и густые для юноши ресницы делали его взгляд довольно выразительным. Скулы впалые, но вряд ли юноша курит. На мощном подбородке виднелась трехдневная щетина. На кистях рук выступало несколько сосудов. Черная футболка с надписью «Maximum» и молнией, потертые джинсы и совсем новые кроссовки Nike довершали зрелище. Маша заглянула в его книгу. «Сами греки хорошо понимали преимущества созданной ими морской державы, ее независимость от изменчивой природы…» Ниже на странице была нарисована нецветная карта с надписью «Колонии греков VII – VI вв. до н.э.».
-Учебник по истории?! – неожиданно для себя воскликнула Маша. Юноша оторвал от книги взгляд и повернул голову в сто-рону Маши. Он явно не ожидал увидеть ее рядом с собой. Он смотрел на нее так, будто читает что-то в ее глазах. Это заставило Машу покрыться румянцем.
-Антон, – представился юноша. Но Маша явно не могла ответить ему. Что-то заставило ее потерять дар речи. Не са-мое лучшее начало знакомства. Юноша улыбнулся и убрал книгу в рюкзак, считая, что она смущает его «собеседницу».
-Маша, – произнесла она и улыбнулась. Она долго смотрела на юношу. – Ты в школе учишься?
-В десятом классе, – кивнул Антон, и Маша не поверила своим ушам: она думала, что он уже закончил институт.
Они разговаривали всю дорогу в метро, пока Антон не вышел на «Третьяковской». Он ехал до станции «Динамо», где занимался в спортивной школе. Он сказал, что освободится около шести и обещал Маше ждать ее на платформе «Китай-города».
Маша освободилась около половины восьмого, но на «Китай-городе» Антона не было. «Возможно, – решила она, – он просто не дождался», и не придала это-му никакого значения. Подумаешь – нашла себе попутчика. Кто знает, как часто его заносит в последний вагон?
Но и на следующий день Антон снова ехал с ней в последнем вагоне поезда. Только на этот раз они сидели в разных концах вагона. Антон снова читал учебник по истории, а Маша – «Отцов и детей». Но они больше не общались.
Только однажды Маша услышала историю о юноше, который, следуя за галлюцинацией, бросился под поезд. Са-мое кошмарное, что это произошло на ее станции – на «Битцевском парке»! И почему она раньше этого не знала? Маше срочно захотелось поделиться этой историей с Антоном.
Поэтому сегодня она спустилась в метро с чудной надеждой заговорить с ним. Надежда умирает последней, и он заговорил с ней первый. Ну, он просто поздоровался, и она была вынуждена ему ответить. А потом она сразу спросила, знает ли он эту историю.
-Поподробней! – сразу потребовал Антон, когда они сели на короткое сиденье вагона. Антон сам не понимал, чего ув-лекательного в этом рассказе, только, заслушавшись, он проехал свою остановку. А затем и Маша проворонила свою. Самое удивительное, что история не была такой уж длинной, чтобы ее рассказывать до самого «Медведково». На занятия они все равно уже опоздали, поэтому спокойно дождались обратного поезда и сели снова в последний вагон.
На станции «Проспект мира» в вагон зашел какой-то очередной мрачный человек, только его сопровождали еще два более мрачных человека. Судорожно оглядываясь, сопровождающие обступили своего подопечного, не позволив ему даже сесть, и поезд тронулся. На следующей остановке зашли еще два мрачных человека. Только в их руках были автоматы. Судя по раздавшимся крикам, люди с автоматами были и в других вагонах. Откуда-то стало ясно, что они искали именно человека, которого сопровождали еще двое. Эти двое достали из внутренних карманов пиджаков пистолеты, но их тут же поразила автоматная очередь.
Маша завизжала и прижалась к Антону. Один из людей с автоматами повернулся к ним. Как назло, в вагоне больше никого не было, а машинист, будто не слышавший криков и выстрелов, повел поезд в тоннель, где и остановился.
Да, не так Маша хотела провести свой день рождения. Но она напрочь забыла о нем. Ей сейчас было важнее не умереть от адского взгляда человека с автоматом.
Но вскоре поезд снова тронулся. На станции он не остановился, и из соседнего вагона донеслось еще несколько авто-матных очередей.
В какой-то момент Маша осмелела. Ей показалось, что ее навыков в каратэ будет достаточно, чтобы обезвредить хотя бы тех двух, что были в этом вагоне.
Когда поезд снова остановился в тоннеле, она предприняла попытку ударить одного из них, но получила лишь магазином автомата по лицу. Один из людей с автоматами расстегнул куртку, и Антон, Маша и мрачный человек, ко-торого сопровождали убитые, увидели, что он весь был опоясан динамитом, а кнопку дистанционного управления дер-жал его сообщник.
Антон помог Маше встать и посадил ее на сиденье. Поезд долго стоял в тоннеле, и захватчики начали палить по стеклам вагона, разнося их вдребезги. Спустя мгновение поезд снова тронулся и остановился на станции, но не открыл двери. Сколько он так стоял, неизвестно, только людей на платформе совсем не было.
В следующее мгновение все произошло очень быстро: Антон вскочил; он видел, как вскочила Маша. Затем он пова-лил на пол одного из захватчиков, и выпрыгнул в разбитое окно на платформу, перевернулся и закрыл голову руками. Поезд скрылся в тоннеле, и прогремел взрыв.
Все вокруг сотряслось, с потолка осыпалась штукатурка, упало несколько ламп, послышался звук падающего металла, из тоннеля пахнуло жаром. Антон поднял голову и увидел, что все вокруг усыпано пылью. Он встал и огля-делся: платформа пуста. Где же Маша? Разве она не…
Антон подполз к краю платформы: на рельсах валялись горящие куски металла и…обгоревший плеер.
В следующее мгновение на лестнице послышался топот, шум, и вскоре платформу заполонили бойцы спецназа. Конечно, у Антона были взяты показания, только никто не понимал их смысл.
Тоннель между «Китай-городом» и «Третьяковской» разнесен, погибло черт знает сколько народа, и в их числе Маша. Маша. Просто Маша. Антон даже не знал ее фамилии. В первую их встречу он обещал, что будет ждать ее на этой станции, но решил просто уехать домой. Возможно, если бы он ждал ее, то все получилось бы иначе.